Читать книгу Цитадель - Андрей Анатольевич Антоневич, Андрей Антоневич - Страница 4

Обнаженный до пояса Мишка тряс его за плечи и, молча, широко открывал рот, заплевывая ему лицо своей слюной…

Дима недоуменно крутил головой по сторонам, пытаясь понять, где он и что происходит до тех пор, пока тишина в ушах не сменилась нудным звоном.

– Надо… сквозь звон услышал он отрывок фразы, которую ему пытался донести Мишка.

Сообразив, что он контужен, благо у них в университете действовала военная кафедра, на которой они не только изучали теорию военного дела и способы оказания первой помощи при различных ранениях, но и даже осваивали некоторые виды стрелкового оружия, Дима попытался сосредоточиться на активно артикулирующем губами толстячке.

– Поднимайся… в городе… срочно… – донеслось до его сознания.

– Что? – видимо, проорал Дима, потому что Зобов, испуганно выглянул из каземата на улицу и тут же прикрыл грязной, противно пахнущей едким чесночным гаром, ладонью рот.

От резкого запаха организм Линевича отряхнулся от контузии и внезапно полностью включился в работу.

– Что за вонища? – сквозь слезы спросил Дима, как только весь его организм вывернуло наизнанку прямо на прожженные галифе Мишки.

– Тихо, – прошептал, приложив палец к своим губам Зобов. – Возле нас отряды зачистки.

Дима с трудом оторвал тело от бетонного пола и осторожно выглянул в проем амбразуры…

Ярко светило солнце, а вдалеке на севере виднелась медленно уползавшая черная грозовая туча, из чрева которой периодически пробивалось странное серебристое свечение.

Несколько десятков солдат в форме Демократического альянса, вооруженных короткими скорострельными автоматами, осторожно пробирались сквозь раскуроченную Площадь Церемониалов, тщательно переступая через обгоревшие трупы.

Один из солдат в изолированном тактическом шлеме опустил внешние фильтры и принюхался к воздуху.

– It’s all right, – громко сообщил он своим товарищам, которые вслед за ним поспешили открыть шлемы.

Один из солдат в массивном бронированном экзоскелете, дистанционно сканировавший через окуляр мощного тепловизора окрестные здания крепости, неуклюже переступая через скрюченные тела, наступил на небольшой холм из слившихся друг с другом нескольких мертвых человеческих тел.

Обгоревшие угли громко хрустнули, и в воздух взмыло черное облако мелкой пыли, заставившее солдат, тут же загерметизировать шлемы обратно.

– Что происходит? – сдавленно спросил Дима у Мишки, прекрасно догадываясь об ответе сам.

– На нас напали наши соседи, – надрывно сопя ему в ухо, прошептал Зобов.

– Ты уверен?

– А ты сам не видишь, что происходит? – зло прошипел Зобов.

– А где остальные наши ребята? – удивился Линевич, осмотревшись в каземате.

– Все давно уже в город ушли, – пояснил Мишка.

– А ты чего здесь?

– Ждал, пока ты очнешься.

– Надо было уходить без меня.

– Нельзя было. Наш каземат накрыло ядовитым облаком. Тебя нести я не мог, поэтому пришлось закрывать тебе дыхательные пути, смоченной тряпкой из моей гимнастерки, чтобы ты не отравился.

– Еще осталась вода? – чувствуя, что ужасно хочется пить, спросил Линевич.

– Нет. Я ее еще во время реконструкции выпил, – ответил Зобов.

– А чем это ты тряпку тогда смачивал? – подозрительно поинтересовался Дима, присматриваясь к обильно смоченному рукаву Мишкиной гимнастерки, валявшемуся неподалеку.

– Что был, тем и намочил, – смущенно произнес Зобов, подтягивая на живот обгоревшие галифе.

– I see a goal, – в это время закричал солдат в экзоскелете, указывая рукой в сторону их укрытия.

Один из автоматчиков сразу же присел на колено и вынул у себя из походного пенала за спиной складной гранатомет.

– Бежим! – крикнул, уже не таясь, Дима и потащил за руку Мишку в противоположную от амбразуры сторону вглубь каземата.

– Не туда… Не туда, – пытался выдернуть свою пухлую руку Зобов. – Там тупик… Нам надо обратно выскочить…

– Быстрее! – волок за собой Мишку Линевич в темный подвал каземата, из которого противно несло мочой.

Неповоротливый толстячок хотел было, что-то возразить, но, влекомый Димой, ударился о низкий свод подвала головой и промолчал, решив, что это его уже зацепило выстрелом из вражеского гранатомета.

– Быстро! В трубу! – скомандовал Линевич и, схватив Зобова за шею, силой поставил его на карачки, протолкнув в скользкий проход головой вперед.

– Что за вонища? – забыв о смертельной опасности, запротестовал Мишка, пытаясь вытолкнуть из смрадной трубы свой зад обратно.

– Давай, жирный! – в сердцах закричал Линевич и подтолкнул толстяка ногой. – Если ты не пошевелишься, то мы будем пахнуть еще хуже!

Мишка усилено заработал всеми складками тела и словно жирная гусеница устремился в трубу…

– Вж…бух…х… – раздался глухой утробный звук разрыва гранаты внутри каземата.

Огненный вихрь выдул из трубы остатки гнили, которую не успели на себя собрать Дима и Мишка.

Они оба лежали по разные стороны бетонной трубы посреди небольшой затоки в виде грязной лужи, обмельчавшей от жары и так неполноводной реки.

– Нет времени лежать… – пытаясь отдышаться, сказал Дима. – Побежали по руслу в город.

– Там… танки… Лучше переждать, – высказал свое мнение Зобов, безуспешно пытаясь восстановить, нарушенное резким выбросом адреналина в кровь, дыхание.

– Ты… как хочешь, а у меня там… моя Оля одна сидит дома беременная. Мне некогда тут в грязи валяться, – снимая себя красноармейскую гимнастерку, решил для себя Линевич, и, застревая кирзовыми сапогами в тягучей грязи дна Западного Буга, побрел вдоль пожухлых кустов в сторону Варшавского моста.

– Постой! Я с тобой, – заслышав, доносившиеся со стороны Площади Церемониалов разговоры между солдатами альянса на польском и английском языках, испуганно зашептал Мишка и на карачках быстро пополз за удаляющимся Димой.

Через полчаса, следуя вдоль почти высохшей поймы реки, они добрались до речного порта, где выбрались из грязи на сушу. Взобравшись на огромную кучу щебенки, они смогли наконец-то осмотреться по сторонам.

Город горел…

Несколько десятков крупных пожаров обозначали свое местонахождение огромными черными столбами дыма, моментально плавившегося в висевшей над городом жаре.

Предчувствуя недоброе, Дима поспешил в сторону коптящей двенадцатиэтажки в конце набережной, за которой ютился старый трехэтажный дом, в котором они с Олей снимали квартиру.

Не обращая внимания на выехавший из ближайшего от речного порта двора военный бронеавтомобиль, Дима бежал в сторону своего дома совершенно забыв, что от чесночного запаха белого фосфора он задыхается от жажды, а в голове стоит страшный гул.

– Look what a jerk! – заржал солдат Демократического альянса, торчавший из люка в крыше бронеавтомобиля в одной лишь белой майке, наведя на бегущего Линевича ствол крупнокалиберного пулемета.

В это время за Димой из ворот порта выбежал Мишка и, отчаянно потея, быстро заработал ногами, пытаясь догнать и остановить обезумевшего Диму.

– Russians have gone mad for fear! – задорно закричал слегка пьяный водитель бронеавтомобиля и прибавил скорость, лишив пулеметчика возможности как следует прицелиться и произвести выстрел.

Один из пролетавших мимо высоко в небе миниатюрных дронов-разведчиков завис в воздухе и, выдвинув объектив камеры, внимательно проследил за движением полуголых людей…

Через несколько секунд оператор разведчика, видимо, тоже решил, что Дима и Мишка сошли с ума и направил дрон в сторону полыхавших воинских частей.

Дима бежал не обращая ни какого внимания, ни на разорванный взрывами асфальт, ни на перевернутые и горевшие автомобили, ни на людей, испугано наблюдавших за ним из окон своих квартир, ни на мародеров, увлеченно толкавших перед собой тележки из раскуроченного взрывом местного магазина, заполненные до отказа питьевой водой, сахаром, солью и различными крупами.

Сейчас им владела только одна мысль…

«Хоть бы только она была жива»…

Он завернул за угол высотки и остановился как вкопанный…

Все два подъезда их дома вместе с крышей были сложены в кучу строительного мусора, из-под которого торчали в некоторых местах окровавленные останки человеческих тел.

– Люди! Помогите! – не помня себя от горя, что есть мочи закричал Линевич в окна, окружавших их старый дом, элитных многоэтажек. – Вызовите спасателей! Помогите!

– Заткнись!

– Пошел вон отсюда!

– Идиот, закрой рот! – понеслись испуганные окрики в его сторону из соседней, чадящей верхними этажами, многоэтажки.

– Люди!… Где вы? – продолжал надрываться Дима, стоя возле груды массивных кирпичей, разорванного в клочья дома.

В это время из подъезда коптящей многоэтажки выскочил коренастый мужичок с наглой рожей в майке с изображением эмблемы Демократического альянса. В одной руке он держал поводок с пускающим белую пену из пасти агрессивным доберманом, сожравшим всех дворовых котов в округе, а в другой он крепко сжимал охотничий карабин.

– Заткнись! – прикрикнул на Линевича, удерживая яростно лающего пса, вооруженный человек и навел ему дуло карабина прямо в лицо.

– Помогите, – прошептал Дима, безразлично вглядываясь в нарезы ствола.

– Никто тебе не поможет, – еще активнее брызгая слюной, чем его собака, сквозь зубы зашипел мужчина в майке с вражеским логотипом. – Не кому помогать… Дальше Бреста уже, наверное, ничего нет… Все… Кончилась лафа… Новые хозяева у нас. Поэтому не привлекай лишнего внимания и уходи, пока я на тебя не спустил Фиделя или не пристрелил.

– Все… Все… Мы уходим… Помешался он… – придерживая, болтавшийся в разные стороны, живот, задыхаясь, вмешался Мишка, наконец-то, добежавший до развалин дома.

– А, где же люди? – моргая намокшими глазами, сам у себя спросил Дима и принялся методично, словно робот, откидывать один за одним обгоревшие массивные кирпичи в сторону.

Пока обезумевший от шока Линевич перекладывал строительный мусор из одной кучи в другую, а затем обратно, Мишка крутился вокруг своей оси, чтобы все жители элитных домов увидели, как он указательным пальцем левой руки крутит у себя возле виска, а правой рукой показывает в сторону Димы, намекая на то, что у него не все в порядке с головой.

Мужик с собакой плюнул и, проверив, цел ли его, стоявший возле подъезда, дорогой внедорожник, поспешил обратно в подъезд.

Наблюдавший за этой сценой маргинал Аркадий, жалостно вздохнул и поспешил обратно на набережную в раскуроченный магазин, потому что забыл прихватить халявную косметику и средства личной гигиены.

Опаленная огнем борода неприятно воняла, а кожа на подбородке пошла волдырями.