Читать книгу Это было недавно - Анатолий Комаристов - Страница 2

Вернее, очень давно – восемьдесят один год назад. Мы жили тогда на улице Карла Маркса рядом с бывшей Александровской мужской гимназией с церковью во имя святых Кирилла и Мефодия. В этом здании после революции открыли детский дом. Моя тётя работала там – учила девочек рукоделию и шитью.

Приближался Новый 1937 год. На втором этаже детского дома, в помещении бывшей церкви, установили большую пушистую ёлку.

Тётя сказала, что возьмет меня на утренник, если я выучу стихотворение и расскажу его на празднике. Я выучил небольшой стишок, кажется, что-то типа «В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла…» и мы пошли на праздник.

Дети веселились. Вместе с Дедом Морозом и Снегурочкой водили хоровод вокруг ёлки, танцевали на маленькой сцене, пели, читали стихи. Дедушка с нашей улицы играл на гармошке…

Подошла моя очередь выступать. Тётя, руководившая утренником, вывела меня на сцену, поставила на табуретку, ушла за кулисы и шепчет оттуда: «Толик, говори…». Я молчу. Она говорит громче: «Толик, рассказывай стишок…».

Дети в зале аплодируют, смеются, а я смотрю на их лица и молчу. Постоял минуты две или три, слез с табуретки, заплакал и пошел за занавес. Я просто растерялся, глядя на десятки смеющихся лиц, и забыл начало стихотворения. Пока меня успокаивали и уговаривали попробовать выступить еще раз, кто-то утащил мой подарок – маленький бумажный пакет с пряниками, конфетами и красным яблоком. Подарок мой, наконец, где-то нашли. Я, успокоился и, на всякий случай крепко прижимая его к груди, вместе с детьми ходил вокруг украшенной игрушками елки, пришедшей из чудесной новогодней сказки.

…Прошло десять лет. Руководитель школьного драмкружка учительница русского языка и литературы Мария Алексеевна Мирошникова предложила мне и моему другу Толику Роганскому на новогоднем утреннике для воспитанников детдома поставить сценку по рассказу Антона Чехова «Злоумышленник». Герой рассказа на железной дороге отвинчивал гайки на грузила.

Играли мы на той же маленькой сцене, где я когда-то молча, стоял на табуретке. Загримировали нас отлично. Мы с Толиком, глядя друг на друга, еле сдерживали смех.

Зал был в восторге! Смеялись и дети, и взрослые. Я играл следователя. В руке держал большое гусиное перо, которым чесал за ухом и пытался писать результаты допроса злоумышленника. На носу болтались большие очки из проволоки. Они без конца падали, и я держал их руками.

Злоумышленник был одет в длинную холщовую рубаху, лапти, онучи. Приклеили ему большую бороду и на голову надели лохматый парик – кусок овчины от старого полушубка.

Зрители смотрели на нас и хохотали все время. Толик играл, как настоящий артист, прекрасно подражая речи хитрого крестьянина: «Чаво? Знамо, было!» – или – «Коли б не нужна была гайка, не отвинчивал бы».

Успех был огромный. Дети долго нам аплодировали, а кто-то из воспитателей даже кричал «Браво-о-о!».

В 1940 году вышла книга Аркадия Гайдара «Тимур и его команда». И мы – десятилетние мальчишки двух улиц Дорошенко и Карла Маркса, прочитав книгу, тут же в овраге у нашего дома построили в зарослях колючего терна «штаб» и решили помогать пожилым соседям. Кто у нас был Тимуром я уже не помню, а меня назвали Коля Колокольчиков. Но наше «тимуровское движение» как быстро создалось, так же быстро и угасло. Помню, что мы принесли с водокачки несколько ведер воды двум бабушкам и нарубили дров дедушке. Хулиганов типа «Квакина» на наших улицах, к счастью, не существовало, но кто-то разорил наш «штаб» в овраге и на этом все кончилось.