Читать книгу Страна контрастов. Мемуары разработчика ядерного оружия СССР - Анатолий Галущенко - Страница 5

Валя – первая у родителей. Родилась в 1924 году, на 17 лет раньше меня. Она была основной помощницей мамы в домашнем хозяйстве. Большая разница в нашем возрасте предопределила для неё роль моей няни и второй мамы.

Её юность (с 17 по 21 год) пришлась на годы войны. В период оккупации ей было 17—19 лет. Тогда она вместе с семьёй жила у деда в Григоровке. Как все взрослые, ходила на принудительные сельскохозяйственные работы на немцев. Немцы с полицаями периодически устраивали облавы на молодёжь и пойманных юношей и девушек угоняли на работу в Германию. Во время облав пряталась у родственников, соседей, в погребе – где придётся.

Валя вспоминала о таком случае. Когда за ней охотились немцы, им сказали, что Вали Галущенко в Григоровке нет, – Валя Галущенко в Павловке у дяди Тимы (дядя – брат отца, Галущенко Тимофей Никитович). Когда туда пришли, им вынесли годовалого младенца, маленькую дочь дяди Тимы – тоже Галущенко Валю. Вот так маленькая двоюродная сестрёнка спасла Валю от угона в Германию. Прошло много лет, и в 2014 году теперь уже 74-летняя Валентина Тимофеевна спасала в Александринке 90-летнюю Валентину Ивановну от артиллерийских обстрелов на Трудовском руднике.

Сестра Валентина

Жили в войну впроголодь. Немного спасали подсолнечные семечки: на чердаке у дымохода печи лежало несколько мешков семечек, полученных до войны в колхозе за трудодни. Вечером вся большая семья (человек 10) «ужинала» семечками.

Валя вспоминала: из-за семечек у мамы щель между верхними передними зубами приобрела треугольную форму – зубы стёрлись.

Сестра Валентина с детьми Людой и Вовой, мамой Матрёной Кирилловной и моей супругой Фаиной. Фото автора

В оккупации было не до учёбы. Среднюю школу сестра заканчивала после освобождения Донбасса на Трудовском руднике в 1944—1945 годах. Учиться было непросто. Как-то, лет через 10 после войны, среди домашней макулатуры мне попался старый школьный учебник. Страницы учебника между строк были исписаны убористым почерком. Я с удивлением спросил у Вали, что это такое. Валя сказала, что это она писала в 10-м классе: в войну у них школьных тетрадей не было, поэтому приходилось писать в книгах между строк. Училась она хорошо. У неё очень красивый почерк и удивительная память – даже в весьма преклонном возрасте (90 лет) она помнила стихи из школьной программы и читала наизусть Пушкина, Шевченко, Котляревского…

Я был очень привязан к Вале. Всегда ждал у калитки её возвращения из школы, а она при встрече давала мне кусочек сахара. Война, питание плохое, дети ослаблены и, чтобы подкрепить их, в школе давали по кусочку сахара, а Валя этот кусочек несла домой маленькому брату. Пожалуй, это самые памятные и дорогие подарки в моей жизни. Встречи у калитки и Валины школьные кусочки сахара запомнились на всю жизнь, хотя было мне тогда чуть больше трёх лет.

После окончания школы Валя поступила в техникум. Получила специальность бухгалтера. Вышла замуж. Работала бухгалтером до рождения детей: дочери и сына. Воспитала детей. Появились внуки. В её жизни было всякое – и хорошее, и плохое. В последние годы жизнь наладилась: заботливые дети и внуки, в доме достаток. Жить да радоваться. Но нежданно-негаданно в 2014 году на Донбасс опять пришла война. Её дом на Трудовском руднике (Петровский район, западная окраина Донецка) оказался на линии фронта. Трудовской рудник в ДНР, Марьинка – в Украине (между ними четыре километра). Около дома рвутся снаряды, есть погибшие среди соседей. На 90-м году жизни Вале пришлось стать беженкой. Сначала с дочерью бежали к родственникам в село Александринка, что в Донецкой области между Еленовкой и Докучаевском. Но вскоре и здесь начались затяжные бои. Еленовка (на железной дороге и автотрассе Донецк – Мариуполь) неоднократно переходила из рук в руки. Пришлось бежать к родственникам в Черниговскую область. Здесь она и встретила 90-летний юбилей. К началу 2015 года наступило какое-то перемирие. Вернулись домой, в Донецк. Но опять начались обстрелы. Потом опять перемирие. Но и сегодня (конец 2016 года) на Донбассе мира нет.

Почему? Зачем, ради чего и кого моя сестра на склоне лет, её дети и внуки, абсолютно мирные жители Донбасса, подвергаются варварским обстрелам? Кто виноват? Думаю, к большому сожалению, что безнадёжно ждать однозначного, приемлемого для всех ответа на эти вопросы и наказания убийц мирных людей, поскольку состояние взаимоотношений в современном мировом сообществе по существу мало отличается от дикости междоусобных войн прежних эпох.

24 сентября 2016 года Валентина скончалась в Донецке. Я договорился с Людой (дочерью Валентины) об установке достойного памятника на могиле любимой моей сестры. Но, как сказала Люда, пока что устанавливать памятник нельзя – на кладбище, где похоронена Валентина, нередко залетают снаряды. Так что в моём родном Донецке сегодня даже мёртвым нет покоя.