Читать книгу Вызовы и ответы - Анатолий Артамонов - Страница 3

Беседа с политическим обозревателем ВГТРК Андреем Кондрашовым

Андрей Кондрашов.

Анатолий Дмитриевич, выдвигалась идея: памятник маршалу Жукову, который стоит в Москве на Манежной площади, перенести сюда, на калужскую землю – на Малую Родину Георгия Константиновича. Как вы эту идею восприняли?

Анатолий Артамонов.

Кто-то считает памятник Жукову на Манежной спорным с точки зрения искусства, кому-то он представляется диспропорциональным площади. Мне же, как думаю, и большинству моих соотечественников этот памятник нравится. Он занял то место в центре Москвы, которое должен был занять и его нельзя трогать. Мы бы памятник маршалу из Москвы с удовольствием приняли. У нас память о великом земляке никогда не ослабевала. Свой вклад в ее увековечивание вносили и вносят самые разные люди. И, например, музей Жукова, где проходит наша беседа, – это предмет заботы и органов власти, и общественных организаций, и отдельных калужан…

Андрей Кондрашов.

Мы с вами находимся сейчас в одной из тех обителей России, где хранится наш историко-культурный код. Тот код, который, делает российское общество единым и могучим. Вот этот превосходный музей Жукова – это ведь не только дань уважения его личности. Это одновременно и олицетворение духа народа-победителя, духа доблести и геройства маршалов и рядовых. Нас объединяет код Победы. Но сохраним ли мы его под натиском самых влиятельных в мире сил, которые не желают нам никаких дальнейших побед и которые в настоящее время, как никогда после распада СССР, ощетинились на нас?

Анатолий Артамонов.

Когда жизнь в России спокойна и размеренна, мы многое не замечаем друг в друге и даже не подозреваем – на что каждый из нас способен по большому счету. И если бы наши партнеры с Запада не организовали опасную для России смуту в соседней нам Украине, то мы вряд ли бы имели ясное представление – какие мы есть сегодня. Но чрезвычайные обстоятельства возникли, и наша истинная суть проявилась.

Я думаю, что многие в России задают себе сейчас один и тот же вопрос. А именно: где истоки непоколебимости президента Путина в противостоянии с лидерами США и Евросоюза, где он берет силы повсюду настойчиво отстаивать свою точку зрения – даже в диалогах с теми, кто заведомо не приемлет его аргументов? Для меня ответ на этот вопрос понятен. Путин верит в победу в конфликте с Западом, потому что чувствует огромное доверие к себе в России. Народу ясно: за решением Путина о присоединении Крыма, за его отношением к событиям в Новороссии – правда. И народ в абсолютном своем большинстве готов, невзирая ни на что, постоять за правду. Подавляющее большинство граждан России не утратило духа своих отцов и дедов.

Андрей Кондрашов.

Но ведь и факт наличия оппозиции Кремлю отрицать нельзя. Её представители, наверняка, есть и в Калужской области.

Анатолий Артамонов.

Конечно, есть. Мы их знаем наперечет, видим, что им неймется искусственно создать себе популярность и понимаем: организованно существовать им дано исключительно благодаря подпитке из-за границы. И то, что они при обострившейся ситуации в мире действуют вовсе не ради благополучия страны, народ уже разглядел.

Андрей Кондрашов.

Выходит, что если раньше в протестном движении очень трудно было отделить настроение народа от чуждых и враждебных народу интересов, то теперь все стало на свои места?

Анатолий Артамонов.

Совершенно верно. Со времен митингов на Болотной площади в массе умов был разброд. Многие к выпадам болотных активистов против Путина относились либо равнодушно, либо терпимо. Но как только страна увидела, что президент пошел на риск ради правды, то все измышления о нем были отброшены: Путин – наш лидер, и мы его в обиду не дадим.

Андрей Кондрашов.

Мы можем утверждать, что народ объединился вокруг Путина, а те, кто не желает добра своей стране, теперь «в сухом остатке», и все они – как на ладони. Но что будет дальше? Оппозиция выступает не за поступательное развитие, не за насущные реформы, а за революционный слом, за рубку на корню сложившейся системы российской власти. И если Кремль промедлит с необходимыми стране переменами, а экономическая ситуация в России обострится, то не клюнет ли на лозунги оппозиции подрастающее поколение? Молодым ведь всегда свойственна азартная тяга к быстрым переменам и на сегодняшнюю жизнь они смотрят несколько иначе, чем, скажем, вы и я. Так не разойдемся ли мы с ними?

Анатолий Артамонов.

Если в молодежной среде обнаруживаются не те взгляды и не те нравы, которые неприемлемы для вас и для меня, то не молодёжь в том виновата. И нам не стоит её в чём-то обвинять. Скажем, когда в 1990-е годы в нашем общественном мнении слово «патриотизм» сделали ругательным, я вдруг почувствовал, что теряю взаимопонимание со своими детьми и их друзьями-сверстниками. Взаимопонимание не человеческое, не бытовое, а мировоззренческое. Меня это, разумеется, встревожило…

Андрей Кондрашов.

Что послужило причиной разлада?

Анатолий Артамонов.

Отсутствие у молодых тех знаний, на почве которых могут произрастать истинные ценности. И идейные представления, адекватные жизни нашей страны. Учебники и телепропаганда 1990-х вкладывали в молодых сумбур сведений, и им начинало казаться невероятным то, что для старших было очевидным. В результате в самых разных семьях произошли глубокие конфликты. Но, слава Богу, далеко не во всех. Раскол между поколениями в стране не состоялся.

Андрей Кондрашов.

А родители имеют право насаждать детям свою идеологию, причем – эдак, твердой рукой?

Анатолий Артамонов.

Сила действия всегда равна силе противодействия. Я повторил то, что сказал Ньютон. Точнее, то, что он доказал. Чем упорней мы будем нечто идейное детям навязывать, тем чаще будем иметь прямо противоположное. Преуспеть нам удастся только в том случае, если мы дадим молодым знания, на основе которых они востребованное обществом и государством мировоззрение сами сформируют. Иного пути – нет. Где можно дать эти знания, где можно идейно воспитывать молодёжь? Прежде всего, в школе. Школа должна получать от государства заказ: вот объём знаний, которые ученики обязаны усвоить для того, чтобы сдать экзамен. Ничего страшного в этом нет. Государство в США не стесняется регулировать активность школы так, чтобы в ней на уроках и вне уроков решительно поощрялось всё то, что побуждает ребенка гордиться своей страной, гордиться всем американским. А почему мы не можем делать то же самое?

С ликвидацией КПСС наше государство устранилось от вмешательства в книгоиздание и кинопроизводство. А разумно ли это? Я нисколько не против свободы творчества: пусть каждый пишет, как он слышит, и снимает, как видит. Но разве у государства не должно быть права голоса в распространении тех или иных идей? Разве не должно оно осуществлять реализацию этого права через поддержку всеми способами тех творцов, которые могут увлечь молодежь и направить ее умонастроение в желанном стране русле? Ну и конечно, с молодыми необходимо вести диалог всем авторитетным представителям общественности и власти.

Я практически каждый месяц встречаюсь со старшеклассниками из школ Калуги и всех районов области. Мы просто говорим с ними о жизни. Я не стремлюсь втискивать в их сознание то, что сам считаю правильным. Моя цель – услышать и понять молодых собеседников, пойти в размышлениях вместе с ними и вместе выбрать подходящий для них путь. И, не лукавя, могу вам заявить: впечатления у меня от сегодняшней молодежи – великолепные. Она умна и любопытна, чрезмерным потребительством не заражена и настроена на одоленье любых преград… Поможем мы ей разобраться в том, что есть что, – она непременно выберет жизнь по правде.

Андрей Кондрашов.

А теперь мне хотелось бы затронуть тему правды Крыма. Когда впервые после воссоединения полуострова с Россией я приземлялся в Симферополе, меня просто распирало от радости. Смотрю из окна идущего на посадку самолета с трепетом: неужто вот эта столь дорогая русскому сердцу земля снова стала нашей! А что такое для вас Крым – как историческое явление, как полуостров, как общность его жителей?

Анатолий Артамонов.

Когда воссоединение произошло, я посмотрел на Крым глазами отца, которого нет в живых вот уже несколько лет. Он в Великую Отечественную уцелел во всех битвах, и во второй раз был тяжело ранен уже под Берлином. В послевоенные десятилетия ему, крестьянину-плотнику, главе семьи с шестью детьми, никогда не было легко. Но унывающим и подавленным его я не видел – до «перестройки» Горбачева, до порождённого ею парада суверенитетов республик СССР. Тогда отцу стала часто сниться война, и он не мог отделаться от мысли, что либо мне, либо моему сыну, либо внукам моим тоже придется воевать.

18 марта 2014 года я был в Георгиевском зале Кремля на подписании договора о вхождении Крыма в состав Российского Государства. Это был самый настоящий праздник.

Российские спецслужбы провели блестящую операцию по обеспечению безопасности крымского референдума о самоопределении. Но ведь не оружие «вежливых людей» удержало 20 тысяч военнослужащих Украины от вмешательства в народное волеизлияние. Командиры и рядовые в украинских воинских частях в Крыму отлично знали об отношении крымчан к референдуму, и им было ясно: плетью обуха не перешибешь.

Общность крымчан сохранила незримую духовную связь со всем русским миром и не раскололась в своем прорусском устремлении. И почти стопроцентно проголосовала за то, чтобы историческая справедливость восторжествовала.

Андрей Кондрашов.

Я в прошлом году не раз летал в Крым. Мы снимали там документальный фильм, который наша телекомпания покажет в годовщину крымской весны. Нам встречались и те, кто сталкивается с острыми проблемами, которые создает Украина. Но никакого отчаяния у них я не обнаружил. Они на самом деле уже ощущают себя в России и видят, что Россия готова разделять с ними все трудности. Я слышал, что вашей области предписано сотрудничать с Красноперекопским районом Крыма, курировать его…

Анатолий Артамонов.

Правильнее, наверное, сказать – шефствовать над этим районом. Он находится на севере Крыма и не имеет ни метра морского побережья. Это промышленный район. Причём, это крупная химическая промышленность. С большими проблемами. Его социальная сфера в районе также изрядно запущена. Мы начали свое шефство с отправки из Калуги в Красноперекопск всего того, в чем особо нуждались местные больницы и школы.

Андрей Кондрашов.

Мне говорили, что вы, приехав в Красноперекопский район и изучив там положение дел, заявили: калужанам надо не только помогать крымчанам, но и учиться у них. Если точно меня осведомили, то эти ваши слова прозвучали в одном из городов Красноперекопского района – Армянске.

Анатолий Артамонов.

Этот город возглавляет Валентин Валентинович Демидов. Он не просто честно делает свою работу – он исполняет её увлеченно, творчески и всегда полон разных задумок. Экономика Крыма два последних десятилетия была брошена на произвол судьбы. Никакой серьезной поддержки из Киева она не получала, и в отдаленных от морского побережья районах и городах всё медленно, но верно приходило в упадок. В Армянске обстановка была чрезвычайно сложной, но катастрофической не стала. Валентину Валентиновичу удавалось находить решения даже для, казалось бы, безвыходных ситуаций. Город Армянск сберег свой потенциал и возможности для дальнейшего развития. Поэтому у Демидова есть чему поучиться. Познакомиться с ним я рекомендовал ряду руководителей калужских муниципалитетов: поезжайте туда, почерпните ту энергетику, проникнитесь настроем никогда не унывать.

Вместе с красноперекопцами мы думаем, как диверсифицировать их экономику, как создать дополнительные рабочие места, которые были бы привлекательны для местного населения. Не все же хотят работать на химических предприятиях. Мы делимся с крымчанами нашим опытом создания индустриальных парков и особой экономической зоны.

Андрей Кондрашов.

После воссоединения с Крымом непростые и до того отношения России с США обострились настолько, что повсюду пошли разговоры о втором издании «холодной войны». Попытки американцев превратить нашу страну в изгоя провалились. Их нападки на нас не поддержали лидеры крупнейших держав планеты: Китая, Индии, Бразилии, Ирана, – а также руководители нескольких небольших стран Европы. Изоляция России не состоялась. Но мы – единственная страна, которая открыто выступает против претензий США на мировое господство. Мы в одиночестве упорно называем белое белым, а черное черным и это усиливает раздражение правящих элит США и Евросоюза. Мировые СМИ из кожи вон лезут, чтобы очернить Россию, подорвать ее репутацию как выгодного и надежного партнера. Ведущие рейтинговые агентства мира нарочно занижают оценки состояния российской экономики, дабы представить всю нашу страну, отдельные ее регионы банкротами и отвадить отсюда инвесторов. Введенные против России санкции Запада перекрывают нам доступ к закупкам передовых технологий и оборудования, выдавливают нас с мирового финансового рынка… Скажите, на ваш взгляд, насколько может осложнить жизнь в России наша борьба за правду? Не обернется ли она слишком крупными потерями для нас?

Анатолий Артамонов.

У страха глаза велики. И кого-то всё, о чем вы сказали, на самом деле пугает. Конечно же, ни информационная война, ни санкции против нас России не нужны. Есть позиция нашего руководства: Россия в любой момент готова восстановить нормальное сотрудничество с Западом. Но не мы это противостояние затеяли, и не мы должны идти на уступки. Нам в том резона нет.

Первая «холодная война» против нашей страны, также во многом основанная на лжи, на передергивании и подтасовке фактов, продолжалась с 1948 по 1991 год. То есть более полувека. Вражду к СССР правящим кругам США и Европы удавалось успешно поддерживать потому, что их граждане охотно позволяли себе заблуждаться. Советский Союз был не только военным, но и экономическим конкурентом стран Запада и любое его поношение легко укладывалось в сознание и подсознание американских и европейских обывателей. Теперь, в ХХI веке, всё обстоит иначе.

В Калужской области открыты предприятия крупнейших компаний из многих стран Европы. Им выгодно с нами сотрудничать. Никакого разрыва связей с Россией они не желают.

На мой взгляд, санкции против нас не могут долго продолжаться. Время не то. Но даже если они затянутся, то вреда от того нам будет меньше, чем пользы. Санкции уже подстегнули и власти на всех уровнях, и отечественных хозяйственников к форсированию выпуска тех товаров, которые ранее импортировались. Они же подтолкнули наше государство к выработке новых схем кредитования производства за счет внутренних денежных ресурсов, чтобы компенсировать утрату займов за границей. Я вообще склонен думать, что России даже полная изоляция не страшна. С такой обширной территорией, с таким обилием природных ресурсов, с такой разносторонностью талантов народа, как у нас, мы воздействие любых внешних санкций можем свести к нулю. Наше благополучие зависит, прежде всего, от внутреннего самочувствия общества. Будет оно убеждено, что жизнь в России строится на правде, будет у каждого в нем свобода для раскрытия своих способностей во благо себе и стране – всё у нас будет хорошо. При любых внешних факторах.