Читать книгу Колокола тревог - Анатолий Терещенко - Страница 4

Июнь 1974 года в Венгрии выдался теплым и ласковым. Редкие летние дожди перемежались с мягкими солнечными днями. Пахло полевыми цветами. Щебетали разноголосицей птицы в густых ивовых кронах и робких косах березок, высаженных в память о Родине вдоль оград советского военного городка.

Сомбатхейский гарнизон Южной группы войск жил своей обыденной жизнью. На местном полигоне воины одного из батальонов мотострелкового полка проводили инспекторские стрельбы. Детскую площадку заполняли крики играющих детей. В автопарке ремонтники возились с «больным» БТРом – перебирали «застучавший» двигатель.

Автор книги в звании капитана и при должности старшего оперуполномоченного Особого отдела КГБ СССР по ЮГВ ожидал комиссии из Центра – из Москвы, из Второго отдела – кураторского – 3-го Главного управления КГБ СССР. Москвичей сопровождал будапештский начальник генерал-майор Иван Яковлевич Галютин – человек волевой и цепкий в контрразведывательной бухгалтерии. Он знал слабые и сильные стороны любого оперативника. Как любой думающий начальник, в том числе и о себе, он представил московским гостям список объектов наиболее «крепких и интересных». Таким объектом оказался и мотострелковый полк, дислоцирующийся в городе Сомбатхей области Ваш на венгеро-австрийской границе.

Подвести начальника оперативник не мог, да и показать конкретные объективные результаты был способен. Поэтому проверка закончилась успешно, а так, как срок службы у автора в Венгрии подходил к концу, ему предложили попробовать себя на работе в Центральном аппарате военной контрразведки.

– Все хорошо, но у меня квартиры в Москве нет, – взволнованно на заманчивое предложение проговорил оперативник.

– Конечно, не быстро, но она у вас будет, – обнадежил руководитель комиссии.

Сборы были недолги…

* * *

И вот офицер при капитанских погонах на исторической Лубянке.

Немного истории. Как известно, чекистский штаб занял здание страхового общества «Россия». По мере роста аппарата спецслужб требовалось расширение помещений. Последняя реконструкция здания на Лубянке происходила на глазах автора в 1983 году.

В 1932 – 1933 годах по проекту архитекторов Лангмана и Безрукова к дому ОГПУ был пристроен новый корпус в стиле модного тогда конструктивизма. Ш-образное здание выходило главным фасадом на Фуркасовский переулок, а закругленные углы смотрели на Большую и Малую Лубянку, а также на Кузнецкий мост.

Легендарная Лубянка, дом № 2 – штаб КГБ СССР, проклинаемый врагами страны, встретил молодого оперативника настороженно. Ясно – не полк, в котором все знакомы и все знакомо! Тут по коридорам «ока государева» сновали озабоченные своими делами, как правило, оперативными проблемами, офицеры-контрразведчики. Автору казалось, у каждого из них в голове роятся: какие-то планы обеспечения операций, проверки выдвинутых версий, очередных встреч с ценной агентурой и т. д. и т. п. Так оно, наверное, и было…

Офицеру, как и всем, кто впервые попадал на работу в центральный аппарат, лубянская атмосфера виделась таинственной, диковинной, наполненной каким-то недоступным для понимания смыслом. Она завораживала и притягивала. Ее боялись и ею гордились. Еще бы, когда отвечали на вопрос о месте службы, ответ звучал коротким, как выстрел, словом – Лубянка!

Встреча с кадровиками, «сватанье» у начальника военной контрразведки страны генерал-лейтенанта Н.А. Душина. И вот, наконец, объект дальнейшего обслуживания определился – это центральный аппарат Главного Разведывательного Управления Генштаба ВС СССР, службе которому автор посвятил всю оставшуюся до ухода в запас жизнь. Здесь в коллективе высоких профессионалов, как говорится, «штучной сборки», ковались навыки, нарабатывался опыт борьбы со шпионажем, изобличались конкретные агенты ЦРУ, пробравшиеся в подразделения ГРУ советского Генштаба.

Молодого оперативника поразило внутреннее убранство старого корпуса. Оно практически не изменилось со времен переезда сюда Чрезвычайной комиссии. Живо представлялись времена Дзержинского, работавшего сначала в другом здании, потом Ягоды, Ежова, Берии и руководителя легендарного СМЕРШа Абакумова, жизнь которого закончилась так же бесславно, как и трех предыдущих.

Бросились в глаза интерьерные фрагменты кабинетов с квадратными «хрюкающими» электрическими часами, висевшими высоко, почти под потолками наверное с тридцатых – сороковых годов. Вот это было качество!

В некоторых начальственных кабинетах виднелись остатки старого декора: заштукатуренные мраморные камины, остатки потолочной лепнины и задекорированные ореховым шпоном панели. Это все следы прежней дореволюционной роскоши акционерного общества. Тяжелые двери с бронзовыми ручками и выцветшие дубовые панели красовались в кабинетах оперативного состава и руководителей среднего звена. Кругом стены были окрашены тусклой, салатово-зеленого цвета, масляной краской.

Гулкие, замкнутые кольцами коридоры, с начищенными мастикой паркетными полами и хрупкие, в трещинах, линолеумные дорожки. В полдень эти коридоры оживали. Многие изголодавшиеся сотрудники и секретари устремлялись к лифтам, чтобы спуститься вниз, в столовые.

Подобные дорожки автор встретит много лет спустя в здании Управления КГБ СССР по городу Ленинграду и Ленинградской области. Так называемый «Большой дом» был построен почти за год, в 1931–1932 годы. До сих пор хорошо спланированное и продуманное здание стоит, как твердыня. Значит, умели быстро и прочно строить «поколение победителей!» Даже тогда, когда в войну рвались бомбы на улице или внутри ансамбля, взрывная волна проходила сквозняком в широкие окна, и стены не разрушались!

Но вернемся к Лубянке. Обеденный перерыв. Столовая.

Медленно продвигается очередь. Терпеливо, с подносами в одной руке и набором «инструментов» в другой, течет человеческий ручеек к раздаче. Тихо скользят по нержавейке трубок козырька коричневые пластмассовые подносы. Неспешно заканчивается трапеза за шестиместными столами с пластиковым покрытием. В Центре не принято спешить при обеде. Разговор идет на отвлеченные темы, у каждого свой служебный секрет вызревает молча. Говорят о детях, охоте, рыбалке, поделках, просмотренных кинофильмах, театральных постановках…

Более степенно проходил обед у начальников отделов и их заместителей. У них отдельная столовая со скатертями на столах и бойко снующими меж ними официантками.

Руководители управлений, заблаговременно созвонившись, ходили в свою столовую стайками. И вот уже вызывающими молчаливое почтение публики, украшенные лампасами и золотыми погонами, они точно по расписанию проплывали по коридорам в отведенные только им кормовые закутки.

А где-то на четвертом этаже Лубянки председатель КГБ и его замы келейно собирались за одним большим столом в харчевне самого высокого ранга. Это незначительный фон, но без него не было бы и основной работы. Человек должен питаться. Такой режим пополнения калориями был и в других ведомствах. Комитетчики не отличались в этом святом деле какими-то особенностями. Правда, в ЦК КПСС было все по-другому: вкуснее, богаче и дешевле.

Через полтора года автор получил трехкомнатную квартиру.

Не одинаково складывались творческие судьбы оперативников. Одни уходили в отставку, не оставив за спиной ощутимых достижений на ниве обеспечения госбезопасности. Другие, были более удачливы: их дела могли бы лечь, а некоторые и легли, в основу сюжетов многих детективных историй и сценариев фильмов. Третьи написали книги об интересной работе своих коллег на ниве контршпионажа. По-человечески грустно было прощаться с фронтовиками – нашими скромными гуру. Они были такими незащищенными как мы сегодня, в самом расцвете дряхлости, когда перестаешь завидовать и начинаешь сожалеть.

* * *

Почти двадцать лет!

Пробежали-пролетели годы на одном из самых ответственных участков оперативной деятельности. Автор не жалел, что попал в Москву. Он гордился генштабовскими объектами и людьми, окружавшими его, как армейскими контрразведчиками, так и военными разведчиками. Это была настоящая элита, а вот то, что приходилось выкуривать из нор «кротов», пробравшихся в ГРУ – это уже специфика оперативников на объектах обслуживания.

Именно здесь, в окружении ветеранов, ковался коллектив шахтеров 2-го отделения 1 – го отдела 3-го Главного управления КГБ СССР – военных контрразведчиков, обслуживавших подразделения военной разведки – своеобразного фильтра от проникновения всякого мусора в систему военной разведки из завербованных агентов. Автор являлся последним руководителем этого легендарного подразделения шпионоловов. Потом в конце правлений Горбачева и начала Ельцина началась ломка всех структурных звеньев военной контрразведки.

Военная разведка – это старшая сестра военной контрразведки, так как родилась 5 ноября, а особые отделы -19 декабря 1918 года. ГРУ – это гордость Генштаба, его глаза и уши!

Военные контрразведчики защищали военную разведку от проникновения вражеской агентуры, хорошо помня известное требование: армия слепа без разведки, а без контрразведки – беззащитна. А еще они считали, что если разведка – Бог любой войны, то контрразведка – Ангел Хранитель.

Разгар «холодной войны» давал о себе знать частыми вербовочными подходами к военным разведчикам, находившихся в длительных зарубежных командировках. Нельзя было допустить, чтобы разведки ЦРУ и стран НАТО имели свои «глаза и уши» в центральном аппарате ГРУ и других управлений Генштаба ВС СССР. На это нацеливало оперативников начальство военной контрразведки. В таком подходе были заинтересованы министры обороны страны и руководители Генштаба Вооруженных Сил СССР.

Начальник ГРУ генерал армии Петр Иванович Ивашутин, хорошо знавший контрразведывательную деятельность, отвоевавший в войну в качестве руководителя управлений ВКР СМЕРШ НКО СССР на ряде фронтов, тоже понимал тяжесть работы оперативников из военной контрразведки.

Он знал, что личный состав, обслуживавший подразделения военной разведки, достаточно опытен, чтобы как можно плотнее и надежнее перекрыть вероятные каналы проникновения вражеской агентуры.

Генерал оказывал всяческую помощь оперативникам в проведении тех или иных чекистских мероприятий, не боясь испачкать честь своего мундира. Главная опасность разведывательного коллектива – это пробравшиеся в его ряды «кроты» или «оборотни», как кому хочется называть вражье племя. Вычислять и выкуривать предателей из здорового тела ГРУ доводилось офицерам военной контрразведки.

Проникнутые профессиональной ответственностью за порученное дело, они являлись не квасными патриотами, а настоящими радетелями за безопасность Отчизны. Они молча делали свою тонкую работу. Оперативники Второго отделения отметились конкретными результатами в работе. За неполные десять лет, периода 70–80 годов, армейским чекистам только в ГРУ удалось обезвредить немало вражеской агентуры: бывших служащих Нилова и Чернова; офицеров: майора Филатова, старшего лейтенанта Иванова; полковников Васильева и Баранова; агентурную семейную пару подполковника Сметанина и его супругу; и, наконец, была вытащена почти двадцатипятилетняя «заноза», глубоко сидевшая в теле ГРУ, предателя со стажем генерал-майора Полякова.

Это ли не доказательство умения работать так, как того требовало время, обстоятельства и, главное – долг перед Родиной, который, к сожалению, еще недавно топтали демократы ельцинского разлива. Хотя мои молодые коллеги доказывают обратное – они патриоты без кавычек. Значит, эстафетная палочка лучших традиций армейских контрразведчиков в надежных руках. И у них есть свои заслуги и результаты. Время другое, но почерк, формы и методы деятельности тайного противника одинаковы. Пройдет время, и они расскажут о своих победах на незримом фронте. А их будет, думается тоже немало!

* * *

Аналитическим умом многие оперативники понимали, что страна начинает слабеть в гонке вооружений, – противники или «партнеры» постепенно загоняют в угол токующих руководителей, которые не хотели видеть надвигающейся опасности. Времена менялись. Менялась и сама партия на уровне рядовых членов, а вот ее руководители не хотели этого понимать, а тем более принимать новые вызовы времени. Революционные идеалы и лозунги постепенно уступали место конъюнктуре. Профессиональных подпольщиков и партизан, участников войны, меняли номенклатурные демагоги. Риторика партийного чиновничества трансформировалась в политическую трескотню – даешь «Единство партии и народа!». Призывали крепить Отечество, но как – они не знали. Не случайно М.С. Горбачев как-то признался:

«Надо вылезать, надо вылезать! Я не знаю, как, но у меня есть план…»

Это равносильно тому, что я буду строить дом, но не знаю как. С чего начинать? Может с крыши?

Есть две диаметрально противоположных оценки того времени.

Впервые заговорили о смене курса так называемые «шестидесятники», – это кучка горластых и нахрапистых болтунов, жаждавших обновления советского строя и демократии, но ничего толкового не предлагавших Хрущеву. Да он их и не слушал, а только поругивал.

Как писал Андрей Буровский:

«Позже, когда власть догадалась погромче цыкнуть, многие из «шестидесятников» драпанули за рубеж и там «боролись за демократию», если хоть кто-то их слушал».

А вот, не иначе, как «агент влияния», о чем сегодня пишут многие авторы, бывший член Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлев с первых дней пребывания у «кремлевского корыта» пугал Горбачева. Он предупреждал, что страна стоит перед экономической катастрофой и срочно нужны изменения, предлагая начать их с разгрома партии. Что значило разгромить правящую государственную партию? А означало это одно – разрушить взрывом фундамент дома под названием «Советский Союз». Китай ничего подобного не сделал и выиграл борьбу за инвестиции. Сегодня он уже на середине лестницы к постаменту сверхдержавы.

В задачу Яковлева входила подмена понятий на таком уровне, чтобы народ, спохватившись, не поинтересовался: а какие цели у перестройки? К чему мы придем? Что будет знаменовать кардинальное реформирование.

По этому поводу С. Кургинян смело бросил в лицо прорабу перестройки такие слова:

«Отсутствие открыто предъявляемых целей, подмена их популистской демагогией означает на деле сокрытие подлинных целей, носящих настолько антигуманный характер, что их необходимо скрывать как можно более тщательно. Вот почему мы заявляем «Нет!» любой демагогии и требуем обсуждения целей по существу, исходя из реальности и построения программ, исходя, в свою очередь, из этих реальных целей, т. е. системно, концептуально».

Кроме этого, в обязанности А.Н. Яковлева входило: мобилизовать, «прикормить» журналистов и главных редакторов газет и журналов, внушив им перестроечные идеи, с целью дискредитации практики социалистического строительства, а также установить и закрепить мосты между западными советологами и «правильно» пишущей братией в СССР.

Глава советского правительства Н.И. Рыжков тоже называл экономику СССР конца 70-х годов «тяжело, если не сказать смертельно, больной».

Но есть и другие мнения, которые разделяет и автор.

А.М. Буровский:

«В официальных советских источниках того времени данный период именовался развитым социализмом. Он отмечен отсутствием каких-либо серьезных потрясений в политической жизни страны, а также социальной стабильностью и относительно высоким уровнем жизни».

М. Эллман и В. Конторович:

«В начале 80-х годов, как по мировым стандартам, так и в сравнении с советским прошлым дела (с экономикой в СССР – авт.) были не столь уж плохи».

Л.Б. Резников:

«…сложившаяся в первой половине 80-х годов в СССР экономическая ситуация, согласно мировым стандартам, в целом не была кризисной. Падение темпов роста производства не перерастало в спад последнего, а замедление подъема уровня благосостояния населения, не отменяло самого факта его подъема».

И таких оценок уйма. Но сегодняшние руководители СМИ не хотят, а может боятся, их тиражировать.

Но не дремал Запад в своих нападках на социалистическое строительство в СССР…

Президент США Р. Рейган принял директиву национальной безопасности, которая была направлена на подрыв советской экономики. Объявление доктрины «звездных войн», так называемой «Стратегической оборонной инициативы» (СОИ), вынуждало руководство СССР «поспевать» за главным противником. А поспевать не надо было, а надо была делать то, что мы делали лучше американцев.

Эксперт по советской промышленности американец Г. Роуэн говорил:

«Мы должны просто держать высокий уровень вооружения, чтобы Москва постаралась догнать нас, а также прекратить поставки западных средств, необходимых им для выживания. И мы еще в этом десятилетии увидим, как развалится советская система».

На самом деле СОИ – величайший блеф даже в современный период. Американцам, по оценкам тогдашних специалистов, для того чтобы осуществить программу «звездных войн», нужно было пойти на космические затраты, исчисляемые в районе половины триллиона долларов. Такой возможности и таких денег у них тогда не было. Но наши доморощенные пораженцы из политической элиты так запугали Кремль, что его обитатели поверили в правдоподобность затеи янки, и начали потихоньку затягивать пояса в стране.

В средствах массовой информации с санкций, думается тех же «агентов влияния», сидящих в Кремле, рисовались страшные картины российского апокалипсиса. Они требовали, чтобы добывающие органы разведки ПГУ КГБ и ГРУ ГШ закупали фильмы на эту тему, которые миллионными тиражами штамповались на Западе. В них можно было видеть, как наши ракеты легко перехватываются боевыми спутниками США, сбиваются электромагнитными пушками и «мечами» лазерных установок. Советский обыватель глядел на эту мрачную картину «национальной отсталости» в обороне и ему делалось страшно за свое будущее и будущее детей.

Автор не раз смотрел эти фильмы, привезенные из-за границы, для «расширения кругозора» партийных чиновников, офицеров военной разведки и генералов Генштаба, о состоянии «нового» вооружения США, которое якобы вот-вот у них появится. Многие опытные военные разведчики, имеющие солидную техническую подготовку, прямо заявляли, что это элементарный fake – придуманный блеф: что разрекламированная Рейганом программа «звездных войн», или «высокой границы», с треском провалится и потащит за собой наши расходы. Основная причина фиаско – чудовищная дороговизна проекта и технологическая несостоятельность США осуществить подобное.

В беседе с автором начальник одного из информационных управлений ГРУ доктор технических наук, генерал-лейтенант Василий Семенович Диденко, пояснил, что для того, чтобы сбить только одну советскую ракету (а в «пенале» головной части ракеты – их было десять), нужна установка, способная послать лазерный импульс мощностью в один мегаджоуль (мДж).

В середине 80-х годов американцы создали силовую установку для «лазерной пушки» мощностью в 100 килоджоулей (кДж) – в десять раз меньше. Включили… И посадили всю энергосистему одного из штатов. А луч рассеялся и только осветил борт низкоорбитального космического спутника.

У нас же было много такого, что можно было противопоставить американской противоракетной обороне (ПРО), но возможности советского вооружения того времени за пределами этого повествования.

И все же, кто-то из властных чиновников был заинтересован в разбазаривании денег и в стремлении напугать советских вождей американским мифическим оружием. А за этим стояла трата больших, очень больших денег, так нужных больной экономике. За этим всем маячил сегодня широко известный «распил». Они набивали карманы рублями, а потом по ночам этим взрослым дядям и тетям становилось гораздо страшнее, чем детям. Жгли ворованные деньги, из-за страха быть изобличенными от «деревянных» избавлялись в каминах на дачах.

Страна находилась в окружении военных баз, в удавке запретов на приобретение новейших технологий, в страхе искусственного обвала цен на энергоресурсы – газ, нефть, руду и уголь. Мы надеемся приблизительно, зато боимся точно. А бояться было чего…

Сегодня много похожего на СССР, только РФ – это не Советский Союз. А что это значит – понятно каждому.

* * *

За тринадцать лет после развала КГБ органы госбезопасности несколько раз меняли на фасаде свое название: АФБ – МСБ – МБР – ФСК – ФСБ. Бессчетное множество внутри ведомства реформ и перестроек. После 1991 года власть сама довела спецслужбы «до ручки»: демонтировала из идеологических соображений памятник Ф.Э. Дзержинскому – тотем честности, порядка и державности; расчленила единый штаб госбезопасности на части, и «веник» очищения не стал «мести» так, как «мел» раньше. Его решили головотяпы поломать по прутику, а прутиком много не наметешь. Штаб ГБ с разведкой, контрразведкой и пограничными войсками стал не нужен псевдодемократам во главе с Ельциным. Они нацелились на воровство через «прихватизацию по-чубайски», не боясь теперь раздробленных органов социальной защиты и энергосистемы.

И горлопанила всякая шушера из первого ельцинско-афанасьевского призыва:

Спецслужбы нам не нужны!

В армии нет необходимости – нет внешнего врага!

Долой сексотов и их вдохновителей!

КГБ – тюрьма народов!

ГРУ – армия бандитов!

У нас нет врагов – есть только партнеры!

Шпионов у нас не будет!

Нам не надо сейчас защищаться – все люди братья!

Свободный мир призывно раскрывает объятия!

Агенты – это рудимент режима!

Стучать и доносить – безнравственно!

Было обилие и других, подобно этим призывов и лозунгов.

Полно всякой чепухи насаждалось «всенародно избранным» и его недалекими и «далекими» клевретами против армии, но, особенно, против органов госбезопасности.

23 августа 1991 года Горбачев без согласования с коллегией КГБ СССР назначил Бакатина, зарекомендовавшего себя к тому времени образцовым «чистильщиком» агентурного аппарата МВД, председателем Комитета государственной безопасности. Ему была поставлена задача – перетряхнуть чекистский орган. Бакатин даже не скрывал поставленной Горбачевым по КГБ перед ним задачи. В своей книге «Избавление от КГБ» он так определил собственную роль в судьбах личного состава Комитета:

«Я вынужден был не просто начать забой скота – его истребление…»

Скотом он называл сотрудников органов госбезопасности, которые сам же и возглавлял.

Последний председатель КГБ Вадим Бакатин, чьим приказом по кадрам № 1 от 2.02.1992 года, автор был уволен по собственному рапорту из органов, изобрел специальный ругательный термин – «чекизм» и стал бороться с ним, непокладая рук.

При таком председателе автор книги посчитал себя униженным и оскорбленным, а потому и распрощался с Лубянкой.

Свой книжный опус борьбы с органами госбезопасности Бакатин, как уже упоминалось выше, так и назвал – «Избавление от КГБ».

Потом с разрешения Горбачева Бакатин 5 декабря 1991 года передал послу США в СССР Роберту Страуссу святая святых любой контрразведки – техническую документацию со схемой слухового контроля с внедренной специальной аппаратурой, строящегося нового здания посольства США в Москве.

Американский посол сначала опешил, не поверив такому подарку. Подумал провокация или дезинформация. Однако все это оказалось, к сожалению, горькой правдой. Сколько сил и средств затратила страна на этот проект, сколько специалистов, инженеров и оперативников «жгли мозги», чтобы осуществить задуманное – все из-за предательства превратилось в ведро праха.

Выиграл только чиновник Бакатин и его чадо. Его сыну, ставшему предпринимателем, американская сторона разрешила заниматься бизнесом в Америке. Вот уж, действительно, как в народе говорится:

«Где клятва, тут и преступление».

Предают Родину только свои, чужие ее могут только завоевать.

Как писали газеты:

«Надо иметь мужество признаваться: мы сами, собственными руками уничтожили и разваливали спецслужбы – некогда лучшие в мире».

Оказывается, как просто разрушить то, что создавалось десятилетиями, и как трудно это потом восстановить…»

В воспоминаниях бывшего работника аппарата ЦК КПСС Степана Карнаухова о Бакатине есть такие, думается, честные слова:

«Довольно тесные и хорошие отношения в течение ряда лет складывались с Бакатиным. Но его позиция в августе 1991 года и последующее выполнение задачи по разгрому органов государственной безопасности СССР породили большое недоверие к этому человеку. Когда же застал на Кательнической набережной в его кабинете известного провокатора и предателя Олега Калугина остатки доверия и иллюзий к этому, по природным данным незаурядному человеку окончательно испарились. Еще раз убедился, что даже самая перспективная личность превращается в ничтожество на службе грязному и неправому делу».

Но извините, в 70-80-х не было «расстрелов для счета», как это практиковалось прежде, особенно в ежовские лихие «тридцать седьмые», да и чекисты были другими людьми – более образованными, воспитанными на лояльных принципах «морального кодекса строителя коммунизма», хоть и составляли «боевой отряд партии». Вот с этими профессионалами своего дела, с согласия Горбачева, Бакатин и решил расправиться путем забоя его, как скота…

Разве эти действия чиновничества не были звоном тревожного колокола по России? Тогда, что такое предательство или вредительство?!