Читать книгу Чаячий приют - Анджей Кшетусский - Страница 3

Станция-инкубатор на планетоиде Дарья VIII, система Дарья. 6 марта 2513 года

      Получив разрешение на посадку, капитан корабля МАПТ-05 «Аранка», сославшись на то, что прилетел из карантинной зоны, попросил Жнеца о встрече именно на борту корабля. То, что корабль прилетел из карантинной зоны, видимо этот самый карантин нарушив, было само по себе странно, но вполне возможно. Миры на Периферии не редко подвергались эпидемиям, разной степени тяжести, но при этом жесткого карантина никто не соблюдал. Корабли колонистов вынуждены были летать за жизненно необходимыми для поселения вещами и болезни таким образом распространялись дальше и дальше. Именно поэтому Федерация ввела обязательный трехнедельный карантин для любого корабля, прибывающего с периферийных миров.

Сходя с ума от скуки на посту управляющего станцией-инкубатором, Тибор Мориц без колебаний согласился на встречу. Постоянно изобретать новые способы запугивания своих подчиненных давно наскучило Жнецу, и он жаждал действия. Возможно, это было действие пульвиса, но в свои шестьдесят лет Тибор чувствовал себя на двадцать пять. Энергия переполняла его. Иногда это выливалось в неконтролируемых приступах агрессии, а иногда в ребяческом стремлении «наводить ужас» или даже просто попытках сбить с толку окружающих, своим странным поведением, заставляя гадать о причинах подобных действий. Тем самым Тибор получал своеобразное преимущество и захватывал инициативу в разговоре. А упустить инициативу, для Жнеца означало смерть. Коллекторы, с которыми постоянно приходилось работать Жнецам, всегда должны их бояться и гадать о том, как же Мессер поступит дальше. Предсказуемый Жнец – мертвый Жнец.

– Я рад Вас видеть, Тибор! – Петер Тамаш в приветливом жесте протянул руку Жнецу.

Это было самое неожиданное, что случалось с Мессером за последние 30 лет, а в его профессии неожиданность – это хлеб и воздух. Никто не радовался встрече со Жнецами, и уж тем более люди старались тщательно избегать любых физических контактов с ними. На каких-то несколько мгновений Тибор застыл, не зная, как реагировать, но все же привычка всегда владеть инициативой взяла свое и расплывшись в улыбке Жнец пошел в атаку, пытаясь выиграть время и инициативу.

Он подскочил к Петеру и, проигнорировав протянутую руку, сгреб того в охапку, едва не переломав кости своей силовой броней.

– Петер, дружище! Я так ждал тебя!

Мало кто ожидал от Жнеца подобного поведения и Тибор иногда пользовался эффектом неожиданности, для оценки реакции собеседника. Намеренно сжав незнакомца чуть сильнее необходимого и насладившись хрустом его костей, Мориц отступил и увалился на жалобно скрипнувший под его тяжестью стул. Он уже успел осмотреть помещение внимательным взглядом и теперь целиком сосредоточился на своем собеседнике. Петер был высоким, крепко сложенным белым мужчиной, далеко за тридцать. Явно не из рабочих, но и не белоручка. Движения и стремление держать дистанцию выдавали в нем Тибору человека, более полагавшегося на стрелковое оружие, чем на рукопашный бой. Ровный, естественный загар говорил о том, что этот парень покинул поверхность планеты не так давно и обычная для космолетчиков бледность кожи ему не знакома.

Мозг Мессера лихорадочно работал, пытаясь понять кто перед ним. И самое важное, почему этот Петер не испытывает страха. Вряд ли в галактике существует много людей, не знающих о том, что многие Жнецы заражены «пылью». Да, герметичная броня, которую они обязаны носить за пределами изолированных комнат-коконов, служит надежной защитой для окружающих. Вот только ужас перед «пылевой заразой» держит любого человека как можно дальше от Жнецов, превышая возможности мозга убеждать в безопасности таких контактов. Мало кто бы осмелился даже сесть рядом с Мессером, а уж подать ему руку… Ведь Жнецы постоянно работают в условиях максимально близких к понятию «Ад», на зараженных «пылью» планетах. А в таких условиях, разве не может быть мелких трещин в броне, которые случайно упустили при осмотре? Или пылинка-другая могла бы затеряться на швах силовой брони и пережить долгие процедуры дезинфекции и санитарной обработки. Честно говоря, в этом была доля истины, так как иногда Жнецы все же заражались пульвисом именно во время происшествий на работе, но все это происходило только там, на адских планетах, за пределами многочасовых обработок брони… Корпорация весьма трепетно относилась к безопасности своих дорогостоящих сотрудников, и система дезинфекции на станциях-инкубаторах была близка к идеалу.

– Итак, Петер, рассказывай! – Движимый привычкой ни в коем случае не упускать инициативу, Тибор решил продолжать свой импровизированный натиск. – Как сам? Как семья? Как там Марта?

Тамаш выглядел как человек семейный, хотя в этом у Тибора уверенности не было. Он решил бросать вопросы наугад, сосредоточившись на реакции Петера, не менее важной, чем содержание его ответов.

Какое-то время ошарашенный Тамаш просто стоял посреди кают-компании своего корабля, где и происходила встреча со Жнецом. Но, к своей чести, он довольно быстро пришел в себя и несколько смущенно ответил:

– Я прошу прощения, мистер Мориц. Дело в том, что я слышу о Вас с тех пор, как был еще подростком, и люди окружающие меня каждый день, знают о Вас, как о легенде. Я так много раз представлял себе эту встречу, но совершенно упустил из виду, что Вы про нас можете слышать не так часто… У нас на Марте ведь есть Ваш памятник, Вы же знаете…?

Петер замялся, сообразив, что возможно Мессер может не знать о том, что в его честь где-то возвели памятник. Столкнувшись лицом к лицу с легендой, он не мог теперь понять, что вообще знает и чего не знает Жнец? О чем тот думает? Как относится к родной планете?

– Ну, Вы же спасли столько людей… Те деньги…

Глядя на неподвижную бронированную фигуру Жнеца, рассевшегося посредине, вдруг ставшей очень маленькой и неуютной кают-компании, Петер все больше смущался и терялся, не зная, что говорить и что делать дальше. Многое в его поведении выдавало отчаяние, казалось бы, хорошо спрятанное за нарабатываемой годами уверенностью.

– Выдохни, Петер, – Мессер вдруг понял, что не испытывает к собеседнику неприязни. Только внутренняя усталость, внезапно накатила на него неподъемным валом, как всегда бывает после неожиданной и короткой стычки, когда опасность уже миновала. Жнецу пришлось напомнить себе, что бывает с теми, кто расслабляется раньше времени. Однако, мысль о том, что он теряет былую хватку маленьким въедливым червячком грызла Жнеца. – Я не посылал денег на Марту. Никогда.

Тибор ожидал, что это должно удивить собеседника, но вместо удивления Тамаш четко показывал признаки отчаяния. Как будто у утопающего вырвали последнюю соломинку, за которую он долгое время цеплялся. Такая реакция была странной, слишком сильной как думал Тибор. В поведении Тамаша и даже в самом его появлении на станции-инкубаторе, слишком многое было «не правильно». Внутренний импульс подсказывал Тибору, что стоило бы просто свернуть странному мартианцу шею и тем самым избавиться от возможных проблем. Но долгий жизненный опыт приучил Жнеца отдавать предпочтение голосу разума и анализировать проблемы, прежде чем убить их.

– Итак, что мы имеем, – продолжал Жнец, внимательно наблюдая за реакцией Петера. – Ты прилетел на планету-инкубатор, значит проблема отчаянная. Ты обратился ко мне, значит во всей галактике нет никого другого, кто мог бы или хотел бы, тебе помочь. Расскажи мне, Петер, почему ты думаешь, что я захочу помочь тебе.

Выслушав Жнеца, Тамаш поник и визуально даже уменьшился в размерах, но на удивление быстро взял себя в руки и его глаза зажглись огнем решительности.

– Много лет назад, когда я был еще подростком, на Марту пришла болезнь. Это была пространственная чума, и у нас не было средств, чтобы закупить необходимое оборудование для диагностики и лечения. Что-то нам выделили, но мы всего лишь маленькая колония на задворках, так что этого не хватало и люди умирали сотнями. Мы думали, что не справимся. Я терял близких и друзей каждую неделю. А потом произошло чудо и у колонии появился меценат. Кто-то очень богатый перечислил нам средства, необходимые для покупки медицинского оборудования. Это спасло нас всех. И до этого случая на Марте поговаривали, что кто-то из наших стал Жнецом, но, когда человек из Корпорации прилетел в разгар эпидемии, чтобы основать фонд Тибора Морица – слухи стали реальностью. Я не знаю, как и почему деньги с Вашего счета попали к нам. Мы всегда думали, что это благотворительность. Ну и знаете, когда такое происходит посреди эпидемии – это воспринимается как ответ на молитвы. У чудес не спрашивают «почему?», такие вопросы задают только когда приходит горе. Но если подумать, то это возможно что-то в Вашем контракте. Ведь часть военной пенсии уходит на родную планету в виде налогов. Может у Вас был какой-то пункт про благотворительность, я не знаю.

«Я вот тоже не знаю, а стоило бы» – Мориц не сказал этого в слух, но, судя по всему, Петер и сам все понял.

– Мы все на Марте много лет жили с мыслью, что у нашей колонии есть некий ангел хранитель. Живая легенда, далекая, устрашающая, но готовая прийти на помощь, в самый трудный для нас момент. И вот сейчас, когда этот момент настал, я вижу то, что вижу. И слышу то, что слышу. Поэтому я совершенно уверен, что мы для Вас представляем точно такую же ценность, как и Вы для нас. Вы очень скоро станете патриотом, Тибор.

Чувство опасности почти полностью оставило Жнеца, и он бы рассмеялся в лицо наивному соотечественнику, если бы не одна деталь – Тамаш не был наивен. Жнец хорошо видел в нем человека, привыкшего контролировать ситуацию, поскольку сам был таким же. Было похоже, что Тамаш придавлен грузом печали, однако не сломлен. Он был умен, возможно чересчур уверен в себе, как казалось Тибору, но наивным человеком не был. Однако то, что говорил этот молодой мартианин, было странно и нелогично. По крайней мере, оно не укладывалось в картину мира, как его видел Жнец.

– Патриотизм, Петер, это не то слово, которое выдают Жнецам вместе с броней. – Раздражение понемногу начинало закипать в сердце Тибора. Мысль о том, чтобы покончить с Тамашем, а заодно и этим странным диалогом, все настойчивее стучалось в сознание Жнеца, однако он сдерживал ее и продолжал внимательно наблюдать за своим оппонентом. – У меня не было родителей, которых бы я знал. У меня так же нет и родины. Я орудие, не человек. Под страхом уничтожения мне запрещено появляться в радиусе нескольких световых лет от любого цивилизованного мира, будь то Союз, Федерация или даже населенные миры той Корпорации, на которую я работаю. Я тридцать лет не дышал воздухом какой-либо из планет. Не видел ни одного солнца своими собственными глазами. Даже тебя, Петер, я вижу только как изображение внутри моего шлема. Мне нет дела до тех, кто живет вне моего мира, а мой мир чертовски мал и патриотизм внутрь этой брони точно не поместится.

Терпеливо выслушав речь, которая была призвана сокрушить его последнюю надежду, Тамаш победно улыбнулся. Было похоже, что он наконец обрел твердую почву под ногами и готов сокрушить сопротивление Мессера каким-то неотразимым аргументом.

– Я же говорил, что мы подружимся, мистер Мориц. Я не могу утверждать, что понимаю какого это, постоянно быть закованным в броню, вроде Ваше, но уверен, что ходить все время в шлеме довольно неудобно. Кстати, Вы можете его снять, и мы вместе посмотрим, удастся ли нам запихнуть внутрь вашей брони еще и щепотку любви к родине.

Мозг Жнеца сработал моментально. Лишь в одном случае Тамаш может не опасаться того, что Тибор окажется с ним в одном помещении без шлема.

– Пульвис, черт побери! Вы все больны, но Сперанца не запечатана на карантин. Никто за пределами не знает, иначе тебя бы здесь не было! Это произошло недавно, однако вы уже начали чувствовать изменения. Ты не можешь остановить Ад, но тебе нужны деньги, чтобы его замедлить. И ты предлагаешь мне заплатить за право спокойно попивать лимонад, наблюдая за тем, как умирает планета?

Петер Тамаш выглядел слегка ошарашенным и даже немного восхищенным. Его впечатлила скорость работы мозга Мессера, ведь это качество было почти невозможно купить на Периферии, вдали от огромных хабов обработки данных Федерации.

– Впечатляет, мистер Мориц. И Вы почти правы. Правы во всем, кроме одного, – в этот момент Петера победно улыбнулся, как человек, который только что выиграл очень важную для себя схватку. – Мы не торгуем лимонадом, мистер Мориц. Но Марте нужен человек с Вашими навыками. Нам нужен Жнец.