Читать книгу Проза - Анатолий Петров - Страница 6

Васька, вернувшись из леса, не застал дома ни отца, на матери. Ему не с кем было поделиться своими впечатлениями. Поужинав в одиночестве, он попытался накормить и своего найденыша, но сколько ни тыкал его мордочкой в консервную банку со свежим молоком, не мог заставить сделать ни глотка. Щенок испуганно вырывался и жалобно пищал. «Надо сбегать к Петьке посоветоваться», – подумал Васька, но усталость сморила его, и он решил, что до завтра ничего не случится, не умрет же щенок с голоду за одну ночь. Тут возник новый вопрос: где уложить его? В комнате оставлять нельзя: голодный он будет скулить, мешать спать, и вернувшийся навеселе отец непременно выкинет его из дому. «Устрою его в стайке», – решил Васька. Стайка была глухая, рубленная из неотесанных бревен, крытая соломой, с массивной двустворчатой дверью. Васька подстелил в углу соломы и уложил голодного щенка. «А завтра конуру построю», – деловито размышлял он. Закрыв дверь на запор, он, утомленный дневным путешествием, вернулся в избу и завалился спать. «А вдруг отец не разрешит его держать? – ужаснулся он, засыпая. – Опять заворчит: какой прок от собаки? Только жрать да гадить. Лучше поросенка выкормить, от того хоть мясо будет». Васькин отец, Макаров Иван, мужичок малорослый, был человеком прижимистым, завистливым, жадным. Васька хоть и любил его, как всякий ребенок своего отца, но часто и стыдился. На его воспитание в основном влияла мать, Зоя Савельевна, добрая, мечтательная женщина. Он и похож был не нее.

Утром, когда Васька проснулся, отец, хмурый, сидел за столом, подперев голову руками, а мать суетилась у печки, готовя завтрак.

– Где это ты пропадал целый день? – спросил отец.

– На охоту с Петькой ходили. Я гурана ранил! Найти не могли. Зато щенят пять штук нашли.

– Каких щенят? Где вы их нашли? – перебил его отец.

– В лесу.

– В лесу? – спросил Иван, – явно заинтересованный. – И что же с ними сделали?

Васька обрадовался: отец повеселел, может быть, разрешит держать щенка? И охотно рассказал, как все произошло.

– Взяли по одному, а остальных на место положили.

– По одному! На место! Эх вы, – разочарованно выдохнул Иван и порывисто вскочил с места.

«Что такое?» – насторожился Васька, с недоумением глядя на отца. А тот суетливо забегал по избе. «Надо же, дуракам подвалило счастье, а они проворонили! Такое богатство из рук уплыло! Растяпы!» – мысленно досадовал он.

Мать, услышав Васькино сообщение, конечно же, поняла, каких щенят нашли в лесу ребятишки и, представив своего сына у волчьего логова, испуганно застыла у печи.

Между тем Иван остановился перед сыном и спросил:

– А где же твой? Не вижу.

– В стайке.

– А ну-ка, пойдем, покажи, что это за щенок? – попросил он, мысленно уже прикинув, что если только на самом деле Васька принес из леса волчонка, то за деньги, полученные за его шкурку, он купит сыну костюм и пальтишко.

Васька, ободренный необычным вниманием отца, быстро вскочил с постели, оделся, и они вышли во двор. Перед стайкой он вырвался вперед, побежал к двери, нетерпеливо поднял засов и только приоткрыл одну створку, как из-за нее выскочила поджарая «собака», держа в зубах притихшего «щенка». Она легко перемахнула забор и бросилась через улицу.

– Цыть! Цыть! – кинулся следом за ней Васька, но было уже поздно. Та быстро пересекла улицу. Перемахнула в огород, по задворкам выскользнула из села и направилась к лесу. Где-то запоздало тявкнула с надрывом собака, за ней другая, и многоголосый собачий лай огласил переулок.

– Вот гадина, украла! – едва сдерживал слезы обескураженный Васька. Отец досадливо передернулся, сплюнул под ноги, заторопился к дому, но что-то задержало его.

– Ну, понял, какой это щенок? – спросил он у сына.

Тот непонимающе смотрел на него.

– Это же волчонок. Неужели не понял? Видел, как волчица только что, средь бела дня, тебя, чудака, раздела? Костюм и пальто из рук выхватила, зараза. Разве можно было оставлять его на ночь в стайке?

Васька обомлел: «Значит, это была не собака, а волчица! Как она меня не разорвала?» Отца же в это время занимала другая мысль.

– Пять штук, говоришь, их там было? – спросил он.

– Пять, – рассеянно ответил Васька.

«Пять штук! Куча денег! Какой клад нашли и не подняли».

Иван спросил сына:

– А помнишь то место?

– Вон там, выше Глубокого Ручья, – указал Васька на Чернолесье.

– А если поедем туда, найдешь?

– Конечно! – заверил Васька. Ему казалось, что ту поляну, где повстречали волчицу, найти нетрудно, а от нее недалеко и до логова. После завтрака они с отцом поехали верхом на одной лошади в лес. Когда забрались на вершину Чернолесья, Васька, озираясь по сторонам, понял, что нужное место найти не так просто. Но все-таки цепкая детская память удержала в голове некоторые чуть приметные ориентиры, и, проблуждав по лесу часа три, он вывел наконец отца на знакомую поляну, а вскоре подвел и к валежине. Но. Осмотрев все вокруг и обшарив дупло, они, кроме следов и запаха псины, ничего не обнаружили. Так ни с чем и вернулись обратно.

Наспех пообедав, Васька поспешил к своему другу. Поднимаясь на крыльцо Петькиного дома, он услышал возбужденные детские голоса, доносившиеся из избы. Открыв дверь, увидел в прихожей ватагу ребятишек, сидевших прямо на полу. Взгляды всех были устремлены на волчонка, которого Петька держал на руках, нежно поглаживая по спине. Видя, с каким вниманием и восторгом смотрят ребятишки на волчонка, Васька чуть не заплакал от обиды, что не сумел сохранить своего. Петька же, увидев его, стал расспрашивать, не подозревая о том, какую боль причиняет другу:

– Твой-то как, пьет молоко? Я своего с соски пою. Видишь? – И показал бутылочку с соской на горлышке.

«Эх, дурак, не пришел вчера», – мысленно упрекал себя Васька. На вопрос Петьки хмуро ответил:

– Моего уже нету. Его волчица утащила.

– Как? Откуда? Когда? – посыпались нетерпеливые вопросы ребят.

Во время Васькиного рассказа все притихли. Глаза, устремленные на рассказчика, горели от изумления и неприкрытого страха.

– А вдруг бы она на тебя бросилась? – не вытерпел один из мальчишек. Васька посмотрел на него, пожал плечами и ничего не ответил.

– А как она туда забралась? – спросил Петька.

– Через крышу спустилась, только выбраться не смогла.

– Эх, зря ты двери открывал. Пусть бы она там сидела, – упрекнул Петька.

– Откуда же я знал, что она там.

– Посмотреть надо было.

– Не догадался, – вздохнул Васька и вдруг оживился:

– А знаешь что? Давай ее поймаем! Посадим твоего волчонка туда же, она залезет за ним.

Ребятишки ждали Петькиного согласия. А тот медлил с ответом, размышлял. С одной стороны, заманчиво было поймать живую волчицу. Вот бы всех удивили! С другой стороны – не хотелось рисковать Капралом, к которому он с каждой минутой привязывался все больше. Наконец, с нежностью посмотрев на прикорнувшего у его груди волчонка, он решительно заявил:

– Нет, не стоит. Да и не придет она туда больше.

– А давай в вашей стайке попробуем. В крыше нарочно дыру сделаем. Она придет! Вот увидишь! – не унимался Васька.

– Да ну-у, – отмахнулся Петька.

– Ее можно не убивать. Пусть живет и волчонка кормить будет.

– Так она же с голоду сдохнет.

– Мы сусликов ловить будем. Прокормим! – продолжал убеждать друга Васька. Но сколько заманчивых идей ни высказывал он, как ни уговаривали Петьку остальные ребятишки, тот не согласился.

Вихрем в избу вбежала вечно спешившая Никитична. Она увидела склонившихся над волчонком ребят, приостановилась на минуту, спросила:

– Если бы знали вчера, что это волчата, взяли бы, не испугались?

Ни Петька, ни Васька ничего не ответили ей. Пожалуй, они бросились бы наутек без оглядки. И это каждый из них сознавал, но ведь не скажешь об этом вслух.