Читать книгу Семь недель в чужом теле - Андрей Анатольевич Толоков - Страница 6

Аугусто и Бернардо стояли, понурив головы. Серафим Дионисий негодовал. После гневной тирады, обращённой к близнецам, он повернулся к Престолу Яну и произнёс.

– Случилось именно то, чего мы с тобой боялись, – Дионисий тяжело вздохнул и, взяв под руку Яна, отвел его в сторону. – Ты же понимаешь, что за все, что произошло, ответственность несём мы с тобой!

– Понимаю, Серафим, – удручённо ответил Ян. – Нужно немедленно что–то предпринять. Так оставлять это нельзя.

Дионисий обернулся и вновь сурово посмотрел на близнецов.

– Вы так и не поняли своего предназначения, – строго говорил Серафим. – Вы Ангелы–хранители. Вы должны хранить и оберегать своих подопечных. Вы же знали, что вас ждёт забвение, если люди погибнут.

Близнецы молчали.

– Ждите здесь, – сухо сказал Серафим и исчез.

Творец внимательно выслушал Серафима Дионисия и взял паузу. Он сидел неподвижно какое–то время и, было видно, что он обдумывает важное решение.

– «Вот, я Господь Бог всякой плоти, есть ли что невозможное для меня?» – это писали про меня Святые Апостолы. Так они видят моё всесилие, – произнёс Творец, пронизывая взглядом Дионисия. – Одно исключение из правил тянет за собой следующее исключение. Если не разрубить этот узел, то исключения станут правилами.

– Я так понимаю, – вступил в беседу Дионисий, – мы оставляем всё как есть?

– Если бы, уважаемый мой Серафим, всё было бы так просто! – вставая со скамьи, ответил Творец. – Я тоже оказываюсь причастен к этой несправедливости. Поэтому решаю так. Я возвращаю души Севастьяновых. И даю Аугусто и Бернардо ещё один шанс. Но! – Творец многозначительно поднял указательный палец вверх. – На то, чтобы всё исправить я даю семь недель. Ни минутой больше. Если не справятся, исключений из правил больше не будет. Всё! Идите и объявите моё решение. Семь недель.

Серафим Дионисий склонил низко голову в знак глубокого уважения и понимания решения Творца и удалился.

После кромешной солёной тьмы, в которую погрузились Севастьяновы, пытаясь спастись, белое сияющее пространство давило на глаза.

– Приёмный покой какой–то, – оглядывая белоснежные стены помещения, сказал Андрей. – Меня в таком же принимали после аварии самолёта в Майами. Только свет там был самый обычный, а здесь очень странный.

– На вытрезвитель похоже, – поделился своими ассоциациями Андрюха. – Я там бывал, в Новороссийске. Только, наверное, очень новый. Видать, недавно построили.

– Странно, – удивлённо произнёс Андрей. – Тебе не кажется, что здесь чего–то не хватает?

– Кажется, – какая–то неопределенность или даже испуг читался в глазах Андрюхи–моториста. – Что–то тут ненормально. Шняга какая–то!

– Как мы сюда попали? – продолжал анализировать Андрей. – Здесь нет двери. Нет окон. Если честно, то мне страшно!

– Блин! – тяжело вздохнул матрос. – Где ваш вискарь? Сейчас бы бухнули и решили все проблемы.

– Похоже, Андрюшка, я уже добухался, – многозначительно произнёс Андрей и прилёг на прохладную белую кушетку. – Никогда не думал, что «белочка» приходит именно так.

– Какая, на хрен, «белочка»? – нахмурил брови Андрюха. – Это вы, шеф, квасили как Александр Македонский, с двух рук. А я–то, сухой как лист. Так что это не «белочка», это северный пушистый зверёк нас посетил.

Андрюха попытался встать, но оторваться от белой кушетки не смог.

– Во дела, – пробормотал моторист. – Точно писец. Поздравляю, шеф! Сейчас придёт какой–нибудь мудофил и скажет: «Ты матросик швартуйся в Преисподней, а вам, гражданин богатенький, за определённый взнос можно и в Рай попасть». И разойдёмся мы как в море корабли.

– Если бы так, – задумчиво ответил Андрей. – Нельзя, Андрюшка, купить место в Раю за деньги. Так же как нельзя купить совесть, счастье и любовь. Никакие деньги тут не помогут.

В этот момент белая стена как будто растворилась, и в комнату вошёл человек. Он был в красном плаще, на голове были аккуратно причёсанные седые волосы. Взгляд у него был строгий, но не пугающий скорой «расправой».

– О! Я же сказал сейчас придёт му… – Андрюха осёкся. Он замолчал, боясь обидеть вошедшего незнакомца.

– Здравствуйте! – приподнялся с кушетки Андрей Владимирович. При появлении гостя тело стало лёгким и послушным. В глазах Андрея мелькнула тревога. – А вы мне знакомы. Где я мог вас видеть?

Гость молчал. Он из–под густых бровей внимательно смотрел то на одного Севастьянова, то на другого.

– Вспомнил! – вдруг воскликнул Андрей. – Около церкви, в Приморске. Вы сидели около церкви и просили попросить Господа за ваше исцеление. Так?

– Так! Однако вы этого не сделали, – тихим равнодушным голосом ответил человек. – Но сейчас это не имеет никого значения. Я пришёл не за тем, чтобы обсуждать поступки вашей прошлой жизни. Я послан объявить о том, что Творец даровал вам возможность вернуться к мирским заботам…

– Я не въехал, – несдержанно вздёрнув брови, перебил гостя Андрюха.

Посланец Творца бросил такой сверкающий ослепительным светом взгляд на невежду, что моторист прикрыл глаза рукой и втянул голову в плечи. Пытаясь уклониться от ослепительного света, он пересел на кушетку Андрея.

– Вы можете прожить свои жизни полностью, – монотонно продолжал гость, – а можете через семь недель предстать перед Господом. Всё в ваших руках. Ангелы–хранители вам помогут. Меняйтесь.

– Подождите! – Андрей встал и попытался подойти поближе к посланцу Творца. – А как же…

Севастьянов не успел договорить, гость таким же странным способом исчез за кипенно–белой стеной, как и появился. Яркий свет резко погас и…

…Андрюха проснулся от того, что звонкий женский голос, доносящийся откуда–то снаружи, полоснул по ушам, громко ухая в похмельной голове. Он принял вертикальное положение. Руки нащупали мягкое кожаное сиденье. Мужчина с трудом приоткрыл тяжёлые веки и рассмотрел диван, обшитый дорогой лоснящейся зеленой кожей. Но не это удивило Андрюху, а его одежда. Белая, судя по качеству, очень дорогая рубашка, расстёгнутая на груди, брюки очень удобного кроя, таковых он в жизни не носил, и туфли, удивительно удобные и красивые с благородным коричневым отливом. Андрюха предпринял попытку вспомнить, что произошло и кто его так «фильдеперсово» нарядил? Но тщетно. Мозги отказались соображать.

– Эй, там, морячки! – верещал звонкий женский голос. – Кто–нибудь меня слышит?

В этот момент отворилась дверь и в помещение нет, не вошёл, а пробрался на полусогнутых Ричард.

– Эндрю, – заговорщески произнёс он, – что делать с Лариса?

«Ангидрит твою мать! – подумал Андрюха. – Почему этот супостат называет меня Эндрю»? Андрюха явно не понимал что происходит. Вникать в ситуацию у него не было особого желания. Желание было только одно, скорее вылечить разрывающуюся от похмелья голову.

– Что ещё за Лариса? – не открывая глаз, спросил Андрюха. – Она нам нужна? Она хоть красивая?

– Эндрю! – качая головой от отчаяния, произнёс Ричард. – Много фиски сбил программа ф тфоей голофа…

– Ричард! – застонал Андрюха. – Не говори про голову! Зови эту Ларису на борт. Хрен с ней! – он замахал руками, давая понять, что его надо оставить в покое и рухнул на зелёный диван.

Ричард послушно кивнул и удалился. Он передал распоряжение шефа Подниексу, а тот в свою очередь разрешил взбалмошной Ларисе подняться на борт. Суховеев проводил женщину и темнокожих помощников в приготовленную каюту. Затем, проводив к трапу довольных чаевыми носильщиков, направился к капитану.

– Ну, Валдис Теодорович, вешаться будем? – с тенью иронии спросил старпом.

–Нет, Павел! – ответил капитан, вероятно приняв выражение помощника за чистую монету. – Вешаться не будем. Но путешествие будет тяжёлым.

Валдис вспомнил предыдущий поход с Ларисой Дмитриевной на борту. Сказать, что команда побывала в аду, это ничего не сказать.

Итак, Лариса Дмитриевна Минаева. Девочка очень рано поняла, что она красива и красива необыкновенно. Своей красотой Лариса научилась пользоваться, как говориться, по полной. Она как–то интуитивно овладела всеми секретами женского мастерства. Никто её этому не учил, ни мама, ни старшая сестра. Да и не могли родственницы этого сделать, так как невероятной природной красотой в этой семье Творец наделил только Ларису.

Созрела девушка рано и выпорхнула из родительского гнезда. Цель была одна и весьма амбициозная. Столица и высшее общество. Общество больших возможностей, шикарной жизни, всемогущих мужчин и больших денег. Нельзя сказать, что добиться этого было легко, но Ларисе повезло. Очень быстро её заметил один из организаторов конкурса красоты и поднял на высшую ступеньку. Конечно, благодетель рассчитывал воспользоваться благодарностью провинциалки, но просчитался. Лариса хоть и была импульсивна, взбалмошна, излишне восторженна, но совсем не была дурой.

Лариса очень быстро научилась разбираться в рангах претендующих на неё мужчин. Поняв, что «благодетель» лишь промежуточное звено, Лариса закрыла «калитку» и перешла на более высокий уровень. Её даже не особенно интересовали пузатые «папики». Ларисе нужен был молодой, дерзкий, обязательно холостой, богатый мачо. Ей нужна была страсть. Она не представляла себе спокойной размеренной жизни. Всё эти простые обыденные радости не для неё. Вулкан, Лариса должна чувствовать под собой вулкан, извержение которого могло случиться в любой момент. Эта неизвестность и опасность обеспечивали женщине адреналин. Без него Лариса не Лариса.

Было бы странно, если бы Лариса и Андрей Севастьянов не встретились. Подруга Ларисы Юля, посоветовала покрутиться вокруг произведений искусства.

– Лорка, ты понимаешь, что много денег это не показатель, – объясняла подруге Юля. – Они же не будут фотографировать суммы на своих счетах и вывешивать это всё на стену. Так?

– Так, – согласилась Лариса.

– Вот! – протяжно сказала подруга. – Богатенькие что–то покупают. То, что будет видно. То, чем можно похвастать. Но только перед людьми своего круга. Это закрытая информация. Для своих.

– Ну что, например? – допытывалась конкретики Лариса.

– Недвижимость на Лазурном берегу. Острова. Но это на начальном этапе. Главное это искусство. Картины, скульптуры, ювелирные шедевры. Вот здесь надо сети расставлять. Поняла?

– Поняла, – ответила Лариса и буквально тут же начала действовать.

«Муть зелёная, – подумала Лариса, впервые попав в галерею. – Скукотища! Но Юлька плохого не посоветует». Девушка пыталась понять, что в этих разноцветных картинках привлекает богатых мужчин. А понять это надо, иначе можно быстро проколоться. Лариса стала много читать о направлениях в изобразительном искусстве, несмотря на всю свою ненависть к скучным буквам и мерзким терминам. Реализм, импрессионизм, модерн, кубизм и ещё много всякой мути пришлось запомнить девушке. Но у неё была цель и этим определялось всё.

Эти двое появились в зале, вовлекая за собой какой–то странный, благоухающий изысканным парфюмом, благородный шум. Оба мужчины были подтянутыми, ростом выше среднего. Каждый их шаг убеждал в абсолютной уверенности и независимости. Они не шли, они несли себя в пространстве. Возраст у мужчин был разный. Один, аккуратно коротко подстриженный, со следами благородной седины, гладковыбритый и со сверкающими бесовской энергией карими, почти чёрными глазами. Этот был старше своего спутника. Другой, напротив, с длинными набриолиненными волосами, густой щетиной и серыми глазами с добрым взглядом. «Боже, – подумала Лариса, перебрасывая вожделенный взгляд то на одного, то на другого мужчину. – К такой задачке я не готова».

Это как раз был тот самый случай, когда выбор становился настоящим мучением. Лучше бы его не было вовсе. Лариса металась между своими мыслями. Тот, который постарше, наверняка опытнее, степеннее, более выдержан. И вместе с тем, судя по внешнему виду и колючему пытливому взгляду, страстен и горяч. Этот контраст манил девушку. Однако молодой сероглазый мужчина манил своей благоухающей неопрятностью. Эта его щетина, не стриженые волосы, в сочетании с пластикой красивого тела и манящей глубиной серого добродушного взгляда, производили на Ларису завораживающее впечатление. Задача перед девушкой встала из разряда теоремы Ферма. Неразрешимая. Лариса решила так: «Кто из них первый обратит на меня внимание, за тем я и приударю». Она даже не допускала мысли, что останется незамеченной этими полубогами.

– Боже, какая прелесть, – услышала Лариса за спиной чуть хрипловатый баритон. – Андрюша, посмотри на эту красоту. Уж где–где, а здесь я никак не ожидал такого увидеть.

Лариса не поворачивалась. Она делала вид, что внимательно изучает картину какого–то неизвестного ей художника и очень этим увлечена. Она даже не подумала, что слова эти предназначены не предметам искусства, а ей.

И вдруг, обладатель этого баритона приблизился, и Лариса почувствовала теплоту крепкого мужского тела. Это было необъяснимое чувство, но очень приятное. Девушка повернулась и увидела, что прямо над её левым плечом склонился, как бы вдыхая её запах, тот самый взрослый мужчина. Его пуговицы–глаза вцепились в Ларису, и девушка почувствовала оцепенение. По спине ручейком пробежал холодок. Тело стало ватное и перестало подчиняться. Это сначала напугало Ларису, но мгновение спустя она почувствовала удовольствие от такого рода гипноза.

– Я, было, подумал, что уйду из этой галереи без всяких впечатлений, – продолжил говорить мужчина, уже совсем близко наклонившись к уху девушки. – Ан, нет! Вы, прекрасная леди, изменили моё мнение.

Сколько раз за свою недолгую жизнь в Москве, Лариса слышала подобное «павлинье пение». Каждый раз она возводила своего рода барьер и подобные душещипательные речи не доходили до её сердца. Но не сейчас. Тембр, запах, завораживающий взгляд и тепло этого мужчины смели все барьеры. Лариса была поглощена им полностью. Воля её была подавлена.

– Олег, – представился незнакомец, потянув Ларисе руку ладонью вверх. – Олег Вербицкий. А как вас зовут, милая девушка?

– Лариса, – ангельским голоском произнесла девушка, робко протягивая руку Олегу и удивляясь несвойственной для неё жеманности.

– Чудесно, – продолжал Олег, прижавшись горячими губами к руке новой знакомой. – А это мой добрый друг и партнёр Андрей, – представил он своего молодого спутника.

– Здравствуйте, – скромно сказал Андрей, слегка наклонив голову. – Андрей Севастьянов.

– Лариса, – как заколдованная опять произнесла девушка.

Лариса не стала думать и планировать дальше. Она решила отдаться в руки обстоятельств и подчиниться желаниям Олега. Он проявлял к ней явный интерес. Вот пусть он и будет добычей.

Ларисе понравилась роль скромницы и она продолжала играть её довольно долго. Благо у Ларисы была Юля, которая знала толк в охмурении «толстых кошельков». По совету подруги Лариса довольно долго не сдавалась, ровно настолько, насколько хватило терпения у Вербицкого. Так что Олег, несмотря на то что никогда не испытывал недостатка в женском внимании, пропитался к своей новой знакомой истинным чувством. Одним словом, охота увенчалась успехом. Вербицкий к тому времени был разведён и совершенно свободен. Лариса с достоинством заняла место на троне. Что называется – жизнь удалась.

Но, как это бывает, настало время разбрасывать камни. Дела у Олега шли всё хуже и хуже. Он стал нервным, часто уезжал и надолго, а когда возвращался, не выказывал особой тяги к Ларисе. Уходил в себя, много пил, становился грубым и невнимательным. Жизнь дала трещину. Лариса почувствовала угрозу своему безмятежному существованию и стала активно отдаляться от подурневшего Вербицкого.

К тому времени Лариса Дмитриевна уже успела обрасти «жирком». Радующий нолями счет в банке и уютный домик во Франции, недалеко от Канн, подарок Вербицкого. Опять же, не последнюю роль в этих приобретениях сыграла подруга Юля.

Некогда лучшие друзья Севастьянов и Вербицкий превратились в заклятых врагов. Они затеяли настоящую войну. Лариса не знала, кто из них был инициатором, но битва была нешуточной. Победу одержал «молодой лев». Андрей Владимирович заграбастал почти все активы Вербицкого. «Раздел» своего учителя. Вербицкий, однажды сильно напившись, вещал Ларисе о том, что всю свою оставшуюся жизнь положит на то, чтобы уничтожить Севастьянова. Именно тогда женщина поняла, что пора избавляться от «сдувшегося» Олега Павловича.

В свойственной ей манере, Лариса без сожаления вычеркнула из своей жизни Вербицкого. Сделала она это с лёгким сердцем.

– Всё равно, Лорик, будь осторожна, – наставляла Ларису Юля. – Эти сбитые лётчики бывают очень опасны. Ты будь сейчас помягче. Не дразни его. А лучше найди себе другого, более сильного мужика. Это, поверь, лучший способ нашей обороны.

И вот тёплым майским днём, в разгар Каннского кинофестиваля, Лариса Дмитриевна, гуляя по набережной Круазет, нос к носу сталкивается с Андреем Севастьяновым. Они не виделись почти два года, всё время пока гремели бои между Вербицким и Севастьяновым. Лариса была приятно удивлена. Андрей сильно изменился. Он возмужал, сменил причёску. Выглядел дьявольски привлекательно. Лариса в тот момент подумала, что Севастьянов отобрал у Вербицкого всё, даже неповторимый шарм.

Андрей тоже в свою очередь отметил, что Лариса превратилась из просто красивой девушки в женщину, манящую своей обаятельностью и независимостью. «Лариса расцвела» – такое определение дал старой знакомой Андрей. Завертелось, закружилось. И вот уже больше года Андрей Севастьянов и Лариса Минаева вместе. Далеко не всё у них гладко. Их отношения очень напоминают американские горки. Но две такие яркие натуры иначе не могут. Не раз они были на грани разрыва но, пока, как ни странно, этого не произошло.

Из–за чего произошла последняя их ссора, ни один, ни другой вспомнить не могли. Андрей просто, молча, исчез, а Лариса вином гасила пожар в душе. Они больше недели не общались. Лариса решила первая пойти на мировую. Через знакомых она узнала, что «Джина» пришвартовалась в порту Монте–Карло и поспешила к любимому на встречу. Что было дальше, мы помним. Вернее, пока только догадываемся.

….. Серафим Дионисий смахнул капельки пота, выступившие на лбу и сползавшие по вискам к подбородку, и устало присел на каменную прохладную скамью. Аугусто и Бернардо стояли, неподвижно потупив взгляд, и ждали решения. Надежды на что–то хорошее у близнецов не было. Пауза была совсем не длинной, но Ангелам она показалась бесконечной. Наконец, Серафим отдышавшись, поднял тяжёлый взгляд.

– Творец проявил к нам снисхождение, – начал говорить Дионисий. – У вас, Аугусто и Бернардо, есть ещё один шанс. Вашим подопечным возвращены души. Они возвращаются в мир. Но, – он сделал многозначительный жест рукой, – есть одно условие. На то чтобы всё поправить в жизни ваших людей, Творец отвёл семь недель. Если за это время ничего не изменится, то он призовёт к себе их души, а вам предначертано забвение.

После этих слов Серафим сделал жест рукой, давая понять, что Ангелы–хранители могут удалиться. Но злоключения несчастных близнецов на этом не закончились. Радость от того, что они опять при деле, очень быстро омрачилась тем, что незадачливые Аугусто и Бернардо перепутали тела своих Севастьяновых. Андрюха поселился в теле Андрея Севастьянова, а Андрей в теле моториста. Чтобы не выказывать свою преступную неряшливость, Ангелы решили не сообщать никому о путанице и пока оставить всё как есть. А дальше,…а дальше будь, как будет.