Читать книгу Пятикнижие чудес советских евреев - Анатолий Рохваргер - Страница 8

Мой дедушка Лэйзер несколько месяцев в году работал на небольшом заводе, делавшем керамические глиняные горшки, тарелки и чашки. Когда заводик простаивал, мой дедушка подрабатывал как скрипач на свадьбах. Вывозя на тачке горячую посуду из ещё раскалённой печи на свежий воздух и потом заходя обратно в печь, Лэйзер обжигал лёгкие. Поэтому он болел туберкулёзом. Впрочем, туберкулёз среди еврейской бедноты был широко распространён. Когда моему папе было четыре года, умер от туберкулёза его отец и мой дедушка Лазарь. Вообще, туберкулёз был в роду Лэйзера и других потомственных керамиков-обжигальщиков наследственной болезнью. И мой папа, и я в детстве лечились от туберкулёза.

Ещё в детстве обнаружилось, что у Хаима начисто нет музыкального слуха. Но вместо музыкального слуха своего отца, Хаим получил от Всевышнего удивительную способность перемножать в уме трёхзначные числа. Он также имел безграничную фотографическую память. Вычислительные способности Хаим потерял в 16 лет, когда оказался в тифозном бараке Киева, а прекрасную память сохранил на всю жизнь. Так, например, будучи первым заместителем наркома и затем главным инженером управления строительных материалов города Москвы, он помнил все телефоны многих работников десятков учреждений Москвы, лица и имена всех руководителей и тех рабочих двух сотен заводов, с кем ему хоть однажды пришлось знакомиться. Говорят, что такие же способности были у первого руководителя советской власти Якова Свердлова.

И ребе и соседи евреи говорили маме Розе о замечательных способностях её сына, и о том, что он должен учиться. Но гимназия была аж в Житомире, и там была процентная норма для евреев, которую, конечно, уже использовали дети богатых евреев.

Во время Первой мировой войны в русскую армию были призваны в солдаты около миллиона евреев, и более половины из них либо были убиты, либо стали безногими или безрукими калеками. В процентном отношении к числу проживавших в России евреи поставили в армию в шесть раз больше солдат, чем русские. Всё равно русские газеты тогда писали, что евреи увиливают от солдатского долга. Все еврейские местечки на линии фронта и в ближайшем тылу нещадно грабились, что называлось операциями военной конфискации. Но это не всё.

В начале ХХ века на 500 км вглубь западной границы России и соседних стран значительная часть розничной торговли традиционно обслуживалась евреями, которые так и сновали туда-сюда. Поэтому, как только русская армия стала терпеть неудачу на австрийском и немецком фронтах, бездарные русские генералы стали объяснять свои неудачи шпионством евреев. Меряя евреев на свой аршин продажности и подлости, они утверждали, что поскольку у австрияков и пруссаков евреи уравнены в правах со всеми, а в России нет, то «русские» евреи должны обязательно шпионить за русскими войсками в пользу австрияков и пруссаков. Воевать с немцами было трудно. Легче было выселять евреев. Их перегоняли (часто пешком), как овец, вглубь России или за Урал и в Сибирь. Именно тогда впервые в ХХ веке была проведена массовая и жестокая депортация миллиона приграничных евреев, во время и вследствие которой погибла четверть переселенцев. Однако никто об этом не писал ни в Европе, ни в Америке.

В печати, в войсках и по всей России была развёрнута оголтелая антисемитская кампания. Возникшие погромы сопровождались избиениями и издевательствами над простыми евреями и еврейками, это стало обычным внутри черты оседлости и особенно прифронтовой полосы.

Но в то же время для детей, воюющих на фронте евреев, отменялась процентная норма при приёме в гимназии и университеты. Узнав об этом, мама Роза смогла добиться приёма у полицейского начальника. Тот дал ей бумагу, в которой было написано, что она едет на фронт к брату умершего мужа, который до призыва в армию якобы был кормильцем её семьи. Едет она за подтверждением фронтового командира, что такой солдат на самом деле воюет с немцами и просит принять Хаима Рохваргера в гимназию сверх установленной процентной нормы.

Получив письмо от полицейского начальника, неграмотная и плохо говорящая по-русски, Роза сумела добраться до линии фронта и среди миллионов солдат найти в одном из окопов брата умершего мужа, с которым на самом деле до этого виделась всего один раз на своей свадьбе. Царский полковник, узнав о таком подвиге молодой и красивой еврейской женщины, велел её накормить и снабдить едой и документом на обратную дорогу. Он также написал от руки письмо, в котором удостоверял, что солдат Арон Рохваргер честно служит царю и отечеству, и находившийся ранее на его обеспечении родной племянник Хаим Рохваргер может быть принят в гимназию сверх процентной нормы. При этом Роза всем рассказывала, как Хаим в уме перемножает трёхзначные числа. Затем Роза нашла в Житомире обеспеченную еврейскую семью, которая согласилась на время учёбы бесплатно содержать Хаима вместе со своими шестью детьми, но гимназическую форму и школьные принадлежности обязана была покупать Роза.

Первый класс гимназии был кошмаром для Хаима, или теперь Ефима (Фимы), так как он плохо говорил по-русски. Остальные ребята дразнили его. Мама Роза еле уговорила его вернуться назад в гимназию после летних каникул. Но во втором и третьем классах дела пошли лучше, а в четвёртом классе благодаря своим способностям и усердию Фима сделался первым учеником в классе. Но тут случилась революция, и все ученики гимназии пошли по домам.

Теперь давайте зададимся простым вопросом. Можно ли вообразить неграмотную русскую, татарскую или азербайджанскую маму из глухой деревни, которая сначала добилась письма от большого полицейского начальства, потом добралась до окопов на передовой линии фронта и сумела вернуться назад как раз к началу учебного года? Думаю, что на это способна только еврейская мама. И только благодаря таким мамам становятся выдающимися фигурами евреи и их потомки. В зрелые годы Хаим (Ефим Лазаревич Рохваргер) стал ведущим специалистом в области строительной керамики всего Советского Союза.