Читать книгу Попаданцы разбушевались. Книга первая. Город Тридевятов - Анатолий Завражнов - Страница 2

Уж сейчас не верится очень многим, что в незапамятные девяностые прошлого века страна спешно начала разворачиваться в сторону капитализма. Лицом, оголяя прочие места. Разгул карточной системы при пустынных прилавках, всенародный дефицит товаров, рабочих мест, денег на зарплату и кое-что неприятней – всё благополучно забыто даже школьными учебниками. Однако «имело место быть»…

Околостоличный НИИ с серьёзным производством неважно чего, где Голубев служил в технической библиотеке, в стороне от тех событий не остался: шибко не фантазируя, здесь начали выпускать подстаканники. Такой, казалось бы, жизненно необходимый стране товар отчего-то спросом не пользовался, даже и у самих производителей, особенно, когда подстаканниками стали зарплату выдавать… Народ побежал, естественно, а кто остался – перебивался кое-как. Сергей тоже начал серьёзно подумывать об исходе из НИИ. Только, как ни странно, его держала именно работа. Если кто воспримет профессию и работу библиотекаря для цветущего мужика негативно – это его проблемы, Голубев к тому же не собирался никому ничего доказывать, тем более заниматься профориентацией… Ему нравится, и он привык. Другого делать профессионально не умел, да и не хотел, наверное. Единственным недостатком, точнее, негативным следствием своей работы считал личное, семейное одиночество. В самом деле, какой нормальной, да и другой женщине понравится библиотекарская зарплата кормильца? Недостаток не изжит до сих пор, но здесь уже несколько иные причины, кстати.

В середине лета неожиданно, как манна небесная, в кассе случились натуральные денежные знаки, количество которых позволило даже компенсировать часть застарелых долгов перед сотрудниками. Решили эту приятность скромно отметить. Вдвоем с начальником архива. Он хоть и не близкий Сергею приятель, но уж старинный знакомый – это точно. Живет в том же подъезде двумя этажами выше. И знает, что Голубев готовить любит и умеет, особенно картошку. И яичницу. Так что забежал он вечерком, телевизор обесточили и поговорили всласть о чём попало. А в конце начальник Сергея ошеломил.

– Ты, – говорит, – последнее время квёлый какой-то, будто рак вареный, только цветом на баклажан похож. В отпуске, помнится, три года назад последний раз был? Вот и собирайся, давай, пока деньги есть. На рыбалку, что ли, съезди, по грибы сходи… А на работе сейчас техническая документация, особенно переводная, на нынешнюю нашу продукцию, – ткнул пальцем в подстаканник, – не очень требуется, девочки справятся без тебя.

Вот такой сюрприз. Отпуск летом, да с деньгами хоть какими – это с удовольствием! Хотя, честно сказать, тогда ни на душе, ни в организме Голубева удовольствия не наблюдалось: мучила беспричинная тоска – то ничего не хотелось, то одномоментно тянуло в разные неизвестные стороны… Правда, люди тогда не только плохое настроение, но все подряд болезни объясняли экономической разрухой. Но начальник подметил верно: баклажан не баклажан, а сдал он здорово. Так что отпуск, действительно, оказался к месту. Думать, чем заняться, пока не стал. Может, позже и выберется на речку или в лес. Для начала сразу решил осуществить одну детскую мечту: сесть в любой поезд и проехать суток двое-трое всё равно куда. Наивно, быть может, даже и безрассудно в возрасте двадцати-то с небольшим лет… Но почему бы нет – чем хуже других вариантов? Кому какое дело, кто его осудит?

На Ярославском вокзале выдали билет, уже и не помнит, до какой станции. Поезд запомнился: Москва – Лена номер, кажется, 91. Кассиру же просто сказал: чтобы ехать трое суток. Она даже удивляться не стала. В тот же вечер погрузился с одной дорожной сумкой в предпоследний вагон – мечта стала сбываться. Однако, сбылась она не совсем так, как планировалось.

Первый день в поезде прошел у Сергея в неподвижности. Шевелились, в основном, глаза – смена декораций за окном была интересна, он ведь, в самом деле, очень много времени никуда далеко от Подмосковья не отъезжал. За исключением… вот, чёрт возьми, они, эти «исключения» и определили дальнейшее. Одно, если быть точным. В армию попал «за речку» за год до вывода советских войск. Служил на севере – в Кундузе. А там, как везде в стране, у наших военных с местными взаимоотношения разнообразные, в том числе и на торговле основанные. Это не важно, поскольку Голубева не касалось. А вот то, что у него за плечами библиотечный техникум, сыграло сильно. Владелец крупной текстильной фабрики попросил у командира хоть какого специалиста помочь разобраться с технической документацией. То, что она тут присутствовала на английском – не беда, такое изучалось, а вот то, что это оказались не архивные полки или даже ящики, а просто сваленные в огромные кучи бумаги, схемы, чертежи, расчёты, инструкции… Это напрягало сильно. Зато и оплата оказалась царской. Может, командир имел своё от владельца, но на Серёгин заработок ничуть не претендовал. Потому, абсолютно не будучи транжирой, Голубев и в годы начала разрухи не шибко бедствовал. Это – к слову, просто после возвращения домой вот эта дальняя поездка «в никуда» стала первой.

Вторая ночь началась с каких-то неведомых предчувствий, неясного и необъяснимого томления, можно бы сказать. Настоящий сон не шёл, и полудремотное состояние сильно утомило.

Часа через три после Тюмени, перед рассветом, поезд остановился. Сергей вышел в коридор. Полуодетый сонный проводник маячил у окна.

– Странно, – ворчал он, – не должно быть тут никакой остановки, да и станции я этой не помню – новую, что ли, открыли? Случается в последние годы сплошь и рядом: одно закрывается, другое возникает. Но если встали не по расписанию, проторчим здесь немало, наверняка какая-нибудь гадость случилась… Отправят по длинной окружной – бывало и такое.

Чуть впереди виднелось аккуратное станционное здание, и название в свете фонарей читалось легко: «Тридевятов». В жизни не слышал ничего подобного! Прямо-таки призывно светились окна. Мелькнула мысль, чего бы это ради поезд весь проехал мимо станции и встал против неё чуть ли не последним вагоном? Но эту мысль прогнала прочь другая, вполне бредовая: «А вдруг здесь есть буфет, и вдруг он работает, чего в принципе, конечно, быть не может. Но просто вдруг? И что потеряешь, если выйдешь подышать?» Последнюю фразу Голубев произнёс внятно, и проводник не возразил, напомнив только о возможности отстать от поезда.

Сказать, что, войдя в помещение станции, он остолбенел, значит – не сказать ничего! Всё в нём замерло, застыло, остановилось, отключилось изнутри и снаружи. Сам Гиппократ не нашел бы ни пульса, ни дыхания. На первый взгляд, обычная обстановка вокзала. Места ожидания, табло расписания, окошки кассы, справки, администратора, три телефона-автомата, слева – вход в туалет, справа в буфет, прямо – выход в город. И не в этом дело, конечно – поразило ещё что-то, Здесь, во-первых, царили чистота, порядок и даже своеобразный уют, подчёркнутый отсутствием традиционного станционного запаха. Пахло лесом, дождём, хорошо пахло… В мягких креслах ожидали своего поезда с десяток разного возраста и пола людей. Очень много живых цветов. А во-вторых, и в главных, всё работало! За окошками виднелись головы кассиров, администратора, информатора, работали камеры хранения – и автоматическая, и «живая» – пожалуйста! И буфет открыт! Как не зайти? Небольшая комната – четыре столика, покрытых не новыми, но очень чистыми скатёрками с салфетками и букетиками живых цветов, обычная стойка с необычно опрятной буфетчицей…

– Здравствуйте, молодой человек, что будем заказывать?

И кто бы тут не обалдел, учитывая опять же обстановку вообще?

– А что у вас есть?

– Выбор по раннему времени, конечно, не богатый, но найдём, что поесть и попить, из горячего могу предложить котлеты, гуляш, люля-кебаб. Салат «Столичный», овощная нарезка. Кофе, чай, какао, минералка, пиво, бутерброды в ассортименте – слушаю вас, – она умиляла растерявшегося посетителя не фантастической информацией, а тем, что не видела в ней ничего необычного, кроме того, что «выбор не богатый», видите ли… В окружении недавней повсеместной торговли по талонам-то!

Выбрал Сергей, как помнил, немало, мало чего соображая. А кофе был сварен по-настоящему… Чувствовал ли он тогда вкус еды – не известно, он наслаждался покоем, и отпустили его здесь все ночные вагонные предчувствия. Сидя у окна, он видел, как дёрнулись последние вагоны и, медленно разгоняясь, поплыли, куда им надо, со всем остальным поездом. Хотите верьте, хотите – нет, ничего не дрогнуло и не запаниковало в Сергее. Как будто именно такого поворота событий он и ждал. А что, собственно, случилось шибко ужасного? Отстал от поезда – а куда ехал-то? Мелькнуло смутное видение дорожной сумки с барахлом, импортного костюма, приобретенного во внешпосылторговской «Берёзке» всего шесть лет назад, парадных туфель. Зато документы и деньги при нём, спортивный костюм почти новый – не пропадёт уж как-нибудь…

Не спеша справился с ранним завтраком, поблагодарил заботливую хозяйку, вышел почему-то всё-таки на перрон. И увидел у места стоянки своего вагона дорожную сумку, аккуратно сложенный импортный костюм и туфли. Посмотрел на своё добро вначале без удивления. Но чувства с разумом оживали и говорили они Голубеву, что так не бывает. То, что он отстал – бывает, но ведь тот, кто бережно вынес из вагона вещи, твёрдо знал, что он отстанет! Знал, иначе ведь мог предположить, что пассажир догонит или, пройдясь по перрону, просто сядет в другой вагон, после перейдёт к себе… Может, этот Некто и поезд остановил у станции, которой не знает опытный проводник, специально, чтобы он здесь отстал? Фантастика и мистика, а Сергей-то все-таки реалист, материалист и пока ещё даже в некотором роде марксист. С другой стороны, вот они – вещи, вот он – Голубев Сергей Васильевич вне поезда в незнакомом и, кажется, мало кому известном городе. Всё реально. И, кстати, что это всё же за город такой, куда, судя по вокзалу и буфету, волны постсоветских потрясений не дошли? Или как-то обошли его? Или не зацепили только вокзал и буфет, а сам город – как и всюду? Было ещё много вопросов. А если вопросы поставлены, на них могут случиться ответы. Просто так, если поискать из интереса, и время на это достаточно, как он наивно предполагал – отпуск же!

Уже вполне знакомая буфетчица по имени Марина разъяснила ситуацию с гостиницами. К информации Сергей отнёсся положительно, но с понятным недоверием. Напротив вокзала, рядам с автостанцией, располагалась гостиница «Урал». Если пройти от вокзала направо с полкилометра – там, рядом с Центральным рынком – «Дом колхозника», налево, по той же улице Вокзальной – общежитие сельскохозяйственного техникума («У них же каникулы, примут с удовольствием и недорого»). А если сесть на трамвай, то на другом берегу реки Светлой в Новом городе есть гостиницы «Центральная» и «Лесная».

– Свободные места есть везде, так что решайте, только чего далеко искать – устали, небось, в дороге, «Урал» – самое подходящее место сейчас.

И пошёл Голубев в «Урал», не рассчитывая, однако, по привычке и опыту, на мифические свободные места и хотя бы бодрствующего администратора в такую рань. Ещё почти ничего не видно вокруг. Силуэты деревьев и не слишком многоэтажных домов вокруг круглой площади, над ними – едва светлеющее небо с уже гаснувшими звездами, а среди звезд, прямо перед Сергеем – явно НЛО во всей красе. Овальной формы объект, размером с чайное блюдце (а какое сравнение еще придёт в голову спозаранку и от неожиданности?) спокойно и неподвижно висел себе невысоко в серых утренних небесах, переливаясь оттенками зелёного и синего… Что тут такого странного? Никто не бегал, толпами не собирался, не фотографировал, не голосил и пальцами не тыкал. Так и что, что ночь? – Вот бы под Москвой такое! Тогда уж и он голосить не стал – может, и не НЛО это вовсе, перешёл площадь, вошёл в незапертые двери «Урала». «Дежурный администратор Майорова Галина Иннокеньевна», как значилось на табличке, отнюдь не спала, она читала книжку, смотрела телевизор, пила чай и говорила по телефону.

Все эти процедуры не помешали ей, однако, увидеть посетителя, пожелать доброго утра и положить на стойку «бланк приезжего» обычных громадных размеров.

– Заполняйте, молодой человек, только ФИО и данные паспорта – номер, кем, когда выдан, этого хватит.

– А откуда… – начал было Сергей, но спохватился, зачем ещё в гостиницу заходит человек в спортивном костюме, домашних тапках, с сумкой, костюмом и туфлями в руках? Разве что поболтать с администратором… Он также не стал спрашивать, есть ли свободные места – вот же бланк для поселения, а отчего не на все вопросы надо отвечать – значит, так принято. Но кое-что уточнить, всё равно, необходимо.

– А имеются ли свободные одноместные номера и, извините за нахальство, чтобы душ…

– Номера есть любые – люкс, полулюкс, просто одноместные, есть и побольше, выбирайте. А душ, кондиционер, холодильник – в каждом номере, правда, в люксах – ещё телевизор и ванна, так что – воля ваша. Оплатить можно сразу всё время, либо – за каждый день, если, например, не знаете день отъезда.

– Второй вариант удобнее, – согласился Голубев, – а номер – просто одноместный.

– Как скажете, – Галина Иннокентьевна, взяв бланк, бегло на него взглянула, повернулась к стойке с ключами, выбрала, подумав, – вот, Сергей Васильевич, номер 306, третий этаж, значит. Там найти нетрудно. Думаю, третий – получше, можно на город посмотреть. Отдыхайте.

Лестница наверх рядом слева, Сергей повернулся к ней, но все же решился ещё на вопрос.

– Не подскажете, кстати, Галина Иннокентьевна, что это за яркий объект в небе горит, не звезда же явно?

– А, опять явилось это… Месяца три было не видать. Не звезда это, конечно, но что такое – не знает никто.

Вид у нового жильца, видимо, случился еще тот – ясно было, чего он ждёт!

– Да вы не удивляйтесь пока, – успокоила администратор, – успеете ещё поподробней узнать, как с городом познакомитесь. А насчёт «никто не знает», так это правда. Лет пять назад объявилась эта штуковина над лесом за городом, ниже не опускалась, так и висит, иногда на время пропадает. Вот поначалу здесь было шуму… Года два успокоиться не могли – ни наши, ни иностранцы. Даже мест в гостиницах для учёных не хватало – в палатках народ жил. Только оказалось, что этой тарелке учёные не нужны, она с ними даже фотографироваться не хочет. Как тогда писали, ни в каких лучах и волнах, или чего там у них. Ни на какие запросы и вопросы не отвечает, от самолетов уклоняется, и тому подобное… Вот и успокоилось всё потихоньку. А о чём говорить, если оно – есть ничто и звать никак? И писать перестали – подтвердить-то нечем, только что словами, ещё рисунками, а кто и где тому поверит? Приехал за тыщи вёрст, поглядел, как оно там светится – кому такое не надоест? Вот и забыли как бы. А местные привыкли – оно ж не вредит и есть не просит. Вот так вот, Сергей Васильевич, может, вы и разгадаете – многие с этого здесь начинали, если так – успехов вам! Отдыхайте, – еще раз посоветовала она, – никуда эта штука не денется!

При беглом первом осмотре Тридевятов оказался не крупным и не мелким городком – типичным райцентром средней полосы. А они все чем-то похожи, порой неуловимо, но похожи. Среднеэтажный центр с набором казённых учреждений, торговых «каменных рядов», высокий с колоннами дом культуры… По окраинам – такой же высоты жилые кварталы недавнего происхождения, а в основном, тихие тенистые улицы с частными домовладениями со ставнями, резными наличниками, невысокими заборами, садами и палисадниками. Заехал Голубев на старинном трамвае и на другой берег реки – там расположился, действительно, «Новый город». Эта часть Тридевятова – производство и жилой поселок леспромхоза, отнюдь не мелкого. Пятиэтажные дома, крупный современный торговый центр, две школы, больница и так далее – всё, что положено в цивилизованном мире. Зато, и не так уютно, как в городе старом. Здесь у Сергея уже в самом начале «экскурсии» возникло странное ощущение очень уж знакомого места, будто, знал он, например, где находится известная ему аптека, или магазин, или баня, что ли, просто забыл, где точно, и знал, притом, что найдёт все равно…

Понял Голубев, откуда могло явиться такое чувство, ближе к полудню рядом с центральной площадью старого города. Повернув на одну из отходящих от площади улиц, увидел, судя по всему, районное управление или отдел внутренних дел, спецмашины, несколько милиционеров у входа. И когда, один из молодых лейтенантов взглянул на него мимоходом, осенило! Ведь это, возможно, город юношеской мечты – Соловец из повести Стругацких! Пусть не остановил его «юный лейтенант Ковалев», пускай нету здесь знаменитого НИИЧАВО, и знакомые маги не зовут на работу в этот институт – нету здесь ничего из того города. Но так и должно быть, просто – это его, Голубева, Соловец с иным названием, и ждут здесь необычайные события за каждым углом…

– Стоп, – опомнился, наконец, – мальчишка! Тут – сибирский Тридевятов, куда тебя занесло ненормальным поездом, и ждет тебя, бриллиантовый, дальняя дорога и казённый дом с твоей технической библиотекой. Гуляй, пока время есть, Соловец ему подавай с Наиной Киевной!

Так он себя корил, а чуда хотелось – кому не хочется? Был бы повод… Ещё одно незначительное происшествие дёрнуло память за веревочку. В конце «деревенской» улицы, полого спускающейся к реке, куда он добрёл случайно, суетилась и шумела толпа. «Толпа» – это издали, вблизи же обозначились две группировки людей мужского пола с техникой. С одной стороны руководил румяный невысокий лысый человек при тёмном костюме и галстуке, за ним теснились трое молодых парней с папками-скоросшивателями в руках. Они прибыли к месту конфликта на уазике, и, как можно понять, они же этот скандал организовали. Другая сторона – в рабочих спецовках с буровой техникой, не помнится, как этот агрегат называется, колодцы им делают, скважины. Тут предводителем выступал тоже низкий полный мужчина, только не румяный, а красный от злости. Он-то больше всех и кричал. Вроде того, что он просил привезти чертежи, чтобы узнать на чего это наткнулся бур и ни в какую дальше не идёт… Ему ничего, мол, не надо, кроме узнать, чего это там расположено в шести метрах от его подмёток вниз, чтобы другой бур искать или сдвинуться в сторону, а в стороне можно не найти ихней минералки… А какого дьявола вместо чертежей явилась охрана природы, не его ума дело, и пусть они охраняют тайгу и речку, а у него план и приказ, и люди ваньку валяют…

Много чего ещё он кричал, тесня со своей бригадой сторонников охраны природы к уазику. Но при первой же паузе, тот, что был лыс и румян, вроде и не крикнул, но заговорил таким пронзительным голосом, что захотелось пригнуться. «Не знаю, чего под вашими подмётками, – заговорил он, и все посмотрели вниз. – Не знаю, на что и чем вы наткнулись, а знаю, что наткнулись! Наткнулись и пройти не можете… А кто знает? Да никто – нету ничего ни в каких подземных планах и чертежах! А если там развалины десятого века, да ещё до нашей эры? Вас там не хватало! А вдруг склад артиллерийский того же времени?! – в голос лысого ворвался ужас, – что, кроме подмёток, от вас найдут, и, может, от половины города?! Минералка ему нужна!»

К концу этой атаки буровики подпирали спинами свою технику.

– Да и ладно, – неожиданно спокойным голосом произнес бригадир, – у нас ещё за городом несколько точек, двинем туда. А ты, Василий, не пронзай людей своим ультразвуком, а давай в военкомат, что ли… Мало ли, на самом деле, вдруг, и вправду, артсклад с десятого века до нашей эры…

И они разъехались. Обнаружилось, что Голубев тут далеко не единственный зритель. Полсотни, а то и больше, народу набежало, в основном, люди пожилые. Несколько мужиков присели на скамейку у ближайшего палисадника, закурили… Они охотно растолковали, что начальник охраны природы – Василий Меркулов, а главный у бурильщиков – тоже Василий, только Купцов. И что они соседи по дому и друзья не разлей водой. А тут по службе сцепились. У Купцова задание – разведать, где именно протекает обнаруженная недавно минеральная вода «вроде лучше боржома, лечит, что попало». Они и буравят по обозначенным геологами точкам, «понакопали, как кроты, по лугам». Здесь же уже третий день не могут просверлить, чего только не испробовали. Теперь вот Купцов попросил в исполкоме прислать спецов, а прислали-то Меркулова, он, видишь, и запретил пока работы, мало ли чего… А, и вправду, что там такое может случиться, вот, говорят, в Светлокаменске также бурили-бурили… Трёх домов как не бывало, хорошо без жертв. А может ты что слыхал? – это вопрос уже ко Сергею.

– Нет, не слыхал, – ответил тот с сожалением, потушил сигарету и отправился на продолжение осмотра.

Как-то сразу припомнился и второй замечательный литературный город – Великий Гусляр Кира Булычева. Именно там необычное, вплоть до пришельцев и оживших мамонтов, становилось обычным – такие уж люди жили в Великом Гусляре. Впрочем, что значит – жили? Голубев всегда верил и верит сейчас, что и Соловец, и Великий Гусляр – вполне реальные и в нынешние времена процветающие города со своими странными, на обыденный взгляд, жителями и событиями. И так хотелось там побывать! Вот не сложилось в судьбе, ладно уж… Так отчего же не быть среди этих городов ещё одному? – снова началось внутри, и опять он с укоризной притормозил эти мысли.

…Первый день в незнакомом городе. Ничем особенным и исключительным он не запомнился. Наверное, потому что и цели-то у Сергея никакой не было, просто оглядеться с любопытством. Помял ноги, только на трамвае туда-обратно с берега на берег прокатился, в краеведческий музей не тянуло – представлял приблизительно, что там. Бивни мамонта, каменные топоры и наконечники стрел, продукция местной промышленности, да исторические стенды… Драмтеатр, художественную галерею, парк культуры и отдыха и кинотеатры – их тут два – тоже обошел стороной. А потянуло к вечеру снова в гостиницу, незнамо, почему. Просто поваляться, подумать, зачем он тут, чего ему надо, и не пора ли вернуться, чтобы продолжить отпуск на рыбалке. Хотя, рыбалка, небось, и здесь неплохая – сибирская всё-таки речка, хариус в ней, таймень, ленок – слышал о них, читал, а чтобы самому… Тоже вариант. И про НЛО ничего не узнал, и не слышал даже. И спросить-то было как-то неловко – никто при нём даже и не смотрел туда, может, это ему одному мерещится, вызовут ведь «скорую». А объект висит, и днём видно, как светится! Было, о чём подумать… Зашел по дороге в универсам, купил на вечер немного еды, кофе, пива. Уже и перестал изумляться необычному в сравнении с остальной страной изобилию товаров – разберётся, может, как-нибудь, зачем и откуда такая аномалия приключилась, не всё сразу. Принимается пока, как факт – везде поголовный дефицит, кроме Тридевятова!

Перед гостиницей в уютном скверике с маленьким фонтаном в центре, на скамейках, расставленных по кругу, расположились представители «старшего поколения». В намечающихся сумерках велись уже привычные, наверное, как и везде, неторопливые беседы о мировых проблемах, городских событиях, проказах внуков… Захотелось хоть на пять минут присесть. С ближайшей скамьи собрался, видимо, уходить седой пожилой мужчина – он аккуратно закрыл толстенькую книжку, неторопливо оглянулся по сторонам.

– Разрешите? – Сергей указал взглядом на скамейку.

Тот молча кивнул и, не скрывая интереса, деликатного, впрочем, взглянул на незнакомца и на пакет в его руке.

Голубев присел, достал из кармана пачку сигарет, и, повертев в руках, убрал.

– Вот и правильно, – негромко произнес сосед, – знаете, я сам немного курю до сих пор, а здесь ещё ни разу не потянуло. Не знаю отчего, не хочется тут дымить. Да и к разговорам меня не особенно тянет, вот почитать на свежем воздухе – это с удовольствием…

Голос доносился будто издалека, ответов, видимо, не требовалось. Старик словно беседовал сам с собой, доброжелательно поглядывая на парня.

– Пристрастился вот на старости к сказкам. Сам удивляюсь, запоем читаю. Не добрал, наверное, раньше. Красивые люди, существа и события. Чем больше читаю и перечитываю, тем чаще думаю, что всё это было когда-то на самом деле, а, может, есть и сейчас. Отвыкли мы от такого в суете, не замечаем и замечать не хотим… Верно ведь? – наконец прозвучал вопрос.

– Не знаю, не думал пока над этим, – Сергей поднял глаза над горизонтом. – Вы вот скажите, это тоже сказка, или реальность, или мне лишь чудится? – указал на непонятное явление в небе.

– Единственное, что я могу сейчас знать, то, что вам не чудится, не переживайте за своё здоровье, молодой человек. Более – ни я, никто другой не знает. Хорошо бы, если бы это оказалось началом сказки, – в голосе старика послышались печаль и надежда, – только вот уже пять лет, кроме этого пятна в небе, ничего сказочного не случается. А жаль… Был у меня приятель, заведовал библиотекой, так он мечтал эту тайну разгадать и говорил, что вот-вот… А неделю назад взял да срочно уехал к детям куда-то в Ставрополь. Навсегда, скорей всего. Теперь и тайна осталась, и библиотека не работает, негде книгу поменять. Дочитаю эту, что дальше? Придётся в магазинах покупать, а там найдешь чего нужного? Так-то вот, – собеседник вздохнул и поднялся, – до свиданья, молодой человек, подумайте всё-таки о сказочной правдивости…

Он ушёл.

У подъезда гостиницы, справа, приткнулся мотоцикл с коляской жёлто-синей масти. Нетрудно предположить, что это визит милиции. «Ага, вот и лейтенант Ковалёв нарисовался» – отметил Сергей себе. И слегка ошибся. Это – сержант. Облокотившись о стойку, он о чём-то вполголоса разговаривал с Галиной. А она, увидев вошедшего, слегка улыбнулась.

– Совсем вы загуляли, целый день не видать было. Неужто уже дела в незнакомом городе нашлись?

– Да нет, какие тут дела, просто захотелось как раз слегка познакомиться. Осмотреться в новом месте.

Сержант, светловолосый, круглолицый и в меру усыпанный веснушками, выпрямился – ого! – к метру девяносто! И проговорил не очень-то официально:

– Если уж захотелось познакомиться, то, может, продолжим – сержант Майоров. А проследив непроизвольное движение руки Сергея к карману, добавил, чуть поморщась:

– Да не надо паспорта, что за привычка у приезжих, чуть назовусь, сразу за документами. Другое дело, если сам того прошу…

– В Москву бы тебя сейчас, ты бы за паспортом не лазил, а ходил бы с ним в развернутом виде, особенно у вокзалов, – вдруг с раздражением подумал Сергей, а пробормотал что-то вроде «как же, власть ведь, мало ли чего».

«Мало ли чего» сержант пропустил мимо ушей, зато обернулся к Галине.

– Вот, обрати внимание – власть!

– Может, кому и власть, а мне как был Витёк, так и есть Витёк. Рыжий, притом, – ехидно добавила Галина и пояснила. – Вы не удивляйтесь, он же мне мужем доводится, догадались, небось, по фамилии.

– Скажите, если не секрет, Сергей Васильевич, – не скрывая любопытства, спросил «Витёк», – это правда, что вам удалось в нашем городе от поезда отстать?

– Удалось? – не сдержался Голубев, не уловив в голосе сержанта ни малейшей иронии. А кому он об этом говорил? – Да, если дело так повернуть, то, точно, была удача на рассвете, я, наверное, вообще удачливый такой.

– Так, началось! – с виду рассердилась Галина. – Не успел явиться свежий человек, тут же – расспросы, не наговорился на работе? Дай человеку отдохнуть, он же ехал сколько до этой удачи, да по городу целый день шатался!

– Не дам! – возмутился сержант. – Не дам отдохнуть, ему ещё неизвестно, сколько отдыхать можно, а мне через час на пост – снова молчать всю ночь? С кем там говорить, окстись!

– Да ладно, не выступай только, если Сергей Васильевич не против. Сядьте вон в кресла, сейчас кофе принесу, – Галина бесшумно исчезла.

– Вы не против? – как-то не очень уверенно переспросил сержант. Сергей уже был «не против».

– Здорово! Сейчас хоть малость поговорим, – расселись в глубоких кожаных креслах, ноги Витька перегородили чуть не весь вестибюль.

– А скажите, все-таки, товарищ сержант, – начал Сергей, – всё-таки, где вы тут увидели удачу – от поезда отстать? Люди обычно такую ситуацию по-другому оценивают, и часто – в непечатных выражениях.

– Для начала, просто Виктор, а вы, как я уже знаю, – Сергей Васильевич? Так вот, Сергей Васильевич, лично для вас – пусть какое хотите другое слово, пускай не удача, хотя, это тоже еще вопрос… А я ещё добавил ведь «в нашем городе» – обратили внимание? Я пять лет в милиции, да и вообще местный почти – из района родом, так не помню ещё подобного случая последние лет шесть-семь, когда тут всякие странности начались. Вернее, я бы сказал, заметны стали – начались-то они, может, неведомо когда.

Последние слова услышала подошедшая Галина. Расставляя чашки, сахарницу, пузатый дымящийся кофейник, она укоризненно заметила:

– Опять ты, Вить, со странностями своими. Закомплексовался вконец. Да какие, скажи, странности, кроме этой зелёной тарелки? Да и та, может, не больше, чем мираж…

– Ага, – кивнул Виктор, – мираж, галлюцинация и просто привидение. Общее, даже всеобщее, учти. Даже всемирного масштаба мираж – сколько иностранцев тут побывало, а? Другое дело, что все видят не более, чем глазами. Так это – загадка, ясно? Кому-то её надо разгадывать? И разгадает кто-нибудь, так почему не я, например? А потом, каждый со своей колокольни судит, есть странности или нету их. На вашей работе их нету, что ли? Приезжих всё меньше и меньше, а хоть бы одна гостиница в городе закрылась – сколько их?

Виктор начинал «заводиться».

– Да тише, тише… – урезонила жена, – задымишься скоро. Вот так всегда – чуть тронь, включает ворчалку, – похоже, что одобрила она. – Пейте кофе, остывает ведь, и курите, что за кофе без сигареты?

Разлила крепкий ароматный напиток, закурила сама и продолжала, уже задумчиво:

– Правду признать, в самом деле, что-то не так в нашем городе, как везде у людей. Гостиницы – это вроде мелочь, странная, конечно, тоже. А по-крупному? Всем же видно, что вокруг творится. Мне вон родня пишет – я сама-то не здешняя, из Владимирской области, есть такой город Киржач, от Москвы недалеко, может, слышали?

Голубев поперхнулся. Паспорт его она не весь посмотрела! А там ведь в месте рождения указана одна из деревень того же Киржачского района Владимирской области! Но промолчал, а она рассказывала:

– Всё там разваливается, шёлккомбинат почти закрылся – сырья нет, завод Красный Октябрь, что всю страну автомобильными фарами обеспечивал, теперь подставки для утюгов и прочую дребедень делает, колхозные поля бурьяном зарастают… Это как? Да вы сами лучше меня знаете – из Москвы ведь, – спохватилась Галина, – а в Тридевятове? И за один день заметили, небось. И ещё больше увидите, если задержитесь чуток. Хоть вот леспромхоз возьмите… Производство растёт – деловая древесина, ДСП, мебель, спички, фанера, щепа – всё нарасхват! При этом – лесопосадки новые, очистные для всего города, школы, больница, детские сады – не очень же выгодно, правда ведь? А делают и процветают. С другой стороны, не подсади лесной молодняк или забудь про очистные, так Меркулов – есть такой в охране природы – с директора шкуру спустит, как со старого пенька. А совхоз «Сибиряк», где я до гостиницы работала? Так ещё непонятнее, что народ-то сюда не едет! Валом не валит! Одно дело, что своих, вроде, хватает, а другие-то чего – не знают про нас? Как это так? Вон, – она кивнула на мужа, – этот сыщик говорит, что, мол, как тарелка явилась над лесом, так и пошел город с районом в гору… Может и правда оно? Так идём всё в гору и идём. Это если ещё «под горой» были. А страшно – вдруг гора рассыпется? Несмотря на хорошее житьё-бытьё. И на тарелку.

Галина замолчала, и Виктор притих и даже как-то меньше стал.

– А может, вы и зря расстраиваетесь, – нерешительно начал Сергей. – То, о чём вы говорите, я немного увидел, сравнил. Приехал – увидел. Ваша родня пишет – вы про их проблемы узнали. А если б не вы, Виктор узнал бы? И кто там, вдали, о вас слыхал, кроме той же родни? Вот вы говорите, в гору идёте, это как раз, если сравнивать сейчас с другими, а может, и раньше шли в эту гору, не особенно того замечая? Страна большая, всякие могут быть отклонения. Что-то не то здесь, конечно, но если имеется такое, вы что, только из-за непонимания волнуетесь? Так разгадает кто-нибудь этот ребус рано или поздно. Это ещё если желание появится. У Виктора оно есть, вижу, мне тоже интересно, чего бы не попробовать?

– Вот, говорил же тебе, что не один я такой! – вскочил на длинные ноги Виктор. – Уже единомышленник нашёлся. А ты, Галя, брось свою хандру, и на родине твоей всё ещё к лучшему пойдёт. Наверно. Главное, самим не надо в печаль бросаться!

Галина тихонько поставила недопитую чашку и вздохнула:

– Ладно, расстройство одно – эти разговоры, давай, Витёк, дуй на службу, а то схлопочешь от начальства…

– Да брось, – сержант потянулся, – может, у меня технический перерыв, тем более я предупредил кого надо. Ты давай, все-таки утром домой, хватит всех подменять, пусть ваш директор сам тут сидит, раз людей распустил. А дома, небось, скотина голодная тоскует, – он нацепил фуражку и направился к выходу.

– Не тоскует твоя живность, – вдогонку сообщила Галя, – я с утра Маринке звонила, что ей, впервой что ли? Пока! Не простудись там на своем самокате!

Сержант споткнулся, оглянулся строго и вышел вон.

– Вот так и живём… – Галина снова присела в кресло, взяла еще сигарету, зажгла, – нагружаю я вас, наверное, сходу своими проблемами, а у вас, их наверняка и так хватает,

Ей, конечно, не хотелось так сразу обрывать начавшийся разговор, похожий больше на монолог, впрочем. Но и Сергею становилось всё интереснее. Захватывало и затягивало этими тайнами, непонятно почему. Своих проблем дома, действительно, хватало. И тем не менее…

– А как вы, Галина Иннокентьевна, попали-то сюда, если это не очередная тайна, конечно? – подтолкнул он беседу.

– Какая там тайна, – усмехнулась Галина, – романтика комсомольская, не помните такого явления? После школы поступить в вуз не удалось, хотела в «сельхоз» и никуда больше, покрутилась год на шёлккомбинате – не по душе что-то, решилась, несмотря на уговоры родителей, взять комсомольскую путевку на БАМ – очень тогда было модно. В райкоме была на хорошем счету – активистка, а как же! – Выдали путевку, не глядя на отсутствие хоть какой специальности. А куда там именно на БАМ – какая разница, всё равно только по газетам ориентировалась. Сошла тут с поезда, понравилось название полустанка, мимо которого проехали – «Совхоз Сибиряк». Отсюда начиналось тогда строительство железнодорожной ветки на север – там нашли залежи бурого угля, замечательное, говорят, топливо для ТЭЦ, гидростанций нам всё мало! Протянули километров двести, дальше не хватило силёнок, сами знаете, почему. Бросили. Нет, после довели дело до конца, кто-то помог. А городок успели построить, и в леспромхоз немало было вложено… Я без специальности-то как раз в совхоз и направилась, говорю же, что в «сельхоз» хотела, тянет меня к земле, с детства приучена. Да и получается, между прочим. Вот гляньте, – она повела взглядом вокруг.

И правда, хоть Голубев и не понимал ничего в цветах, но тут было буйство зелени – иначе и не скажешь, вроде и экзотики немало. Собственно, экзотикой и без цветов начинало пахнуть. Прямо от этой станции, даже и раньше – от удачной посадки в поезд и опоздания на него. Выпили ещё по чашке кофе, да и пошёл спать – ни есть, ни думать не хотелось, хоть и было, о чём. Только нечем.

Наутро, как ни странно, его уже ждал Виктор – сменившись, явился за женой, которую тоже, наконец, подменили.

– Да простыли сразу двое, бывает, – пояснила она, – дежурить-то всё равно надо. Иногда и сам директор остаётся.

– А я думаю, дай, подожду, – здороваясь, улыбнулся сержант. – Вроде вы пташка не поздняя. Чего вам опять одному крутиться, да и мне с новым человеком интересно, тем более, что и вам кое-что тут интересным показалось. Так что, если не возражаете, мы вас с Галиной к себе приглашаем, позавтракаем, потом уж я вам и город покажу, и может быть, за городом что-нибудь. Вы как к рыбалке? Вот и отлично, найдём, чем заняться…

Почему бы и нет – Сергей так и не решил, когда назад отправляться. С одной стороны, делать тут нечего, случайно попал, а с другой – отпуск же, какая разница, где его проводить.

– Ага, только тогда я быстренько спортивный костюм надену, чай не будет официальных встреч?

– Официальных – нет, – хохотнул Виктор, – насчёт других – не гарантирую.

Правильно сделал, что не гарантировал: прямо у выхода из «Урала» познакомил Голубева со вчерашним любителем сказок. Тот пораньше решил по магазинам пройти, видимо. Не угадал.

– Галя, Виктор, доброе утро! Здравствуйте, молодой человек! – первым обратился мужчина. – Смотрю, эта семья вас уже приворожила? Очаровала, можно сказать. Галина умеет!

– Да что уж вы так-то, Сергей Николаевич, – улыбнулась Галя, – пригласили просто Сергея Вас… Ой, вы тёзки, оказывается! Что он вчера весь день один, сегодня снова. Так ведь и вернуться может в какую-то там Москву и не увидит ничего. А вы знакомы, что ли?

– Ещё нет, был мимолётный разговор. Сергей Николаевич Максимов, – представился собеседник, протянув руку. – Бывший лесничий, ныне – пенсионер. А вы – Сергей Васильевич, как понимаю. Какими судьбами тут у нас, извините за старческое любопытство?

– Просто Сергей, – ответил Голубев, пожав очень крепкую руку. – Библиотекарь. А здесь – простая случайная удача, вон как Виктор говорит. От поезда отстал. Расслабился.

– Ого! Библиотекарь, значит, здесь случайно оказался, – слегка удивился Максимов и задумался. – Это ещё вопрос, для кого в том удача. Виктор, а ты чем к вечеру занят? Не на службе? Вот и отлично, давайте-ка, встретимся перед закатом у Синего омута. Сергей, вы не удивляйтесь, я Виктора с детства знаю, охотник и рыбак ещё тот, прирождённый и наследственный. Не против? И Галину забирайте, чего опять ей дома сидеть, на работе насиделась. Ночи тёплые, палатка есть, всё остальное – тоже. Тогда до встречи, я ещё пошагаю, разомнусь – привык уже.

– Сергей Николаевич – он мужчина… своеобразный, – рассказывала по дороге Галина. – Нет, так-то вроде, как и все, до прошлого года работал, всегда на хорошем счету, своё хозяйство крепкое, на соседней улице живут они с женой, Ольгой Михайловной. Два сына у них, отслужили, женились. Один в леспромхозе, второй в совхозе, оба механизаторы. Там и живут с семьями. Родителей часто навещают. А своеобразие… Часто вы встречали лесников, что книжками зачитываются в любую свободную минуту? У меня и впечатление такое, что он не остался в лесничестве, хоть и уговаривали, потому что там на книжки мало времени. Да и читает-то – сказки да фантастику. Хотя… В нашем городе это в самый раз.

– Что вы имеете в виду? – полюбопытствовал Сергей. – Что это за чтение такое, что в самый раз городе?

Виктор явно развеселился, а Галя и застеснялась вроде.

– Да так… Есть тут кое-что. Витя вон привычный, с детства со всяко-разным встречается, да ещё его и Сергей Николаевич затянул уже в свои сказочные дебри. А я, сюда приехав, особенно после замужества так и пугалась часто. И что самое интересное! Знаете, Сергей Васильевич, ведь, в основном, народ тут и не знает про всякое-то. Вот, к примеру, вас заинтересовало это небесное блюдце до того, что разгадать захотелось. А больше, кроме вас да Витька, и не знаю таких почти. Сергей Николаевич – это само собой, хлебом не корми, подай ему чудес. Да ещё и рассказывает так, будто специально, чтоб никто не верил.

– Галина, Виктор, нам не пора на «ты» переходить? А то «выкаете», будто я Сергею Николаевичу ровесник. А лет-то мне двадцать семь… И сами года на два всего моложе.

– И то верно.

Дом Майоровых, чисто деревенский крепкий пятистенок, находился почти в конце одной из улиц старого города, что полого спускалась к речке. Так она и называлась «Пологая». За невысоким забором из крашеного в синий цвет штакетника виднелись фруктовые деревья, грядки с зеленью… У калитки – деревянная скамья под рябиной. Рядом с калиткой – кирпичный гараж, наверно. С другой стороны от него – две высокие берёзы. На одной из них, обхватив гладкий ствол на высоте трёх-четырёх метров, прилепился белобрысый пацан лет десяти, босиком, в серых штанах и белой футболке. Внизу сквозь штакетник было видно, что под берёзами мелькает нечто рыжее.

– Глянь, Галь, племянник снова на высоте, – Виктор внимательно рассматривал пацана. – И который раз ты от Петрушки взлетаешь? А у него крылья, достанет ведь.

– Пашка, ты снова полез к бедному животному? Вон смотрю, штаны опять разодраны. Слазь, давай! – это Галина вступила. – Щас уберу птицу. Петрушка, иди сюда, маленький!

На забор, гулко хлопая крыльями, взлетел странный петух: мелкий, золотисто-рыжий, с длинной шеей, вытянутой вперёд, да и сам весь какой-то длинный. Осмотрелся и прыгнул Галине на руки.

Пашка осторожно спустился по стволу на столбик забора и спрыгнул на траву.

– Четвёртый раз я взлетаю. Подумаешь, всё равно приручу. И это не животное и не петух, бабушка говорит, что у него в роду эти… птеррдакили водились, только зубов не хватает, всё бы погрыз! У-у, морда рыжая! – погрозил он кулаком петуху. Тот и внимания не обратил. – А штаны как порвал, так и зашью, что ли впервой. Я молока вам на крыльце поставил, а только потом этот вылетел. Изверг!

– А если б мы не подошли, так и висел бы молча?

– Подумаешь, мамку бы позвал, или ваш Ярик помог.

– Ладно, беги домой, скажи мамке и бабушке, чтоб зашли, я сейчас блины заведу, гость у нас. Хоть бы здрасьте сказал, древолаз.

– Ой, здрасьте, – Пашка и не смутился ничуть, – а как вас звать?

– Сергей.

– Ага, ещё один дядь Сергей, не запутаюсь, небось. Побежал я…

Парень скрылся в калитке соседнего дома.

– Вы, мужчины, побродите по двору, на скамейке перекурите, я похозяйствую. Только, Витя, курам насыпь комбикорму.

– Видал? – ухмыльнулся Виктор, ополовинивая мешок с комбикормом в кормушку в огороженном сеткой загончике. – С чего начать: с Пашки или с «птерридакля»?.

– Со второго, пожалуй. Что это за диво куриное?

– Именно, диво. По весне наш нормальный петух занемог, ветеринар поставил диагноз «старость». Пришлось расстаться. У меня как раз выдалась неделя тренировок с инспекторской проверкой, вот Галя и сходила сама на рынок. Она ж по жизни городская, хоть и говорит, что тянет её к земле. Купила, что предложили, экстерьер, говорит, понравился. И цвет. И живость в характере. Ага, живость… Вредность там одна. Посмотрели после на картинках, оказалась бойцовая порода. Нет, кур-то он топчет, как обычный хозяин гарема, только всё остальное, что движется, на дух не переносит. Ни одна соседская кошка по двору не пройдёт. Он и на меня-то поначалу кидался. Только хворостины побаивается, привык теперь сторонкой обходить. А в жене души не чает, будто собачонка. Пашка же тоже захотел с ним подружиться, не получается пока. Это сын моей двоюродной сестры. Она как раз в соседнем доме живёт со своей матерью да с Пашкой вот. Придут, познакомлю. Родня и есть родня, у нас и калитка в заборе, через которую Пашка проник сюда. Выйти только не удалось. Но пацан деловой, по дому помогает, начинаю помаленьку его на рыбалку брать, пускай осваивает. Может, и нынче поедет, если Маринка отпустит.

Устроились в беседке во дворе рядом с кустами черноплодной рябины. Двоюродная сестра Виктора оказалась той самой Мариной из привокзального буфета, так что знакомство и капельки неловкости не вызвало. А Анастасия Павловна, её мама – бывшая учительница математики, человек весьма коммуникабельный. Это она обозвала Петрушку птеродактилем. И когда она произносила это археологическое ругательство, он мчался к ней прямо из своего куриного вольера. И внимание обращал ещё лишь на Галину, остальных будто и не существовало, несмотря на попытки подмазаться всякими крошками.

Говорили о чём попало. Да и чего говорить, если блины чудесны, молоко свежее, мёд и варенье из земляники – божественны… Договорились, что на ночную рыбалку поедут все, Анастасия Павловна в том числе. «Чего же молодость не вспомнить, а может, и Ольга Михайловна соберётся, ей тоже это дело нравилось».

К слову, перед началом утреннего застолья Галина отложила в отдельную миску несколько блинов, налила в чашку молока и отнесла в сарайчик. На вопросительный взгляд Сергея Виктор с улыбкой произнёс непонятное:

– Для Ярика…

Уточнять не стал. И ладно, расскажут, если надо. Виктор ещё напомнил, что надо бы заехать к Сергею Николаевичу, предупредить о такой компании.

– Да и машина у него побольше – «уазик» лесничество оставило в пользование, когда на пенсию уходил. У меня ж «Москвич», на двух-то всяко посвободней будет. Да и выехать пораньше нужно, езды минут сорок, но это ведь тоже время, да пока там устроимся…

– А ты, Вить, хоть мыслями и на рыбалке уже, всё-таки по городу Сергея прокати, чего он вчера на своих двоих увидел. Хотя… Чего смотреть – всё, как везде. В музей загляните, он такой экспозиции вряд ли где встречал, – напутствовала мужчин Галина. – Мы с Мариной пока продуктов насобираем.

«Прокатились», ничего особенного. Разве что Парка Победы он вчера не увидел, да обычных для таких городков памятников, церквушек… Музей расположился в Новом городе, как заметил Виктор, видать, чтоб молодёжь «проникалась». И тоже – ничего особенного. Современный период – начиная с интерьеров деревенских жилищ с самоварами, прялками, печками-ухватами. Образцы продукции местных предприятий, схемы, графики, диаграммы. Время Великой Отечественной – фото, награды фронтовиков, описание подвигов павших и живых, образцы изделий промышленности, работавшей для фронта: патроны, гранаты, фляги, термосы, полушубки, шинели, ремни, сапоги… Потом – да, каменные топоры, осколки керамики, окаменелые кости неизвестно кого и целый скелет динозавра в середине небольшой комнаты. Почти всё, как в той дюжине музеев в городках вокруг Москвы, куда порой завозили Голубева приятели.

Только тут почему-то Виктор принял загадочный вид возле этого динозавра. Что особенного: кое-где Сергей и мамонтов встречал, и саблезубых тигров и всяких тех птеродактилей – мало ли в доледниковый период всякого разного жило. Вон возле Серпухова останки древней акулы нашли. Как музеям без таких «заманок»? И этот зверь из какого-нибудь пластика специалистами выточен любовно. О чём и сообщил добровольному гиду. А «недобровольный» – тот, что смотритель, тихонько шагал следом, поскольку посетителей больше не было, и как раз сейчас улыбался так ехидненько.

– Точно я не знаю, что такое радиоактивный анализ, – проговорил Виктор, проводя ладонью по ноге скелета, – говорят, что он определяет возраст в пределах пяти тысяч лет. Так вот этому созданию – около полутора тысяч. Всего. Найден на севере района. Вот именно в таком виде. Рядом с остатками кое-чего неприятного, конечно. В целом виде – один, а в разобранном – много. И тут в запасниках имеются детали, и увезено от нас достаточно. Если присмотреться, то можно увидеть кое-что странное. На спину глянь.

Сергей глянул. Ага, будто он соображал чего в звериной анатомии, нашли ветеринара. Да ещё в доисторической. Позвонки громадные, кости, естественно, тоже. Пара из ни них обломаны. И что?

– И что?

– А то, молодой человек, – вдруг вступил молчаливый смотритель, – что кости вот эти – не что иное, как остатки крыльев. Вы где-нибудь видели животное с крыльями, и чтобы четыре ноги имелись? Пусть лапы. Это ж вам не стрекоза, не так ли? И остальные кости от крыльев имеются. Я вот давно бьюсь за то, чтобы этот скелет полностью восстановить, так нет, сидят в отделе культуры ретрограды. Типа посетителей пугать, да и не поверят они, главное. Нашли причину – не поверят, да и чёрт бы с ними. И Ниловна, наша директриса, с ними заодно. Я вот решусь, до мэра дойду, Никитин – он поймёт.

Смотритель всё больше распалялся. Виктор тихонько потянул Сергея за рукав к выходу.

– Хватит, хватит. Марка Захарыча надо знать – заговорит на всю катушку. Эти крылатые – его любимая мозоль.

– А ты сам-то в них веришь? – полюбопытствовал Сергей. – Мало ли какие там кости, может, от панциря какого.

– Нас в школе как учили – чтобы о чём-то судить, надо это «что-то» знать либо верить в него.

– Это в какой же школе вас такому учили?

– В обыкновенной, в нашей, в какой ещё. Тут в Тридевятове их две, вот я во второй и учился. Там, кстати, и Анастасия Павловна работала… Так вот, я в этих крылатых не верю, я знаю, что они были. Ездил на тот раскоп и не однажды. Найдётся время, смотайся, место любопытное. Там кроме костей, такие отпечатки находятся! Крылья у этих зверей имелись, это точно.

– Странно… Ты ж знаешь, кто я по специальности. Среди разных энциклопедий попадались и с этими… ископаемыми. Чего там только нет. Вот крылатых четвероногих нет. А ведь среди палеонтологов люди попадаются и романтичные – всяко бы не пропустили ваш феномен.

– Так вот представь себе, не верят. НЕ-ВЕ-РЯТ! – повторил Виктор по слогам. – Вплоть до того, что и на тот раскоп ехать не хотят, и кости их не убеждают. Вот он где, феномен-то! Там Марк Захарович и копается в компании таких же фанатиков из школ да пенсионеров. Хотя… Вечерком задай этот вопрос тёзке своему, он из той же компании. Правда, рискуешь всю ночь слушать, если они с Анастасией Павловной не сцепятся. Ладно, поехали к Максимовым, что-то мне уже, действительно, не терпится на речку, неделю не был.

Максимовым тоже не терпелось. Вот же оказался Голубев среди любителей природы. Хотя какой Сергей Николаевич любитель, он-то как раз профессионал, и не надоело же за долгую жизнь, Сергей очень уважал таких. Ольга Михайловна, невысокая худощавая совершенно седая женщина, тоже вовсю суетилась. Лишь коротко познакомилась с гостем, да почему-то стукнув кулачком по плечу Виктора, продолжала бегать между домом и машиной со свёртками и корзинками.

– Как вы кстати, – улыбнулся Максимов, – моя и то отчего-то торопит. Тогда прямо сейчас и выедем. Не проголодались, небось. А если и есть такое, потерпите до омута, там больше влезет.

– Тогда мы к своим, надо ж машину загрузить. Местечко в своей оставьте для Анастасии Павловны.

– Ого! – восхитился хозяин. – Вот это компания! Такой даже рыбалка не помешает. Слышь, Михайловна, подружка твоя тоже с нами будет, пошевеливайся.

– А мне только подпоясаться, заводи своего «козла»!

У Майоровых тоже все оказались готовы. И соседи в полном составе были тут. Как это без телефонов, телепаты, что ли, кругом? Даже Петрушка шмыгал среди рюкзаков, не обращая внимания на Пашку, который хлопотал над своими удочками. Виктор сдал задом в гараж, где были двери и во двор, открыл багажник. И на верхнюю «корзину» пришлось много чего укладывать. Минут за десять справились – опыт не маленький, судя по всему. Как раз и Максимовы подоспели.

Женщины расцеловались. Сергей Николаевич поинтересовался, не желает ли с ними Петрушка проветриться.

– Меня тоже чуть на рябину не загнал, дьявол рыжий! Не учёл, что я с любым зверем умею ладить. Хорошо ещё, сам с хвостом не расстался, успел удрать, – пояснил он Сергею.

– Так и забирай в уазик, у вас посвободней. Если захочет сам, да Галина позволит, – Виктор рассмеялся.

Но, к его удивлению, Галя позволила, а петух на зов Анастасии Павловны, уже устроившейся в машине, шмыгнул к ней на заднее сидение. И даже что-то крикнул в сторону вольеры с подругами. Типа «не поминайте лихом!», наверно.

Дорога до речки Водянки – оригинальное название – ничем от просёлочных дорог в Подмосковье не отличалась: где-то двухколейка, в отдельных участках с высокими соснами по сторонам – для одностороннего движения. Берёзы, осины, ёлки, низин не попадалось. Как не попадалось и никакого транспорта в обе стороны. «Не место там для любителей богатых уловов, – пояснил Виктор. – Они сейчас больше на озёрах да на Граничной. А куда мы едем – ради удовольствия у костерка посидеть, ушицы из мелочи поесть. Но и тут для таких, как Павел, раздолье. Верно говорю? – обратился он к сидящему рядом Пашке.

– Да верно, верно, гони скорей, дядь Вить, там такой сом прошлый раз ухватил, леска тонкая. Я нынче ноль-три на катушку намотал. Точно вытащу…

Пашка не отрывал взгляда от дороги впереди – кажется, и бегом готов был помчаться. Ни в какие разговоры со взрослыми не вступал. Да оно надо слушать, что там с коровой у Марины и курами у Гали, и почему Анастасия Павловна договорилась с другой соседкой о дойках и кормёжке той коровы, и почему какой-то Ярик с каким-то Веселином повздорили ни с того ни с сего…

Это Пашке не интересно, а Сергей, сидящий у левой дверцы, поневоле уловил знакомое уже имя. Спросил, само собой.

– А… – смешалась отчего-то Галина. – Надо было вас познакомить, так Ярик вечно незнакомых стесняется поначалу. А ты, Вить, что, ничего не рассказал? Вот и я не буду. Пусть ещё в лесу посмотрит.

– На что это? – не удержался Сергей.

– Вот посмотришь и узнаешь, – хмыкнул Виктор, – а то опять получится: то ли верить, то ли нет. Потерпи уж.

И потерпел, подумаешь… Сто лет из города не выезжал, просто же красиво за окошком, несмотря на ухабы. Впрочем, Виктор «Москвича» своего берёг, ехал осторожно. Как и обещали, минут через сорок впереди блеснула полоска воды, ещё пару километров влево по течению, и обнаружилась круглая полянка. Не обойтись без «рисунка»: полукругом с боков и сзади – лес, впереди излучина реки, течёт она слева, изгибается, расширяясь, и вправо уходит. «Расширение» – метров под сто, там обрывистый берег, здесь – песчаный пляжик. Вроде и ничего особенного, бывают, наверно, и покрасивее места. Машины на поляну не въехали, остановились на чистой прогалине перед ней. Место обихоженное – дощатый стол под навесом из досок же, рядом – ямка для мусора, чистая сейчас. Чисто было вообще, Голубев даже головой крутнул, пытаясь отыскать следы любителей природы. Не нашёл ничего: банок, бумажек, пакетов – будто они тут первые. Однако тот же стол, кострище да и дорога сюда о другом говорили. Посещали эту полянку люди. Только странные какие-то.

Кто бы сомневался, что первыми выскочат Пашка с Петрушкой! Второй, не забыв клюнуть первого в задницу, умчался к воде и застыл там, распластавшись. Клюв – в речке, тело – на песке, крылья – по сторонам. А Пашка и не заметил провокации, вытащил удочки, рюкзачок, ушёл влево – туда, где заканчивались заросли кустарника.

– Сергей, ты пока прогулялся бы по берегу, да пацану помоги, если умеешь со спиннингом обращаться, а то тот наделает бород, только и дел не будет, кроме как распутывать, – посоветовал старший тёзка. – Мы займёмся обустройством. Да Виктор наловит мелочи на уху. Или сам тоже к нему присоединись.

Сергей Николаевич всё это проговаривал, суетясь с привезённым имуществом, раскладывая в одному ему известном порядке пакеты, свёртки, мешки и мешочки. И на женщин покрикивал, когда чего-то не так те доставали и укладывали. Да видно ж было, что ему и самому не терпится к воде. Однако сам позвал, сам и хозяйничай. Виктор лишь улыбался, доставая из недр «Москвича» рыбацкие вещи, а Галина сама знала, куда уложила всякую посуду. Марина же с матерью и Ольгой Михайловной палатки ставили – для них привычное занятие, видать.

Сергею, понятное дело, мешаться под ногами у занятых людей ни к чему, пошёл к пацану. По пути с трудом удержался, чтобы не спихнуть Петрушку в воду – уж шибко блаженно тот выглядел.

– Дядь Сергей, а ты спиннинг умеешь забрасывать, а то у меня не очень пока, – налаживая удочки говорил Пашка. – А надо, чтобы очень. Вон смотри, тут прямо перед нами ровное дно заканчивается, начинается агромадная яма на всю излучину. Здесь можно лещей поймать и мелочь всякую, она мне и нужна, чтобы на сома насадить. А сомы как раз в этой яме и живут. Чего? Нет, хариуса вон если по тропке налево чуть прошагать, там его полно. Только не интересно. Щас, погоди-ка…

Пашка, наконец, настроил поплавочную удочку. С катушкой, кстати. Нацепил червяка, поплевал на него, забросил недалеко от берега. Медленное течение понесло оранжевый стерженёк направо и увлекая его в сторону глубины. Парень удочку из рук не выпускал, напряжённо вглядываясь в поплавок, не моргал даже, кажется. Вот поплавок лёг на бок, рывками его потянуло к берегу… Пашка, сжав губы, ждал. Наконец, сигнализатор резко утонул. Парень подсёк добычу, начал крутить катушку.

– Вот же невезуха, – бормотал он. – В другой бы раз, а щас мелочь нужна.

На траве затрепыхался подлещик сантиметров в тридцать.

– И ни в уху его костлявого, и живец никакой, может, дядя Сергей закоптит разве… – Пашка бросил рыбу в ведёрко с водой.

Суматошно колотя по воздуху крыльями, примчался Петрушка, сунул голову в ведро. Отфыркался, что-то крикнул Пашке. Тот только головой мотнул, забрасывая новую наживку. Не до тебя типа. Через минуту попался второй подлещик, чуть поменьше первого. Пацан бросил его в траву подальше от воды. Петрушка победно рявкнул, кинулся к добыче. Попытался клюнуть, но рыба прыгала, промазал. Наступил ногой, начал пировать.

Сергей, отсмеявшись, спросил, давно ли этот хищник рыбой питается. Пашка пояснил, что Виктор каждый раз бросает курам рыбёшку, говорит, что там какого-то фосфору много, куры умней будут. Сам разве не заметил, сколь ума у Петрушки, у дурака бешеного?

Посидел Сергей с Пашкой полчасика, самому ловить не хотелось почему-то. За это время парень выловил с десяток таких же подлещиков, плотвицу крупную, да двух маленьких. Этих рыбак нацепил на спиннинги, попросил Голубева забросить подальше в яму, что тот и сделал. Петрушка выцыганил ещё рыбку, справился с ней, после чего они отправились к лагерю. Павел отказался, типа есть ещё не хочет, а вода питьевая имеется. А сом щас клюнет – как уйдёшь?

Поодаль от стола горели два костра. Над одним – котелок, с которым колдовал тёзка, над другим расположилась на подставке большая сковорода, там что-то помешивала Ольга Михайловна. Марина с Галей оформляли стол. Им, сидя, помогали Виктор с Анастасией Павловной. А рядом с ними расположился незнакомый персонаж. Сухощавый старичок с лицом и руками цвета старой дубовой коры – всё остальное прикрыто зелёным одеянием: кепи, плотная рубаха, брюки, оканчивающиеся «сапогами». Ни одной пуговицы, иной застёжки, ремня… Народ, глянув на Сергея, загадочно заулыбался.

– Сергей, – представился Голубев. – Случайный гость в этих краях.

– В этих краях, мил человек, случайных гостей не случается, – ответил незнакомец, – Хотя гонял некоторых, так они и в городе не задерживаются. А я – Сухой, имя такое с детства. Лесовик я местный, ещё меня лешим называют, да мне всё равно. О, а это та птица, о которой Ярик рассказывал? Не видал таких…

Птица, вначале подозрительно осмотрев зелёного человека, легко взлетела ему на плечо, ущипнула за ухо и успокоилась.

– Вот и сиди себе, раз нравится, а нагадишь – в суп пойдёшь! – Сухой вновь обернулся к присевшему и, надо сказать, ошалевшему Сергею. – И как тебе тут, по душе?

– По душе… – растерянно ответил Сергей. – Ещё бы вот по разуму.

– Это не долго, если он имеется, разум-то, – хихикнул старичок. – Вон Витя пояснит, что к чему, если до сих пор не удосужился.

– Ага, не удосужился, – проворчал Виктор, нарезая душистый хлеб. – Сергей Николаич, долго тебя ждать, где уже уха? Весь лес ароматом пропитался… Не хотел я говорить. Мы у музея вспомнили, что означает «знать и верить». Сказал бы, а он взял да поверил. Щас! Ведь не поверил бы, Сергей? А так – вот он Сухой, можешь ущипнуть хоть его, хоть себя. Натуральный леший. Хозяин тут полный. Вон и поросёнка приволок в подарок. И настойки своей, небось, прихватил.

– Да уж, – чего-то засмущался лесовик. – Кабанчик этот умудрился в скальный овраг свалиться, не жилец уже. А настойки как не прихватить – нынче у Тумана день явления на свет, скоро приплывёт. Это хозяин леса и болот на том берегу, – пояснил он Сергею. – Уж который по счёту, не знаю, врать не буду, лет на триста он помоложе меня. Не хватало ещё все даты помнить. И так башка забита.

– И много чем забита? – спросила Марина.

– Не поверишь, девушка, сколь многим. Мы ведь помним всё, что было не только с нами, но и до нас. Передаётся от предков. Это у вас, у людей, всё не по-людски: вона, лицо, фигуру, даже характер наследуете, а память? Всё с начала приходится познавать, а много ли успеешь за короткую жизнь! Да и ладно, это не исправить. Зато ваши настойки уважаю. Думаю, Сергей прихватил, да и у Насти черноплодка чудесной выходит.

– Так это… – покрутил головой Голубев и выдал от растерянности, – может, вы знаете, чего это в небесах над городом висит, а?

– Конечно, знаю. Почти, – невозмутимо ответил Сухой.

Максимов от неожиданности чуть котёл с ухой не уронил на подходе к столу. Поставил его, с изумлением воззрился не лешего.

– Знаешь? И молчишь? Сколько лет весь мир не может узнать, а этот молчит!

– А кто меня спрашивал, а? Ты, может, спрашивал или ваши учёные спросили хоть кого из нас? Понятное дело, что ничего мы бы им и не рассказали. И вам я не вправе всё докладывать. Скажу только, что это защита от возможных неприятностей. Вот вчера нашли ваши бурильщики одну… штуковину, нынче её откопали. И подальше от неё держаться надо, не взорвётся, но гадостей может натворить.

– А что там такое, не слыхал?

– Да там, Сергей, чего-то непонятное, – сообщила Анастасия Павловна. – Соседка рассказала. Там Купцов бурил, наткнулся на не пойми что, а Меркулов его отогнал. Сам же через военкомат вызвал сапёров. Так они и откопали какой-то здоровенный чёрный предмет типа ящика. Но что это, никто, естественно, не знает. Сообщили в Светлокаменск, в Тюмень. Может, кто явится, а может, и нет. Оставили на всякий случай охрану. Дети ж у нас сами знаете, какие, везде нос суют. Хорошо, что Павла мы сюда забрали. Точно бы залез. Кстати, позвать его, что ли, есть пора, чего уха стынуть будет. Где твой Туман?

– Да вон уже в лодке переправляется…

– А Пашка сказал, что не хочет есть, – сказал Голубев.

– Конечно, будет он есть, когда сомы там у него! Ничего, оголодает, примчится, – Марина начала наполнять миски ароматнейшим варевом.

Уха приготовлена из щук – Виктор умудрился четыре штуки среднего размера выловить.

– А ты, птица, слазь с меня, – Сухой поставил Петрушку на землю. – Нашёл насест! Ступай в лес, тут недалеко две тетёрки скучают, поухаживай. Если косачи хвост тебе не выдерут.

Петрушка искоса, но внимательно посмотрел на лешего и, видать, понял. Пошёл, не торопясь сначала, а потом вприпрыжку помчался. От лодки уже двигался новый лесной житель. Этот тоже был тонким мужичком в синем костюме, похожим на то, что на Сухом надето. С большой корзинкой в руке. Вежливо поздоровался со всеми, познакомился с Голубевым, осмотрел, чему-то удовлетворённо кивнул. Достал из корзинки туесок с мёдом, пару глиняных кувшинов, каких-то травок душистых, которые женщины тут же принялись разбирать.

Сергей млел: компания подобралась интересная, разговоры спокойные обо всём подряд. О чёрном ящике не вспоминали, зато про скелет музейный не забыли с подачи Виктора.

– Знаем мы эти скелеты, – проворчал Туман, – и живыми ещё этих летучих мышей-переростков застали. Кстати, довелось мне на том раскопе побывать, а он на границе с Югрой, так тамошние лесовики говорят, что где-то и ныне их видели. Так что, чего тут в музее странного, всё взаправду. А если кто сомневается, так много таких, что в нас-то верят?

– Да уж, – поддакнула Галина, – помнишь, Вить, у моей родни гостевали, пыталась я рассказать, так на смех подняли. Да оно им надо?

Хорошо посидели, настоечек домашних попили – обменялись: лесовики к женской продукции припадали, черноплодной, смородиновой. Сами же угощали своими травяными «бальзамами». Голубев всего попробовал. Но сильно не увлекались, хотя без этого какая уха – так, рыбный суп. И кабанчик, сдобренный принесёнными Туманом травками, на «ура» пошёл. Темнело поздно – середина лета. Явился из лесу Петрушка, явно сильно усталый. Ни на кого не глядя, прошествовал к реке в сторону Пашки. За рыбой что ли? Вот уж любитель фосфора отыскался! Вернулись к столу вдвоём с парнем. Этот проголодался основательно: уха, мясо, мёд с отварами – всё в дело шло. Петрушка же, нехотя поклевал хлебных крошек, ушёл к Москвичу, взгромоздился на верхний багажник и уснул. Пашка сообщил, что поймал десятка два подлещиков, несколько окуней и хариусов. В садке оставил. Максимов тут же взял большое ведро, направился к воде.

– Подлещиков подсолить нужно, завтра закопчу, – пояснил на ходу.

Стемнело.

– Вы укладывайтесь уже, – посоветовал Сухой, – а нам свои дела обсудить нужно, да и настойки по душе пришлись.

Следующий день – сплошной отдых. На самом рассвете из палатки выскочил Пашка и помчался к своим спиннингам.

– Есть! – послышался его вопль. – Помогайте!

Петрушка свалился с «насеста». Виктор с Сергеем бросились на помощь пацану. А у того, действительно, чего-то крупное прицепилось.

– Скажи спасибо, что тут коряг нету, а то остался бы без добычи и без лески с крючками, – пробормотал Виктор, забирая трепещущий спиннинг.

Вдвоём с Сергеем справились. Килограммов на пятнадцать рыбина тянула.

– Ха, мамка просила, чтобы без костей, пускай и ест теперь! – гордо заявил добытчик.

Лесовики так, видать, и не прилегли. Может, этого им и не требовалось, сидели, потягивали травяные отвары, с любопытством наблюдая за рыбацкой суетой. Естественно, что шум поднял всю компанию. Женщины сходу занялись было завтраком, только Сухой с Туманом начали прощаться – дел немерено. Выпили вместе по кружке горячего лесного «чая» с булочками, Туман направился к лодочке, а Сухой к лесу. Максимов ещё им успел сказать, что, если к вечеру не появятся, он им оставит копчёный рыбы – повесит на ветку сосны. За что Туман поколдовал над сомом – двое суток останется свежим, хоть на солнцепёке держи. Вот это правильно, иначе пришлось бы в соль помещать, а так уже как бы и некая свежатина.

Уехать постановили к вечеру, поскольку Виктору завтра с утра на службу, да и корову с курами долго на попечении соседки оставлять не шибко вежливо. Так что – день у всех «свой». Пашка опять отправился на своё место – одного сома ему мало. Петрушка склевал у него пару рыбок и умёлся в лес по делам. Мужчины забросили донки – всё же на рыбалку приехали. Максимов достал из безразмерных недр уазика походную коптильню, занялся подсоленной рыбой. Виктор насобирал валежника для костров, почистил вчерашний Пашкин улов, передал его хозяйкам для завтрака, уселся к своим удочкам. Сергей прихватил спиннинг с поплавочным настроем – «ангарским специальным настроем», как пояснил Пашка, «на хариуса, видишь, тут два грузила? Оставь одно – ни за что не клюнет, а почему – никто не знает…» И отправился вверх по течению тропкой, указанной тем же Пашкой.

…Загорали, купались, разговаривали лениво. Вчерашнюю тему слегка поворошил Виктор.

– И как это, Сергей, тебе удалось такой вопрос вчера Сухому задать, а? Кто бы подумал, что им чего-то известно об этом НЛО!

– Да от растерянности, наверно, откуда мне знать, о чём с лешими говорить можно? А потом – загадка-то из головы не выходит, я же тут сколько живу – три дня? Шибко свежие впечатления.

– А ведь, скорей всего, и наш Ярик знает, – задумалась Галина, – надо бы его порасспрашивать с пристрастием.

– Ага, скажет он, там свои тайны, – засомневался Виктор, – видишь, Сухой-то много ли объяснил? Впрочем, почему бы и нет. Спросим обязательно.

– И всё-таки, кто этот ваш Ярик? Второй день это имя слышу…

– И увидишь, кто носит такое имя. Ты, Сергей, теперь готов к таким вещам. Домовой это наш, хозяин, можно сказать, и хранитель. У Нефёдовых тоже живёт Веселин. В Старом Городе много их, но не в каждом доме. А в Новом практически и нету – не любят они многоквартирных домов, им своё хозяйство требуется. Весьма осторожны и не шибко доверчивы, тебе вот не стал на глаза показываться, а когда на это решится – неизвестно. Тут уж без обид. И между собой как-то все они общаются, с лесовиками в том числе.

– А типа русалок, кикимор, василисков разных – с этими персонажами как?

– Да никак, – рассмеялась Марина, – нету их. Мы поначалу тоже интересовались. Что домовые, что лесовики уверяют – нету. За века в сознании-то у нас много всякого накручено и напутано. Вон Виктор когда-то увлекался первобытными религиями, может много рассказать о разных… духах и прочих существах, населявших землю. Если учесть, что всё же кто-то из сказок, мифов, легенд имелся по правде, как вот наши драконы и лешие, то чего странного, что и придумано немало. Так что, если размечтался о русалках, придётся ограничиться кем-то из людей.

Марина вдруг погрустнела, и больше к этой теме не возвращались. После уж Виктор как-то вскользь упомянул, что не повезло сестрёнке в жизни. Выскочила, ненормальная, замуж чуть не в семнадцать лет. Парень намного старше, прожили два года, уехал в Светлокаменск. Хорошо ещё, без скандалов, по-тихому разошлись, помогает регулярно, хоть сам и не наведывается – другая там семья. А Маринка восемь лет одна в этом смысле, и смотреть ни на кого не желает, хотя многие тут «клинья подбивали».