Читать книгу Письма к незнакомцу. Книга 7. Муж и жена – одна сатана - Андрей Мурай, Андрей Алексеевич Мурай - Страница 10

Приветствую Вас, Серкидон!

Очень часто первые годы брака становятся временем испытаний. Потому что слишком велики ожидания молодожёнов, – думают, что если объявили их мужем и женой в Божьем Храме, то дальше раскроются райские ворота, а за этим райские кущи просто обязаны принять молодые тела… Ничего подобного! Грядут изменения, слом привычек и голос неба: «А готово ли ты, эгоистичное земное существо, к испытанию браком?..»

Особенно часты разочарования первыми годами брака (минус медовый месяц) у молодёжи. Но ведь Екатерина Алексеевна – не молодёжь. «Она ягодка опять,//Потому как – сорок пять». И Григорий Александрович тоже не молодёжь, тридцать пятый год на носу. И тем не менее, первые годы после брака прошли для них в обидах да в ругани. Ссорились супруги громко и знатно. Иной раз царица уже вся в слезах, а муженёк, от гнева красный, кричит-надрывается: «Я у тебя во дворце не для мебели!» Потом, уходя, дверью в сердцах хлопнет так, что и стёкла дребезжат, и мебель, которая для мебели, трясётся…

Екатерина ничего не хотела изменять. А Потёмкин считал, что ситуация изменилась: теперь он муж и повелитель. Так чем же и где же повелевать, ежели всё занято? Об этом и спорили. Государыня императрица однажды не утаилась: «Не о любви мы спорим, а о власти…»46

Тесно было им, германской лисице и русскому медведю, в одной берлоге, которую устроил Растрелли47 на берегу Невы. У Екатерины Алексеевны государственная губа была отнюдь не дура, власть и почёт она любила, головой рисковала, чтобы к власти пробиться. Но и Григорий Александрович был ох как не прост! Чувствовал он в себе силы исполинские, приложению которых в узилище дворца места не было.

Но, слава богу, вырвался сей славный муж на простор и выказал себя политическим деятелем, государственным управленцем и полководцем, равного которому не было в России. Да и Европе был такой всего один, и бегал он ещё в коротких корсиканских штанишках. Гавриил Романович Державин написал:

Се ты, отважнейший из смертных!

Парящий замыслами ум!

Не шёл ты средь путей известных,

Но проложил их сам – и шум

Оставил по себе в потомки;

Се ты, о чудный вождь, Потёмкин!

Власть развела владык по разные стороны…

В комсомольской песне поётся: «Дан приказ: ему на запад,//Ей в другую сторону…

У Гёте задействованы иные стороны света:

Если в браке двое злюк,

Нужно в час досужий

Отослать жену на юг,

А на север – мужа48.

Напекор Гёте поступила наша парочка: он уехал на юг, «басурмана воевать»49, города строить, она осталась на севере. Но отныне ни одного важного решения не принимала Екатерина Великая, не обсудив его со своим сердечным другом и соправителем. Цидульки50 цветущей стадии любви закончились. Их сменила серьёзная государственная переписка, которая решала судьбы государств и миллионов людей. Даже судьбу одного человека – будущего фаворита царицы– решали вместе. Свято место, Серкидон, пусто не бывает!

«Иногда мне кажется, что мужчины и женщины не очень подходят друг другу. Может быть, им лучше было бы жить по соседству и иногда заходить друг к дружке в гости». Так сказала актриса Кэтрин Хепберн51.

По такому манеру и зажила наша парочка. Хотя находились они не по соседству, а на разных краях империи. Из-за этого в гости получалось собраться не часто. Но зато как собралась Екатерина Алексеевна, так поехала в Крым всем «цыганским табором». Путешествие в Крым было отчасти инспекционным: а как потратил Потёмкин гигантскую сумму (55 миллионов рублей), выделенных ему из российского бюджета? Ведь во дворце поговаривали…

Врали всё во дворце, поклёп возводили на Григория Алексадровича недруги его – субчики-субпассионарии. Успокоилось беспокойное властное сердце после свершение инспекции. Деньги потрачены не зря, а с большой выгодой для её страны.

Письмо от императрицы Потёмкину после крымской поездки: