Читать книгу Кладезь компиляций. Писательский самоучитель. Том 2 - Анатолий Шуклецов - Страница 37

После длительного неписания мне, обычно, прежде всего требуется разыграться в стихах, хотя бы более первостепенными были замыслы прозы. А уверившись, что я ещё и стихи могу, могу что угодно и без всякой заботы о стихах. Александр Твардовский. // У многих писателей чистый лист бумаги вызывает страх. После клаустрофобии для меня это поначалу была самая страшная штука. Но после того как я, по совету Хемингуэя, стал заканчивать рабочий день, только когда точно знал, о чём буду писать завтра, с этим покончено. Габриель Маркес. // Думается, я поступил умно, прекратив работу, покуда ещё горел ею, и в запасе имелось много придуманного. Так я куда легче подхвачу нить, нежели выпишись до спотыкания. Иоганн Гёте. // Никогда не прерывай работу над рукописью в момент усталости, угасания творческой мысли, а ставь точку тогда, когда мысль ещё на взлёте и с полной ясностью ощущаешь, какова будет следующая фраза, о чём будешь писать дальше. Мариэтта Шагинян. // Надо, чтобы в душе всегда звенела пусть даже еле слышная нота, к которой можно прислушаться на другой день и, прислушиваясь, продолжать работу. Константин Паустовский. // Остановись на разгоне. Виктор Шкловский. // Я всегда работал до тех пор, пока не удавалось добиться существенного, и всегда останавливал работу, зная, что должно произойти наперёд. Это давало мне разгон на завтра. Я научился никогда не опустошать полностью колодец моего литературного творчества, но всегда останавливаться, когда на дне ещё что-то остаётся, и позволять ему наполниться ночью от питающих его родников. Эрнест Хемингуэй. // Твардовский любил писать ранним утром и всегда старался работать допоздна, часть работы, ту, что уже завязалась, отложив на завтра. Чуть забрезжит свет, чтобы снова сесть к столу (опрокинутому ящику, пню – где придётся), на котором уже лежит пусть малое, но всё же начало для разгона на сегодня. Орест Верейский.