Читать книгу СМЕРШ в бою - Анатолий Терещенко - Страница 3

Общеизвестно, что ВЧК была создана после записки В. И. Ленина, адресованной Ф. Э. Дзержинскому. На первой странице этого документа говорилось:

«ТОВАРИЩУ ДЗЕРЖИНСКОМУ.

К сегодняшнему Вашему докладу о мерах борьбы с саботажниками и контрреволюционерами.

Нельзя ли двинуть подобный документ:

О борьбе с контрреволюционерами и саботажниками.

Буржуазия, помещики и все богатые классы напрягают отчаянные усилия для подрыва революции, которая должна обеспечить интересы рабочих, трудящихся и эксплуатируемых масс.

Буржуазия идет на злейшие преступления, подкупая отбросы общества и опустившиеся элементы, спаивая их для целей погромов. Сторонники буржуазии, особенно из высших служащих, из банковских чиновников и т. п., саботируют работу, организуют стачки, чтобы подорвать правительство в его мерах, направленных к осуществлению социалистических преобразований. Доходит дело даже до саботажа продовольственной работы, грозящего голодом миллионам людей.

Необходимы экстренные меры борьбы с контрреволюционерами и саботажниками…

7 декабря 1917 г. В. И. Ленин.

СЛУШАЛИ:

9. Доклад Дзержинского об организации и составе комиссии по борьбе с саботажем.

ПОСТАНОВИЛИ:

9. Назвать комиссию Всероссийской Чрезвычайной Комиссией при Совете Народных Комиссаров по борьбе с контрреволюцией и саботажем и утвердить ее».

(Из протокола СНК № 21 о создании ВЧК

7 декабря 1917 г.)

Как известно, сообщение о создании Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК) при Совете Народных Комиссаров (СНК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем было впервые опубликовано в газете «Известия ЦИК» только на третий день после принятого решения наверху – 7(20) декабря 1917 года. Кроме самого факта создания Комиссии, в газете указывался адрес ее штаб-квартиры: Петроград, улица Гороховая, дом 2 – и часы приема посетителей.

Надо сказать, что в то нелегкое время для молодой республики – Советской России, выстраиваемой на просторах рухнувшей Российской Империи, на ее обломках и в условиях нахождения де-факто в состоянии войны с Германией, создание такого органа было оправдано с разных точек зрения. Но вот что интересно, первоначально специального подразделения по предупреждению и пресечению иностранного шпионажа в структуре органов ВЧК не было. Больше того, в первые месяцы деятельность Комиссии распространялась только на Петроград и губернию, и только после переезда советского правительства в Москву, в том числе и ВЧК, в марте 1918 года чекистские органы начали формироваться в остальных губерниях и уездах.

Считается, что главным бичом в становлении новой государственности был саботаж старых чиновников в столице и в других крупных городах и попытки свержения новой власти разного рода антибольшевистскими силами. Сегодня понятие «саботаж» современниками воспринимается несколько абстрактно, а тогда оно обретало реальные очертания большой беды. Вдруг, как по команде, стали закрываться магазины и лавки, банки и мастерские. Стали бастовать транспортники. И вот эту беду сразу почувствовал и отреагировал адекватно простой народ. Люди, полные негодования, стали обращаться в единственный тогда легитимный орган социальной защиты – в ВЧК. В ее приемную повалили толпы горожан, терпение у которых лопнуло, за помощью. Шли с жалобами возмущенные рабочие и солдаты, извозчики и уборщицы, служащие и чиновники, желающие трудиться на новую власть.

Они сообщали о местах, где собирались заговорщики и саботажники. На основании этих заявлений возникло первое оперативное дело по расследованию существующего своеобразного штаба заговорщиков. Через внедренную агентуру удалось выяснить, что саботажники часто собираются на собраниях в помещении так называемого «Союза трудовой интеллигенции».

Следует отметить, что всеми операциями руководил Ф. Э. Дзержинский – председатель ВЧК.

22 декабря 1917-го в кругу своих немногочисленных коллег обсуждался план реализации операции. В своем выступлении Феликс Эдмундович предлагает план проведения операции, стержневым моментом которого являлся захват верхушки саботажников на месте.

По агентурным данным, одним из инициаторов саботажа являлся некий Валединский, не только дирижировавший саботажниками, но и собиравший деньги для проведения этих деяний. Реакция Дзержинского была молниеносна. Он тут же поручает одному из членов комиссии вместе с отрядом рабочих и солдат, выделенными ВЧК, провести неотложные первоначальные действия. На бланке ВЧК он выписывает ордер, где собственноручно пишет:

«Предписывается произвести обыск по Литейному, 46, кв.17 и задержать всех заподозренных лиц, в том числе Валединского, который публично собирал деньги для саботажников».

Отряд сразу же направился по адресу. Группа молодых чекистов врывается в помещение. Там шло совещание. Присутствовало около тридцати человек. Сначала немая сцена, но когда руководитель группы захвата зачитал ордер, началось своеобразное броуновское движение. Заговорщики стали рвать, заглатывать и пытаться выбросить какие-то бумаги. Отмечались попытки побега. Так, некий Кондратьев спрятался в туалете – его возвратили на место. У него изъяли записную книжку. Оперативники устанавливают личности. У некоторых заговорщиков отбирают блокноты, визитки, письма и листовки. С пола и урн собираются изорванные в клочки документы. Всех «прозаседавшихся» временно задерживают…

Затем начался второй этап операции – расследование. В кабинете вместе с Дзержинским находились члены ВЧК Я. Х. Петерс и И. К. Ксенофонтов. Они увлеченно собирали и склеивали изорванные улики. После изучения этих документов вырисовывалась неприглядная картина для арестованных. В ходе обысков на их квартирах были добыты новые сведения о преступных акциях саботажников.

Начались допросы. Вот показания А. Я. Литвиненко – чиновника бывшего Министерства внутренних дел:

«Жалованье, как и все другие… я получал от стачечного комитета, иногда полностью, иногда урезанное… А. М. Кондратьева я знал как своего сослуживца… Запись моей фамилии и адреса, о которых Вы (Дзержинский) мне сообщаете (Феликс Эдмундович предъявил ему запись, сделанную в книжке Кондратьева), я объясняю тем, что недели три тому назад я по просьбе председателя А. М. Кондратьева (председатель «Союза союзов» – чиновник Министерства внутренних дел) выполнял некоторые поручения: я был секретарем Кондратьева в течение 2–3 дней для связи с четвертой группой».

Расследование шло по плану, подготовленному Дзержинским. Продолжалось собирание и накопление, исследование и оценка вещественных доказательств. Председатель ВЧК на одном из рабочих совещаний по этому поводу высказался:

– Надо, товарищи, объективно отнестись к делу. В первую очередь отделить верхушку от рядовых участников организации. Установить конкретную степень участия каждого саботажника, – определить тяжесть вины. Выявить истинное политическое лицо и отношение к Советской власти.

По воспоминаниям многих чекистов, близко стоявших к Ф. Э. Дзержинскому, но по-разному относившихся к своему начальнику, все они в один голос заявляют, что он при допросах был корректен и строг к допрашиваемым, внимательно выслушивал арестованных, глубоко вникал в их душевное состояние и пытался ненавязчиво объяснить суть политики новых руководителей России. После таких разговоров «по душам» многие начинали понимать свои заблуждения, честно отвечали на задаваемые вопросы, пытались помочь следствию и искренне раскаивались.

Вот она, парадигма тактических приемов и традиций, закладываемых, не побоюсь этого слова, – самым честным человеком среди плеяды руководителей революции.

Надо сказать, что в адрес руководства ВЧК по поводу этого дела приходило множество писем о желании родственников увидеться с арестованными, просьб освободить их и взять на поруки, поручительств о недопущении ничего подобного с их стороны в будущем. Первыми членами коллегии ВЧК были Ф. Э. Дзержинский, С. Г. Уралов, Я. Х. Петерс, К. М. Волобуев, М. И. Васильев-Южин, В. И. Савинов, И. К. Ксенофонтов и Г. С. Мороз.

В ходе дальнейшего разбирательства ВЧК установила, что основная масса рядовых членов саботажного движения была вовлечена в противоправное действо обманным путем или по недомыслию.

Поэтому 1 марта 1918 года Комиссия освобождает всех арестованных, за исключением Кондратьева. С ним продолжает работать следственная бригада, но и он вскоре был освобожден. Дело «Союза союзов» было прекращено без суда и применения наказания. И это в то время, когда Страна Советов была на грани развала!

В это время в Комиссии проходил поиск оптимальных мер по борьбе с противниками нового строя. Велись дискуссии в отношении использования агентурного аппарата. 18 марта 1918 года Комиссия приняла постановление «О недопустимости пользоваться провокацией в работе ВЧК».

Один из руководителей ВЧК М. И. Лацис не раз подчеркивал, что борьба с политическими противниками поначалу велась в русле «…чисто идейного содействия советским элементам». Однако по мере нарастания классовой борьбы, гражданского противостояния, диверсионно-террористической и шпионской деятельности пришлось пересмотреть некоторые явно не реальные основы борьбы с тайным противником. За основу был взят принцип агентурного проникновения во вражескую среду. Ставка делалась на старые, как мир, методы – использование секретных сотрудников.

Ужесточение деятельности ВЧК спровоцировала контрреволюция…

На первой служебной, можно сказать, «научно-производственной» конференции ВЧК в июне 1918 года член коллегии Д. Г. Евсеев говорил:

«Если мы не будем иметь сокровенных ушей и глаз в аристократических салонах, посольствах и миссиях и т. п., то мы не будем знать всех тех злокозненных цепей, которые куются в тиши врагами Советской власти».

Сказано образно, но точно с точки зрения направления дальнейшей работы ВЧК. Вектор был выставлен правильный.

Прошло неполных два месяца, и чекистам удалось все-таки разрушить источники финансирования саботажников. Как говорится, то, что не может быть истиною для настоящего времени, не будет ею и для будущего. И вот уже чиновники поняли, где истина – лишенные денежной подпитки нехотя потянулись в свои учреждения. Надо было зарабатывать себе на жизнь – кормить семьи.

Чиновничество заработало, но саботаж не кончился, он продолжался только в иных формах и сферах. Стали отмечаться случаи, когда банковские служащие перечисляли деньги земским начальникам, старым чиновникам царского режима, вдовам министров и даже прямым контрреволюционерам.

Поезда, отправляемые с продовольствием в голодающие города, ходили по кругу. Продовольственные и финансовые агенты часто отправляли продтовары в местности, занятые или могущие быть занятыми противником – белогвардейцами или войсками Антанты. Сотрудники продовольственной милиции, среди которых было много выходцев из партий меньшевиков и эсеров, совершали крушения поездов, поджигали станционные пакгаузы с временно хранящимися продовольственными товарами.

В это время чекистами были вскрыты осиные гнезда контрреволюции под названием: «Спасение родины и революции», «Союз защиты родины и свободы», «Союз Учредительного собрания» и ряд других. Представители Антанты щедро финансировали их, делая все возможное, чтобы свалить новую власть, не заинтересованную в продолжении войны. Вот уж истинно, – если хочешь нажить себе врагов, попробуй что-нибудь изменить. Смена внешнеполитического курса новой России не удовлетворяла Запад. Он же желал и дальше использовать русское пушечное мясо в войне с Германией. Но у голодной и холодной России уже не было сил.