Читать книгу Somebody to kill. Кинороманы - Андрей Агафонов - Страница 19

Знакомый кабинет в Сером доме. Включен телевизор.

– Напоминаем, сегодня так называемый день тишины, когда запрещена любая политическая агитация. Возмутительный инцидент случился накануне, когда сотрудниками силовых структур была пресечена масштабная провокация против одного из кандидатов в губернаторы. Подметная газета без выходных данных распространялась по ящикам сторонниками другого кандидата. Обстоятельства провокации выясняются, но уже сегодня понятно, на чем строился расчет авторов – оклеветанный кандидат просто не успел бы ответить.

Наш эксперт Марк Белецкий прокомментировал ситуацию:

– К сожалению, не все способны удержаться в цивилизованных рамках предвыборной борьбы, видя, как желанная и такая уже близкая победа буквально ускользает из-под носа. Я могу только выразить сожаление, что люди, которым безразлично будущее нашей области, которые не ощущают себя здесь своими, способны на подобные…

– Ну и так далее, – хозяин кабинета выключает телевизор. – Что скажешь, Дима?

– Скажу, что я тебя не понимаю. Я вообще тебя не понимаю. Ты сам-то понимаешь, что творишь? Своими руками?

– А именно? Что, по-твоему, я творю? – Алексей внимательно смотрит на Латкина.

– Лучше ты сам скажи.

– Хорошо, я скажу, – продолжает скучным голосом, – была пресечена попытка незаконной агитации против одного из кандидатов, выразившейся в распространении порочащей честь и достоинство печатной продукции, где содержались утверждения о причастности действующего губернатора к убийству Алены Бессоновой. Распространители задержаны, в настоящее время дают показания. Скоро надеемся выйти на заказчиков. Ну а дальше уголовное преследование, суд, тюрьма. Такими вещами не шутят.

– Предположим, что ваш кандидат проиграет.

– Он не наш кандидат. У нас нет кандидатов. Это у вас они есть – кто заплатит, тот и кандидат.

– Какая же ты сука.

– Эмоции, Дмитрий Григорьевич, эмоции. Расскажите лучше, кто вас попросил написать этот текст, откуда брали информацию, откуда фото и видеоматериалы. Если мы сумеем договориться, гарантирую – в отношении вас никакого уголовного преследования не будет.

– В отношении нас?

– В отношении вас, Дмитрий Григорьевич.

– А я, честно говоря, вообще не понимаю, при чем тут я.

– То есть?

– Без «то есть». С чего вы, Алексей Батькович, взяли, что я имею отношение к выпуску этой газеты или чего там, комикса? Мои отпечатки пальцев на чемодане – где? Как ко мне относится газета, весь тираж которой уничтожен? Я в других газетах работаю обычно.

– Дмитрий Григорьевич, ну вы же понимаете, мы можем пойти и другим путем. Стилистическая экспертиза, показания свидетелей. Но тогда мне уже трудно будет облегчить вашу участь.

– А можете – так и идите. Другим путем. Подсказать куда? Пропуск подпишите, будьте добры.

Алексей ставит росчерк на белом бумажном квадратике. Латкин выхватывает пропуск из пальцев Бессонова. Останавливается в дверях:

– Не для протокола. Хуйло ты, Леша. Понял? Пока.

Камера задумчиво поднимается с непроницаемого лица Алексея на стену с портретом президента.