Читать книгу Ловля золотоперой рыбы на Белом озере - Анатолий Константинович Ехалов - Страница 3
Как Вашки стали Нашками
ОглавлениеС самого первого класса мы сидим за одной партой с Мишкой Наклейщиковым. У нас – большая дружба. Бабушка Нина говорит про нас: «Уж эти-то санапалы и чаю врозь не пивали…» Что такое «санапал» – бабушка не знает. Может быть, это самопал или поджига, такое самодельное ребячье оружие, которое серными головками от спичек заряжается и стреляет.
– Пропало лето! – Отозвалось эхом в голове.
– Нет, – говорит бабушка. – Санапал – это другое. Это, скорее, хулиган или варакос, – тот мало умеет и много лишнего болтает…
Я даже обиделся, взял толковый словарь Ожегова и выяснил, что санапал – это народная форма имени библейского полководца Сандранапала, который, между прочим, отличался большой дерзостью и отвагой…
Так что с первым названием мы готовы согласиться, а вот со вторым еще подумаем.
Мишка Налейщиков – парень хоть куда. Рослый, сильный, смелый, надежный. Один недостаток у него – рыжий и конопатый. За это его в школе ребята и донимают. Чуть что кричат: «Рыжий, рыжий, конопатый, убил бабушку лопатой…» Мишка уже привык к дразнилкам и не реагирует на них. А мне обидно. Так и подмывает залепить какому-нибудь дразниле оплеуху. Чаще всего не выдерживаю и… залепляю…
И тут сразу «куча мала» начинается. Мишка бежит за меня заступиться. И … нам обоим и достается, хотя бьемся, как львы, потому что их всегда больше. А нас с Мишкой, рыжих и конопатых, только двое… Мы, с Мишкой – братья. Двоюродные.
А вообще-то с классом мы живем дружно. Правда, потасовки случаются. А как же без них? Где же еще укреплять свой дух и волю, как не в сражениях на переменах?..
Но на этой перемене нас никто не донимал. Больше сочувствовали. Потому что наши перспективы, несмотря на все мои героические усилия спасти честь будущих морских волков, сильно покачнулись. Всего одна минута – и вместо лазурного берега на все лето замаячили картофельные боровки и колорадские жуки в банках с керосином. А вместо ласкового моря – прокопченная баня в зарослях крапивы, дерущиеся в пыли петухи, провинциальная скука… Одно слово – Вашки…
– Были Вашки – станут Нашки, – невесело пошутил Мишка…
Мы молча собирали рюкзаки.
Мы даже не думали о том, чтобы упрашивать родителей. Гордость будущих морских волков не позволяла: уговор дороже денег. Не выполнили условия: схлопотали трояк по географии – рюкзак на спину и – в Вашки. Родители на поезд в Сочи, а мы на перекладных в навязшие в зубах Нашки…
– И чего это вы Вашек чураетесь? – спросила мама, укладывая в чемодан купальники и вечерние платья, – вы же там ни разу не были, а уже страдаете… Тем более, у этого замечательного селения есть еще и другое, официальное название – Липин Бор. Как поэтично звучит – Липин Бор!
Вон бабушка Нина второй месяц там загорает на огороде и нарадоваться не может. Может быть, вам так понравится, что и домой не захочется возвращаться…
– Хорошо, – рассудительно сказал Мишка. – Не были мы в этом Липином Бору ни разу, да и сроду бы не бывать… Но раз так вышло, будем представлять, что мы с тобой выброшены штормом на забытый Богом и людьми остров, лишенный всякой цивилизации.
– Идет! – с жаром согласился я. – И мы станем исследовать и осваивать этот остров! – И мы ударили по рукам.
Мы с Мишкой и своими родителями живем в небольшом, но стремительно развивающемся городке в районе «Рыбацкой Слободы». В прежние времена каждый уважающий себя город имел свою «рыбацкую слободу», которая обеспечивала город рыбой.
Наша «слобода» находится при впадении небольшой речки в многоводную реку Шексну, которые образуют большой, намытый за многие века песчаный полуостров. Наверное, и тысячи лет назад здесь было торговое и рыбацкое поселение, потому что воды большой реки то и дело вымывают из песка то наконечники стрел и копий, то древние керамические черепки, старинные греческие и даже византийские монеты. Наша река соединяет между собой пять морей. Поэтому мы с Мишкой с самого детства грезим путешествиями в далекие страны и моря.
Но судьба оказалась к нам жестока.
– Слушайте внимательно, я рассказываю, как добраться до бабушки Нины, – отец тупым концом вилки чертил на клеенке направления.
– Доедете автобусом до отворотки. На одном указателе будет написано «Ерга». Это – старинное село, где делают глиняные горшки, – наказывал отец. – Но вам туда не надо. Как – нибудь съездите специально, познакомитесь.
На другом указателе будет написано «Кириллов». В этом городе должен побывать каждый уважающий себя человек. В Кириллове только старинных монастырей четыре… Но и туда вам тоже не надо.
На перекрестке вас встретит дядька Кронид, двоюродный племянник бабушки Нины. Стало быть, родня. У него свой транспорт. Он вас и отвезет до места назначения.
– Места заточения, – пронеслось у меня в голове.
– Вы этого Кронида ни разу не видели, но уверяю, он понравится, – сказала мама.
– Как не понравится, – на седьмой десяток человеку, а все детство в одном месте играет, – не то осуждающе, не то одобряюще проворчал папа.
– А как мы его узнаем, если ни разу не видели? – спросил я.
– Не узнать его невозможно, – почти хором ответили родители.
Мы присели на дорожку, расцеловались с мамой и папой, одели рюкзаки и потопали под палящим солнцем на автовокзал.