Читать книгу Мой друг Жабыч - Анатолий Валевский - Страница 4

Папа считает, что в шесть лет надо не только отвечать за свои поступки, но и понимать, что необдуманными действиями я навожу в семье хаос. Мама как – то в сердцах воскликнула:

– У Тобиаса нет таланта к покою, – она беспомощно развела руками. – Бабушка права: он ветер!

Ветер – это когда ты все делаешь не по правилам. Взрослым, как и Жабычу, лишь читать мораль. Толком объяснить ничего не могут. Для начала бы понять, что такое хаос, если он провоцирует семейное землетрясение. Я прочитал в занимательной энциклопедии «Всё обо всём». Оказывается, внутри Земли накапливается раскаленная магма. Она может там собираться столетиями, пока не найдет щели, через которые вырывается наружу и взрывается.

Жабыч утверждает: «Человеческая жизнь – сплошное землетрясение». У папы иное мнение: «Семейная разборка – нервный выброс плохих эмоций».

Маму послушать – наша семья вечно в проблемах. Квартира в ипотеке, не знаю этого слова, но осознал, прочувствовал – оно нехорошее. Его боятся, особенно если вдруг не будет хватать денег. Бабушка утверждает, что они обычно заканчиваются в самый неподходящий момент.

С каким бы я вопросом ни обратился, слышу одинаковое:

– Тобиас, не приставай. Не видишь, у нас трудности?

– Какие?

Я обязан знать, какие дома сложности. Я же часть семьи. Вдруг смогу чем – то помочь.

– Тебе еще рано знать взрослые проблемы, – голос мамы сухой и неприветливый.

Его можно заменить одной фразой, которую она при бабушке не произносит: «Не приставай!» или «Отстань!» Мне не нравится, что мама все время пытается меня «отфутболить» от решения домашних проблем.

Я встал в позу. Так папа маме говорит, когда у него не получается куда – то с ней сходить, особенно в ее любимые магазины. «Милая, ну не надо сразу вставать в позу». Папа вообще считает, что все проблемы у нас придуманные. Какие могут быть трудности, если есть я – Тобичелли. Вот если бы меня не было… но мама папу перебивает и утверждает, что мое появление – это исключительно ее заслуга.

– Я – божий дар! – заявил я однажды родителям.

Мамины серые глаза впились в меня как крючки. Она очумела от моего утверждения и растерялась, не зная, как ей реагировать

– Что ты сказал?

Мама напряглась, наморщив лоб, будто боялась, что я признаюсь, что разбил ее любимую кружку, что папа подарил ей на Восьмое марта, или что взял и распшикал ее духи. Один раз я пшикнул их на себя, маме почему – то это сильно не понравилось. Она отчитала меня, я не понимал за что и обиделся.

– Я – божий дар! – более твердым голосом повторил. – Не ругайтесь!

– При чем здесь божий дар? – мама недоуменно смотрела на меня.

– Разве не я ваш спаситель от проблем? – с пафосом поинтересовался я.

Мама, когда теряется, лихорадочно ищет поддержки у папы, но он, улыбаясь, молчал.

– Нежданчик, – бабушка даже очки надела, чтобы лучше меня разглядеть. – У мамы не проблемы, а неправильно организованные хлопоты по домашнему быту. Мама научится с ними справляться, а ты – наше спасение.

Папа, чтобы успокоить маму и не дать ей преждевременно взорваться, зажигает свечи, покупает красное вино, называет маму «лучиком».

– Тобичелли, женщины, они те же маленькие капризные девочки, любят, чтобы о них красиво говорили.

Я запоминаю все, что говорят взрослые. По бабушкиному рецепту, чтобы обезопасить семью от Везувия (это такой большой вулкан, засыпавший красивый римский город Помпеи), надо всегда всем собираться за семейным ужином.

Но я о хаосе. Почему взрослые так его боятся? Удивительное дело, но его может спровоцировать даже такая мелочь, как раскиданные игрушки или недомытая тарелка. Все потому, что мама вернулась домой чем – то недовольная, чаще зарплатой отца. Я приучен к порядку, потому что «порядок дома – гарантия спокойствия и семейной стабильности», поэтому посуду моет папа.

МИР – самый важный пункт семейного благополучия. Папа – юрист, и он за то, чтобы в доме царили традиции и правила. Домашние обнимашки и целовашки – они для семейной гармонии и лекарство от семейной грусти.

Я отвлекся, объясняя приятности.

Хаос дома наступил, когда воспитательница детского сада пожаловалась маме на мое поведение.

«Оно очень деструктивное!»

В энциклопедии «Всё обо всём» я не нашел этого странного слова, от которого у мамы начались приступы волнения.

– Матео, с тех пор как Тобиас связался с этим Матиасом, начались проблемы.

Если бы меня спросили, что именно провоцирует хаосы, – не задумываясь, ответил бы: «Запреты!» Все они построены по одному принципу: не сделаешь – не получишь. Это вызывает недовольство у той половины, которая «не получит».

Жабыч уверен, что постоянно заставлять ребенка неверно, можно добиться эффекта домино. Он еще что – то мудреное сказал, что вызвало у меня уважение. Когда я достал любимую энциклопедию из книжного шкафа, Жабыч возвышенным голосом заявил, что передо мной хранилище старинных свитков о человеческих радостях и страхах.

«Жабыч, это же книжный шкаф!»

«Придет время, ты поймешь, что это именно хранилище».

Спорить не стал: запомнил. Когда папа увидел меня с книгой и задал странный вопрос, что я делаю, с гордостью ответил: – Читаю старинный свиток о человеческих страхах!

Кажется, даже папины очки удивились.

Вернемся к хаосу. Он, оказывается, возник из – за Матиаса, потому что из – за него мое поведение детскому садику показалось «деструктивным».

Бабушка как – то постаралась маме растолковать причину моей «деструктивности».

– Элия, чего ты хочешь от Нежданчика, если он у нас «пеликанчик» (так называется наша группа в детском саду).

Матиас также «пеликашка». Он большой задира. Девочек называет дурами, дерется с мальчишками. Его боятся. Он пристал ко мне во время прогулки. Бросил снежок, потом другой, обозвал. Я не отреагировал. Матиаса это разозлило. Он накинулся на меня сзади и повалил на снег. Принялся мутузить кулаками по спине.

– Почему не защищаешься?

– Зачем, – удивился я. – Чтобы ты еще больше меня обижал?

Жабыч заскулил: «Плохой мальчик, плохой мальчик».

– Значит, ты меня боишься? – удивился Матиас.

– Нет!

– Так не может быть, – Матиас с удивлением уставился на меня. С его темной головы слетела шапка. Волосы от мокрого снега слиплись.

– Все боятся, а ты нет! Тебе же больно!

– Немножко, – признался я.

Лицо Матиаса набралось недетской серьезности. Позже я приметил, оно всегда таким становилось, когда Матиас чего – то не мог понять. Воспитательница кликнула всех возвращаться в детский сад на полдник. Матиас протянул руку, помог подняться и поразил тем, что начал стряхивать с моей куртки снег.

– У тебя чудное имя.

Я не знал, что ответить, только пожал плечами.

– Я «подарок Бога», – задиристо произнес Матиас. – Меня очень долго ждали!

Я не удержался и засмеялся.

– Чего смеешься?

Матиас готов был снова на меня наброситься, но у меня никакого страха не было, только Жабыч не переставал шептать, как заклинание:

«Очень плохой мальчик, не надо с ним разговаривать».

– Мы с тобой долгожданчики, – заявил я Матиасу. – Меня также долго ждали.

«Нехороший мальчик, задира. Не надо с такими водиться», – не переставал гундеть Жабыч.

Матиас впервые улыбнулся. Наверное, ему понравилось, что я назвал нас «долгожданчиками».

В тот день я сделал для себя еще одно открытие: если встречаются вместе те, которых очень ждали – это не случайности, потому что и папа, и Жабыч верят: случайности не случаются случайно.

В Космосе, когда сталкиваются две звезды, происходит большой взрыв, когда же оседает их звездная пыль, из нее образуется планета. У бабушки, как всегда, все проще и доступнее:

– Как дитя вы назовете, так оно и будет жить. Тобиас – это необычно, но красиво, Нежданчик было бы лучше, но такого имени нет.

– Значит, ты, правда, меня не боишься? – миролюбиво переспросил Матиас, когда мы почти подошли к садику.

– Папа говорит, что бояться никого не надо. – Я даже остановился. – Это никому не помогает.

Матиас сделал вид, что усиленно думает, – молчал, потом произнес слова, которые невозможно было не запомнить.

– Если кто – то тебя будет обижать – я всех побью!

Жабыч заистерил: «Нам не нужен такой защитник!»

Я ему первый раз очень резко возразил: «Не тебе решать!»

Когда искали Матиаса, находили и меня, когда искали меня, находили и Матиаса.

Главная воспитательница пожаловалась маме: – Тобиас и Матиас – взрывная смесь.

К чему она это сказала, мы не поняли, нам всего – то было по шесть лет.

* * *

Когда Жабыч узнал от меня, что Матиас теперь мой друг, горестно взвыл: «Только его нам не хватало».

«Не надо так о моем друге, – рассердился я. – Матиас говорит, что друг – это человек с фонариком в руках, освещающий дорогу для двоих. Правда, папа утверждает, что дружба – это встреча разных миров. Он часто рассказывает о своем друге детства Янисе».

«Разве я тебе плохо освещаю дорогу?» – обиженно пробурчал Жабыч.

«Когда дорогу освещают двое – она светлее!»

Жабыч промолчал, не возразил.