Читать книгу Смертельная боль - Андреас Грубер - Страница 27

После того как Цофия Фогель уехала на такси обратно в отель, они просидели в кабинете Даниэля Экесона до половины четвертого.

– С моей точки зрения, у нас есть двое подозреваемых, – резюмировал Снейдер. – Женщина, которая играла старушку с мешком монет, и мужчина в латексных перчатках, который в суматохе пронес орудие преступления мимо сканера и, вероятно, совершил им убийства.

– Но у нас нет ни пригодной видеозаписи этих персон, ни отметок в журнале посетителей, – добавил Экесон.

– Только неудачный кадр с дорожной камеры, когда они выходили из здания в одежде посла и начальника службы безопасности, – дополнила Сабина.

Снейдер наклонился к Гульбрандсену.

– Нам нужен фоторобот обоих, хотя с женщиной будет проще, потому что она разговаривала с охранниками. Как только мы получим изображение, мы пропустим его через базы данных Европола. Если мы поймаем ее, то доберемся и до него.

Гульбрандсен задумчиво потер щетину на подбородке и наконец кивнул:

– Хорошо.

– И какие бы результаты поиска вы ни получили, – сказал Снейдер, – я хочу быть проинформирован о них немедленно. Не важно, в какое время, хоть в три часа ночи.

– Мы остановились в отеле «Рагнар Лодброк». Номера с триста первого по триста третий, – добавила Кора.

Гульбрандсен с вытянувшимся лицом уставился на нее: видимо, он ни разу не планировал работать до трех часов ночи.

– Я посмотрю, что можно сделать.

В дверь постучали, и молодая женщина в красном платье просунула голову в кабинет.

– Господин Экесон, техник закончил работу, сейф открыт.

Снейдер вскочил.

– У нас прогресс.

– Какой сейф? – Гульбрандсен в замешательстве огляделся.

– Тот, что за картинной рамой, с которой вы и ваши люди сняли отпечатки пальцев, – объяснил Снейдер и вышел из кабинета, после чего все встали и последовали за ним.

Плотно сгрудившись перед сейфом, они уставились в отверстие. Сейф состоял из двух отделений и имел глубину не более пятнадцати сантиметров, чего было как раз достаточно, чтобы спрятать его в стене этого исторического здания.

– Какая была комбинация? – спросил Снейдер норвежского техника, который, правда, не понимал ни слова по-немецки.

Кора перевела вопрос, а затем ответ.

– Семь, ноль, девять, восемь, четыре.

– Это номер машины Катарины, – удивленно заметил Экесон.

«Люди стараются облегчить себе запоминание вещей», – подумала Сабина, вытащила из рюкзака свежие латексные перчатки, надела их и достала содержимое из сейфа – толстый неподписанный конверт и старый мобильный телефон для пенсионеров с большими кнопками и маленьким дисплеем. Похожий был у ее отца, на карту которого он дважды в год вносил по десять евро.

Сабина попыталась включить телефон, но безуспешно.

– Он заблокирован, без айтишника не обойтись.

Будь Марк здесь, он бы за считаные минуты разблокировал его с помощью соответствующей программы на своем ноутбуке. Она положила телефон на стол и открыла конверт. Внутри было несколько фотографий, которые она разложила на столе перед ними.

Не успев до конца понять, что изображено на фотографиях, она услышала, как Экесон смущенно сглотнул. Сабина повернула одну из фотографий к себе.

– Это Катарина фон Тун?

– Да, – прохрипел Экесон, – по всей видимости, ей тут тридцать, максимум тридцать пять.

Сабина подсчитала.

– Тогда фотографиям около двадцати лет.

По крайней мере, они выглядели заметно пожелтевшими. С другой стороны, было мало подсказок, указывающих на год съемки, – по крайней мере, что касалось одежды или аксессуаров. Катарина фон Тун была полностью обнажена, лежала в постели с бокалом шампанского и улыбалась в камеру. На одних фото одна, на других рядом с девочкой лет двенадцати, тоже обнаженной. На остальных фотографиях она тоже была запечатлена с разными несовершеннолетними девочками.

– Очевидно, она была лесбиянкой с педофильскими наклонностями, – заключила Сабина и взглянула на Экесона. – Вы об этом знали?

– Я? – Он ошарашенно смотрел на снимки. – О таком я даже не догадывался…

– Но это многое объясняет, верно? – спросила Сабина. – Она вам нравилась, не так ли? Однако она отказала вам.

Экесон сглотнул.

– Отношения с начальницей неуместны, но да… – он глубоко вздохнул, – я чувствовал влечение к ней и даже попытался сблизиться однажды после приема с шампанским в посольстве в честь министра внутренних дел Норвегии… но тщетно. Я думал, что слишком молод для нее. – Он покачал головой. – Если бы я знал…

– …то избежали бы такой неловкости, – завершил предложение Снейдер. – Возможно, это объясняет, почему фон Тун не была замужем.

– В принципе гомосексуальность не проблема в Норвегии, – вставил свои пять копеек Гульбрандсен. – В 1972 году гомосексуальные отношения были легализованы, а с 1993 года действует закон о гражданском партнерстве. – Он посмотрел на Снейдера. – У вас ведь с этим нет проблем?

– Что, у меня? – фыркнул Снейдер.

– Абсолютно никаких. – Сабина коротко рассмеялась, но тут же снова успокоилась. – На случай, если фотографии сделаны в Норвегии, какой был возраст сексуального согласия в Норвегии двадцать лет назад?

– Шестнадцать, – сказал Гульбрандсен.

– Эти девочки определенно моложе, – отметила Сабина. – Интересно, зачем посол хранила эти фотографии?

Снейдер надел очки и раздвинул фотографии шариковой ручкой.

– Она их не хранила, – пробормотал он.

– Тогда что? – спросил Гульбрандсен.

– Взгляните сюда! – Снейдер указал на одну фотографию. – Катарина фон Тун улыбается не в камеру, а мимо камеры.

Сабина посмотрела внимательнее. В самом деле!

– Она не знала, что ее фотографируют.

– Верно, и именно поэтому я предполагаю, что эти тайно сделанные снимки ей передали, – заключил Снейдер. – Возможно, ее шантажировали.

– Но зачем убивать того, кого можно шантажировать? – Теперь к разговору присоединилась Кора.

– Может быть, из мести? – предположил Снейдер.

– Спустя столько времени? – возразила Кора.

Сабина кивнула. Тут она права.

Гульбрандсен вытащил из кармана пластиковый пакет и хотел с помощью шариковой ручки засунуть в него мобильный телефон и фотографии.

– Что вы делаете? – воскликнул Снейдер.

– На что это похоже? Изымаю улики.

В поисках поддержки Снейдер обратился к Экесону:

– А если на телефоне есть секретные дипломатические данные?

– А если на нем есть следы, ведущие к убийце? – возразил Гульбрандсен.

Экесон, молча размышлявший все это время, теперь поднял голову.

– Спор ни к чему не приведет, – пробормотал он. – Я предлагаю, чтобы айтишник разблокировал мобильный телефон, а мы с инспектором Гульбрандсеном вместе просмотрим его содержимое. Тогда мы сможем решить, что с ним делать.

Снейдер кивнул:

– Согласен. Но телефон останется здесь, в посольстве!

– Хорошо! – прорычал Гульбрандсен. – Я пришлю вам айтишника.

Сабина взглянула на Кору. На первый взгляд она, казалось, согласилась с таким компромиссом, но выражение ее глаз говорило о другом. «Если на мобильном телефоне есть данные секретной службы, то они мои!»

Когда все было обговорено и Гульбрандсен уже собирался попрощаться, у него зазвонил мобильный телефон. Он тут же ответил и коротко переговорил по-норвежски. Кора слушала, навострив уши.

– Видимо, заключение судебно-медицинской экспертизы готово, – прошептала она Снейдеру и Сабине.

В следующий момент Гульбрандсен положил трубку.

– Мне пора идти.

– Раз уж мы здесь закончили, – сказал ему Снейдер, – я предлагаю сопроводить вас в морг.

– Nei, takk[12], – вырвалось у Гульбрандсена. – Но я с удовольствием вышлю вам копию протокола о вскрытии.

– Мы хотели бы сами взглянуть на труп. – Сабина пришла на помощь Снейдеру. – Тем более что еще ничего не известно об орудии убийства.

Гульбрандсен бросил на Сабину долгий взгляд, а она кивнула на карман его пальто, в который он положил запрос об оказании правовой помощи.

– Пожалуйста!

– Ладно, пойдемте со мной. – Гульбрандсен недовольно хмыкнул. – Кстати, судмедэксперт говорит, что Катарина фон Тун была убита ударом длинного, острого, изогнутого клинка в легкое.