Читать книгу Кладезь компиляций. Писательский самоучитель. Том 3 - Анатолий Шуклецов - Страница 23

Я предпочитаю тишину, покой, одиночество, но ведь редкий писатель имеет их. Непременное отличие профессионала в способности как можно меньше поддаваться всяким внешним раздражителям в процессе работы. Если этой защиты не развил в себе, нужных условий ты никогда не получишь. Чарльз Сноу. // Научись отстраняться от окружающей среды, чтобы три часа, проведённые за работой, соответствовали трём рабочим часам, – не отвлекаться, не думать о постороннем, не слышать разговора сотрудников. Даниил Гранин. // Над нами – скрипач, под нами – ещё один, рядом с нами – учитель пения, дающий уроки, в последней комнате рядом с нашей – гобоист. Оттого весело сочинять! Рождается много мыслей. Вольфганг Моцарт. // Демонстрировал удивительную способность творить в любой обстановке. Что бы ни происходило вблизи, Моцарт пишет. Это деловое свойство сохранит на всю жизнь. Так глубоко погружён в свой внутренний мир, что все внешние помехи лишь распаляют его творческую фантазию. Помогают явить миру накопившиеся мысли и образы. Ведь писательством можно заняться в номере гостиницы, в одиночной тюремной камере, собственно, везде, в местах абсолютно неподходящих. // Так, скелет моей книги «Назначение человека» возник предо мной в кинематографе. Николай Бердяев. // Когда пошли стихи (а это может случиться в любой момент) – отключаешься: живёшь как в наушниках. Юрий Казарин. // Я в стихи ухожу, как в туманы, с надоевшей прощаясь землёй. Олег Давыдов. // Ничто не помешает мне сосредоточиться. Можете устроить в моём рабочем кабинете оргию. Я даже не подниму глаз, разве однажды. Айзек Азимов. // Иногда я с любопытством наблюдаю ту непрерывную работу, что сама собой, независимо от предмета разговора, который я веду, от людей, с коими нахожусь, проистекает в той области головы моей, что отдана музыке. Пётр Чайковский. // Я ничего не вижу, кроме моих внутренних видений, и они жаждут звуков, ничего, кроме звуков. Рихард Вагнер. // Внезапно взор его затуманивался, Чехов быстро удалялся и записывал какую-то фразу, только что пришедшую на ум. Потом, вернувшись к друзьям, извинялся, шутливо добавляя, что вот, мол, только что «заработал шестьдесят копеек». Анри Труайя. // Даже играя в карты, что было для него отдыхом, он нет-нет да и улетучивался взглядом на секунду, вдруг вперяясь в собеседника совершенно отсутствующими глазами. «Ну, накатило!» – покрикивал я на него, ожидая хода. Маяковский спохватывался и продолжал игру. Работал он без конца. Я так его и помню, либо нагнувшимся над линейкой и рейсфедером – вычерчивающим обложку книги, или шагающим по улице, как бы обмеривающим палкой длину строк, обдумываемых на ходу. Николай Асеев.