Читать книгу Драгун. За храбрость! - Андрей Алексеевич Булычев, Андрей Булычев - Страница 4

– Задача у нас всё та же, – стоя перед строем, пояснял подпоручик. – Ближняя разведка дороги перед прохождением колонны. Дальним дозором проскакивают казаки Агеева. Мы же идём головным прямо перед основным войском. Только теперь уже следуем всем взводом вместе, братцы, а в войсковом авангарде за нами едут оба наших эскадрона. Держимся настороже, сами знаете, через пару суток поворот к Нухе будет. От шекинских мятежников после вчерашнего теперь всяких неприятностей можно ждать. Да, и последнее, второе отделение у нас почитай, что всё выбито, командир его с простреленной ногой в лазарет положен. Трое уцелевших драгунов на время распределяются по оставшимся отделениям. В первое к младшему унтер-офицеру Гончарову переходит Кузнецов Илья. В третье к Плужину Дерюгин Фома и Стогов Афанасий. Всё, взвод, разойдись! Обихаживаем и седлаем коней!

– И так цельная дюжина в отделении, куда ещё одного нахлебника сунули, – топая к загону с лошадьми, традиционно ворчал Герасим.

– Обращаешься давно с ним? – поинтересовался, кивнув на штуцер, у переведённого драгуна Гончаров.

– Да с полгода как выдали. – Тот пожал плечами, идя рядом. – Как на Баку с князем Цициановым выходить, как раз ведь тогда обоз из Тифлиса пришёл. Ну, вот с ним мой штуцер и привезли.

– В бою стрелять приходилось из него? – полюбопытствовал Лёнька. – А то учения – это одно, а вот когда горячее дело – совсем другое.

– Да вот только вчерась, когда татары нас зажали, пуль семь точно из него выпустил, – проговорил Кузнецов.

– И как, попал? – всё не унимался со своими вопросами Блохин.

– В двоих точно попал, – уверенно ответил Илья. – А вот за остальные пули не скажу. Там ведь не до счёту тогда было. Со всех сторон по нам палили басурмане. Галдят, орут что-то по-своему, по камням прыгают. Жуть! Еремей Потапович кричит: «Стреляйте, братцы, стреляйте чаще!» А как же чаще, когда тут винтовальный ствол? Его и в покое-то не быстро зарядишь, а уж когда лёжа, да ещё и за камнями прячась, так и вообще перезарядка шибко мудрёная.

– Да-а, досталось вам вчера, – со вздохом заметил, подходя к своей кобыле, Гончаров. – Молодцы, устояли, если бы чуть-чуть слабину дали, всем бы татары горло перерезали, вряд ли кого в плен по скалам потащили. Айда, айда, моя хорошая! – Тимофей достал сухарь и сунул его подошедшей Чайке. Пока она его хрумкала, он достал их сумы щётку со скребком и начал традиционную, положенную каждой строевой лошади чистку. – Сейчас тебя почищу, воды попьёшь, овса ещё задам, а там и поедем уже совсем скоро, – разговаривал он с кобылой. – Застоялась ты, небось, в такой-то вот теснине? Ну всё-всё, не шали, давай-ка теперь правый бочок. – И начал обихаживать её с другой стороны.

Взвод уже третий час медленно ехал по горной дороге. Драгуны держались настороже, у всех в руках были ружья, приведённые к бою. Неприятеля видно не было, похоже, после вчерашнего боя он отошёл в горы.

– Пётр Сергеевич, вроде знакомые места, – оглядывая скалы, проговорил Гончаров. – Вон там выше, за камнями, та расщелина должна быть, где мы с вами прятались после побега. Значит, ещё версты три хода – и речка, а там и поворот на наш аул будет.

– Тебе виднее, Тимофей, – произнёс подпоручик. – Я тогда после ямы не очень-то и в себе был. Сергей Иванович сказал, что их превосходительство одобрил заход в селение, так что навестим знакомцев. Как сам думаешь, рады нам будут?

– Сомневаюсь, – хмыкнул унтер-офицер.

Из-за дальнего поворота дороги выскочило несколько всадников. Подпоручик приказал спешиться и приготовиться к бою. Пока коноводы отводили лошадей, два десятка драгунов заняли оборону.

– Свои! Свои! – послышались крики от подъезжавших.

– Не стрелять! Курки на ружьях опустить, казаки едут! – крикнул Копорский и выскочил из-за придорожного валуна на дорогу.

– Вашблагородие, там за рекой у дороги татарва залегла! – доложился казачий урядник. – Сотни полторы-две их всего где-то. По нам шибко пуляют. Есаул приказал скорее к генералу с вестью скакать. Туда бы пару пушек выкатить и картечью вдарить, басурмане тогда, как воробьи, все прочь унесутся. А то если через реку пойдём, пострелять с того берега могут.

– Понял, скачите к командующему, – сказал, кивнув, Копорский. – Взвод, в сёдла! Рысью за мной марш! – И драгуны поспешили к месту перестрелки.

Через пару вёрст езды издали долетел грохот выстрелов. Спешившись, взвод перебежал ближе к реке. Залёгшие за камнями казаки изредка высовывали свои короткоствольные карабины и палили как в белый свет, особо не целясь.

– Есаул Мащенко Павел Дмитриевич, – представился невысокий пожилой казак. – На броде нас подловили. – Он показал на лежавшие у воды два человеческих тела и убитую лошадь. – Ещё одного течение вниз унесло. Переходить речку было начали, а эти давай палить. Ещё двоих раненых вон за тот утёс оттащили. – Казак махнул рукой в сторону скалы. – И ведь до поры до времени вообще никого на том берегу видно не было. Как мыши тихо за камнями сидели.

– Обойти их никак не возможно? – спросил, оглядывая подступы к реке, подпоручик.

– Не-ет, куда там! – Есаул отмахнулся. – Я пару десятков послал в обе стороны разведать. Говорят, теснина по нашему берегу, течение такое, что любого с ног собьёт, и скалы со всех сторон отвесные, только здесь вот и переходить реку. А как, если тут эти засели? – Он кивнул в сторону мелькавших на противоположном берегу горцев. – Нет, ну можно, конечно, целую колонну погнать, только вот людей много потеряем. Быстро-то реку никак не перебежишь, а эти как сумасшедшие палят. Сотни полторы, ну, может, две от силы, но уж больно они ярые.

– Да-а, «на ура» их, пожалуй, не возьмёшь, – проговорил с досадой Копорский. – У них тут аул неподалёку большой. Вот они здесь и засели, чтобы к нему не допустить. Ладно, скоро начальство пожалует, решит, что с ними делать. А мы им пока тут пыл охладим, а то больно дерзкие. Уже и не прячась вон, совсем в открытую палят. Взвод, слушай мою команду! – крикнул он, обернувшись. – Рассредоточиться у брода! Огонь по своему прицелу и сноровке. Сбейте с бородачей пыл, братцы!

Тимофей с Лёнькой перебежали открытое место и нырнули за лежащий на обочине огромный камень. Здесь уже сидели три казака. Один возился с зарядкой короткоствольного ружья, другой стирал тряпкой кровь с лица привалившемуся спиной к камню товарищу.

– Двиньтесь, станичники! – прокричал Лёнька, чуть оттолкнув того, что сидел с карабином. – Много ты с этого коротыша настреляешь! – И высунув ствол, замер.

– Бам! – грохнул выстрел, и облачко сгоревшего пороха отнесло в сторону.

– Е-есть один, – удовлетворённо пробормотал стрелок.

– Чего это у него? – спросил казака с тряпкой Гончаров.

– Да крошкой каменной посекло, – ответил тот. – С кармультуков бьют, голову не высунешь. Вона как Стенька долго целил, пуля в камень рядом угодила – и ага.

– Да ладно, ничего, главное, не в башку, – пробасил казак. – Хватит ужо, Маркел, кровь сбил, и будя. А вы поберегитесь, метко стреляют басурмане, – обратился он к Гончарову.

– Побережёмся, – хмыкнул тот и оттёр плечом Блохина. – Дай-ка, чуток в сторонку сместись, а то пока ты перезарядишься. «До цели шагов двести или метров сто пятьдесят, – рассчитал он навскидку расстояние. – По меркам этого времени не очень-то и лёгкая дистанция для стрельбы из гладкого ствола, да ещё и кавалерийского, укороченного. Ну да зато и заряжать такой проще. Ничего, повоюем». И Тимофей, поймав в прицел фигуру стоявшего открыто горца, спустил курок. Видно, пуля пролетела рядом или чиркнула, и он резко отшатнулся.

– Ничего, сейчас пристреляемся, – проворчал Гончаров, подмигнув сидевшему с коротышом молодому казаку. – Главное в нашем деле это что?

– Целить лучше? – Тот пожал плечами.

– Не-ет, – заталкивая шомполом пулю и усмехаясь, ответил Тимофей. – Главное, чтобы каптенармус много не воровал и чтобы интендантские сухари без плесени из куля насыпали. А хорошо целить и любой дурак научится. – Взведя курок, он опять высунулся из-за камня. – Какой же ты неуёмный у нас, – пробормотал он, совмещая мушку на середине фигуры всё того же горца. – Ничего-о, сейчас научим. – И, замерев на полувдохе, плавно потянул спусковой крючок. Грохнул выстрел, приклад толкнул плечо, а горец, согнувшись, упал на камни.

– Во-от, один готов, – удовлетворённо протянул Гончаров. – Долго тебе ещё? – задал он вопрос Блохину.

– Разок стрельнёшь ещё, – ответил тот, стукая молоточком по шомполу. – Чуток осталось дожать.

Тимофей перезарядил мушкет и опять выпустил пулю. Горцы, наученные горьким опытом, уже держались более осторожно. Стоявших в открытую не было, и твёрдо определить, попал или нет, он уже не мог.

– А вот теперь дай я, – проговорил Лёнька, протискиваясь сбоку. – Ух ты, у самой реки-то уже всех посбивали! Ла-адно. Вот этого, что с самого края притулился, теперяча снимем. Есть! – воскликнул драгун после выстрела.

Вскоре ответный огонь с противоположного берега стих. Только изредка, показывая, что держат оборону, били ружья горцев да грохали им в ответ мушкеты и штуцера драгун.

– Прижали вы их, – высунувшись из-за камня, проговорил казак с посечённым лицом. – Дюжины две битых вижу, валяются. Не зря драгуны хлеб едят. Начальство? – Он указал на унтерские галуны Тимофея. – Медалия есть. Ну-ну. Бывалый, хоть и молодой. Урядник Харин Степан, – пробасил он, оглядывая кавалериста.

– Гончаров Тимофей, Нарвский драгунский полк, – представился тот.

– Чего дальше, так и будем до ночи теперь постреливать? – спросил его казак. – Эти, похоже, не собираются отсюда тикать. Стойкие.

– Колонна подойдет, и собьём их, не удержатся, – пожав плечами, ответил драгун. – На Баку и Нуху одна только здесь дорога, никак их стороной не обойдёшь. Как только пушки подкатят, под их прикрытием реку перемахнём.

– Ну да, ежели с пушками, тогда конечно, – важно протянул урядник. – Тогда эти точно не устоят. Пожевать есть чего?

– Сухари в седельных сумах остались, с собой только боевой припас, – проговорил, хлопнув по лядунке, Блохин. – Да и того часа через два не останется, ежели наши медлить будут. У кого мушкеты, те, небось, уже треть патронов расстреляли.

– Не-е, сухари не надо, с них потом жажда замучит, – произнёс, покачав головой, Харин. – Водица-то, вон она, совсем рядом, а не попьёшь.

Около часа ещё шла вялая перестрелка. Горцы оживились, только когда с западной стороны по дороге начали вытягиваться к реке основные силы русских. Но к драгунам уже присоединились егеря, и стрелки быстро прижали их огнём. Затем показались упряжки с орудиями. Прислуга отцепила от передков две пушки, артиллеристы деловито подкатили их ближе и ударили по противоположному берегу дальней картечью. Тяжёлые свинцовые шарики били по камням, с визгом от них рикошетили, разрывали лежавшие тела, изредка находили и живую плоть. Каждая из пушек сделала по десятку выстрелов, и стоявший со свитой у орудий генерал махнул рукой. Две роты Троицкого полка пробежали по дороге и вступили на брод.

– Вперёд, вперёд, братцы! Не робей! – прокричал бежавший с саблей наголо майор. – На штык их, злыдней! Коли-и!

Сильное течение не давало пехотинцам быстро перемахнуть через реку, и выскочившие из-за камней горцы принялись снова палить.

– Огонь! Прижмите их! – Полковник Бомбель сам выбежал к прибрежным камням, командуя стрелками. – Бей, братцы, помогай колонне!

Тимофей, выскочив из-за камня, стрелял из своего мушкета поверх голов пехотинцев. Следить, попал или нет, времени не было, главным сейчас был постоянный плотный огонь.

Наконец роты выбежали на противоположный берег и в яростном штыковом бою опрокинули горцев.

– Коноводам подать коней! Эскадрон, в сёдла! – донёсся крик капитана. Тимофей перезарядил мушкет и выскочил к дороге. Впереди всех бежал с Чайкой и Лёнькиной Мартой молодой Емеля. – Сюда, сюда, Емелька! Быстрей! – Друзья подхватили поводья и перекинули их кобылам на спину. Левая нога в стремя – и Гончаров, взметнувшись, взлетел в седло.

– Атака! Атака! – выдувал сигнал эскадронный трубач.

– Аллюр рысью! За мной! – послышался крик Огнева.

– Но, милая, пошла! – Тимофей дал шенкелей Чайке, и она вошла в реку. Вот и противоположный берег, впереди был только капитан, трубач и пара драгунов из другого взвода. Ещё дальше виднелись фигурки пехотинцев, преследовавших убегавших горцев.

– Но-о! Но-о! – понукал Чайку Тимофей, и она, выскочив на приличную дорогу, ускорилась. Вот за его спиной уже трубач и пара рядовых драгунов, теперь Гончаров скакал вровень с командиром эскадрона.

– В сторону! Сшибу! – проревел капитан, и несколько пехотинцев отскочили, освобождая дорогу.

Выхватив из ножен саблю, Тимофей крутанул её в руке.

– Э-эх-х! – Клинок рубанул по плечу шарахнувшегося в сторону шекинца. – Э-эх-х! – И с проносом рассёк лохматую шапку вместе с головой второму.

Большинство горцев разбежались в стороны, но некоторые так и продолжали нестись в сторону аула по дороге. Всех их посекла русская кавалерия. Драгуны и казаки подскочили к аулу, с ходу порубили метавшийся десяток местных с ружьями и понеслись по узким улицам. Всюду хлопали выстрелы, слышались крики и ржание коней. Боевая горячка начала постепенно отпускать, и к двору бека Тимофей подъехал уже с «холодной головой». Двое стоявших у ворот мужчин сняли шапки и, прижав к груди руки, склонили головы. Перед ними на земле лежали их сабли и ружья.

– Гахраман-бек где?! – проговорил зло драгун, поигрывая клинком в красных разводах.

– Sahibi yoxdur. İki həftə əvvəl Nuxada xanın yanına getdim[3], – проговорил, испуганно глядя на саблю, горец. – Нуха, Нуха. – И махнул рукой в сторону гор.

– Говорит, что в Нуху к хану уехал, – пояснил подъехавшему Копорскому Гончаров. – А эти, видать, за хозяйством приглядывают.

– Открывай. – Подпоручик указал на ворота. – Не боись, если крови наших людей на руках нет, то не тронем. Молодцы, не бросили всё, не убежали, как остальные. Значит, честные воины.

– Открывай, открывай. – Унтер-офицер показал саблей на ворота. Охранники, как видно, поняли, что от них хотят, и распахнули обе створки.

– Оружие этих заберите. – Тимофей кивнул Калюкину и заехал вслед за Копорским внутрь двора. Не успели они ещё с подпоручиком спешиться, как к ним подбежали два подростка и взяли под уздцы лошадей. Местные власть уважали, любую, и всегда тонко чувствовали, кто теперь здесь хозяин.

– Джамаль где? Толмач, толмач Джамаль? – проговорил Тимофей.

Из дома во двор выбежал пожилой мужчина и, всё время кланяясь, приблизился к русским.

– Где Джамаль?! – повторил Гончаров.

– Да, господин, сейчас я его позову, – продолжая кланяться, пролепетал тот и убежал.

– Пошли пока, что ли, сарай наш посмотрим и тюремную яму, – предложил подпоручик.

– Сми-ирно-о! – послышалось с улицы, и во двор въехала свита во главе с генералом Небольсиным.

Всадники спешились, и Копорский вскинул ладонь к каске.

– Ваше превосходительство, командир взвода второго эскадрона Нарвского драгунского полка подпоручик Копорский.

Стоявший рядом с генералом полковник Бомбель негромко ему что-то пояснил, и тот понятливо кивнул головой.

– Значит, тот самый офицер, который из шекинского плена смог сбежать? Ну-ну, молодец, подпоручик! А я смотрю, драгуны так рьяно через реку переметнулись, даже и казачки наши от них отстали. За обиду поквитаться спешил? Правильно! Где хозяин-то местный?

– Говорят, сбежал он, ваше превосходительство, – ответил Копорский. – В Нуху к Селим-хану ускакал.

– Придётся и нам теперь туда следом идти. – Генерал развёл руками. – Экий же негостеприимный хозяин оказался, мы, значит, к нему в гости, а он от нас бежать! Пойдемте в дом, господа.

– Ваше превосходительство, – осмелился обратиться к нему подпоручик. – Вот это тот человек, который помог мне и моему драгуну избежать смерти. Он хорошо знает наш язык и был тут за толмача.

Генерал обернулся и посмотрел на замершего в поклоне Джамаля.

– И ты тоже с нами ступай! Это хорошо, что по-русски понимаешь. Будешь теперь за старосту в ауле. Письменное распоряжение об этом я сегодня же отдам. Пойдёмте, господа, обсудим наши дальнейшие планы. Полагаю, что можем тут дня три постоять. Надобно войскам передохнуть, впереди непростой путь и, возможно, штурм Нухи. Селение тут большое, места под крышей для многих хватит, а кто-то за околицей и палаточный лагерь разобьёт.

– Пошли, Тимофей, – сказал унтер-офицеру Копорский. – Слышал сам, начальство совет сейчас будет держать, а у нас три дня передышки появилось.

– Да-а, сколько мы тут пережили, – сдвинув в сторону решётку, задумчиво проговорил подпоручик. – Грязь по колено, еды почитай что никакой нет, о стену даже толком не обопрёшься, вся склизкая. А как дожди пошли, так и вообще воды по пояс набежало. Или утопли бы мы, или бы сгнили тут.

– Я от медальной премии червонец для Джамаля сохранил, – произнёс, разворачивая тряпицу, Гончаров. – Думал, всё одно судьба меня с ним сведёт когда-нибудь, одарю.

– Тимоха, да мы его с тобой уже и так сегодня одарили, – усмехнувшись, заметил Копорский. – Он теперь после протекции генералу целым старостой селения и всей округи стал. По местным понятиям это целый бек. Помимо этого села, ещё и несколько мелких аулов под ним будет. Ты, кстати, не забыл, что у нас ещё одного местного нужно навестить? Там ещё и наше оружие, кстати, осталось. Не знаю, как ты, а у меня рука прямо чешется, так и хочет эфес своей сабли покрепче стиснуть.

– Вот и спрошу его заодно, как туда лучше проехать, – промолвил Гончаров. – Там ещё и наши русские пленные оставались. Помните Ваньку Метёлкина из Тифлисского мушкетёрского? Худющий, одна кожа да кости на нём были.

– Да откуда?! – Подпоручик отмахнулся. – Я ведь тогда в горячке был. Ничего из первых дней вообще толком не запомнил. Ладно, делай как знаешь, хочешь червонцем отдарить – валяй. Главное, про дорогу подробно его расспроси, какие силы там могут быть у горцев, где лучше пройти. А я с капитаном Огневым пока переговорю. Одним взводом-то рискованно будет в горы ехать. Хм, освободить пленных русских солдат, – проговорил он задумчиво. – А что, это весьма веская причина для посылки приличного отряда. Думаю, и полковник, и сам генерал в усилении нам не откажут.