Читать книгу Попаданцы разбушевались. Книга первая. Город Тридевятов - Анатолий Завражнов - Страница 3

Часть первая
Странная история

Оглавление

Все три семьи приглашали Голубева у них на ночь остаться, не решился, подумать хотелось. В гостинице администратор, которая его до сих пор не видела, ничего не спрашивая, протянула ключ 306, пожелала «Спокойной ночи!» Только взгляд светил любопытством. Думал обо всех странностях, главной из которых оставалась такая, что и сформулировать не шибко получалось. Примерно так: «как Тридевятов, являясь частью страны, Тюменской области, живёт как бы и отдельно от них?» Нет, он, конечно, не успел узнать всех административных, экономических и прочих отношений, но хотя бы то, что с продовольствием, промышленными товарами здесь перебоев не случилось – это как? А тот же совхоз с леспромхозом – в них никакой приватизацией не пахло. То же касалось гостиниц, крупных торговых точек. Да, всякие ларьки, палатки, магазинчики имелись с вывешенными для обозрения лицензиями, с привычными уже «ИП», «ЧП», но в целом-то – как? И по мелочам: где тут начавшийся в стране бум китайских и турецких товаров от жвачки до сантехники? Где книжный разврат с жёлтой прессой и откровенной порнухой, что в Москве и окрестностях заполонила все подземные переходы и наземные прилавки? Не говоря уж о домовых и леших – это совсем ни в какие ворота не лезло, да и в разум тоже с огромным скрипом, несмотря на то, что «узнал».

Нет, ничего не придумалось. А интересно же, надо всё-таки присмотреться, куда спешить?

Он и не спешил. Поднявшись чуть не в девять, привёл себя в порядок, облачился в спортивный костюм, оценив собственную предусмотрительность: два он захватил на всякий случай, да перед выездом на реку позавчера кроссовки прикупил. Позавтракал парой чашек кофе в кафе, что обнаружилось в пристройке к гостинице, и также, не торопясь, направился, конечно, к странному «чёрному ящику». Имелось в смутных планах и повторное посещение музея, так ведь тот скелет не убежит, а «ящик» может, если, как говорила Анастасия Павловна, кого-то там уже вызвали к странному объекту.


У «объекта» народу уже толпилось, не счесть. Само место раскопки оцеплено военными, внизу в яме тоже кто-то копался, жители же группами, кучками расположились вокруг. Командир сапёров, видимо, через мегафон пытался уговорить граждан покинуть опасное место «во избежание», да кто б его слушал. Местная милиция тут тоже в наличии, а какое право людей оттеснять – не митинг несанкционированный, вышел народ свежим воздухом подышать. Сергей заметил и Виктора, который помахал ему рукой, подзывая.

– Чего ты один, как потеряшка? – поздоровался он, – Вон Максимов среди начальства уже, пойдём-ка к ним, там, небось, информации побольше.

Поздоровался и со старшим тёзкой. Эта группа сформировалась вокруг высокого мужчины лет сорока в строгом сером костюме. Худощавый шатен с орлиным носом, твёрдым подбородком и карими глазами, он, наверно, обладал некоторой немалой властью, поскольку временами обращался к окружающим, и то один, то другой из «свиты» отправлялись куда-то в город.

Сергей Николаевич только что от него и отошёл.

– Ничего уже не получается, – сердито вздохнул. – Это мэр города, Никитин Олег Иванович. Тоже не хочет, чтобы находку кто-то трогал, я ему передал мнение лесовиков и… других. Так нет, военные по своим каналам информацию успели запустить. Сюда направляется неведомо сколь высокопоставленных лиц и из секретного военного НИИ ещё. Часам к трём явятся. Некоторые и на вертолётах. Кошмар. Олегу предстоит немало неприятных минут, если он свою позицию отстаивать начнёт. А он начнёт. Тольку толку мало, если среди гостей умных не будет. А что им можно объяснить? Что лешие трогать не советуют? – Максимов вдруг внезапно успокоился. – Слышь, Сергей, я Никитину о тебе упомянул, хочет два слова сказать. Пошли-ка…

– Никитин Олег Иванович, – протянул руку мэр.

– Голубев. Сергей, – Сергей ответил на рукопожатие, взглянул вопросительно.

Никитин будто потерял интерес к тому, что в яме.

– Слышал я, Сергей, две вещи. Что вы – библиотекарь, и что отстали от поезда.

Вот же ж дался им всем этот поезд, а? Отстал и отстал, с кем не бывает, так нет, все от лешего до мэра почему-то этим фактом интересуются.

– Отстали и отстали, с кем не бывает, – усмехнулся Никитин. – А вот в соответствии со специальностью попросил бы нам маленько помочь. Думаю, много времени не займёт, может дня два-три. Отдел культуры готовит некую историческую справку в область, зачем она понадобилась, их не поймёшь, может, просто заняться нечем. И как ни странно, обнаружилось, что ничего подобного не имеется, будто нету истории у Тридевятова. И я не шучу. Даже в музее. Директор крайне увлечена успехами леспромхоза и прочей современностью, смотритель Марк Захарович залез в какой-то неолит и не вылазит оттуда… Не могли бы вы покопаться в городской библиотеке? Прошлый-то заведующий уехал некстати, а кроме него там никого и не было. Отдел культуры, разумеется, ваш труд оплатит, если сами не могут. Или не шибко хотят.

Ничего себе стремительность! Но впрочем… Что-то в этом есть. Именно в том, что ничего нет, если мэр, действительно, не шутит. Как такое может быть?

– Не думаю, что от меня будет много толку, хоть и библиотекарь, но технарь я. Однако почему ж не покопаться?

– Вот и отлично. Завтра и начинайте, нынче никого в администрации не найдёте, все тут работают. А там они и проводят, я предупрежу. Где отдел находится, вот Сергей Николаевич расскажет. До завтра, Сергей Васильевич!

Ага. Только Сергей представлялся без отчества, но, может, это тёзка удружил. Да мелочь это всё. Есть чем заняться, голова быстрей варить начнёт.

Сходил с Максимовым к ним в гости, чего отказываться? После обеда вернулись к месту событий. Один вертолёт уже стоял неподалёку. Народу стало поменьше, собственно, ничего же интересного не происходило. Удалось подобраться поближе к цепочке охраны, отсюда уже и в яму заглянуть можно. Хотя увидеть оказалось возможным только верхнюю часть «ящика» или что там. Плоская чёрная поверхность, прямоугольник метра четыре на полтора, чуть меньше панели потолочного перекрытия в блочных домах. И не глубоко лежал, метра три, не больше. Только это относительно: если его закопали, то да, не глубоко. А если он когда-то на поверхности располагался? Это сколько ж времени должно пройти, чтобы три метра земли нанести?

– А высотой где-то с метр, – подсказал Максимов. – Сколько весит, неизвестно. Чем-нибудь трогать этот камень опасаются. Хотя чего опасаться, вон Купцов Василий и алмазным буром ни царапинки не сделал. И реакции никакой. Но скоро уж подъедут крутые спецы, посмотрим… Вон уже какие-то аппараты от вертолёта волокут.

Ждать пришлось ещё с час. Но скучно не было: народ ведь обменивался всякими домыслами. Метеорит, древний алтарь сатанистов, новый ящик Пандоры, просто сейф с золотом или летописями, фигня, до сих пор никому не мешавшая… И ведь каждое предположение требовало защиты либо отрицания. Хорошо без кулаков и мата – женщины с детьми тоже тут, как без них? И Галина с Мариной явились, тоже не давали скучать вопросами.

Второй вертолёт приземлился рядом с первым, ближе к яме. В нём явно прибыли те самые «высокопоставленные», в форме с лампасами, в гражданке, толстые и тонкие, солидные, дюжины две. Имелись и не очень солидные – эти с фотоаппаратами, видеокамерами, но их от силы пятеро. Секретность блюдут. Ага, будто никто из местных не фотографировал! Будто такое каждый день откапывается и привлекает внимание властей! Тёзка сказал, что в яму и Ниловна, директриса музея, пыталась прыгнуть. Солдаты напор выдержали.

Сейчас вновь прибывшие разделились на несколько мелких групп. Ни с кем из местных не общались, трое спустились вниз, несколько человек разместились на походных стульях перед приборами, остальные степенно прохаживались вокруг котлована, обмениваясь короткими важными репликами. Репортёры азартно полыхали вспышками. Рядом с одним из задумчиво стоящих генералов возник мэр Никитин, что-то стал возбуждённо объяснять. При этом и в небо указывал, где неопознанный объект тревожно мигал оранжевым и казался несколько больше привычного. Спокойно выслушав говорившего, военный пожал плечами, обвёл взглядом зрителей, коротко что-то проговорил – слышно ничего не было. К генералу подбежал один из сидевших перед аппаратурой спецов, показал нечто вроде графика. Руководитель взглянул на мэра, ткнул пальцем в бумагу. Никитин ответил, потом ещё потоптался там несколько секунд, безнадёжно махнул рукой и направился к Максимову, рядом с которым стояли Виктор, Галина, Сергей, ещё несколько человек.

– Как об стенку горох. Об каменную, – вздохнул он, вытирая платком выступившую на лбу испарину. – Да и что я мог предъявить? Звезду, сигналящую неведомо о чём? Так он говорит, вы, говорит, снимите её сигналы на видео, может, поверит кто-нибудь. Знает ведь, что бессмысленно её фотографировать. А потом этот… Оказывается, камень опускается в землю, где-то на миллиметр за три часа. Вот и пускай опускается, говорю, ему там, значит, место. А он, вы гарантируете, что вашим жителям ничем не грозит этот камень? Что я отвечу, что тут можно гарантировать? Кроме того, что лежал в земле тыщи лет, пусть и дальше лежит. Вон, едут…

Сверху по улице направлялись несколько кранов, здоровенный военный грузовик, два колёсных бульдозера – все в защитной раскраске.

– А тебе твой Фаддей ничего не говорил? – обратился Никитин к Максимову.

– Фаддей-то? Нет, – встрепенулся Сергей Николаевич. – Да я его, кстати, и не видел нынче. И в обед не шуршал. Не сотворили бы чего всей компанией.

– Да ладно, что они тут могут, кто другой бы не сотворил, чего вот звезда мигает, будто пульсирует? Подумалось, может, знает чего или чувствует…

Генерал взял мегафон.

– Граждане, очень прошу отойти от погрузочной площадки как можно дальше!

Его спокойный голос не позволил «гражданам» игнорировать эту просьбу-приказ. Милиция тоже посодействовала. До ближайших домов метров шестьдесят, сюда все и отошли. Остановились, наблюдая. Экскаваторы шустро разровняли выброшенный из котлована грунт. Два крана пристроились по длинным сторонам ямы. Грузовик, объехав их, на лугу развернулся, снова объехал и задом придвинулся к короткому краю.

За рычагами кранов находились, видать, профессионалы экстра класса: подцепить груз с двух сторон, чтобы стрелы не мешали друг к ругу, синхронно подъехать к грузовику и также осторожно уложить камень в кузов – это уметь нужно. Полчаса всё действо заняло. К Никитину подбежал один из солдат.

– Товарищ генерал приказал вам передать!

В руках мэра оказалось несколько фотографий – чёрный камень с разных ракурсов. Ничего особенного. Только на трёх снимках ясно виднелось некое изображение. На боковых сторонах объекта одинаковый рисунок: на тёмном фоне ясно выделялся серый круг, расположенный на оперённой стреле. В центре окружности размещалось стилизованное изображение дерева. Ещё там какие-то каракули типа иероглифов.

Все прибывшие воздушным транспортом к нему же и направились. Сапёры собирали своё имущество. Грузовик, выпустив клубы сизого дыма, тронулся с места. Тут и появилось ЭТО!

Прямо над грузовиком в воздухе возник такой же прямоугольный объект, только значительно больше «камня». Да кто б его разглядывал, прямоугольный он или пирамидальный! Явился-то предмет совершенно бесшумно, но воздушная волна пошла такая, что не только люди, но и два мелких экскаватора оказались на боку. Краны как-то устояли, подрагивая. Вертолёты – тоже. И зрителей у начала улицы не слабо приложило. Раздались крики, детский плач. Но волна, видать, шла к земле узким конусом, потому грузовику и экскаваторам досталось больше всех. Особенно – первому, его будто сплющило. Остальным – так, рикошетом.

Сергей вскочил на ноги, ошалело тряся головой. Осмотрелся: люди поднимались, вроде никто не пострадал. Вот у ямы – неизвестно. А события продолжались с бешеной скоростью. От летучего призрака к кузову грузовика протянулись серые ленты, чёрный камень начал подниматься вверх. Через мгновение с неба от того самого неизвестного НЛО упал оранжевый луч… И не стало ни призрака, ни груза. Будто и не было. Высоко в небе, светлом ещё, сверкнуло в беспорядке и пропало с десяток огней, будто взрывалось там что-то. Затихло. Не многие и заметить-то это явление успели – внимание всех приковано к людям, что уже суетились вокруг техники. Зато многие увидели на востоке такой же яркий оранжевый столб света, поскольку он поднимался с земли. Не так уж и далеко от города. Появился, сверкнул и исчез.

Никитин вдруг ухватил за рукав Максимова, показав рукой в ту сторону.

– Там же…

– Знаю, пасека там. Надо ехать!

– Забирай парней и срочно туда, мне здесь необходимо остаться, сам видишь, что у техники творится. Виктор, ты на служебной? Давайте на пасеку, Глухова я предупрежу.

С Максимовым и Голубевым в уазик проникли Марина с Галиной, чему Сергей Николаевич даже вроде был рад: не попытается больше никто в машину лезть. Пашки поблизости не видать, но Марина успокоила, что того бабушка попросила её сюда проводить. Наверно, не успели. Расстроится, конечно, пацан, но это пройдёт. Насколько Сергей помнил, на рыбалку они ехали к югу, теперь же просёлок вёл прямо на восток. И действительно, упоминавшаяся пасека располагалась совсем рядом – не больше пятнадцати километров до неё. Виктор выжимал из техники, что можно, трясло всех безобразно, но так это не долго. Дорога уходила дальше, они же свернули вправо, и через три минуты показалась поляна, по краям уставленная ульями, некоторые валялись. Сама территория огорожена обычными жердями, «изгородь» это, кажется, называется – припомнил Сергей, в основном, как препятствие для скота. Справа, сквозь негустой подлесок синела речка. Или озеро – не разглядеть.

Вроде, тихо, ничего не горело и не дымилось.

– А где избушка-то Максимова? – спросила Галя. – Она же впереди на другой стороне стояла.

– Щас и посмотрим, – сквозь зубы ответил Виктор, направляя уазик к противоположному краю поляны.

Брёвна, доски, щепа, осколки стекла – вперемешку вокруг воронки, в которой равнодушно темнел тот самый «чёрный ящик». Справа под берёзами суетились уже знакомые Сергею Сухой и Туман и трое низкорослых, очень низкорослых бородачей. Ещё один из лесовиков лежал на траве, рядом с ним – обычный человек, правда, тоже с бородой, одетый в простые холщёвые штаны и рубаху, босой.

Приехавшие бросились туда. Галина не забыла прихватить из машины аптечку, открывала уже.

– Да пустяки, оклемаются, – встретил их Сухой, – уже намазали синяки да царапины живицей, отваров влили. Но, видать, обоих по головам крепко приложило, только-только стали шевелиться.

– Они у меня быстрей в себя придут сейчас, – пригрозила Галина, откручивая крышку со склянки с нашатырём. – Тоже мне ведуны, не могли поберечься…

Нюхнув живительного аромата, раненые одновременно замотали головами, закашлялись, заворочались, стеная.

– Э, лежать! – прикрикнул один из домовых. – Пить вот вам нужно много.

– Экая безделица, пусть хоть обопьются! – Туман неведомо откуда достал два кувшина, один передал Марине.


– А теперь рассказывайте, – попросил Максимов, когда все более или менее успокоились и расселись вокруг скатёрки, расправленной прямо под той же берёзой. – Шибко скрытные вы. И знали всё, смотрю, иначе бы этот камень на вас не свалился, чувствую, сами к тому причастны. Кто тут самый… знаток?

– Вот он знаток, – кивнул бородатый мужчина на своего недавно лежащего напарника. – Листвяк до последнего не говорил, что при нём какой-то прибор давнишний. Только это… Сперва прибрать бы нужно этот разгром, вдруг кого занесёт ненароком – чай, вы не одни видели огонь. А знакомых у меня в городе немало.

Сухой, Туман, трое домовых поднялись, направились к воронке. Через полчаса на месте развалин и ямы осталась ровная площадка, покрытая свежей травой.

– Будто нарочно мы избу сломали, чтобы новую устроить, – пояснил Сухой, отдуваясь.

– И устрою, – пообещал Листвяк. – Делов-то! Особенно, если домовые подсобят.

– Только устраивайте чуть в сторонке, не над камнем, – посоветовал Виктор, – а то, кто знает, что это за камень, может и сам раскопаться, опять мало не покажется.

До того как-то мимоходом и познакомились, Голубев узнал, что звать домовых Ярик, Веселин и Фаддей, только путался ещё. Сам пасечник – Максим Никонов, сколько лет тут живёт в лесу, и сам не помнит.

– Успеете построить, рассказывайте! – потребовал Сергей Николаевич.


Хоть Сухой и говорил, что у них память наследственная, однако и в ней появлялись лакуны. Один из предков Листвяка… Или родственников? Хотя точней будет сказать, из «однодельцев», которому срок вышел, с предками и роднёй – как бы не запутаться в том, кто они такие у этих народов. Передал «по наследству недавно» ему прибор, обеспечивающий защиту неизвестного по размеру территории участка Земли. Защиту от тех, кто её хотел бы сгубить или захватить. «Вот за что купил, за то и продаю» – проворчал Листвяк. А тот «родственник» получил эту штуковину от некоего иномирца. А тот иномирец больше ни с кем не общался… Что не понятного? Размером аппарат – с мужскую ладонь, опасность незнамо от кого и её масштабы определял сам, зажигая красный индикатор и включая ультразвуковой сигнал. Лесовики, как и домовые, были к такой частоте чувствительны, потому, кстати, не жаловали летучих мышей. Вот автоматически реагировать на опасность прибор не мог. «Если на эту красную кнопку вообще нажимать некому, то для кого она, опасность? А ежели не сработает один прибор, через какое-то время другие помогут. А сколько их всего, и где они, кто знает? Не нами придумано…» Вот ещё поэтому об аппарате его коллеги и знали – мало ли что с ним самим может случиться? За свою жизнь Листвяку приходилось нажимать кнопку четырежды: после первого случая в 1733 году он ничего особенного не заметил, лишь неожиданно день превратился в ночь, как бывает при солнечных затмениях. Может, оно и происходило. Во второй раз опасность возникла 30 июня 1908 года, тогда над обширной территорией Центральной Сибири пролетел гигантский шар-болид. «Тунгусским метеоритом его называют, а что там на самом деле взорвалось, гадают ведь до сих пор».

– Конечно, – припомнил Голубев, – в том же Соловце выдвинули теорию аварии космического корабля, который двигался из будущего в прошлое.

Совсем недавно, в 1961-ом, перед самым запуском Гагарина почти в зените прибор устроил нехилый взрыв, невооружённым глазом можно было видеть следы осколков, разлетающихся во все стороны света. И теперь: пять лет назад индикатор засветился не красным, но всё же оранжевым светом. После включения аппарата и появилась эта странная звезда над Тридевятовом. Индикатор потускнел, но не погас вовсе, как бывало раньше. Позавчера, когда в городе отрыли загадочный чёрный объект, в такт звезде стал пульсировать и огонёк на приборе. Листвяк встревожился и ночью вызвал «вот этих всех». Всё утро и день просидели на веранде, уставясь на сигнал, нажимать не решались, вроде же ясно сказано, что должно красным светить и звук ещё. А этого не было, растерялись. Только когда индикатор чуть не полыхнул, и звук пошёл, Листвяк нажал кнопку. После чего им всем, кроме Максима, по ушам так вмазало, что чуть на месте не свалились. Бросились вон от дома, да эти двое тормознули. Вот и вся история.

– А где прибор? – поинтересовался Голубев. – При такой-то истории его никаким каком не уничтожить, наверно.

Листвяк растерянно переглянулся с Максимом: и верно ведь. Ощупали каждый себя и друг друга, помчались к месту, где дом стоял, потом к берёзе, под которой лежали, там и нашёлся «спасатель» целый и невредимый. И ничего не мигало. Договорились и дальше молчать, хватит и вот этой знающей компании. Также и о чёрном камне. Да, шарахнуло по избушке, сожгло её напрочь, а в чём причина – кто ж знает.

Именно эту версию и преподнесли Никитину, когда тот явился через час на машине начальника УВД Глухова. Вместе с ним самим, разумеется. Выслушали, посочувствовали. Сообщили, что среди жителей города пострадавших нет, а вот у военных… Кто мог выжить в кабине грузовика? А там – водитель прапорщик и лейтенант рядом. Экскаваторщиков сильно помяло, но жить будут, шесть бойцов контужено. Вертолётом оправлены в Тюмень, вторая машина подняться не смогла. Пришлось «высокопоставленным» ждать колёсную технику. Одного из возмутившихся отправкой раненых вместо него генерал тут же разжаловал и уволил. Больше таковых не нашлось

– Да нормальный он мужик, – вздохнул Никитин, – давно с ним знаком, но над ним есть, кому распоряжаться. Выдержит, а вот парней жалко. Петрович, доставай, что у тебя там в машине, как не помянуть…

Помянули, помолчали.

– А что Никодима нынче не вижу, – спросил Глухов, осматриваясь. – Не звали?

– Да занят он в своей библиотеке, – ответил Фаддей, – он и так-то мало, чем озабочен, кроме неё. А там то ли с температурой проблемы, то ли ещё чего. Работников-то нету.

– Вот Сергей завтра сходит, посмотрит, чего там. Скорей всего, Никодим, как обычно, просто в ипохондрии своей, – это Никитин уточнил.

– А, так это вы тот Сергей, что от поезда отстал, – протянул Глухов.

И этот туда же!

– Хорошее дело. Я про библиотеку – нельзя её без присмотра держать. Глядишь, и подольше задержитесь. Не в милицию же вам идти работать с такой редкой специальностью. Хотя Виктор и рад был бы, наверное. У нас-то, в основном, сотрудники пожилого возраста, и приятель у него, Сергей Николаевич ещё старше. Так что в самый бы раз вам поближе познакомиться. Тем более, смотрю, и друзья наши лесные приняли за своего, домовые – тоже, иначе ни в жизнь бы вы их не встретили. Кстати, лесные да домовые, предупредить хочу. Уж опыт имею. Кажется мне, что разные случайности тут ещё могут случиться. И не обязательно случайно. Не знаю, что вам помогло избежать сгорания в этой избушке, но присматривайтесь к обстановке внимательней по всем лесам. Всех знакомых ваших о том же предупредите. Ох, что-то разговорился я…

– Так по делу говоришь, Петрович, – вставил Максимов. – Я вот тоже весьма насторожился. Звезда эта, камень случайно нашли, откопали по дурости, дальше неведомо кто украсть его решил да пропал, избушка пасечника сгорела. Вроде прямой связи не видать, да кто её знает, непрямую?

– О чём и речь, – серьёзно продолжил майор Глухов, берясь за травяной настой. – Вот кто мне скажет, есть на памяти такое, чтобы в Тридевятов присылали выпускников вузов на практику? Хоть каких: врачей, учителей, бухгалтеров, лесничих – было такое? Либо сразу распределялись сюда, либо просто на работу сами устраивались. А тут нате вам: вчера только прокурор наш Рудольф свет Николаевич показал приказ из Тюмени о направлении к нему для прохождения практики четверых курсантов юридической академии из Сверд… Екатеринбурга. Каково?

– И чего они здесь делать будут, прокуроры будущие? – хмыкнул Максимов. – Кто у нас тут законы нарушает, а? Кроме бытовых скандальчиков, и не припомню уж ничего в последний десяток лет.

– Да потому что Рудольф со своими не столько проверяют, хоть и не без этого, сколько учат чиновников, в основном, как правильно исполнять те же законы, указы, распоряжения и прочее, – Никитин даже рассмеялся. – Уж сколько он предписаний отправил. На тех, кто от местных чего-то требует лишнего. А то взяли моду: в соответствии с Письмом министерства сельского хозяйства Тюменской области… Письмом того, письмом сего… И ведь многие ссылаются именно на дурацкие письма, которые и никакой правовой силы не имеют. А наш прокурор не стесняется и в Генеральную прокуратуру сообщать именно о таком беззаконии. Намного меньше стало любителей всяких отчётов и справок. Но до сих пор встречаются тупые.

– Да и пусть хоть это посмотрят студенты, если им надо. Тут другая неприятность, – вздохнул Глухов. – С ними направляется куратор, или руководитель практики, некто доцент то ли Зубаткин, то ли Зубахин. Так Рудольф его хорошо знает – он же сам заканчивал эту академию. Личность, надо сказать, мутная. Склочник, сплетник, любитель совать нос не в свои дела, да ещё и взяточник. Даже по советским временам сдать ему экзамен или зачёт немало стоило.

– Это в юридической-то академии? – удивился Голубев. – Среди законников как раз?

– А чему вы удивляетесь? – усмехнулся Глухов. – В этом плане – такой же вуз, как и другие. Сессии, экзамены и масса лентяев… Ладно, я вот к чему. Мы с прокурором начинаем обзванивать и предупреждать всех руководителей города. Всех! И предпринимателей, чтобы были крайне осторожны в оформлении документов и без подписи или присутствия нашего прокурора абсолютно никаких проверок не допускали. Вам-то, в принципе, всем, кроме мэра да Виктора в какой-то степени, всё равно, но… Знаете такую категорию граждан, как «свидетели»? Мало ли…


Максимов попросил Никитина предупредить отдел культуры, что они с Сергеем будут ждать их сотрудника у библиотеки в девять часов – чего это Сергею в Новый город мотаться, потом обратно.

В девять их уже и ждала девушка из того управления администрации, что в народе так и был «отделом». Какая разница, имиджу, что ли сотрудникам добавляет наименование «управление»? Библиотека – старинное Г-образное здание, в котором прежде помещалась начальная школа. Когда ещё строился Новый город, неоднократно вносилось предложение перенести туда и библиотеку. Чему мэр воспротивился: а в Старом что останется, там народу читающего как раз больше, а в Новом вторую организуйте, кто мешает. Вроде бы и не мешало ничего, всё руки не доходили. Никитин регулярно обещал те руки оторвать, но всё как-то забывал.

Девушка, представившаяся Ирой, почти сразу с этого и начала информацию. Типа и здание присмотрено, даже и с читальным залом, и книжный фонд – не проблема, а проблема в работниках. Чего-то мало желающих, точней, совсем их нету. Вот вам примером эта библиотека. Уехали супруги, что работали, и пришлось на замок закрывать. А ведь по штату тут трое полагается, и зарплата не столь уж маленькая, в отличие, например, от Светлокаменска. Разговорчивая эта Ира попалась, но и торопливая. Вроде, журналы учета всякие, каталоги, формуляры – всё на месте, а с фондом, небось, сами ознакомитесь… И упорхнула. Не забыла, правда, подсунуть на подпись Сергею трудовое соглашение с администрацией. Ко вчерашнему разговору – в самый раз, а то кто он такой? И ладно, не для разговоров пришли.

– Ты, Сергей, для начала в документации покопайся, тебе лучше знать, какая она должна быть. И мой читательский формуляр отыщи, вот, книгу сдаю, пойду новую поищу.

Большой удачи вам, серьёзный почитатель сказок! И море познавательного удовольствия! Сергей окунулся в привычный бумажно-документальный мир. Хотя с некоторым удивлением обнаружил за рабочим столом библиотекаря небольшой компьютер. Совсем недавно они были огромной редкостью, маломощны, с мизерной памятью. Но уже на дворе канун третьего тысячелетия, эта техника, хоть медленно, но дорогу себе пробивала. В мозгах, в основном. Сергея не поразило бы уже, если в Тридевятове и интернет существует. Тем проще. Надо проверить, что там имеется, в этом железном «разуме». Сергей Николаевич, покопавшись полчасика, ушёл, «унося в клюве» какие-то волшебные сказки и «Понедельник…» Стругацких, который Сергей без труда обнаружил на стеллаже «Детская литература». А что, написано «Повесть-сказка для научных сотрудников младшего возраста», так где ещё место этой книге? А Максимов, оказывается, не читал. Бывает.

Скучать не пришлось вовсе. И даже пообедать: посетители шли один за другим, разного возраста и пола. Молодёжь молча выбирала книги или просила «что-нибудь о красивой любви» или «о природе», или «про космические войны» – много разного. Пожилые, как правило, с «историческим интересом», не упускали случая полюбопытствовать, откуда такой библиотекарь и надолго ли тут, а то «вовсе обескультуриться можно». Временами минут на пять-пятнадцать наступало затишье, тогда Сергей мчался к стеллажам с историческими справочниками, энциклопедиями. Пока только отбирал всё возможное, связанное с Сибирью, Уралом, Тюменской областью. Даже мельком посмотреть в содержание было некогда, не закрываться же, читатели—то в чём виноваты? После пяти забежала Марина, сказала, что заглянула по пути на ночную смену, вот, занесла термос с кофе, гору бутербродов и пирожков. «Не голодать же в отпуске собрался, мало чего там мэр придумает! И не забудь, что ночью спать нужно!»

Постепенно ручеёк посетителей иссяк, и Сергей смог, наконец, бегло посмотреть отобранную добычу. И понял, что искать нечто именно о Тридевятове – бессмысленно. Даже в алфавитных перечнях населённых пунктов Тюменской области не существовало такого. Светлокаменск обозначен как районный центр. На картах и есть такой район между Тобольском, Свердловской областью и Ханты-Мансийским округом. Правда, последние издания справочников и карт обозначены 1982—1984 годами, так и что – практически современность. Не возник же город перед «отставанием от поезда» – Парк Победы тому доказательством, и над слуховым окном дома Майоровых вырезано «1926».

Ладно, завтра нужно чуть более подробно познакомиться с областью, может, там «мелким шрифтом» что-нибудь отыщется. Решил перед уходом хоть чашку кофе выпить – остальное и в гостинице можно употребить. Налил ещё обжигающий напиток. «Хороший термос, явно не китайский», но лень даже глянуть, чей именно. Бездумно смотрел в светло-серое окно. Показалось, что между стеллажами что-то зашуршало. Вспомнил.

– Вот слышал я недавно, – задумчиво сказал он, – что в городской библиотеке проблемы с температурой, и мучается в этой температуре некто Никодим. Может, чем помочь, познакомившись для начала? И пару пирожков домашних съесть?

– Кто ж от Маринкиных пирожков отказывается? – удивился Никодим, взбираясь на стул. – Уж не я, точно. Вот кофе не люблю, сейчас отвару принесу.

Спрыгнул, шмыгнул в угол, через минуту вернулся с кувшином. Сергей отыскал в тумбочке чистую кружку, сам-то налил кофе в крышку термоса. Перед ним сидел вполне благообразный старичок ростом с полметра, типичный домовой, если так можно судить по картинкам в детских книжках. Усы, борода аккуратно подстрижены, и нос отнюдь не картошкой, вполне себе аккуратный прямой нос, очки… Очки? Заметив взгляд на этот предмет, Никодим засмущался.

– Да это так, бутафория, для солидности. А кто это тебе про температуру говорил, – быстро поменял он тему. – Ах, Фаддей! Этот может. Не понять, а неправду разнести. А я сказал, что могут быть проблемы, могут! Могут и имеются – разница огромна, согласен? А я всего лишь не хотел туда идти, опять бесконечные разговоры да ещё с лесовиками, не знаю, они хоть одну книжку прочитали? А по правде если, что там от меня толку-то? Вот и остался. А с температурой и влажностью не волнуйся – то мои заботы. А ты чего искал весь день? Вон что… Да уж, задачка… Я вот тебе завтра покажу кое-что, а нынче поздно, уже спать тебе пора. С вами, с людьми это вечная проблема: днями заняты, ночами спят. Пирожков оставь?

Так и сделал. Голова гудела, но спать почему-то вовсе не хотелось. Сделал по стемневшим улицам крюк, чтобы зайти к Марине, за ужин спасибо сказать. Она обрадовалась – не ожидала. Посетителей не наблюдалось, а лясы точить с дежурными по станции тут не заведено.

– Нет, не всегда так пусто ночами. Не много, но бывают посетители – кто возвращается из лесу или с речки, или ещё откуда, кто просто поболтать, кто не просто… Ладно. Есть хочешь?

– Спасибо, Марина, ты и так меня закормила нынче. Никодима тоже.

– Вот же ж нахал, своего не упустит! И чужого порой. Но нахал довольно скромный. И умный, ты с ним попочтительней, тогда всё выложит, что знает.

Поговорили часик, пошёл спать. Вспоминая с улыбкой, какими странными взглядами провожали его работницы вокзала. Да и пускай думают, что хотят, что у него – знакомых много?


Как ни странно, часам к одиннадцати читателей уже и не стало почти – видать, вчера их основной «постоянный» состав книг себе набрал, теперь пойдут единицы, которым не стало ещё известно об открытии библиотеки. Никодим не показывался, потому Сергей взялся за справочники. Интернет отсутствовал, как он проверил, имелся в компьютере в наличии каталог книжного фонда – и то хлеб, а о «мировой паутине» ещё можно поинтересоваться. Может, не удосужились пока подключить. А в бумажном варианте искал он тщетно. За эти пять неполных дней в тысячный раз задавал себе надоевший вопрос: «Как такое может быть?» Вот имеется город областного подчинения – Тридевятов. Точней – городской округ, в который входят почти тридцать посёлков, сёл, деревень и хуторов. Самые крупные: пгт Новосёлово – центр леспромхоза и село Сибирское – совхозная «усадьба». Нет, карты административного деления области, наконец, нашлись – вчера как-то пропустил – и там Тридевятов с его границами обозначен, а вот в историческом аспекте – полный ноль. Почти.

Интересно то, что название Тридевятов нигде не упоминается. С самого палеолита. «Заселение территории области началось в верхнем палеолите 40,3 тыс. л. н., о чём свидетельствует находка таранной (надпяточной) кости у полуяновской деревни Байгара (выше Тобольска по правому берегу Иртыша)». Вот ведь как – есть надпяточная кость, значит, жили люди. А может, её сюда птеродактиль приволок деток покормить? В смысле только кость и осталась. Или тот же… от кого скелет в музее?

Чуть интересней стало, когда эти сорок тысяч лет незаметно промелькнули. Видать, этих таранных костей больше не нашлось. Сгрыз их кто-то.

«В XIII – XVI веках на берегу реки Тюменки (приток Туры) находилась столица Тюменского ханства татар и кереитов Чинги-Тура (Чимги-Тура). Ханство находилось в вассальной зависимости от Золотой Орды.

В 1495 году правитель Тюменского ханства Мухаммед Тайбуга объединил большую часть Западной Сибири, перенеся столицу в город Сибирь (Кашлык), также известному как Искер»

И, наконец, появляется Тюмень: «Впервые название „Тюмень“ упоминается в 1406 году в Архангелогородском летописце (Устюжский летописный свод)»

«Строительство русского Тюменского острога было начато 29 июля 1586 года недалеко от Чинги-Туры по указу царя Фёдора Ивановича»

Острог – он и есть острог. Вот Тобольск… Это поважней. «Тобольск был основан в 1587 году и являлся центром освоения Сибири. Спустя три года после этого, в 1590 году он получил статус города. По официальной версии, основателем города был воевода Данила Чулков. С конца XVI до XVIII века Тобольск являлся главным военным, административным, политическим и церковным центром Сибири, поскольку находился на пересечении водных путей, соединяющих северные моря, Урал и Алтай»

«В 1708 году Тобольский разряд был упразднён, а Тобольск был назначен административным центром самой большой в России Сибирской губернии. В 1782 году из территории ликвидированной Тобольской провинции было образовано Тобольское наместничество, преобразованное в 1796 году в Тобольскую губернию»

Потом пошли переименования в связи с реорганизациями. Когда их не было? Например, совсем недавно: «В сентябре 1918 года Омск возбудил вопрос об отходе Тюкалинского уезда и новоявленного, непризнаваемого Тобольском, Калачинского уезда»

«Постановлением ВЦИК РСФСР от 27 августа 1919 года в составе Тобольской губернии оставлены уезды: Обдорский, Берёзовский, Сургутский, Тобольский, Тюменский, Ялуторовский. Ишимский, Тарский и Тюкалинский уезды отошли к Омской губернии. Курганский уезд вошёл в состав Челябинского районного управления на правах губернского органа»

«Тобольская губерния официально переименована в Тюменскую специальным постановлением СНК РСФСР от 2 марта 1920 года»

«3 ноября 1923 года Тюменская губерния была ликвидирована, вместо её уездов образованы округа, которые вошли в состав Уральской области. С января по декабрь 1934 года существовала Обско-Иртышская область с центром в Тюмени, территориально соответствовавшая современной Тюменской области, затем она была упразднена, а её территория включена в состав Омской области»

«Тюменская область была образована 14 августа 1944 года путём выделения ряда районов из Омской и Курганской областей»

Это если «галопом по Европам». А как это всё касалось Тридевятова? Сергей на всякий случай отметил пару фактов:

«В XX веке село Покровское Тюменского уезда Тобольской губернии получило известность как место рождения Григория Распутина, а Тобольск – как место ссылки семнадцати декабристов и последнего русского царя Николая II и его семьи, а также, как один из центров крупнейшего в истории России народного выступления против большевиков – крестьянского восстания в Сибири 1921—1922 годов»

«Только после освобождения в 1919 году Тюмени и Тобольска от войск А. В. Колчака губернские учреждения окончательно переезжают в Тюмень»

«В начале 20-х годов XX века красными было подавлено Западно-Сибирское восстание – крупнейшее антибольшевистское вооружённое выступление крестьян, казаков, части рабочих и городской интеллигенции в РСФСР»


Отметил он эти факты интуитивно, вследствие почти того же вопроса: «Коснулось ли?» – поскольку под рукой лежала тонкая книжка в мягком переплёте «Из истории города Тридевятова». Изд. типографии гор. Тридевятова, 1989 г. Белоцерковский Г. А.

Автор, как следовало из аннотации – учитель истории средней школы №1 г. Тридевятова. Вот то, что нужно. Наверно. Будто тот же мэр Никитин с этой книгой не знаком! С первых страниц стало ясно, что знаком. Эта выжатая, как лимон, историческая справка, иначе не назвать, начиналась в книжке с 1920 года. Какой тут палеолит или хан Тайбуга! И даже декабристы, русско-японская война, а также война гражданская – ни малейшего упоминания. Просто – село Тридевятово на месте нескольких хуторов, населённых земледельцами и охотниками-промысловиками, отправлявшими свою продукцию в Тобольск. Несколько лет обычной жизни. Потом, в тридцатые – коллективизация, колхоз «Будущее Сибири», начало деятельности леспромхоза, разработка некрупных месторождений нефти, бурого угля, что повлекло резкое увеличения населения, в основном, за счёт близлежащих территорий. Много материалов об участи тридевятовцев в Великой Отечественной войне, о работах для фронта… Далее – снова спокойная жизнь. Строительство Нового города, школ, больниц, Дворца Культуры, театра, стадиона. Развитие пищевой, деревообрабатывающей, кожевенной промышленности. Появление железнодорожной ветки Тюмень – Тобольск – Тридевятов – Светлокаменск – Омск (Ханты-Мансийск – на север). Ничего себе крюк на маршруте Москва – Лена! Тут он и отстал от поезда, тьфу… Никаких упоминаний о «кукурузе», «специализации сельского хозяйства», «решениях партийных съездов», «перестройке»… Класс!

Но ладно. Новый вопрос является: зачем Никитину это задание для Голубева? Не мог умный мэр не предположить, что Сергей ничего не найдёт, кроме того, что известно. Что тут – тайники в библиотеке, скрытые хранилища сверхсекретных документов? Смешно. Надо бы этот вопрос прояснить через того же Максимова, вроде они довольно дружны. Общие интересы у них, или… одним им известная информация. В той же компании, видимо, начальник УВД Глухов, Виктор, незнакомый пока прокурор. Ещё наверняка кто-то.

А этот где, кстати? Скромный нахал который. Что-то он обещал, кажется.

– Смотрю, ты завершил свои изыскания? Добрый день! – послышалось у стола. На стуле возник Никодим. – Вот обещанное.

На столе перед Сергеем улеглась толстенькая «амбарная книга» в плотной картонной обложке с красивой корявой надписью химическим карандашом «Историйяъ Тредьевятагаъ». С огромным интересом полистал 96 страниц, чуть пожелтевших, разлинованных и девственно чистых. Посмотрел вопросительно на владельца.

– И чего ты так смотришь? – невозмутимо спросил тот. – Вот такая история. Эту книгу тебе и надо заполнить.

Голубев долго не находил слов. Что ещё за заказчик выискался? Но, может, что-нибудь имеется типа берестяных летописей?

– И как, по-твоему, я напишу историю, которой нет? А если есть, дай почитать.

– А я что тебе дал, читай.

– Я прочитал, возвращаю.

– А где написанное?

– Никодим, ты, вообще кто или где, или кто я? Мне интересно, что тут было, и как получилось, что имеется в этом Тридевятове. Но я-то почему это должен писать о прошедшем, а? Я в нём не жил!

– Ты писать умеешь? А я нет. Вон ещё компьютер у тебя какой-то есть… Книжки выдавать-принимать любой дурак может, даже я. А толку в том? А я что, только увлажнять и обогревать приставлен сюда? Мне надо знать историю. Мою! Раз я есть, значит, есть история. Но её нет, понятно?

– Нет, не понятно! – Сергей начинал закипать. – Мне – не понятно! Понятно? Я запишу, не трудно. Только учти, мне известно, что история – вещь, которая нужна хоть семье, хоть государству – какая им нужна, таковой она и будет. Документы давай! Горшки, топоры, копья, скелеты, наскальные рисунки, черепки, черепа или таранные кости – какие там ещё в головах бывают… Показывай!

– Нечего мне показывать, наговорил тут… Ты, давай, записывай. Домовой Никодим-Книжник явился на свет в одна тысяча восемьсот сорок первом году в городе Тобольске…

– Стоп. Что значит «явился на свет»? Родился? Кто родители, кем были?

– Вы, люди, вообще безграмотны. С рождения. Мы не рождаемся, а именно являемся. По наговорам и призывам. Когда надо. Тогда надо было – в Тобольск в течение нескольких лет переведены семнадцать декабристов, вот нас семнадцать и явилось. Я лично жил у Семенова Степана Михайловича. Там и пристрастился к книжкам, журналам, газетам – они много привозили. Детей местных учили, школы открывали, больницы, церкви… Неплохие люди, но всё одно – дворяне, обслуга им нужна и прочие радости. Ладно. Семь из них умерли в Тобольске, там и похоронены. Семёнов в том числе. Оставаться мы не захотели, переселились сюда, на хутора, к охотникам. Тут познакомились с лешими.

Интересная история, если в неё вставить конкретные случаи из жизни домовых, неплохой сборник получится. Сборник сказок. Но к тому, что может пролить свет на особенности Тридевятова, отношения не имеет. Тот же Никодим происходящим в стране, а тем более – в мире, интересовался крайне мало, сравнивать не мог: что тут было, то и было, какое дело до того, что где-то рядом по-другому. В общем, пообещал Голубев возвращаться к этой «Историйиъе» по мере появления свободного времени, чем слегка утешил Никодима, который с удовольствием рассматривал ровные строчки на первом листе амбарной книги.

Попаданцы разбушевались. Книга первая. Город Тридевятов

Подняться наверх