Читать книгу Империя Четырех Сторон - Андрей Цаплиенко - Страница 5

Uno. El jardín de oro

Оглавление

Вода стекала по бирюзовым желобам, подпитывая фонтан, который выбрасывал вверх восемь острых струй. Здесь было спокойно и тихо. Легкое журчание воды не нарушало спокойной красоты этого места, куда простых руна обычно не допускали. Во всяком случае, Чинча не слышал ни об одном подобном случае. А к слухам об Инка Уака Чинча обычно очень внимательно прислушивался, хотя бы потому, что мечтал своими глазами увидеть золотой сад. И вот это наконец произошло. Он, обычный руна, родившийся в дальней общине-альйю на диком востоке империи, стоит посреди самого красивого места под Солнцем и смотрит на золотые продолговатые листья, под весом которых ветки тяжело и медленно покачиваются. Чем дольше он вглядывался в детали фактуры золотых деревьев, тем больше они казались ему ожившими, хотя, возможно, эффект живого сада создавался за счет вот этого почти незаметного журчания фонтана. А разбираться в эффектах Чинча умел, в этом, собственно, и была его работа: придумывать, как соединять живую природу с неживой, каменной архитектурой.

«Да что же я стою?» – подумал Чинча и медленно, словно осторожничая, присел на край восьмиугольного фонтана. Главный строитель Тавантинсуйу, который пробивал дорогу на Восток, очень давно заметил в парне талант – видеть, а значит, и создавать архитектурные эффекты, – и потому забрал его сюда, в Куско. «Город и горы так же неотделимы, как небо и земля, – говорил он Чинче, своему лучшему ученику во время занятий, – они кажутся совершенно противоположными по своей сути, но это не так. Они едины. Если город вырван из природы, то люди в нем будут унылыми и нерадивыми. А если люди нерадивы, то однажды Империи Четырех Сторон придет конец». Чинча не понял, о чем это говорил главный строитель. Но у старика довольно часто мысли рассыпались, как зерна кивичи из прохудившегося мешка, поэтому слушать его непонятные сравнения можно было, лишь помня о том, как тяжело в потоке слов найти главное.

Сюда, впрочем, Чинчу пустили не для того, чтобы он любовался идеальным сочетанием золота и воды.

– А вот, наконец, и он, наш юный гений, – услышал Чинча за спиной низкий раскатистый бас. Этот бас принадлежал одному из самых могущественных людей Тавантинсуйу, и молодой человек сначала вскочил на обе ноги, а потом упал на оба колена для поцелуя. Но Вильяк Ума брезгливо отнял руку, которую схватил Чинча.

– Сейчас не время для церемоний, – сказал он жестко.

Чинча встал на ноги, но все еще держал голову склоненной.

– Ты что же, строитель, боишься, что свет Инти прожжет тебе глаза? – усмехнулся Верховный жрец. – Подними подбородок, я же тебе сказал: сейчас не время для церемоний.

– Слушаюсь, Великий Вильяк Ума, – пробормотал Чинча и поднял взгляд. Он увидел перед собой крупный нос, который, словно гора, поставленная набок, делал совершенно незначительными все остальные, и без того мелкие черты лица этого человека. Они как-то не вязались с мощным голосом жреца, которым он, казалось, мог заставить само небо расплакаться дождем и рассмеяться светом, если надо.

– Ты, говорят, построил в горах что-то совсем удивительное? – спросил жрец.

– Ну, не то чтобы совсем, – замялся Чинча, но тут же вспомнил совет матери никогда не скромничать, если есть чем гордиться. – Я нашел место для главной башни. Когда на нее падает свет солнца, тень, отброшенная в сторону, идеально ложится на склоны гор. А ее острый угол указывает направление в сторону Куско.

– Хорошо, – спокойно заметил жрец. – Но это ведь не все о башне, так?

– Да, так, – вздохнул Чинча испуганно. Он не собирался рассказывать здесь о своей тайне но, видно, придется.

– Я сделал в башне отверстие. Солнце проходит по небу так, что лишь один раз в году оно оказывается в точке, которую я назвал точкой золота. И вот почему. Когда лучи солнца проникают в отверстие, создается необычный эффект. Тот, кто находится внутри башни, видит чудо. Как будто поток золота струится с потолка и падает струями прямо на зрителя. Это длится несколько мгновений, но может впечатлить на годы. Когда я рассчитывал эту точку, я понял, что на свете есть множество вещей, которые мы не понимаем только потому, что не понимаем до конца природу вокруг нас.

– Это так. Но в том-то и вся прелесть, что природа нас постоянно чем-нибудь удивляет, – заметил жрец. – Ну, говори дальше. Что там с этой твоей точкой золота?

Чинча замялся.

– Говори, говори, – по-отечески приободрил архитектора Вильяк Ума.

– Великий жрец, я понял, что все мы ошибались. И наши предки тоже.

– Те, кто вышел из озера Титикака? – переспросил жрец, и молодой человек не уловил в его словах легкой тени иронии.

– Да, те, кто из Титикака, и те, кто был за ними, – ответил Чинча. – Они говорили, что над нашей землей просыпается солнце Инти, и наступает день. Он проходит по небесной лазури свой путь и уходит спать, и тогда на земле наступает время ночи. Но на самом деле это не так.

– А как? – заинтересованно спросил Вильяк Ума.

– Солнце никуда не ходит. Оно вообще не ходит. Сначала я придумал этот эффект. Потом возвел башню. Потом нашел точку солнца. Этот эффект был бы невозможен, если бы солнце ходило над нами. Значит, это мы ходим вокруг солнца.

Последнюю фразу Чинча почти выдохнул из себя. Великий Ума молчал. Строитель подумал, что жрец не понял смысла сказанного, и постарался объяснить.

– Солнце – это шар, который висит в огромном пространстве. Вокруг него вращается земля. На один оборот уходит целый год. Поэтому через некоторое время повторяются сезоны, и засуха сменяется дождем. Но вот что интересно – земля, оказывается, круглая. Она вращается вокруг себя, и таким образом создается эффект дня и ночи. Когда мы лицом к солнцу – день, когда поворачиваемся спиной, то наступает время ночи.

Верховный жрец посмотрел на ближайшее к нему золотое дерево. Тонкий листик покачивался, и тень от него маятником ходила по земле – то влево, то вправо.

– Чинча, ты все время говоришь об эффектах, – промолвил наконец Ума. – Может, и вся наша жизнь тоже сплошной эффект?

Чинча подскочил к Уме с приоткрытым для объяснения ртом, точно как нерадивый ученик вскакивает со скамьи, чтобы объяснить учителю, почему он сделал ошибки в простом задании. Но жрец остановил архитектора одним жестом руки, покрытой пятнами старости.

– В другое время я бы тебя наказал. Или наградил. Но сейчас не буду делать ни того ни другого. Знаешь, почему?

Чинча не знал.

– Потому, что теперь это не имеет значения. Мне все равно, что происходит на небе или, согласно твоим словам, за небом. Но мне не все равно, что происходит с моим народом.

– Вы о руна?

– Нет, это касается не только простолюдинов, а и всего народа Тавантинсуйу, Империи Четырех Сторон.

– А что не так с народом? – поинтересовался Чинча.

– Ничего. Кроме того, что нас хотят уничтожить, и это пока у врагов получается.

– Уничтожить? О чем это Вильяк Ума говорит?

– О том, что Тавантинсуйу конец. Очень скоро. Оставь солнце, строитель. Наших врагов интересует не золотой дождь с неба, а вполне конкретное земное золото. Вот это, – Вильяк Ума указал на сад.

От этих слов, казалось, должно было произойти что-то ужасное. Но стены внутреннего двора не упали. А золотые деревья не рассыпались. Вода журчала. Золотые пятна отражений света бродили по стенам в неторопливо хаотичном ритме. Сад остался садом.


Собор Санто Доминго в Куско (Перу) начали строить в 1650 году на руинах инкского храма Кориканча (в переводе с кечуа «Золотой храм»). Строительство заняло несколько лет. Нижняя часть строения до наших дней дошла в таком виде, в котором его знали жители Империи Четырех Провинций. В Кориканче, по легенде, искусными мастерами был сделан сад из золота и драгоценных камней


– Послушай, строитель, – продолжал Вильяк Ума. – Мы думали, что на востоке, за бесконечными лесами, столь же бесконечное море. Но люди, которых мы считали посланцами Солнца, доказали, что это не так. Сначала они взяли немного. Потом захотели больше. Теперь они забрали самое главное, что есть у нас. Наш Великий Инка у них в руках. И теперь мы знаем, зачем.

Жрец взглянул на золотые деревья.

– Атауальпа не самый лучший Инка. Ты строитель. И ты знаешь, что лучший правитель это тот, кто заботится о крепости стен своего дома, а не о размерах владений. Атауальпа не больше чем воин. Хотя и великий. Но он наш Инка. Сын Инти. Того самого, вокруг которого, как ты говоришь, кружится весь наш мир. Нет Инки, не будет империи. Люди Солнца, я буду называть их именно так, хотят, чтобы мы им отдали золотой сад. И все остальное золото, которое есть в Куско. Ты знаешь, какое условие они поставили нам? Чтобы мы наполнили золотом помещение, в котором закрыт наш Атауальпа. Мы сможем это. У нас хватит золота. Но боюсь, получив выкуп, они не остановятся на том, что получили. Помнишь историю о небесной ламе, которая паслась на звездном лугу? – долгую тираду Ума закончил вопросом.

Конечно, Чинча помнил эту нравоучительную историю об изголодавшемся животном, которое из сострадания пустили на звездный луг. Увидев огромное множество звезд, лама не смогла остановиться и пожирала звезды до тех пор, пока не осталась на небе одна яркая звездочка. И небесным пастухам пришлось бросать ее в землю нескончаемое количество раз, чтобы из зерна снова появились на небосводе звезды. Правда, после того, как Чинча нашел точку солнца, архитектор перестал верить в древние легенды и притчи, полные нравоучений.

– Я строитель, великий Вильяк Ума, но я умею держать в руках и пращу, и копье. И я знаю, что людей Солнца можно остановить только пращой и копьем.

– Я знал, что ты так ответишь, но я велел тебя привести сюда не для того, чтобы выдать тебе оружие, – вздохнул жрец. – Я дам тебе кое-что гораздо более важное.

Для нас это важнее, чем золотой дождь в твоей башне и даже этот золотой сад.

И только тут Чинча обратил внимание на небольшой продолговатый предмет в руках Вильяк Умы. Ничего необычного в предмете не было. Такой жезл, который называли апикайкипу, был у каждого чиновника в любом уголке Тавантинсуйу. Но этот был гораздо длиннее и массивнее. Правду говоря, он напоминал часка-чуки – боевую булаву, грозу врагов.

– Мы можем потерять все, что у нас есть, – твердо сказал Вильяк Ума. – Мы отдадим людям Солнца золотой сад и еще много из того, что мы имеем. Но эту вещь ты ни за что не должен потерять.

Чинча взял в руки жезл. Он оказался невероятно тяжелым.

– Здесь все, что останется от Империи Четырех Сторон. Запомни это.

Ветер качнул золотые листья, и они мелодично зазвенели, словно вместо ответа.

– И, кстати, о том, что наш мир кружится вокруг солнца, я и так знал. Без твоих сложных эффектов. Впрочем, тебе ведь неизвестно предсказание Инки Виракочи?

«О чем это говорит Великий Ума?» – задумался на мгновение Чинча. Но переспрашивать было поздно. Аудиенция закончилась. Нужно было приступать к работе.

Империя Четырех Сторон

Подняться наверх