Читать книгу Принцесса, сыщик и черный кот - Андрей Бинев - Страница 11

До самой фермы в машине стояла тишина, только слышалось похлопывание камешков под колесами и их звонкие удары о днище автомобиля. Роман включил кондиционер и вскоре в салоне стало прохладно.

Около фермы он остановил автомобиль, но двигатель не выключил.

Каролина открыла дверь, впустив сноп горячего воздуха извне. Потом вдруг захлопнула ее.

– Где вы живете, Роман?

– В отеле, недалеко от Уолмарта, супермаркета.

– А я рядом с апартаментами «Гавайи». Это не очень далеко. Подвезете?

– Конечно. А вон и ваши подруги.

По дорожке от клеток к машине не спеша шла полная русская барыня и худая английская дама. Но Каролина лишь махнула им рукой, выдавила улыбку на лице и нервно сказала:

– Вперед! О чем вы думаете?

Роман кивнул и резко тронул машину с места. В зеркале заднего вида он разглядел две расплывающиеся фигуры женщин. Англичанка что-то крикнула и потрясла кулачком.

– Быстрее! – приказала Каролина. – Не останавливайтесь!

Когда они выехали на аллею ионитов, в тени крон, Роман, наконец, спросил:

– Вы кого-то боитесь?

– После этих чудовищ никого.

Она отвернулась к окну, потом повернула голову к Роману, и когда машина уже въехала на портовую площадь и закружилась по ней, ища выезда, сказала:

– Я не могу… я не смею больше… То есть сейчас!

– Вы о кошках в ваших клетках? Не можете их видеть?

Каролина кивнула. Они опять замолчали. Вдруг она дотронулась до руки Романа.

– Я голодна. Давайте перекусим где-нибудь.

Роман засмеялся:

– Что случилось? Я сказала что-нибудь неприличное?

– Нет. Я подумал о неприличном. Мне почему-то прежде всего захотелось в иное место. А вам нет?

Каролина вновь кивнула и, немного покраснев, тоже рассмеялась.

– Я, собственно, на это и рассчитывала, когда сказала об обеде. Там ведь должен быть хотя бы относительно чистый туалет!

Роман развернул машину и вернулся к портовой площади.

– Вы куда?

– Тут в старом порту есть неплохой «поплавок», ресторанчик. Там всегда свежая рыба и разные морские гады. И вино отличное. Вы не против?

– Куда угодно, только не туда, откуда мы только что приехали! – Каролина показала пальцем на длинные военные антенны полуострова Акротири. За ними была ферма, а дальше «монастырь кошек». Роман засмеялся:

– Туда не поедем больше никогда… наверное.

Каролина с удивлением посмотрела на него, потом улыбнулась, и ее щеки покрылись румянцем.

– Вы странный полицейский!

– Почему?

– У вас заразительный смех. Наверное, когда вы в гневе, кое-кому несдобровать.

– Последнее время «несдобровать» относится все чаще к нам, полицейским.

– Вот как? Почему же?

– Потому что я представитель той власти, которая не вправе делать деньги. А когда власть не делает деньги, ее представителям приходится расплачиваться. Иногда жизнью. Разве вы этого не знали?

Каролина пожала плечами:

– Не знала… то есть не задумывалась. Впрочем, у нас тоже такое встречается… но, наверное, реже.

– Не уверен. Просто у вас чаще наказывают, когда ловят за руку.

– Кого?

– Власть. Она ведь у вас не одна.

– А у вас?

– А у нас она вся одним миром мазана.

– Это как?

– Такая пословица. То есть сама себя не судит.

– Почему же вы там служите? Бегите оттуда!

– Я больше ничего не умею делать. Только ждать и догонять. Это две составляющих нашей профессии – ждать и догонять.

– Как все это странно… И все же у вас заразительный смех.

– Почему вы ни разу не были в монастыре? – спросил вдруг Роман. – Почему ничего не знали об одноглазом? Полтора года жить поблизости, лечить этих созданий и ничего не знать об их доме!

– Я бы и теперь не узнала, если бы не вы. Мне говорила Сара что-то об этом, но и не пускала туда. Лиза сама не ездила. Меня держали в стороне от всего, да я и не каждый день приезжала на ферму.

– Но ведь вы хотели узнать! Ведь хотели?

Каролина молча кивнула и стала неотрывно смотреть в окно.

– Вы от чего-то или кого-то скрываетесь здесь на острове?

– От себя скорее.

Машина, шелестя нагретыми шинами, остановилась на пустой стоянке перед длинным зеленым забором, в центре которого зияла черная щель распахнутой двери. За забором был раскинут выгоревший, серый купол огромного шатра на деревянном каркасе.

– Что это?

– Ресторан. Не смотрите, что он выглядит непрезентабельно. На самом деле это довольно модное место. Сюда не попадешь в пятницу или в субботу. Полно народа! Видите этот шатер? Его раскинули французы во время какой-то автомобильной гонки и бросили здесь. Местные не растерялись, обнесли забором, прорубили дверь, и вот вам ресторан на палубе старого судна, да еще под французским шатром. Тихая бухточка, гостевой зал на палубе, остальное на берегу – кухня там и всякое такое… По-моему, замечательно. Пойдемте!

Они вышли из машины к щели в заборе, которая служила входом в ресторан.

– Вы не пожалеете. – Точно оправдываясь, сказал Роман. – Это очень неплохое место, поверьте! Здесь лучшее «мезе» во всем городе! Ну, разве что у Василиса…

– Мезе? Это набор закусок?

– Именно. Но у Василиса они пикантнее.

– Кто такой Василис?

– Владелец ресторана в старом городе, в даун-тауне. Он бывший юрист, учился, кроме всего прочего, в миланской школе музыки, великолепно поет. Его старый дядька завещал ему двухэтажное здание, доставшееся семье еще от англичан. Василис решил сделать из него национальный ресторан и петь там… Юридическую практику запустил. Каждый вечер поет на всех вероятных и невероятных языках, под гитару и мандолину. Только по воскресеньям отдыхает. Вы и там не бывали?

Каролина отрицательно покачала головой. Они протиснулись в узкую дверь и оказались под шатром. Прямо перед ними, за перилами тихо плескалась в заливе вода. В нескольких десятках метров от берега, словно проржавевший, железный айсберг, недвижимо стояла заброшенная морская баржа. Каролина огляделась, морща носик.

– Это и есть ваш «поплавок»?

– Эта баржа? Нет, конечно, нет. Поплавок – вот этот самый ресторан, на палубе которого мы стоим. А там просто баржа, старая ржавая посудина.

Подошел щуплый темноокий официант.

– Послушай, парень, у вас нет гостей, – сказал негромко Роман, оглянувшись. – Что-то стряслось?

– Нет, сэр! Просто еще рано! Люди отдыхают. Сюда обычно приезжают к восьми вечера, не раньше. Но вы садитесь. Повар на месте. Хотите вон туда, к воде, у борта?

– Идет! Мезе и «командарию» в качестве аперитива. Мы голодны.

– Хотите посмотреть меню?

Каролина отрицательно покачала головой и вздохнула устало.

– Тащите любую рыбу, на гриле. К ней белое сухое вино, – распорядился Роман.

– Какое предпочитаете вино?

– На ваш выбор. Лучше деревенское, попроще! Слишком жарко для изысков. И воды, побольше ледяной воды! Слышите?

Официант кивнул, улыбнулся понимающе и исчез.

– Пойдемте, сядем вон туда?

Они подошли к перилам, к которым жались несколько накрытых оранжевыми скатертями столов. Сели по разные стороны одного из них. Внизу плескалось море. Здесь было не жарко, легкий ветерок играл со скатертями, задирая их, словно школьный шалун юбки девчонкам.

Очень скоро на столе появились тарелочки с морскими блюдами и копченой рыбой. Роман разлил «командарию» из пузатой бутылки по рюмкам, любуясь насыщенным рубиновым цветом древнего портвейна.

– Тяжелый вкус! – поморщилась Каролина, отпив глоток. – «Командария» не женский напиток!

– Русские любят тяжелые вина, всякого рода портвейны, – рассмеялся Роман. – Дурят голову при малом, а значит, дешевом количестве.

– Менее чем за два часа общения я, кажется, узнала о вашей нации больше, чем о собственной! – улыбнулась Каролина.

– В самом деле? А хотите еще одну краску?

Каролина с удивлением кивнула.

– Это что, еще не все?

– Вон посмотрите на эту ржавую посудину, посаженную в бухту на вечную стоянку!

Роман повернулся в сторону моря и показал рукой на темный остов металла, торчавший из воды.

– Это памятник русской предприимчивости и кипрским низменным страстям! – Роман опорожнил рюмку и долил себе и Каролине из пузатой бутылки.

– Мне достаточно! Все же я англичанка!

– Не кокетничайте, аристократическая душа моя! – спиртное явно развязало Роману язык, он разомлел от тяжелого вина и жары, а, может быть, от удачно пережитого приключения в монастыре. – Портвейн изобрели вы, а если не вы, то, во всяком случае, ваши близкие соседи – португальцы.

– Можно еще поспорить, кто изобрел это пойло, плебейская моя душа!

– Не будем спорить, а лучше выпьем! Плебеи склонны к пьянству!

Каролина сделала еще один глоток и снова поморщилась:

– Вы меня спаиваете, сэр!

– Это – революция! Разложение классового противника. Вы не заметили?

– Лучше скажите, что вы имели в виду, когда говорили об этом памятнике русской предприимчивости и кипрским низменным страстям?

Роман оглянулся на чернеющий ржавыми углами остов баржи.

– Вам известно, что на земле Кипра закон запрещает игорный бизнес? Ни под каким видом нельзя! Ни-ни!

Роман поднял кверху палец и комично свел выгоревшие брови. Каролина кивнула.

– Так вот, некие русские парни, в основном, мои «клиенты», вчитались в текст закона и обнаружили неприметную на первый взгляд особенность: запрещено на земле Республики Кипр… И все! Кипрское право британского толка и во многом весьма куртуазно, то есть, я имею в виду, исключительно тонко и элегантно.

– Это наша гордость! Наш почерк.

– Все так! Гордость, почерк… Наши ребята это заметили. Поэтому купили самую дешевую баржу и поставили ее в пятидесяти метрах от берега, то есть от «земли Кипра». Вот здесь, где вы ее видите. На глазах у местных властей они месяц занимались ее покраской, ремонтом, подтянули к ней с берега электрические провода, подвесили их на штанги… Потом купили лодки, два десятка, сколотили небольшую пристань, ее отсюда не видать, она за молом, справа, и, наконец, вывесили везде объявления о том, что открывается казино «а-ля рус» рядом с рыбным ресторанчиком. Народ повалил толпой. Всем места на лодках не хватало, хотя стоила переправка как хорошее такси через весь остров туда и обратно. Жаждущие впечатляющих побед за зеленым сукном оккупировали этот ресторан, опорожняли его винные подвалы и сожрали в нервном ожидании своего места на лодке и в казино всю рыбу. Ресторан за трое суток существования казино выполнил годовую норму. Бешеные прибыли! Народ трое суток, днем и ночью греб к барже и с радостью, накопленной за долгие годы, если не за века, оставлял там свои деньги. На третьи сутки туда прибыли власти и потребовали свернуть бизнес, угрожая судом и тюрьмой, но русские ребята, пользовавшиеся услугами местных адвокатов, между прочим, с оксфордским образованием, сунули им под нос их же закон, где говорилось, что это на земле Кипра нельзя открывать казино и играть на деньги, а вот о морских водах, в том числе, прибрежных, ничего не сказано. И что же вы думаете? Киприоты недолго терпели такое безобразие. Они доказали, что законы, сотворенные по английскому образцу, им не помеха для того, чтобы исполнять их кипрскими методами. Они ближе к нам в этом смысле, чем к вам, как вы ни старайтесь! Они по-нашему поступили, а не по-вашему! На третью ночь баржа запылала! Думаете, это русские спалили? Или кипрские полицейские и судьи? Дудки! Киприоты договорились с местными уголовными «отцами», которые, заплатив русским отступную, подпалили казино. Заметьте, ни одной жертвы, лица, как выражаются японцы, спасены, а памятник великому компромиссу теперь перед вами! И никто, понимаете, никто не возмутился, не потребовал сатисфакции, не пенял на то, что киприоты не готовы жить по законным нормам и тому подобное… И даже англичане смолчали! Хотя, между прочим, с ваших военных баз, с этой и с той, что ближе к северу, сюда приезжали взводами и ротами. Трое суток русского вертепа!

Каролина смотрела на баржу, чуть усмехаясь.

– Средневековье какое-то! Недалеко же мы ушли от хитроумных дикарей.

Официант, ловко лавируя между пустыми столиками, летел к ним с двумя огромными тарелками, с которых ветерком сдувало сладкий дымок пропеченной на гриле рыбы. Официант расставил тарелки на столе и мгновенно испарился. Через мгновение он вновь возник рядом со столиком и, виртуозно раскручивая в руке запотевшую бутылку белого сухого вина, хлопнул пробкой, затем вопросительно взглянул на Романа, и когда тот кивнул, плеснул ему прозрачную желтоватую жидкость в рюмку. Роман отпил, причмокнул и, сморщившись, пристально посмотрел на официанта, элегантного, выгнувшегося в ожидании решения клиента.

– Кислятина! – Официант слегка побледнел. – Но пить можно! Только побольше воды принесите, холодной.

Официант с облегчением выдохнул и, заложив одну руку за спину, наполнил высокие винные рюмки. Каролина подняла на него глаза.

– Скажите… вы здесь работали, когда разыгрался спектакль с баржей, то есть с казино?

– О да! Конечно. Я здесь уже давно! – ответил официант.

Он умело придушил горлышко бутылки белой крахмальной салфеткой и поставил ее на угол стола.

– И что же? Хорошо горело?

– О, мэм! Пылало здорово! Полгорода слетелось посмотреть!

– Вы торговали в тот день? То есть у вас были клиенты?

– А как же! Такое зрелище!

– Отчего же сгорела баржа?

– От фейерверка! – без тени сомнения в голосе ответил официант. – Там был чудесный фейерверк! Много, много огней!

– А что, людей на барже в этот момент не было?

– Почему же, были! Успели сбежать! Кое-кто из обслуги даже прыгал в воду. Но здесь берег рядом, так что доплыли, мэм!

– Благодарю вас. Не забудьте, пожалуйста, про воду… со льдом и лимоном. И не надо фейерверков, прошу вас.

– Ваша дама с юмором, сэр! – официант тонко улыбнулся и исчез, чтобы появиться через мгновение с огромной бутылкой холодной воды и тарелкой с нарезанным лимоном.

Роман насытился быстро, лишь ковырнув пару раз блюдо, а Каролина, не спеша, умело разделывала костлявую рыбу, запивая каждый кусочек глотком вина, и вскоре раскраснелась от выпитого. Она отвалилась на стуле и смущенно подняла глаза на Романа, который наблюдал за ней с улыбкой.

– Я веду себя неприлично?

– Что вы, ваше высочество! Какое счастье наблюдать за трапезой суверенной особы!

– Вы язва! Мерзкая язва! Испортили аппетит!

– А что, у вас еще оставался аппетит? Однако… Я вижу, Англию не прокормить! Теперь понятно, зачем вам были нужны колонии!

– Я сожалею…

– Бросьте, Каролина! Это неумная шутка с моей стороны! Извините! Я несказанно рад, что угодил вам!

Он огляделся вокруг. В ресторане за это время появились люди – две пары среднего возраста и хмурый, небритый мужчина, тянувший местное водянистое пиво прямо из огромной темной бутылки.

– Он похож на пирата! – шепнула Каролина и засмеялась.

– Этот остров – непотопляемый бриг, и здесь все пираты. Вы не заметили?

– И наш официант?

– Этот – атаман! Хитрый, безжалостный поджигатель!

– Ну уж он-то не был заинтересован в пожаре на барже! Даже если бы был атаманом!

– Как сказать? Зачем им тут такой шум, скандал? Здесь дела идут тихо, а потому далеко и долго.

– Зато русские любят коротко и шумно! Не правда ли?

– Правда.

– Послушайте, а почему местные называют турецкий кофе греческим? Разве есть какая-то разница? – спросила вдруг Каролина.

– Вы хотите кофе?

– Хочу. Турецкий.

– Молчите! Это враждебно по отношению к южному Кипру. Кофе, как и свобода, здесь могут быть только греческими! Разве вы не знаете?

Роман увидел официанта, мелькнувшего на другом конце ресторанной палубы, и поднял к верху два пальца.

– Эй! Атаман! Два греческих кофе! Погуще, пожалуйста! И еще воды!

– Я все думаю о монастыре. Кто же их кормит, этих чудовищ? – задумчиво сказала Каролина.

– Четверо монашек.

– Почему же они не вышли к нам?

– Вот именно, почему? Кажется, это основание для того, чтобы туда еще раз наведаться.

– Ну, уж нет! В другой раз без меня!

– Мне показалось, что без вас у меня теперь многого не получится, Каролина.

Она подняла на него глаза и сразу отвела их.

– Вы меня затягиваете на совместную сиесту, сэр?

– Простите. Опять что-то сморозил.

– Я согласна, – вдруг серьезно произнесла Каролина и посмотрела Роману прямо в глаза, – Я хочу на сиесту. Вино, наверное… или кошки. Не желаю, чтобы этот день просто так кончился. Он слишком необычно протекает! Нет, что я говорю! Почему «слишком»! Это как раз то, что мне надо! Сэр! Вы меня намеренно совращаете! Своими кошками, кислым вином, сказками о местных и русских пиратах, турецким кофе на греческий лад! Вы – искуситель! Я, кажется, сдаюсь…