Читать книгу Альфабет - Андрей Буторин - Страница 7

Ее звали Свети́на. Она выслушала меня очень внимательно, ни разу не перебив. А потом еще долго сидела, постукивая пальцами по «рогам управления», пока наконец не сказала:

– Тебе в любом случае не вернуться через «Прорыв».

– Значит, ты мне веришь? – едва не подпрыгнул я от радости.

– Конечно. Вокар бы так шутить не стал, а загримировать кого-то настолько идеально, добиться полного голосового сходства – вряд ли возможно. Да и зачем?

– Но ведь то, что ты сейчас услышала – это… – Я замялся, подбирая нужное слово, и Светина закончила за меня:

– Бред? Фантастика?

– Где-то так. Еще сегодня утром я и сам бы это сказал.

– То есть ты узнал обо всем только сегодня?

– Ну да, после того как меня нашел Менделев.

– Я почему-то решила, что вы познакомились раньше, а потом тебя готовили для отправки… Удивительно, что это вообще оказалось возможным. «Прорыв» занимается Сопричастностью очень давно, но у них еще ни разу не получилось отправить человека на Двойку. Насколько я знаю.

– Так значит, у вас этим тоже занимаются? – наконец-то дошло до меня. – Двойка – это наш мир? А что такое Сопричастность? И почему…

– Стоп! – подняла руку Светина. – Прикрой краник. Давай по порядку. Расскажу то, что сама знаю и так, как я это понимаю. Я в этом деле не спец, немного в курсе из-за Вокара. А он… В общем, им заинтересовался «Прорыв». Кстати, нужно ему сказать, что я не там, где мы договаривались. – Какое-то время Светина молчала, затем мотнула зеленой гривой: – Не отвечает. Скорее всего, в «Прорыве» блокируют связь. Ну ничего, я оставила сообщение, когда выйдет – услышит.

– Как ты пыталась с ним связаться? – недоверчиво посмотрел я на собеседницу. – И что-то я не видел, чтобы ты отправляла сообщение.

– Интересно, как бы ты это мог увидеть? Связник же тут, – постучала она по лбу. И прыснула: – Или у вас он вживляется в другое место?

– Вот наш «связник», – достал я из кармана телефон.

Светина схватила его и стала крутить с таким восторгом, словно я предъявил ей чудо техники далекого будущего.

Оказалось, я ошибся с точностью до наоборот.

– У нас такое только в музее можно увидеть. Позапрошлый век. Как интересно!

– То есть у вас в девятнадцатом такими пользовались? – обиженно-иронически прокомментировал я. – Пушкин Дантеса эсэмэской на дуэль вызывал?

– При чем здесь Пушкин? Какая дуэль?.. – заморгала Светина. – И я про девятнадцатый век ничего не говорила. Я сказала: позапрошлый. То есть семьдесят четвертый.

– Что-о? И какой же у вас сейчас год?

– Семь тысяч пятьсот двадцать восьмой. А у вас что, другой?

– Другой. Погоди-ка… – начало доходить до меня. – Семь тысяч… Это от сотворения мира, как в Библии?

– Ну да, как еще-то?

Я не стал ей рассказывать про Христа, и без того чудес хватало. К тому же я так ничего пока и не знал об этом мире, а узнать это было жизненно необходимым, чтобы если и не вернуться домой тотчас же, то по крайней мере знать, возможно ли это в принципе. Поэтому я ответил:

– Неважно. Потом расскажу, если время останется. Главное ты уже знаешь, теперь твоя очередь. Давай о Двойке, «Прорыве», Сопричастности… Обо всем, что поможет мне вернуться.

– Я не могу тебе помочь вернуться, – подняла на меня печальные карие глаза Светина. – Но я расскажу все, что знаю. Насчет Двойки ты правильно догадался – так мы называем ваш мир. Наш – Единица, или Однерка, но это уже так, разговорный вариант. Сопричастность миров – это состояние, в котором находятся Однерка и Двойка…

И Светина рассказала, что знала о Сопричастности и что было с ней связано. Оказывается, ученые Единицы, по-нашему Беты, давно знали о существовании рядом с их миром другого, параллельного. Причем это были не просто теоретические выкладки. Сопричастностью они взаимоотношение наших реальностей назвали не случайно, миры оказывали друг на друга реальное воздействие. Были изобретены специальные приемники, улавливающие это взаимодействие и перерабатывающие его в энергию. Собственно, сначала эту энергию и открыли, как обычно бывает – случайно, а уже потом стали задумываться о ее природе и пришли к теории Сопричастности миров. Этой энергией на Бете пользовались уже почти век, практически все здесь работало на ней, включая и местные автомобили. Повсюду были натыканы башни-преобразователи, а различные устройства имели в своей конструкции приемники. Как говорится, дешево и сердито.

Теория Сопричастности получила реальное подтверждение не так давно, когда из некоторых местных объектов стали вдруг видеть некие миражи, отображающие явно не то, что на самом деле было вокруг. К выводу, что это именно параллельный мир, гипотетическая Двойка, пришли сразу – это полностью укладывалось в теорию. Правда, видели этот мир далеко не все, и почему он стал видимым для этих избранных только теперь, достоверно объяснить не могли; ученые высказали предположение, что наши миры сблизились. В качестве примера это объяснялось тем, что Земля тоже расположена не на постоянном расстоянии от Солнца, а движется по эллиптической орбите, находясь то на максимальной удаленности от светила – в апогелии, то приближаясь в перигелии. Предположили, что для наших миров как раз и наступил период своеобразного перигелия. Разумеется, этим захотели воспользоваться, чтобы изучить Двойку как можно глубже – в идеале, непосредственно посетив ее. Но даже те, кто видел параллельный мир, в частности, через окна дома из красного кирпича, перейти в него не могли.

Для непосредственного изучения Двойки и попыток ее посещения было создано специальное подразделение «Прорыв». На деле о нем знали немногие, поскольку его деятельность тут же засекретили – по слухам, там не обошлось без вмешательства военных и службы государственной безопасности.

Светина услышала о «Прорыве» от своего близкого друга Вокара, которого пригласили туда работать, поскольку он тоже мог видеть Двойку. Проверки на такую способность стали проводиться регулярно среди военнообязанных граждан – и «видящих» в среднем находилось примерно один на тысячу, но никто из них так и не сумел непосредственно проникнуть на Двойку – по крайней мере такой информации у Светины не было.

– Ты тоже можешь видеть наш мир, – сказал я, когда она замолчала.

Ее карие глаза широко распахнулись.

– Да ну, глупости! С чего ты взял?

– Я ведь тебе говорил про Алену. Вы с ней похожи больше, чем близнецы, только у вас разного цвета глаза и волосы.

– Ты думаешь, они у меня с рождения зеленые? – коснулась спадающего локона Светина.

– Тем более. Так вот, Алена видит ваш мир и может заходить внутрь объектов. Значит, и ты, скорее всего, можешь. Тебя еще не проверяли?

– И не проверят. Я ведь говорила, проверяют военнообязанных. А я человек гражданский.

– А Вокар военный?

– Нет. Окончил спецкурс в университете, а потому военнообязанный… Так ты правда веришь, что я могу видеть ваш мир, потому что там, у вас, есть похожая на меня девушка, которая это умеет?

– Думаю, да. Ведь Вокар похож на меня, и он, как и я, может видеть…

– Ты смог еще и попасть к нам! – оживилась Светина. – Неужто и он сможет – на Двойку? И вы с ним не просто похожи – вы одинаковые. Если бы не твоя нелепая одежда, я была бы уверена, что передо мной Вокар.

– Вообще интересно… – задумался я. – Наши миры такие разные, а люди в них есть одинаковые. И вот мы с тобой оба имеем двойников, а ведь ты первая, кого я здесь встретил. Случайно повезло?

– А если тут другая теория работает, о которой мы еще не знаем? И «везунчики» не только мы с тобой, а люди в принципе, оба человечества?

– Наверняка что-то должно быть. Иначе… – Слов я не нашел и просто развел руками.

А потом мне пришла в голову такая мысль, подобную которой, вероятно, и называют озарением. Я подумал, что видеть соседний мир может лишь тот, кто имеет в нем своего двойника, ну а переходить из мира в мир – тот, чей двойник полностью ему идентичен. То есть получается, что это как бы один человек, живущий сразу в двух мирах. А возможно, и в трех, пяти, в ста тысяч – кто знает? В мою теорию укладывалось то, почему Алена не могла переходить на Бету – они со Светиной различались по крайней мере цветом глаз. Но все-таки их похожести хватало для того, чтобы Алена не только видела бета-объекты, но и могла в них заходить. Такого же, отличающегося лишь какой-то мелочью двойника наверняка имел здесь и Иван. А вот у Стаса с Никитой, которые могли лишь наблюдать, но не имели возможности даже коснуться предметов из другого мира, здешние двойники отличались от оригиналов еще сильнее.

Я поделился своей идеей со Светиной.

– Ты уверен, что мы с твоей Аленой чем-то различаемся? – спросила вдруг та.

«Она не моя», – хотел сказать я, но язык не повернулся. А потом до меня дошел смысл вопроса.

– Так я ведь говорил уже: глаза, волосы… Ну ладно, насчет волос я понял, но глаза-то?

– Поменяла цвет. Люблю разнообразие.

– Контактные линзы?

– Какие еще линзы? Просто поменяла цвет, говорю же!

– Ладно, – отмахнулся я, – не в этом суть. Почему ты не сказала раньше?

– Не успела. Про волосы сказала, а потом ты сменил тему.

– Понятно, – снова махнул я рукой. – Но тогда моя гипотеза не годится. Если вы одинаковые, почему Алена не может сюда попасть?

– Слушай… – Светина закусила губу, а глаза ее стали огромными.

– Давай, не томи, – поторопил я в надежде на ее озарение.

– Ты ведь сказал, что сегодня впервые попробовал сюда перейти.

– Да, и вообще узнал обо всем только сегодня. Но какая тут…

– Не мешай, – мотнула головой Светина, – я еще не все сказала. Так вот… Алена пробовала это раньше, и у нее не получилось. А сегодня она пробовала?

– Нет, – сказал я. – Теперь поясни, чем сегодняшний день отличается от прошедших?

– Сегодня мы с Вокаром приехали сюда.