Читать книгу Сотник из будущего. Западный щит Руси - Андрей Алексеевич Булычев, Андрей Булычев - Страница 4

– До Опочки вёрст десять осталось, гони быстрее! – Стерля толкнул правившего лошадьми Кондратия. – Скоро с правой стороны большое болото будет, потом речушка версты через три, ещё немного проедем, а там и селище.

– Ну не зна-аю, – протянул тот неуверенно. – Ты, конечно, старшо́й, как скажешь, так и будет, однако не уверен я, что до него доберёмся. Вона какая позёмка понизу идёт. А ну как скоро вверх возьмёт? Такая пурга разыграется, никакого огляда не будет, куда ехать! Может, лучше тут, в лесу, укромное место выбрать, пока мы в болотину не заскочили? Там-то уж точно на открытом месте заколеем.

– Лучше у печей под крышей отогреться, чем опять в лесу мёрзнуть, – подал голос лежавший на ворохе сена молодой орудийщик. – Полдень ведь ещё только. Едва ли часа три мы опосля ночёвки едем. Вона как светло кругом. Какая уж там пурга? Глядишь, и обойдёт непогода стороной.

– Ты на небо погляди, Пескарь, прежде чем такую дурь нести! – рявкнул на молодого Кондратий. – Видишь, черно как с закатной стороны?! А свист слышишь? Свистит, как перед позёмкой, порывисто, с эдакими коленцами. А ведь только недавно он, этот свист, совсем ровнёхонький был. Да и холодать как резко вдруг начало, чуешь, нет?

– Давай-ка мы у ребят спросим, чего они об этом думают, – предложил Стерля. – Коли всё обсчество порешит тут нам вставать, значится, ищем хорошо укрытое от ветра место. Ну а ежели нет, так, значит, к селищу нам надобно поспешать.

«Обсчество» решило рискнуть, и небольшой санный караван прибавил скорость.

– Лишь бы перемётов впереди не было, – проговорил, оглядываясь по сторонам, Кондратий и подстегнул лошадей. – Видимость – Бог с ней, это уж ладно, тут берега вона какие высокие, кружить-то уж точно не будем, главное, знай себе меж них вперёд беги. Только вот у болота большая осторожность нужна, шибко ровное там место, ежели не заметим, что с речного русла в сторону ушли, беда может случиться.

Непогода в это время начала накрывать всё вокруг. Солнце вдруг резко пропало за застилавшими небо чёрными тучами. Пурга начала завывать, и видимость сократилась едва ли не до десятка шагов.

– Но, милые, но! – Кондратий настёгивал лошадей. – Поспешим! Немного осталось!

Не раз уже уходили сани в сторону от главного речного русла, спасал пока возвышенный берег. На болоте чуть было не случилось то, о чём и предупреждал умудрённый опытом возничий. На очередном повороте передние сани ушли в сторону. Спасло обоз то, что он попал в снежный намёт и кони встали. Пока их освобождали из снежного плена, Пескарь случайно наткнулся на полосу высокой травы, тянувшейся словно бы граница между рекой и кромкой болота. Держась вдоль нее, потихоньку вывели сани вновь на основное русло. Последние две версты лошади совсем выбились из сил, и, связав верёвками повозки, чтобы не потеряться во мгле, шли вместе с ними, толкая. Силы у людей тоже были на исходе.

Четвертак заметил вынырнувший из темноты размытый силуэт. Под большой снежной шапкой стоял сколоченный из брёвен помост.

– Причал, братцы! – пересиливая шум пурги, крикнул он. – Видать, тут пристанька деревенская на сваях!

– Ищем пологий подъём, робята, дошли, – выдохнув, сказал уставший Стерля. – Тут он совсем рядом должо-он быть.

Протаптывая путь для вымотанных лошадей, вскоре наткнулись на жердяные заборы. Потянуло дымком и запахом скотины.

Неожиданно из снежной круговерти вынырнуло несколько фигур. Кондратий с Селантием выхватили небольшие мечи, но не успели они их пустить в дело, как на орудийщиков навалились с боков и выдернули оружие из рук.

– Свои это, Чеслав Иванович! – крикнул бородатый воин подошедшему командиру. – Потеряшки наши нашлись, сами на нас вышли. – И дал подзатыльник Пескарю. – Чтобы чем ни попадясь в добрых людей не тыкал, пока не разобрался. Забирай свою железяку! – И кинул под ноги кинжал. – Вот ведь зараза, новый полушубок мне распорол!

– Я же не знал, дядька, – вымолвил тот, шмыгая носом. – Из темени выскочили и давай наваливаться. Думал, опять литвины или немчура.

В плотно набитой воинами избе было жарко. Горящая лучина скупо освещала лица.

– Значит, говоришь, полшапки серебра Радвил предлагал вам за переход под литвинского князя? – Командир дозорной полусотни покачал головой. – А потом в том, что вы ему обиду учинили, ещё обвинил? Нда-а, хорош гусь, а ведь таким разумным мне этот тысяцкий казался, когда вместе немцев воевали.

– Так он и есть разумный, – хмыкнул десятник Никодим. – Вон как лихо подобрал отставший камнемёт. Ещё и розмыслов в том виноватыми выставил. Уж как князь Миндовг-то теперь порадуется! Такую славную орудию ему добыли!

– Да-а, худо дело, не нагнать нам теперь литвинов, – проговорил, покачав головой, Чеслав. – Пока пурга не стихнет, никакого хода нам нет. Два дня быстрого бега до Себежского озера, потом ещё три до Двины-Даугавы. А литвины к тому времени уже даже и земли селов, небось, пройдут. Нет, никак мы их не нагоним.

– Даже если б нагнали, неужто ратиться с ними станем? – спросил, хмыкнув, другой десятник. – Ладно то, что их больше, дюжина против одного нашего, так ведь они же до сих пор союзниками нам покамест считаются. Оно вот нам надо ещё и с литвой сейчас войну затевать, когда мы ответный удар к себе от немцев ждём? Андрей Иванович такого точно не одобрит.

– Сожгли бы вы его, что ли, в лесу. – Чеслав ударил по столу кулаком. – Другие бы в усадьбе сладили, и меньше забот всем было. Чего теперь-то нам делать?

– Да как его сжечь-то?! – вскинулся Стерля. – Мы-то вот откуда знали, что такое случится?! К бригадной старшине нам нужно поспешать. Доложиться, что да как. Глядишь, через посольских людей потом вытребовать обратно онагр удастся.

– Ага, так тебе литвины его и отдадут, – заметил командир дозорного отряда. – Они теперь в него словно клещами вцепятся – не оторвать! Ладно, чего тут гадать, делаем тогда так. Как только непогода немного отпустит, ты старшо́й, – сказал он, кивнув в сторону Стерли, – садишься на резвого коня, которого мы тебе дадим, и скачешь с десятком Никодима к Юрьеву. Там бригадным командирам всё сам, что с вами случилось, и доложишь. Ну а орудийщики твои потихоньку на санях следом поедут. Мы же остальным своим отрядом поскачем к Двине. Вдруг вы там, на поляне, худо свой онагр починили и он опять где-нибудь после поломки у литвинов встал. Приловчимся и спалим его втихую. Вот и дело с концом!

На том и порешили, а за брёвнами изб в это время завывала последняя в эту зиму пурга.

Начало пурги застало отошедший от крепости Талькхоф сводный отряд возле устья небольшой речушки. След, по которому он шёл, уже начало заметать. Ещё немного – и поворот с Педьи к лесному городищу было бы не отыскать. Ветер завывал в вершинах деревьев, и Онни поторапливал своих пластунов:

– Быстрее, ребятки, быстрее, не может эта речушка далеко идти! Ещё немного – и на месте мы должны быть!

Следом за лыжниками шла степная сотня. Всадники кутались в верхние, подбитые мехом кафтаны. Хвосты с малахаев подвязали впереди, прикрывая ими от колючего ветра лица.

Пурга разыгралась не на шутку, спасало пока только то, что путь по лесной речке шел теперь словно бы в туннеле. Огромные деревья по её заросшим вековым лесом берегам принимали на себя большую часть силы ветра, и внизу было немного спокойнее. Непогода в этот раз сыграла на руку русским. Вышедший на большую поляну передовой пластунский десяток наткнулся на бревенчатый частокол, за которым не было стражи. Вся она в это время грелась в сторожевой хижине у ворот.

– Десятку Будилы и Миккали к воротам, остальные с мостков вкруговую с луками и самострелами стоят! – скомандовал своим людям Онни.

Прошло совсем немного времени, и, зацепившись арканами за верх ограды, пять десятков пластунов переметнулись внутрь городища. Вешняк с Пахомом перебежали по верхним мосткам ближе к воротам. В снежной круговерти внизу, у воротной сторожки, маячил силуэт караульного. Он прислонил своё копьё к стене и, похлопывая по бокам, топтался подле закрытой двери.

– Вместе прыгаем, – прошептал Вешняк. – Ну, Пахомка, давай!

Два тела навалились на караульного сверху. Пара ударов по голове – и в рот оглушённого эста затолкали рукавицу.

– Вяжи его, пока он не очухался, – тихо сказал Вешняк и, вскочив на ноги, замахал руками.

– Молодцы, ребята, – проговорил подбежавший с пластунами Будило. – Ловко вы его. Миккали, вы ворота открывайте, а мы пока караульных обезоружим.

Резко выбив дверь, внутрь сторожки ворвался весь десяток Будилы. Минута – и находившиеся внутри четверо угандийцев уже лежали на земляном полу связанные, а в распахнутые ворота в это время влетала степная сотня. Без кровопролития не обошлось. Несколько мужиков, выскочив с копьями и рогатинами из хижин, попытались было дать отпор и рухнули на снег пробитые стрелами. Степные всадники скакали по узким улочкам и вдоль внутренней черты частокола. Вой ветра смешивался с их воинственным кличем и криками пластунов.

– Kindlus on vallutatud! Pane relvad maha või sure![8] – Щёлкали тетивы луков и самострелов.

Около вождя сбилось в кучу пара десятков мужчин с оружием. Один из угандийцев метнул копьё в ближайшего всадника, и сразу три стрелы пробили его тело.

– Это русские! – выкрикнул прикрывавший вождя щитом воин. – Я таких всадников видел, когда мы с Иннаром и немцами на Нарву набегали. Они нас стрелами засыпят, а потом саблями дорубят. Нам не устоять перед ними, вождь!

Оттолкнув щит, седобородый, крепкий предводитель эстов воткнул копьё в снег и, подняв вверх обе руки, вышел вперёд.

– Не стреляйте! Мы не воюем с русскими, наша вражда закончилась со смертью Иннара Кривобокого! Кто у вас старший? Прекратите кровопролитие!

– Просит не стрелять в них, – перевёл Ринату Онни. – Мира хотят, и старший ему нужен.

– Ну вот и иди к нему. – Ринат кивнул на седобородого. – Мы с тобой оба сотники, так ты хоть по-ихнему понимаешь. Да и Варун тебя сам старшим в этот выход назначил. Главное, чтобы не юлили и сразу сказали, остался кто у них ещё из дружины Иннара и из немцев. След-то от них шёл. Всё равно ведь мы всё городище тут обыщем.

Из снежной круговерти к эстам вышел высокий воин в белёном полушубке.

– Я старший! Пусть все твои люди опустят оружие, никто их не собирается убивать! Но ответить на наши вопросы вам, вождь, всё равно придётся!