Читать книгу Выжить любой ценой - Андрей Акулов - Страница 4

Вася парил под потолком и словно сквозь туман смотрел на свое скрюченное тело – оно сползло на пол, завалившись на бок. Ноги неестественно выгнулись, заголенная рука вывернулась. Бледное лицо с полуоткрытым ртом уткнулось в бетонный пол. Рядом валялся Санек. «Неудобно, наверно, так лежать» – мелькнула мысль.

Эта картина ничуть не испугала, напротив, она нисколько не интересовала Васю. Он равнодушно глянул на свою квартиру и отвернулся. Тотчас его захватил невидимый вихрь, разметал в пыль комнату, словно нарисованную мелом и закружил в тошнотворном водовороте. Внезапно вихрь рассеялся, но все пространство вокруг заволокло молочным покрывалом тумана. Сквозь дымку Вася разглядел очертания комнаты: не своей, но очень знакомой – примерно так выглядела его квартира раньше, много лет назад, только почему-то вид ее вызывал отвращение. В груди копошились змеи, пробуждая ненависть, обиду и желание прекратить видение… Холод белого подоконника на руках. Свежий порыв ветра бьет в лицо, ворвавшись через открытое окно. Пора с этим кончать! Другого выхода нет. Все… Вася взобрался на подоконник, секунду помедлил и широко шагнул в пустоту – в ушах зашумело, грудь сжалась в комок. Перед глазами замелькали макушки деревьев, дорожка возле подъезда, кирпичи, небо, окно, асфальт, облака и снова деревья, асфальт… Вася сжимался, и в тоже время невидимая сила разрывала изнутри, растягивала в разные стороны, словно резиновую игрушку. Все вокруг почернело и превратилось в спиральную трубу. Васю засосало в нее, будто в гигантский шланг пылесоса и погнало с невероятной скоростью. Через мгновение он увидел яркий свет в конце, но, несмотря на постоянно увеличивающуюся скорость полета, этот свет не спешил приближаться. Он как бы двигался навстречу, но с постоянно замедляющейся скоростью. Вася понял, что просто догоняет пятно яркого свечения. Вначале он испугался скорой встречи с ним, а сейчас уже желал ее. Свет манил как мотылька, и Вася всем своим существом устремился вперед. Казалось, там его ждет нечто знакомое с детства, родное до каждой клеточки тела, любящее и открывающее все тайны мироздания – он сам, только чистый, святой… Свечение на некоторое время замерло и стало едва заметно отдаляться. Пробудился животный страх потерять этот свет, остаться в холодном, черном туннеле навечно. Почти сразу же ледяные тиски схватили мертвой хваткой, и Вася остановился. Яркий свет скрылся где-то вдалеке за чуть заметным поворотом, только матовое сияние отражалось от стенок крученого туннеля. Но вместе с ним исчез страх. На смену ему пришла невероятная досада и горе от потери чего-то самого важного в своей жизни. Но не было глаз, чтобы плакать, не было рта, чтобы рыдать, не было ничего, только комок чувств и холодный блеск туннеля.

Вася уловил легкий толчок назад, словно мягко тронулся поезд. Движение ускорилось и вновь перешло на около-космическую скорость. Труба опять распалась на пыльный вихрь. Все вокруг заполнилось серой пылью, кружащейся с неистовой силой. Вася будто находился внутри старого черно-белого фильма. Но разглядеть что-либо не получилось. Без всякого предупреждения он врезался в толстую бетонную стену, проломил и полетел дальше, ничуть не теряя в скорости, но полностью утратив возможность что-либо воспринимать – чернота вновь поглотила сознание.

Василий открыл глаза: белый потолок. Через огромные окна с металлическими решетками в просторную комнату врывались яркие лучи света. Белоснежная, пушистая подушка, воздушное одеяло, хрустящая простыня. В нос ударил знакомый запах больницы.

Больница?! Вася вскочил. Огляделся: широкая, абсолютно белая палата, на полу бежевый линолеум в клетку, такого же цвета собранные в пучок шторы на окнах, на стенах огромные иконы и шесть кроватей: две ровно застелены и увенчаны остроконечными пиками подушек, а на остальных четырех лежали разного возраста мужчины. Они все, как по команде уставились на Василия, на лицах читалось удивление, сдобренное благодушной улыбкой.

– Доброе утро, брат. Как звать тебя, раб Божий? – певучим голосом спросил бородач с соседней кровати.

Брови у Васи поползли вверх, рот скривился, и он чистым баритоном пропел:

– Чего, б*дь?..

Он осекся, потрясенный звуком голоса и, не веря своим ушам, пропел еще раз:

– Что за х*йня, б*ядь! Еб*ть! Что со мной?..

Вася сел на кровать. Удивленно уставился на свои руки, перевел взгляд на ноги: все как будто свое, но что-то не так. В руках была сила и энергия, которую хотелось куда-то непременно приложить. Встал, глубоко вдохнул больничного воздуха – легко и свободно. «Это похоже на сон, – подумал Вася, – очень реалистичный сон».

Но тут он заметил странную реакцию соседей: мужчины привстали на кроватях и поползли от Василия прочь, как от прокаженного. На бледных лицах с широко раскрытыми глазами читался животный страх. Рты наперебой что-то бормотали, а руки нервно дергались, рисуя кресты на своих телах.

Сосед-бородач скривился, словно у него отобрали любимую игрушку, и издал пронзительный вой:

– Ууааа!..

Это послужило сигналом: все обитатели палаты разом вскочили, разбежались по углам, спрятали лица в ладонях и заголосили:

– Ааа! Дьявол! Сатана! Одержимый! Изыди!

– Вы, б*дь, чего, еб*нутые? – пропел Вася.

«Дурка! – мелькнула мысль. – Но что-то слишком чисто и дурачки какие-то странные».

В коридоре послышался нарастающий топот ботинок. Вася сел на кровать и повернулся лицом к двери. Она резко распахнулась, и в комнату влетели три крепких молодца с закатанными рукавами. Следом вошел худой врач. Все были одеты в белоснежные халаты.

Комната разом смолкла.

– Доброе утро, брат, – приветливо сказал доктор и, слегка наклонив голову, улыбнулся.

– Эээ. Здравствуйте, – ответил Вася, скользя взглядом по широкоплечим молодцам и добавил. – Я извиняюсь, что так вышло, они… я наверно, не так понял…

– Ничего-ничего, брат мой, ты еще не пришел в себя. Ты помнишь, кто ты и как тебя зовут?

– Ммм… да. Я Вася… илий Дмитрич. Пролетарская двадцать пять, квартира, эммм… пятьдесят девят.

При слове «Пролетарская» пациенты загадочной клиники вновь заелозили, истерически подвывая. Доктор остановил их жестом, прищурился, подвинул стул и сел напротив. Посветил в глаза маленьким фонариком, взялся Васю за подбородок и покрутил влево-вправо, заглянул в рот.

Тут снова зашевелились соседи по койкам, шепча свое: «Дьявол, сатана, бес…» и все такое. Врач поднял руку и сказал:

– Тише, братья.

Мгновенно все стихли. Он извлек из-за пазухи инкрустированный крест, величиной с ладонь и пропел:

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа, Аминь.

Врач перекрестил Васю и сунул крест ему под нос. Василий машинально поцеловал теплый металл. Все в комнате перекрестились.

– Он одержимый, он произносил слова сатаны, – прошептал кто-то.

– Что ты скажешь на это? – спросил доктор.

Вася пожал плечами.

– Ну, ругнулся немного, а что, и матюгнуться нельзя уже? Что это, церковная дурка? Я, б*дь, не просил меня лечить кадилом!..

При этих словах по лицам всех собравшихся в комнате пробежала волна ужаса, только у санитаров она быстро сменилась гримасой злости. Они мгновенно прыгнули на сквернослова и связали. В рот тут же запихнули чисто выстиранный, благоухающий хлоркой и дешевым стиральным порошком кляп. Вася несколько раз дернулся, приятно напрягая мышцы, но вскоре затих.

Обитатели палаты, неистово крестясь, бормотали: «Бес! Поймали беса!» – следя за профессиональной работой громил.

Санитары молча погрузили связанное тело на появившуюся каталку и быстро вывезли в коридор. Врач монотонно запел что-то про богоматерь и прощение.

Перед глазами замелькали одинаковые белые двери с едва заметными круглыми ручкам. Показался лестничный проем, и Вася погрузился в желтый свет лифта. Клацнул электрический щиток, загудел двигатель, и лифт плавно поехал вниз.

Сквозь пение врача, послышался далекий щелчок. Взвизгнули дверные ролики, и Вася попал в темный коридор, редко подсвеченный тусклыми лампочками на потолке. Каталка загремела колесами по бетонному полу. Вася нервно дернулся: он осознал, что совсем не хочет туда, куда его везут под странное пение врача, которое казалось совсем не к месту. Эхом долетел далекий сдавленный нечеловеческий вопль – холодная волна страха пробежала по телу, и Василий напряг все мышцы, пытаясь освободиться, но это было бесполезно: он был намертво связан.

На развилке свернули в новый туннель, и Вася стал отчетливо различать рыдания, стоны, хрипы и дикий вой, от которого по телу забегали полчища мелких насекомых. Запахло горелым мясом. В стенах начали появляться двери. Некоторые из них были открыты, и Вася хотел бы никогда не видеть то, что успевали вырвать его очумелые глаза из полумрака комнат. Перед взором мелькали распятые на дыбах голые изможденные тела, сполохи огня лизали скрюченные ноги, вывернутые из суставов руки, кровь и живое, трясущееся в судорогах мясо.

Волна ужаса накрыла Василия с головой. «Это сон, это сон, это сон», – гремели слова в голове в такт стуку колес каталки. Тело размякло, перед глазами встала дымка, уши заложило, и он плавно погрузился во мрак, под монотонное пение врача.

Мощная струя ледяной воды, словно хлыстом стегнула по оголенной груди, зацепив щеку. Вася вздрогнул и поднял голову. Глаза тут же заметили широкие металлические кандалы на руках и ногах. Он стоял абсолютно голый, прикованный к мокрой бетонной стене. Худой лысый мужчина в кожаном фартуке на голое тело откинул шланг в сторону и подошел к небольшой печке, горящей красными углями в темном углу. Свет от двух факелов по сторонам комнаты создавал нервно дергающиеся в диком танце тени.

«Это сон… это дурацкий сон!.. Это какой-то… Что было до этого?.. Ах, да! Мы сварились, дурка, эти халаты… Что он делает?..»

Лысый взял раскаленный металлический прут и повернулся – круглые, запотевшие очки сверкнули в пламени факелов.

– Постойте-постойте…

Василий замотал головой, но мужчина двинулся вперед, запев:

– Я клеймлю это тело, пустившее в себя сатану, как проклятое Богом!

Вася вжался в стену.

– Я не… ааа!..

Грудь опалила жгучая боль. В лицо ударил клуб дыма, запахло паленым мясом.

– Ааа!.. Ммм… – застонал Вася, когда боль немного спала.

«Сон? Сон?! Твою мать!..»

Лысый отвернулся и пошел к печке. Он положил на прежнее место прут и спросил:

– Как зовут тебя, демон?

– Вася, Вася, Василий Дмитрич, я не демон, я не знаю, я проснулся…

– Я не спрашиваю, как зовут тело, я спрашиваю демона внутри него, – перебил палач.

– Я не деемооон! – завопил Вася.

Сквозь мутную завесу на глазах он увидел приближение летящей в воздухе ярко оранжевой змейки.

– Ааа!..

Вновь зашипела кожа, и новый приступ дикой боли опалил грудь.

– Просыпайся, бес! – запел лысый.

Резкая боль резанула печень глухим ударом. Внезапно Вася понял, что от него требуют.

– Ааа!.. Б*дь, с*ка, пид*р, еб*чий!!! – завопил он. – Иди на х*й, лысое х*ило!..

– Как зовут тебя, демон? – облегченно выдохнул палач.

– Жопорватель Уеб*нов, лысый пид*р!..

– Именем Господа нашего Иисуса Христа, изгоняю тебя, дух, Жопорватель сатанинский… – запел лысый.

Вася стал корчиться, плеваться и ругаться еще красноречивее. Он когда-то давно видел в кино, как изгоняют дьявола и решил, что это будет не лишним. Лысый стойко сдерживал плевки, пел, крестил и брызгал прохладной водой из чаши на лицо пленника после каждого крещения. При этом Вася кривлялся и высовывал язык – все по сценарию.

Когда палач закончил, Вася беспомощно повис, словно бесовские силы действительно его покинули. Мучитель подошел вплотную и начал бережно вытирать лоб Василия мокрой тряпкой.

– Ээй… Брат Василий, – тихо позвал он.

– А! Где я? – Вася вздрогнул и поднял голову. – Где я? Что это за место?

– Не пугайся. Это чистилище. Ты был одержим бесом, и я изгнал его. Надеюсь на это, – сказал лысый и стал протирать каким-то дурно пахнущим маслом недавние ожоги на груди пленника.

– Я ничего не понимаю. Я умер? Я в аду?

– Успокойся, брат Василий, я же сказал: это земное чистилище. Здесь лучше всего отделяются демоны от бессмертных душ.

– Да! Демон вышел из меня. Я почувствовал это.

– Все позади, осталось только убедиться, что бес покинул твое тело, а не затаился, – сказал лысый и взял тот же раскаленный прут.

При этих словах Вася закрутил головой, страх пополз по коже и заставил приподняться мокрые волосы на голове.

– Нееет! Я клянусь. Ни какого демона во мне не… ааа, с*ка!

Глаза лысого сверкнули.

– Ага! Прячешься, нечистый! – протянул он, криво ухмыляясь. – Я тебя достану.

Он пошел к печке, положил в топку остывший прут и рванул на себя какой-то рычаг – Вася почувствовал нарастающее тепло в ногах и завопил:

– Что вы делаете? Отпустите меня! Я больше не буду ругаться. Клянусь! Ааа!..

Жар стал невыносимым. Вася пытался хоть как-то убрать ноги от огненного потока: он крутился, изворачивался змеей, рвал, не чувствуя как сдирает кожу. Боль была просто адской. На этот раз он не притворялся, извиваясь в муках: ступни горели и шипели как шкварки на сковородке. Пахло кровью и паленым мясом.

– Изыди, нечистый… – запел лысый.

В глазах помутнело. Ноги застыли и онемели. В ушах зазвенело, и Вася провалился в пустоту.

Струя холодной воды ударила в грудь, и пленник вскинул голову. Он попытался что-то сказать, но пересохшее горло выдавило только болезненный хрип.

– Брат Василий, это ты? – спросил лысый, протирая мазью почерневшие ступни пленника.

Вася посмотрел на свои обугленные ноги. Ноги?! Это были куски прожаренного мяса, с лопнувшей, обгоревшей кожей. Пальцев не было. В место них торчали белые косточки, словно когти на медвежьей лапе.

Лысый поднялся и подошел вплотную.

– Или ты, Жопорватель?

В лицо ударило зловонное дыхание. Вася скривился и процедил сквозь зубы:

– Даа, с*ка! Ты пид*р конченый. Еб*л я вашу церковь. Я никогда не оставлю это тело! Понял!..

Что заставило Васю сказать такое, он не мог понять, да и не пытался. Может в нем действительно жил демон или злость взяла верх над рассудком? Он не знал.

– Мне очень жаль, – сказал лысый и перекрестил изуродованное тело.

Вася плюнул в ненавистное очкастое лицо, попытался рассмеяться, но закашлялся. Он успел заметить в руках палача черный предмет, напоминающий пистолет с толстым коротким дулом. Холодное кольцо с силой прижалось к левому виску. Щелчок! – глухой удар и тусклый свет моментально погас.

Вася открыл глаза, точнее к нему вернулось зрение. Мелькнуло желание подумать над происходящим, обеспокоится невероятными происшествиями, но оно тут же исчезло: он вновь парил под потолком. Его изуродованное тело беспомощно повисло в кандалах. Возле левого уха чернела дыра, размером с пятак. Лысый мучитель, прощупав пульс на его шее, нажал какую-то кнопку на стене и вскоре в комнату вошли двое мужчин в черном. Они стали возиться с мертвым телом, и Вася потерял интерес к происходящему. Он развернулся – черный вихрь уже поджидал за спиной. Сопротивляться движению не хотелось, и водоворот вновь плавно подхватил и унес его куда-то ввысь.

Беззаботное счастье охватило летящего Василия. Он парил в чистом вакууме. Не было ни образов, ни мыслей, ни слов, ни чувств, но какая-то точка сознания все-таки воспринимала себя как нечто целое. Внезапно он врезался в жесткую преграду, проломил и рассыпался на миллион осколков. Они хаотически закружились, и Вася полностью утратил какое-либо чувство целостности.