Читать книгу У каждого свой путь - Андрей Александрович Горин - Страница 3

– Ты как здесь оказалась? – расспрашивал я девушку, поддерживая во время ходьбы.

Ее всю трясло и ноги плохо слушались. Приходилось постоянно контролировать ее, чтобы не упала.

– Да вот, к подруге шла. Решила срезать дорогу… Ты меня только доведи, пожалуйста, до дома. Завтра же уеду… Они все равно будут искать.

Слезы катились из ее глаз крупными горошинами и превращались на ее щеках в чернильные лужи с разводами разных оттенков. Краска от ее ресниц стекала маленькими ручейками, а постоянно вытирая лицо руками, она все больше эту картину дополняла. Если бы не трагизм ситуации, я бы засмеялся. Сам я чувствовал себя нормально, видимо, не до конца понимая, что произошло. А что произошло? Ну заступился за девушку… Перед отморозками. Каждый так бы сделал. Ну и что? Они свое получили. И все, вопрос закрыт. Она же ни в чем перед ними не провинилась. Она даже их не знает. Все. Надо выкинуть все это из головы и постараться забыть.

Так с этими мыслями я и довел ее до дома.

– Спасибо тебе, Андрей, – голос у Наташи дрожал. – Я завтра же уеду. И тебе советую… Город у нас маленький. У меня подругу такие вот гады избили и … А милиция даже и не искала. Все у них повязано. Спасибо…

С этими словами она чмокнула меня в щеку и скрылась за дверью.

Всю дорогу я думал над всем этим происшествием. Наташины слова не выходили у меня из головы. Ну да, они свое получили. Будут искать. Пусть ищут. Я их не знаю, и они меня тоже. Как найдут? Идти в милицию… И что я им скажу? Бросил камни в людей, чуть не покалечил… А может и покалечил? Может, тот уже «кони двинул», и менты меня сами уже ищут. Ну, Наташа все им расскажет и все выяснится. Двое с ножами на безоружного. Мне, что, надо было ее бросить? Нет… Правда на моей стороне.

Дверь открыла мама.

– Что у тебя с лицом? Ты где так вымазался?

Посмотрев в зеркало в прихожей, я увидел на своей щеке темно-фиолетовые разводы от Наташиного поцелуя.

– Да так, ерунда.

Пройдя в ванную, я вымыл лицо холодной водой. Вода успокоила. Нервное напряжение начало спадать.

Утром я уже практически и не думал об этой стычке. Позавтракав, собирался зайти к своему приятелю Кипычу (он терся там со всякой шелупонью) и рассказать обо всем. Может, разузнает у своих чего‑нибудь.

И тут звонок в дверь. От неожиданности вздрогнул. Я никого не ждал. Мама была на работе. Может, соседка?

С этими мыслями открыл дверь. На пороге стоял маленький незнакомый мальчик.

– Чего тебе?

– Тебя Андрей зовут?

– Да.

– Выйди во двор, там тебя друзья ждут.

– Какие друзья? Не успел я договорить, как мальчик уже несся по лестнице вниз.

Выйдя из подъезда, сразу заметил его. Он ждал меня метрах в тридцати и на мой окрик махнул рукой, предлагая последовать за ним. Мне бы тогда надо было насторожиться, но никакой тревоги или беспокойства не было. Наоборот, стало интересно – кому это я понадобился? Наверняка ошиблись.

Мальчик повернул за угол дома, там у нас тихое такое место. Мы там летом иногда на гитарах играем. Выскочив из‑за угла и сделав несколько шагов, я застыл в ужасе. Передо мной стояли три особи мужского рода. По-другому и не назовешь. Мой старый знакомый насильник-отморозок в том же спортивном костюме PUMA, c ухмыляющейся рожей, амбал метра под два со шрамом на левой щеке, одетый в синий спортивный костюм NIKE, с толстой золотой цепью на шее, и третий. Вот этот третий меня и поразил. Худой, с морщинистым лицом земельного оттенка, со впалыми щеками и крючковатым носом, ростом не более 1,7 метра. Одет в черные стильные брюки, баксов за двести, малиновый пиджак не меньшей цены и черную шелковую рубашку с длинным открытым воротом, из‑под которой торчала одна из ходок этого пассажира – размытый черный купол церкви с крестом. Золотая цепь внушительных размеров обвивала его цыплячью кадыковатую шею. Мальчик стоял рядом с Худым и что‑то ему сказал. Худой сел на корты (так на зонах уголовники, пережидая этапы сидят на корточках), потрепал парня по волосам и сунул ему в руку деньги.

– Ну давай, шкет… беги.

Голос был у него тихий, с небольшим свистом. Он поднялся и внимательно меня оглядел. Взгляд колючий, злой. Глаз дергается. Наверняка сидит на «хмуром» (это на их жар‑ гоне – героин). Возраст его даже невозможно определить – от пятидесяти до семидесяти пяти. Да и похоже, у него «тубик», о чем говорило постоянное его покашливание. Наверно почалился по зонам, там и подхватил.

– Лис. Этот?

– Да. Этот козлик, – ответил мой старый знакомый. Я медленно начал пятиться, но тут меня крепко схватили за руки сзади два быка.

– Не торопись, здесь уходят, когда я разрешаю. Меня зовут Сева. Ты обидел моих людей. А я этого не люблю. И ты за это ответишь. Останешься здесь. Кончайте его. И тут меня как бы прорвало.

– А ты знаешь, что твои ублюдки хотели сделать с девушкой?

– Нет. Мы тебя опускать не будем. Ты приговорен.

Холодный пот прошиб меня. Все, приехали. Говорят, что жизнь мелькает перед глазами в этих случаях. Нет. Я лихорадочно думал, искал выход, но смерть уже дунула мне холодом в лицо. Амбал достал пику и двинулся на меня. И тут я вспомнил про Вахрама. Он раньше жил в нашем дворе и всегда ко мне хорошо относился. Потом ушел в братву и поднялся до положенца, смотрящего нашего города. Я плохо разбираюсь в их иерархии, но то, что Сева под ним ходит – точно. Если не так, то все.

– Да пошел ты, упырь. Пускай Вахрам решает.

Когда я сказал «Вахрам», Амбал остановился и поглядел на Севу. Что, сработало? Сердце у меня ходило ходуном. Точно, сработало. И я решил добавить.

– Я под Вахрамом. Ответишь перед ним, если что…

Взгляд у Севы заметался. Был бы один, прирезал бы, не задумываясь. А тут столько свидетелей, и Вахраму точно донесут. А по понятиям сейчас Сева должен говорить не со мной, а с моей крышей.

Пауза зависла. Напряжение нарастало. Сева аж почернел от злости и гнева. Быки притихли. Тут и они могут попасть в непонятку. И так уже не один из них канул в неизвестность.

Сева наверняка все понял и, видимо, решил не рисковать.

– Ну что ж, пусть будет так. Но смерть твоя будет мучительная. И ты будешь жалеть, что не умер сейчас.

Он сказал это так тихо и зловеще, что вздрогнул не только я, но и быки тоже.