Читать книгу Царская монетка, или сюрприз для бабушки - Андрей Богдарин - Страница 2

В июле на турбазе детей моего возраста было немного: я и Федя из соседнего домика. Он жил с бабушкой, Ольгой Петровной, которая преподавала в университете и была очень бойкой старушкой. Она с удовольствием гоняла со мной мяч, а Федя сидел на веранде и читал книжки.

– Ты бы и моего Федюню к футболу приобщил, – сказала однажды Ольга Петровна, – а то со мной он играть не хочет. Стесняется, наверное.

– А давайте, – согласился я и пошёл к их домику.

Федюня, щупленький мальчик в очках, чуть младше меня, сидел на стульчике с книжкой в руках.

– Жюль Верн? – спросил я.

– Граф Монтекристо, – ответил Федюня.

– Ну, тоже ничего – пойдём в футбол погоняем.

Иногда бывает, что люди понимают друг друга с полуслова и даже полумысли – и тогда общение получается очень лёгким. С Федей был именно такой случай. Он отложил книжку и сказал:

– Пойдём, только я не умею.

– Я научу.

А учить было много чему: Федя по неизвестной мне причине бегал «иноходью», это когда левая нога идёт вперёд, и левая рука идёт вперёд, и с правой ногой и рукой то же самое. По мячику он не всегда попадал, а если попадал, то сгибался крючком и имел очень смешной вид.

Сначала я решил исправить Феде «походку», и мы занялись самой настоящей армейской строевой подготовкой. Я показывал Феде, как ходить строевым шагом, как правильно движутся руки и ноги, но у Феди и строевой шаг получался «иноходью». Ближе к обеду Федя спросил:

– А как же футбол?

– Сначала надо научиться правильно бегать, – сказал я, оставаясь непреклонным, и после обеда до ужина мы продолжали заниматься маршированием. После ужина Федя вцепился в книжку и решительно отказался продолжать занятия. Ольга Петровна шепнула мне на ухо:

– За один день, наскоком, ничему научиться не получится: надо понемножку, постепенно и каждый день, а главное – чтобы в охотку… понимаешь?

Мне показалось, что я всё понял:

– Федя! Пойдём просто мячик попинаем, – крикнул я и показал Феде мячик.

Федя недоверчиво посмотрел на меня, на бабушку, отложил книжку и пошёл на улицу. Я старался Феде не мешать и после каждого непопадания по мячу подбадривал его, а после каждого попадания – хвалил. Федя увлёкся и стал чаще попадать по мячу. Но при каждом ударе он по-прежнему скрючивался, и я решил утром заняться этой проблемой.

После завтрака нашёл ровную гладкую палку и сказал Феде:

– Ты при ударе сгибаешься и становишься похожим на рыболовный крючок. Это смешно и неудобно. Сейчас я привяжу к тебе палку, и ты перестанешь сгибаться. Понял?

– Понял, – сказал Федя, и я привязал палку к его правой ноге выше колена и к туловищу.

Федя выпрямился, но при ударе стал вместе с палкой сильно отклоняться назад.

– Не маши ногой так сильно, – кричал я ему, – просто почувствуй, что при ударе можно не скрючиваться.

Федя старался, и у него даже начало получаться, но, когда я отвязал палку, скрючивание заявило о себе снова. Я перестал наседать на Федю, и к концу второго дня тренировок он с удовольствием носился «иноходью» по главной улице турбазы, поднимая клубы песочной пыли, часто пролетая мимо мячика и запуливая попавшиеся под ногу шишки в окна рядом стоящих домиков. Я бегал вместе с ним. Мне иногда больно доставалось по ногам, но я был доволен, что Федя «приобщился к спорту» и всё это благодаря моему непосредственному участию. Ольга Петровна тоже была довольна:

– Ну вот, хоть на мальчишку стал похож, а то в городе только книжки да «скрыпочка».

– Да, – согласился я, – но он всё ещё бегает не так и по мячу раз через два попадает.

– Это ничего. Главное, что желание бегать появилось.

На следующий день после того, как мы с Федей набегались за мячом, Ольга Петровна спросила меня:

– Ты в чинг-чонг играть умеешь?

– Во что? – переспросил я.

– В настольный теннис, – уточнила Ольга Петровна.

– Не умею.

– Хочешь, научу?

Я кивнул головой, и мы отправились к теннисному столу, который сиротливо без сетки стоял под открытым небом. Ольга Петровна принесла сетку, ракетки и несколько пластиковых шариков с какими-то иероглифами, но тут оказалось, что роста у меня не хватает: стол мне приходился по грудь, и я махал теннисной ракеткой, как бадминтонной.

– Сейчас что-нибудь придумаем, – сказала Ольга Петровна. – Пойдём за досками.

Рядом была пилорама, на которой распиливали сосновые брёвна на доски, и мы принесли оттуда несколько толстых досок. Ольга Петровна выровняла площадку песком, положила доски, на них – листы рубероида, и стол мне оказался почти по пояс.

Поначалу я редко попадал по шарику, и мне даже захотелось бросить это занятие, но Ольга Петровна сказала:

– Сразу ни у кого не получается. А вот если пользоваться волшебным правилом трёх «П», то обязательно всё начнёт получаться.

– Что это за правило? – поинтересовался я.

– Постепенность, повторение, постоянность, – таинственно произнесла Ольга Петровна. – Всё надо изучать и делать по принципу «от простого к сложному» – это «Постепенность». Обязательно надо повторять и закреплять пройденное – это «Повторение». Ну и в любом деле важна регулярность: лучше что-то делать понемногу, но каждый день, чем пытаться сделать всё и сразу – так и надорваться можно. Этот принцип называется «Постоянность». А самое главное что?

– Чтобы в охотку было, – сказал я, переполняясь чувством, что мне сейчас подарили что-то большое и очень важное.

– А ещё: терпение и труд всё перетрут, и никогда не надо унывать, – добавила Ольга Петровна и сделала подачу.

Играли мы с обеда до ужина; с перерывами, во время которых Ольга Петровна рассказывала мне и Федюне, пришедшему с веранды с книжкой, разные интересные истории из университетской жизни. Федюня наотрез отказался учиться играть в теннис и, взяв у меня мяч, стал гонять его и пинать в железные въездные ворота. Судя по тому, что грохот стоял знатный, Федюня попадал по мячу частенько.

– А почему Вы назвали эту игру чинг-чонг? – спросил я Ольгу Петровну в очередной перерыв.

– Вообще её называют пинг-понг – это звукоподражание: шарик летит к тебе, стукается о стол, и тебе слышится звук «тинг, или пинг, или чинг», а когда он летит от тебя и стукается о стол на моей стороне, тебе слышится более низкий тон «тонг, или понг, или чонг». Это доплеровское смещение частоты – вырастешь, приходи к нам на факультет, обо всём узнаешь: физика – великое дело.

– А почему всё-таки Вы говорите чинг-чонг, если все говорят пинг-понг?

Ольга Петровна улыбнулась:

– Мне так больше нравится, но если меня не понимают, я сразу же говорю пинг-понг – это общепринятый термин.

С Ольгой Петровной, как и с Федюней, было легко и просто. Она обо всём говорила понятно, порхала около теннисного стола, как бабочка, и в лес за грибами бегала очень бодренько. Рядом с такой старушкой уставать и лениться было неудобно – я каждый день играл с ней в «чинг-чонг», а Федюня рядом гонял мяч.

К концу смены моя рука умело держала ракетку, и мне иногда удавалось обыгрывать некоторых взрослых дяденек. А Федюня перестал бегать «иноходью» и по мячу уже не промахивался.