Читать книгу Ядерное оружие стран мира - Анатолий Хитров - Страница 4

Командующий стратегической авиацией США генерал Карл Спаатс понимал, что вся ответственность за ядерный удар по Японии лежит непосредственно на нём, поэтому на тихоокеанской базе США на острове Тиниан была срочно создана группа специалистов под кодовым названием «Оперативный центр-1» для решения задач, связанных с подготовкой атомных авиационных бомб к боевому применению, выбором типа самолётов и их экипажей, оценкой прогноза погоды над Японией и возможностью преодоления её средств противовоздушной обороны.

В качестве носителя атомной бомбы «Малыш» был выбран бомбардировщик дальнего действия В-29 с командиром экипажа, одним из лучших лётчиков соединения полковником Полом Тиббетсом.

Известно, что американцы называют себя особой нацией: очень любят демонстрировать патриотизм и любыми средствами пытаются его поддерживать, особенно в среде военнослужащих армии и флота. Поэтому самолёт был назван «Энола Гей» — в честь матери командира экипажа Пола Тиббетса.

Его экипаж состоял из 12 человек, среди которых были отличные специалисты своего дела: второй пилот капитан Роберт Льюис, штурман капитан Теодор Ван Крик, бомбардир майор Томас Фереби и хвостовой стрелок сержант Роберт Карон. Все члены экипажа прошли медицинскую комиссию и были допущены к полётам.

Группа, входящая в «Оперативный центр-1», уже с 4 августа 1945 года была переведена на повышенную боевую готовность. Ждали «отмашку» президента США Гарри Трумэна, и она наконец пришла: «Атомный удар по Японии нанести 6 августа 1945 года».

Было ранее утро, безоблачное небо и лёгкий бриз на море вокруг острова Тиниан, где размещалась главная американская база США на Тихом океане. Бомбардировщик В-29 с подвешенной на балке атомной бомбой «Малыш» стоял на рулевой дорожке военного аэродрома. Командир экипажа Пол Тиббетс был спокоен и ждал добро на вылет к намеченной на карте цели — город Хиросима. Погода была лётной, и он не сомневался, что такая команда вот-вот последует.

Бомбардировщик В-29 легко и уверенно, словно орлан, изображённый на гербе США, взмыл в небо и взял курс на Японию. Командир экипажа знал, что ещё час тому назад к назначенной цели были направлены три самолёта-разведчика погоды, которые до сих пор не вернулись на базу. «Значит, погода в районе города Хиросима хорошая — то, что надо», — подумал Пол Тиббетс.

Прошло уже более получаса лёта. В кабине слышался равномерный гул винтов самолёта, а под ним расстилалась необъятная синева Тихого океана.

Всё шло по плану: позади него, на удалении до 7 километров, летел самолёт с аппаратурой для регистрации параметров ядерного взрыва, а в 70 километрах следовал бомбардировщик с фотоаппаратурой для фиксации результатов атомного удара.

К Японии подлетали с запада, когда лучи восходящего солнца уже позолотили небосвод у широкого края горизонта. Город Хиросима лежал у лётчиков как на ладони, потому что располагался на плоской местности и имел концентрическую планировку. «Будем бить по центру города», — решил Пол Тиббетс.

Система ПВО Японии обнаружила американские бомбардировщики, но, видимо, из-за их малочисленности и разрозненности по дальности и высоте объявленная в городе тревога вскоре была отменена. Не обратили особого внимания на противника ни японские истребители, ни зенитная артиллерия. Сработал его величество случай, что и привело к огромной для жителей Хиросимы трагедии.

Подлетая к центру города, командир экипажа взглянул на циферблат часов — было 8:15. Он дал команду нажать на кнопку пуска, и атомная бомба «Малыш», легко сойдя с крюка подвески, устремилась вниз, чтобы сделать своё чёрное дело!

Сердце Пола Тиббетса вдруг ёкнуло. Он почему-то сразу вспомнил испуганные лица и протянутые вверх руки людей, изображённых на знаменитой картине «Последний день Помпеи». Но это была лишь секундная слабость…

Бомба мощностью от 13 до 18 килотонн в тротиловом эквиваленте взорвалась на высоте 60 метров от земли. Блеснул яркий свет, а за ним раздался страшный гул. Через несколько секунд на месте взрыва возник шар радиусом до 150 метров из огня, дыма и радиоактивного облака. Поднимаясь вверх, шар быстро всасывал в себя твёрдые частицы материала бомбы, капельки воды, земли и всё, что было на ней, превращаясь в огромный чудовищный ядерный гриб.

Его Пол Тиббетс увидел краем глаза, когда при развороте брал курс на свою базу. «Это вам, самураи, за смерть моего друга в Перл-Харборе», — процедил он сквозь зубы. Благополучно вернувшись на базу, Тиббетс лично доложил командующему стратегической авиацией США Карлу Спаатсу:

— Господин генерал! — уверенным голосом произнёс он. — Задание выполнено. Всё прошло штатно.

Проведённой операцией военное командование и сам президент США Гарри Трумэн были весьма довольны: обошлось без потерь техники и личного состава. Зато командующий Императорской армией Японии генерал Сюнроку Хата был потрясён масштабами разрушений:

— из-за высокой точности бомбометания почти весь город был полностью разрушен;

— из 90 тысяч домов осталась лишь треть;

— пожары продолжались в течение многих часов в радиусе четырёх километров от эпицентра взрыва;

— были убиты и пропали без вести около 200 тысяч человек;

— количество раненых и подвергшихся радиоактивному облучению составляло около 160 тысяч человек;

— подавляющее число пострадавших были мирными гражданами.

Лицо Сюнроку Хата было серым и уставшим, когда он докладывал императору Японии в тот же день о трагедии, постигшей его народ.

— Буду молиться за души моих погибших подданных, — тихо промолвил Хирохито и, прикрыв лицо руками, в скорбной позе опустил голову.

Вдогонку уходящему из покоев императорского дворца командующему он добавил:

— Выделите из Вашего резерва людей и технику для оказания помощи жителям Хиросимы.

Но на этом американцы не успокоились. Они почувствовали безнаказанность: ни одного сбитого самолёта, ни одного погибшего лётчика!

Не прошло и двух дней, как трагедия для японцев повторилась. Правда, второй ядерный удар был запланирован на 11 августа, но из-за ухудшающихся метеоусловий был перенесён на 9 августа 1945 года.

Утром, как только рассеялся лёгкий туман над Марианскими островами, бомбардировщик В-29 с атомной бомбой «Толстяк» взлетел с острова Тиниан и взял курс на Японию. Мощность этой бомбы была значительно больше первой, сброшенной на Хиросиму, и составляла 15–22 килотонны в тротиловом эквиваленте. Это обеспечивалось её более совершенной конструкцией.

Целью атомной бомбардировки был японский город Нагасаки. Командир экипажа самолёта В-29 майор Чарльз Суини, как и его друг Пол Тиббетс, легко (без единого выстрела) преодолел ПВО японских вооружённых сил (снова счастливый случай!) и сбросил атомную бомбу «Толстяк» на заданную цель. Но в этот раз точность подвела бомбардира, и ядерный взрыв был ограничен районом долины Ураками. В результате большая часть города не пострадала, но погибло много мирных жителей, среди которых были и корейцы. Урон от ядерных ударов для Японии оказался чудовищным: два достаточно больших города-полумиллионника были почти стёрты с лица земли, и только погибших оказалось более 200 тысяч человек.

После этих двух ядерных бомбардировок американцы взяли тайм-аут: то ли посчитали, что для капитуляции Японии этого достаточно, то ли у них не оказалось в наличии атомных бомб, поскольку программа «Проект Манхэттен» прекратила свою работу. Её лучшие физики стали покидать Лос-Аламос, чтобы продолжить свои научные работы в других лабораториях США. В первую очередь разъехались по домам учёные других стран, в частности Великобритании, Германии и Канады, принимавшие участие в создании первой в мире атомной бомбы.

На Тихоокеанском театре военных действий наступила гнетущая тишина… Зато активизировалась деятельность дипломатов, в результате которой министр иностранных дел Японии Того Сигэнори и премьер-министр Японии Кантаро Судзуки были готовы склонить императора Хирохито прекратить войну и заключить с США мирный договор. Однако против этого резко выступил маршал императорской армии Японии Сюнроку Хата. Он считал, что капитуляция — это позор для Японии! Вновь, как и месяц назад, в его душе возобладал самурайский дух…

На заседании Совета высших военно-политических руководителей страны, проходившего в императорском дворце 10 августа 1945 года, сразу после атомных ударов по Хиросиме и Нагасаки, решался извечный вопрос: «Что делать?»

Получив слово, Сюнроку Хата заявил:

— Вооружённые силы Японии имеют достаточно мощный Военно-Морской Флот, большое количество самолётов и сотни камикадзе, готовых отдать свои жизни за Родину, а также миллионную Квантунскую армию. Предлагаю вести войну до победного конца!

Помолчав секунду-две, он тихим голосом, словно оправдываясь, произнёс:

— Жаль, что наши прекрасные учёные-физики не смогли создать достаточно эффективное оборудование для обогащения урана, чтобы изготовить японскую атомную бомбу в назначенный срок — к 14 августа 1945 года.

Потом вдруг Сюнроку Хата резко вскинул правую руку вверх и громко крикнул:

— Отомстим американцам за Хиросиму и Нагасаки! Устроим им второй Перл-Харбор!

— Вы, господин Хата, сошли с ума! — вскипел император Хирохито. — Хотите разозлить Чёрного дракона, чтобы он лишил меня власти, а может быть, и жизни? Хотите, чтобы на мне закончилась эпоха императорского правления великой Японией?

Хирохито строго посмотрел на своих подданных и твёрдо заявил:

— Этому не бывать! Пока я жив, не допущу!

Никакого конкретного решения Совет не принял, надеясь на помощь Всевышнего.