Читать книгу Украинская каб(б)ала - Анатолий Крым - Страница 17

Расшифровка записи беседы в кабинете начальника Главного гуманитарного управления Цырлих А. Л.

Посетитель – председатель союза живописцев и ваятелей Фельбаба Г. И.

Начало записи 11.54. Конец записи 12.28.

13 февраля 2014 года

ЦЫРЛИХ. Добрый день, Григорий Иванович!

ФЕЛЬБАБА. Здравствуйте, Алиса Леопольдовна! Прошу извинить мою назойливость, но я просто обязан получить директивы относительно выставки «Вечно живой».

ЦЫРЛИХ. Я и сама хотела с вами посекретничать. Да вы присаживайтесь!

ФЕЛЬБАБА. Спасибо!

ЦЫРЛИХ. Что же вас смущает, мой дорогой Микеланджело?

ФЕЛЬБАБА. Скажете такое! Конечно, за сравнение спасибо, но… Даже не знаю, с чего начать…

ЦЫРЛИХ. Начните с самого главного.

ФЕЛЬБАБА. Хорошо! Ваша идея гениальна! Мысленно падаю на колени и целую ноги! Ведь мы как отображали жизненный и творческий путь Тараса Григорьевича? Строго по регламенту! Например, Шевченко в глубокой задумчивости, типа «Думы мои, думы». Голова с наклоном вперед, руки за спиной, как у арестанта, и сюртук. Никаких тебе порывов, никакой радости, никакого шиллеровского протеста! А вы нам окошко распахнули! Сквозняк устроили! У меня даже дыхание сперло от такой смелости! «Шевченко и новая Украина»! Фантастический реализм! Господи, это же бомба! Переворот в изобразительном искусстве! Я уже не говорю о материальных условиях государственного заказа. Алиса Леопольдовна, да вам теперь опасно появляться в нашем союзе!

ЦЫРЛИХ. Почему?

ФЕЛЬБАБА. Зацелуют! До смерти зацелуют! Мои гаврики как узнали, что вы инициатор и зачинщик этой революции, так вторые сутки не просыхают, а Пищенко за два дня нарисовал ваш портрет в полный рост! Представляете?!

ЦЫРЛИХ. Интересно посмотреть.

ФЕЛЬБАБА. Сохнет он! Сохнет!

ЦЫРЛИХ. Пищенко?

ФЕЛЬБАБА. Пищенко само собой! Я про портрет. Денька через два лично доставлю. На горбе притащу!

ЦЫРЛИХ. Спасибо! И передайте мою благодарность Пищенко. Как он?

ФЕЛЬБАБА. Я же сказал: не просыхает!

ЦЫРЛИХ. Что ж вы за народ такой? Талантливый художник, умница, лауреат, в конце концов! Надо же знать меру!

ФЕЛЬБАБА. Так ведь суть таланта в том, что никакая мера ему не указ! Про меня, например, как говорят? «Пропивает свой талант»! Но ведь приятно, когда есть что пропивать! Бездарям и мазилам всяким – что пропивать? Свою бездарность?

ЦЫРЛИХ. Разве бездари не пьют?

ФЕЛЬБАБА. Пьют! Еще как пьют! Но для шифровки!

ЦЫРЛИХ. В каком смысле?

ФЕЛЬБАБА. Ну, чтобы думали, будто они тоже помазаны талантом! Вы напрасно волнуетесь, Алиса Леопольдовна! У меня еще пьют с перерывами на работу, руки ведь иногда заняты кистью или резцом, а вот кто у нас окончательно в пьянство ударился, так это писатели! Только вы Мамуеву не говорите, а то обидится!

ЦЫРЛИХ. Не скажу, но вы все-таки придержите лошадей! Нельзя же так! Нужна помощь – скажите! В Феофании прекрасное наркологическое отделение, могу позвонить главврачу…

ФЕЛЬБАБА. Дорогая вы наша Муза! В этот процесс нельзя вмешиваться даже намеком! Вспомните сухой закон, который Горбачев вводил. За весь год, что нас мытарили трезвым образом жизни, не было создано ни одной картины, ни одной скульптуры. Народ озверел! Кстати, Мамуев рассказывал, что у них наблюдался приблизительно такой же пейзаж. В момент перестали сочинять прозу и переключились на доносы. Трезвость порождает озлобление, вы это скажите кому следует! Хотят пить? На здоровье! Главное, чтобы искусство не страдало!.. Организму нужна стабильность, а творчество любит тишину. А какая тишина в моем положении? Бегаешь по министерствам, как заяц, и хоть бы кто предложил…

ЦЫРЛИХ. У меня, кстати, хороший коньячок! Налить?

ФЕЛЬБАБА. Да я к слову сказал!.. Ну, если с вами, за компанию…

ЦЫРЛИХ. Ваше здоровье, Григорий Иванович!

ФЕЛЬБАБА. И вам не хворать, Алиса Леопольдовна!.. М-м-м, а коньячок знатный! Кучеряво живете!

ЦЫРЛИХ. Поберегите себя, Григорий Иванович!

ФЕЛЬБАБА. Да вы что?! Если я пить перестану, какое ко мне будет доверие? Начнут шептаться, а потом возьмут и без вашей санкции проголосуют! Разве что пересадку печени сделать?

ЦЫРЛИХ. Хорошая мысль! Только найдите трезвого донора! Так, с чем пожаловали?

ФЕЛЬБАБА. О, господи! Совсем из головы вылетело! Хотел встретиться те-а-тет. Телефонам доверять нельзя, американцы всех подслушивают! А у нас речь пойдет о профессиональных вещах, которые на самом деле окрашены в глубокий политический колорит. Вот вы в своей директиве указали предполагаемые сюжеты будущих творений. Особенно главное полотно. Я так понимаю, что в его основе будет виртуальная встреча Шевченко и нашего уважаемого Президента?.. Так?

ЦЫРЛИХ. Насчет виртуальности поговорим позже.

ФЕЛЬБАБА. Хорошо! Где вы видите эту встречу? В кабинете? На встрече с творческой интеллигенцией, а может, в салоне самолета? Типа летят Президент и Тарас Григорьевич в Давос…

ЦЫРЛИХ. Что Кобзарь там забыл? Нет, встречу надо изобразить на природе, в непринужденной обстановке. Например, в Межигорье.

ФЕЛЬБАБА. Но это же закрытая тема!

ЦЫРЛИХ. Откроем!

ФЕЛЬБАБА. Гениально! Композиция – выше крыши! На заднем плане роскошный пейзаж, косули, зайцы, а на переднем стол, за которым с пузырьком сидят наши герои. О, господи, у меня уже руки чешутся!

ЦЫРЛИХ. Вообще-то для этого заказа мы наметили Мильченко. Его любят на Западе, он выставлялся в Лондоне, Нью-Йорке. Это полотно мы хотим подарить Европейскому парламенту. Чтобы их постоянно мучила совесть!

ФЕЛЬБАБА. Ах, значит, так?! Так, да?! Мильченко?! Да я хоть завтра уступлю ему свое кресло! Пускай подавится!

ЦЫРЛИХ. Речь не о вашем кресле, Григорий Иванович! И не петушитесь! Это коллективное решение!

ФЕЛЬБАБА. Какого коллектива? Искусствоведов?! Этих пиявок на теле художника?!

ЦЫРЛИХ. Это решение Национального Совета Безопасности.

ФЕЛЬБАБА. Кого?! Странно… Можно еще двадцать капель?.. Спасибо!.. Я думал, что сей уважаемый орган занимается другими вопросами. Художники тут каким боком?

ЦЫРЛИХ. А таким, что на полотне будет изображена фигура Президента и мы не позволим рисовать его первому встречному!

ФЕЛЬБАБА. Значит, я первый встречный? Ну, спасибо, Алиса Леопольдовна! Благодарствую! Получи, Григорий Иванович, в морду! А хотите правду? Мильченко никогда не напишет эту картину, а если напишет, то выйдет грандиозный скандал!

ЦЫРЛИХ. Это почему же?

ФЕЛЬБАБА. А потому, что он сочувствует оппозиции и в курилке постоянно критикует политику правительства! А про вас говорит такое!..

ЦЫРЛИХ. Что именно?

ФЕЛЬБАБА. Я не могу это повторить!..

ЦЫРЛИХ. Хорошо. Я доложу о ваших сомнениях! Давайте обсуждать композицию.

ФЕЛЬБАБА. Если не я буду писать, оно мне надо?

ЦЫРЛИХ. Прекратите! Раскапризничался, как баба! В конце концов, вы состояли в Коммунистической партии и должны знать, что такое партийная дисциплина!

ФЕЛЬБАБА. Ну, хорошо! Значит, за столом сидят Президент и Тарас Григорьевич. Пьют на лоне природе, закусывают. А теперь скажите, кто из них является центром этой композиции?

ЦЫРЛИХ. Ну… Они оба в центре. Пьют чай. Только чай, понимаете?

ФЕЛЬБАБА. Вы в этом уверены?

ЦЫРЛИХ. Что за высокомерный тон?

ФЕЛЬБАБА. Это не тон, Алиса Леопольдовна, не тон! Это вопрос жизни и смерти! Конкретный вопрос исполнителя, который он обязан задать заказчику! Кого мы хотим выпятить этой картиной? Президента или его гостя? Не перебивайте, я знаю, о чем говорю! Мой учитель академик Курбенко, незаслуженно оплеванный современными вольнодумцами, рассказывал, как он едва не загремел в сталинские лагеря из-за подобного, как вам кажется, пустяка. Он написал прекрасное полотно «Сталин у Ленина в Горках». По композиции Сталин внимательно выслушивает указание вождя и учителя мирового пролетариата. И что? Скандал! Катастрофа! Сталин кого-то слушает! Смешно сказать! Слава богу, нашлась добрая чекистская душа, которая дала Курбенко одну ночь, дабы исправил контрреволюционную оплошность. И наутро уже Ленин внимал мудрым речам своего ученика, характерно прищурив левый глаз. За эту работу Курбенко получил Сталинскую премию первой степени! Теперь понимаете, о чем я говорю? Повторяю вопрос: кто главная персона на этом чаепитии?

ЦЫРЛИХ. Ну… не знаю!.. Надо посоветоваться.

ФЕЛЬБАБА. Советуйтесь! А то можно такое с бодуна наворотить! Тем более если картину повесят в Брюсселе! Уточните, о чем они разговаривают. Если, например, Шевченко хвалит Президента за реформы – это одно, а если Президент цитирует поэму «Сон»…

ЦЫРЛИХ. «Сон» не надо! Возникнут ненужные ассоциации!

ФЕЛЬБАБА. Хорошо, пускай он жалуется Тарасу Григорьевичу на усталость, на козни оппозиции, на радикулит, в конце концов!

ЦЫРЛИХ. Дайте мне два дня. Мы посоветуемся и решим, хотя лично я считаю, что в украинской истории только наш Президент может стоять на одной доске с великим Кобзарем!

ФЕЛЬБАБА. Уже теплее! Алиса Леопольдовна, дорогая, да не нужен вам никакой Мильченко! Давайте я напишу. Без аванса!

ЦЫРЛИХ. А вы уверены, что Мильченко ненадежен в политическом отношении, или это ваши фантазии?

ФЕЛЬБАБА. Да его на пушечный выстрел нельзя подпускать к Межигорью! Слово чести!

ЦЫРЛИХ. Только услуга за услугу.

ФЕЛЬБАБА. Для вас – хоть луну с неба!

ЦЫРЛИХ. Это очень личная просьба!

ФЕЛЬБАБА. Любая просьба, Алиса Леопольдовна! Любая! Я даже знаю, о чем вы хотите просить!

ЦЫРЛИХ. Не знаете.

ФЕЛЬБАБА. Нет, знаю! Вы хотите, чтобы я нарисовал вас в стиле ню. Проще говоря, голяком!

ЦЫРЛИХ. Зачем?!

ФЕЛЬБАБА. Чтобы подарить мужу. Или… не мужу, да?

ЦЫРЛИХ. Как вам такое могло прийти в голову?! Все! Мне от вас ничего не надо! До свидания!

ФЕЛЬБАБА. Простите дурака! Я вас внимательно слушаю!

ЦЫРЛИХ. Если вы хоть жестом, хоть словом намекнете…

ФЕЛЬБАБА. Могила! Я уже забыл! Говорите!

ЦЫРЛИХ. Я по поводу композиции. Вот сидят они, как вы говорите, за столом. Беседуют. Чай пьют! А на заднем плане природа, пруд, косули бегают. У вас ведь такой замысел?

ФЕЛЬБАБА. В общих чертах. Любых зверей нарисую, вы мне только скажите, чего там водится, в Межигорье-то?

ЦЫРЛИХ. Да при чем тут звери! Вы меня нарисуйте на заднем плане. Но так, чтобы черты лица только угадывались. А костюм на женщине, прическа – чтобы мои. Кому надо, тот поймет.

ФЕЛЬБАБА. Хорошо, а… а что вы делаете на заднем плане? То есть я хотел спросить, чем вы там занимаетесь? Кормите зверей, загораете?

ЦЫРЛИХ. Цветы собираю. Или книгу читаю. Книгу даже лучше! Это очень символично! Нарисуете?

ФЕЛЬБАБА. Раз плюнуть!

ЦЫРЛИХ. Только, помните, никому не слова!

ФЕЛЬБАБА. Мамой клянусь! Детьми клянусь! Красками клянусь, чтобы они засохли к чертям собачьим! Вы же для нас как мать Тереза!

ЦЫРЛИХ. Еще одно слово про «Терезу», и я…

ФЕЛЬБАБА. Молчу! Молчу! А вопрос можно?

ЦЫРЛИХ. Гонорар?

ФЕЛЬБАБА. Нет-нет! С гонораром все ясно. Мне бы два-три сеанса с Президентом. Для сходства и убедительности.

ЦЫРЛИХ. Решим!

ФЕЛЬБАБА. Тогда я уверен в успехе! Шевченко я, конечно, по памяти нарисую, столько его малевал! Не поверите, но иногда я с ним даже во сне разговариваю!

ЦЫРЛИХ. Не надо по памяти, Григорий Иванович! Кобзаря тоже напишете с натуры.

ФЕЛЬБАБА. Простите, не понял?..

ЦЫРЛИХ. А что тут непонятного? Воскрес наш Тарас Григорьевич!

(Примечание: далее последовал звук падающего тела, что и было зафиксировано дежурным нарядом государственной службы охраны. После оказания первой помощи дежурным врачом Администрации посетитель Фельбаба Г. И. был срочно доставлен с подозрением на инфаркт в клиническую больницу Феофании.

Расшифровку записи провел

ст. л-т Гвозденко Л. Г.)