Читать книгу В окопе дней. Избранное - Анатолий Юнна - Страница 10

Ах, как бы моё сердце ни стучало и что бы в текстах ни было родней:

«Огни Нью-Йорка» – это для начала, а дальше и огни любви моей.

Вновь прилетаю, как былой «мигрант»,

Нью-Йорк опять весь светится огнями,

Меня встречает темнокожий франт

С вопросом, улыбаясь: «Вы в Майами,

А может, в Голливуд?» И при таких делах,

Я не сказал в порыве веском,

Что моё сердце в подмосковных вечерах

И Питером любуется на Невском.

И замер франт, ответ услышав мой,

Что, как бы ваша жизнь ни голосила,

Я жить хочу лишь на земле такой,

Где б в каждом звуке слышалось: Россия!

Не жалей и не желай, правды в этом никакой,

Я родной раскрашу край краской самой дорогой.

Я ещё сполна спою в листопаде для друзей,

На крылечке постою, провожая журавлей.

Я ещё зажгу рассвет, хоть ни манны, ни гроша,

Разведу в лампаде свет там, где осени душа,

Принял я, не обессудь, нашей памяти глоток,

Собери мне слёзы в путь, как всегда, на посошок.

У любви своё прощай, журавли вернутся в дом,

Не жалей и не желай в ожидании святом.

В России, пережив вживую Нью-Йорка тысячи огней,

Я встретил осень пожилую и низко поклонился ей.

Незабываемые дали хранил в бродвейских миражах,

И сердце, полное печали, и душу русскую в стихах.

За Русь, хоть назови любую, цена – ничто: где трапа свод,

Я встретил осень пожилую, как мать седую у ворот.

Ищу любовь, чтоб потерять,

О лучших временах мечтая,

И снится осень мне опять:

Как листья павшие, летая,

Прекрасны, их не сосчитать,

И в каждом с мыслью непорочной

И музы царственная власть,

И строки грусти полуночной.

Одну лишь просьбу не унять:

О ветер, бурей налетевший,

Не тронь осеннюю тетрадь,

В ней лист остался неслетевший.

Мир – театр, а жизнь наша – драма,

Не ищи в неудачах вины,

Ложь для веры – коварная дама,

От которой почти все пьяны.

У судьбы нет виновности вроде,

Что де-факто – как совести лик:

Правда позже неправды приходит,

Хоть на день, хоть на час, хоть на миг…

Стихли зарницы с ветрами, месяц проснулся как мог,

Время с цветными дарами молча зашло на порог.

В памяти то, что не смели там, где костра огонёк,

Осень, а что мы успели, вдаль провожая дымок.

Чувства, с годами мы квиты, только ваш мир стал острей:

Осенью дольше обиды, старые раны больней.

Чай одиночества с хмелем сердцу, уставшему ждать,

Осень, а что мы имеем, чтобы совсем не пропáсть.

Писать легко, другим же трудно, и все на Бога уповают,

Как это откровенно нудно, от лжи такой снежинки тают.

Им, вдохновенным, в небе скучно в ладони падать суетливых,

Так предсказуемо, научно для всех зевак, умом ленивых.

Себя среди снежинок вижу и своё скромное творенье,

Что не пишу, а я так слышу, как слышат вечность и мгновенье.

Вот так и пишут в строчках беглых, ссылаясь, морщась: всё оттуда,

А мне так жаль снежинок белых и их божественное чудо.

Да всё не так, чего там свыше твердить азы с карьерой сдобной…

Я не пишу, а я так слышу, как слышат мать внутриутробно.

Смирись, как вышло, так и вышло, зачем путь с исками к судьбе,

Держись, пиит, источник смысла с небесной манной и тебе,

Что ж пожелать от мыслей ценных – любви, чтоб был лишь только с ней,

Ночей бессонных вдохновенных, а от божественных кровей

Ложились чтоб слова мгновенно в совместном таинстве с луной,