Читать книгу Империя Четырех Сторон - Андрей Цаплиенко - Страница 7

В ту ночь Чинча остался в Куско. Он очень устал за время своего путешествия от Мачу-Пикчу до столицы Тавантинсуйу, и, хотя дела требовали его присутствия в горной цитадели, он решил не торопиться. Нужно было отдохнуть и, конечно, нужно было подумать над словами Вильяк Умы, произнесенными в золотом саду. Что он имел в виду, когда говорил о том, что от Тавантинсуйу ничего не останется? Когда Империя Четырех Сторон покоряла земли на севере и на востоке, то побежденные и победители делились друг с другом всем тем, что умели делать. Так создавался великий народ империи, и каждая отдельная часть этого народа всегда помнила о своих предках и о своих знаниях. Главное, чтобы новые провинции приняли закон Великого Инки, а он был очень прост: «Не лги, не ленись, не воруй». К этим трем столпам порядка часто прибавляли и четвертый «Не убий», но соблюдать это правило было сложно, особенно на войне. Хотя, размышлял Чинча, если разобраться, все наши войны были уж если не совсем бескровными, то, в крайнем случае, такими, в которых победа доставалась малой кровью. И все больше убеждением. Так размышлял Чинча, пытаясь в логику своих мыслей втиснуть факты истории Тавантинсуйу. Это не совсем получалось, потому что всякий раз ему мерещились казненные вельможи царства Кито, которое так не хотело становиться частью Северной Провинции. Чинча не мог заснуть. Через открытую дверь гостевой комнаты в храме ветер доносил обрывки разговора с улицы. Молодой паренек говорил с девушкой. Он рассказывал ей, что ее красоту ни с чем не сравнить, и что он готов говорить об этом всю оставшуюся жизнь. А девушка ему на это отвечала, что лучше бы ее кавалер вместо разговоров научился хорошо вскапывать землю, тогда бы и урожай был больше, а богатый урожай, как известно, всегда лучше слов, хотя и таких красивых, как эти, которые от него она только что услышала.

Все в Куско было, как всегда. О том, что придется отдать золотой сад людям с востока, никто, похоже, не сожалел. В конце концов, золото можно еще раз превратить в деревья. В Тавантинсуйу было достаточно искусных мастеров, которые могут сделать это. Отличных мастеров, особенно из царства Кито, которое, хотя и не хотело быть под рукой Инки, но вошло в его пределы.

Чинча встал с деревянной скамьи и, постояв минуту перед полуоткрытой дверью, толкнул ее вперед. Он захотел рассмотреть эту молодую пару, которой не спалось среди обычного ночного безмолвия Куско. Но когда строитель толкнул вперед дверь, то на улице уже никого не было. В городе было тихо, и Чинче на мгновение показалось, что этот уличный разговор – плод его воображения или задумчивой полудремы.

Атауальпа, 14-й Великий Инка (правитель) Тавантинсуйу. Взят в плен отрядом Франсиско Писарро 15 ноября 1532 года в битве при Кахамарка, а 26 июля 1533 года казнен. Не был законным правителем, поскольку отобрал трон у брата Уаскара и приказал умертвить его

Возвращаться в постель не хотелось. Чинча не торопясь пошел вниз по каменной мостовой по направлению к центральной площади. Было прохладно, пожалуй, даже холодно. Строитель поежился, но все же решил не возвращаться за шерстяной накидкой. Площадь была почти рядом.

Ночная прогулка имела свою цель, хотя и довольно странную. У архитектора была своя тайная традиция, на первый взгляд, всякий раз, пребывая в Куско, выходить на площадь и любоваться особой каменной кладкой. Стены домов на площади были сложены из огромных валунов совершенно разнообразной формы. Казалось бы, повторить изгиб каменных линий невозможно. Но те, кто строил дома в Куско, сумели подобрать камни таким образом, что стык был просто идеален. Камни, которые в природе хаотично лежат на поверхности земли, здесь формируют идеальное сочетание друг с другом и с остальной архитектурой.

Положи ладонь на камень, говорил себе Чинча, и проведи по серой шероховатой поверхности стены. Ощути плотность подгонки камней и намеренно изощренный ломаный рисунок соединений. Пойми, для чего это сделано. Впрочем, Чинча и так знал принципы крепления гигантских глыб, из которых был сложен город. Блоки с такой силой давили друг на друга, что в щели между ними не могло бы войти даже острие копья. Неправильный, казалось бы, порядок соединения позволял камням держаться друг за друга даже в случае землетрясений. Говорят, в древности, еще до того, как предки народа Тавантинсуйу вышли из озера Титикака, тут бывало так, что земля тряслась с огромной силой, сбрасывая с себя могучие горы. Но сейчас горы не собирались падать, между тем, настроение у Чинчи было такое, что впервые за все время ему не хотелось ничего делать. И только размышлять о будущем. И будущее надвигалось на Куско вместе с необычными людьми. Они оказались сильнее. А почему, думал Чинча? И размышляя, приходил к выводу: сила этих странных людей заключалась лишь в том, что они не соблюдали ни одного из простых законов Тавантинсуйу. Ни одного. Поэтому огромное войско Инки не могло ничего поделать с горсткой жестоких существ, не признающих никаких правил. Строитель отчетливо понял – Ума прав. Люди Солнца хотят взять все.

«Почему они не такие, как мы? – спрашивал себя Чинча. Из зерна первого вопроса логично пробился росток второго: – А почему мы должны были ждать от них похожести на нас?»

Он никогда не видел людей Солнца, но внимательно прислушивался к рассказам о них. Из разных слухов, обрывков разговоров и разрозненных описаний строитель составил общее представление о том, как выглядят эти люди. И хотя он догадывался, что реальность отличается от представлений о ней, Чинча предпочитал опираться на собственную фантазию, поскольку больше не на что было опираться. Он нафантазировал себе высоких воинов с крупными чертами лица, одетых в блестящие доспехи и шлемы. Солнце отражается в нагрудных пластинах и на гребнях шлемов. Они отбрасывают солнечный блеск прямо в глаза врагов, тем самым помогая воинам побеждать. Этих людей немного, но они невероятно сильные и могущественные, обладающие необычным оружием. Бесстрашные.

Только бесстрашные могут отважиться пройти небольшой группой огромные расстояния во враждебном окружении. И они не остановятся ни перед чем. У них не существует морали, обязательств и страха. Если и было все это в их прошлом, то, вероятно, люди Солнца с легкостью это отбросили. И пошли вперед. И они готовы пойти еще дальше ради достижения своих целей.

«Может быть, мы живем неправильно? – размышлял Чинча, а его рука, словно произвольно, гладила камни. – Мы живем, подчиняясь простому закону «Ама льюйя, ама сува, амa кейя» – Не воруй, не лги, не ленись. Может, все наши простые законы ни к чему, и жить надо еще проще, совсем без законов?

Мы с нашей великолепно организованной армией и грандиозными победами в прошлом проигрываем кучке людей в блестящих шлемах на головах и с приспособлениями, которые убивают трусливо, на расстоянии. Может быть, это они устроили свою жизнь правильно, а мы – нет, может быть, судьба нас столкнула с ними, чтобы уничтожить в нас гордыню?»

Размышления Чинчи не имели ни смысла, ни цели. Рассуждать в том же духе можно было бесконечно, но архитектор предпочитал не тратить времени впустую. Он решил, что время возвращаться в гостевую комнату, потому что дверь оставил открытой. Нет, он не боялся воров. В Куско вообще не воровали и даже не знали, что такое замок и ключ. Строитель беспокоился, что очаг потухнет, и в комнате моментально станет прохладно, а ему после неожиданной прогулки без накидки нужно будет согреться.

Чинча развернулся и двинулся в сторону от дворцовой стены. Луна в небе светила так ярко, что затмевала звезды, но зато на земле было все видно почти как днем. Не успел архитектор сделать и несколько шагов, как посреди площади увидел неподвижно сидящего человека. «Странно, как я его не заметил по дороге сюда», – удивился строитель. Впрочем, фигура на площади была не так уж неподвижна. Человек сидел на камне и глядел куда-то вниз, туда, где были ступни его ног. На плече у него лежало тяжелое копье, и человек время от времени поправлял его, видимо, для того, чтобы переложить немного удобнее. Это был охранник из дворца. Охранять было некого. Вот уже несколько дней, как Атауальпа вместе со своими телохранителями находился в плену у людей Солнца. Вильяк Ума намекнул, что за свободу Великого Инки враги просят большой выкуп. Двор Инки пребывал в панике, но тихой, скорее, похожей на оцепенение, чем на буйное безумство страха. Ума был единственным из тех немногих вершителей судьбы Империи Четырех Сторон, кто сумел сохранить разумное спокойствие. Оценив ситуацию, Верховный жрец распустил большую часть дворцовой охраны за неимением человека, нуждавшегося в ней, и оставил не более десяти воинов. На всякий случай. Грабежей во дворце Вильяк Ума не боялся. Люди в Куско не тронули бы даже все сокровища мира, если бы знали, что они принадлежат другим.

Этот охранник посреди площади, очевидно, был одним из тех десяти или двенадцати воинов, которых оставили во дворце. Но почему он не на своем месте? Чинча подошел поближе. Человек с копьем на плече сидел на краю большого валуна, обтесанного и подготовленного для того, чтобы установить его в одной из стен дворца. Перед охранником на песке лежали несколько небольших круглых камешков примерно одного размера. Воин глядел на них, потом целился и, взвесив на ладони такие же камни, бросал их навесом в лежащих у ног собратьев. Они падали на песок и, несколько раз перевернувшись, останавливались, ударившись о цель. Похоже, вооруженный человек играл, и эта игра всецело занимала его. Взгляд охранника был напряжен, копье на плече только мешало, левая рука шевелила пальцами, напряженно перекатывая готовые к метанию снаряды, а потом перекладывала их в правую. Когда камешек проходил мимо цели, воин ничем не выказывал свою досаду, а когда попадал, напряженное выражение на его лице не сменялось радостной мимикой триумфа. Казалось, он был вполне доволен самим процессом игры, и только ему одному был понятен ее смысл.

Иногда траектория движения камней была довольно причудливой, и Чинча мог сделать вывод, что чем более круглыми были бока снаряда, тем точнее он попадал в цель. Растратив все камни, воин, не торопясь, поднимался с места, подбирал их, оставляя лишь некоторые лежать на земле, а потом снова усаживался на край валуна и принимался за свое, казалось бы, бесцельное занятие.

Чинча тихо подошел еще ближе. Но остаться незамеченным ему не удалось.

– Интересно у меня получается, – сказал охранник Чинче таким тоном, будто бы продолжал прерванный разговор. – Если камни сталкиваются, тот, который я бросаю, останавливается. А тот, о который мой камень ударяется, начинает катиться.

– И что тут интересного? – спросил Чинча.

– Интересно то, что чем сильнее я бросаю первый камень, тем дальше катится второй. Но как бы сильно и далеко я его не бросал, первый в любом случае останавливается, – пояснил воин.

– И так всякий раз без исключений?

– Похоже, что так.

– Ану-ка, дай попробую, – Чинча уселся на каменное сиденье рядом с охранником. Тот протянул ему горсть мелких камней.

Строитель взвесил снаряды в ладони. Они приятно чиркнули друг о друга, словно отозвались. Чинча точно так же, как и воин, с которым он говорил, переложил камни из левой руки в правую, а потом с легкостью, навесом, бросил свой снаряд в сторону уже лежавших на земле. Первый камень, подкатившись ко второму, сталкивал его и словно становился на его место. Сначала Чинча подкатывал камни легко и аккуратно, потом все сильнее и сильнее. И ничего не менялось. Один сбивал другой и оставался лежать примерно в точке соприкосновения.

– Никогда не замечал подобного, – удивился Чинча вслух.

– Мы вообще многого не замечаем, – саркастически заметил воин. Непонятно было только, кому он адресовал свой сарказм.

– Ты о чем, солдат? – немного высокомерно спросил Чинча.

– Да так, ни о чем, – с вызовом ответил воин, смерив архитектора взглядом с ног до головы. Потом замолчал ненадолго и сказал:

– У нас все так. Мы разучились думать. Живем по правилам, установленным сотни лет назад. Неизвестно кем и неизвестно когда. Делаем то, что предписано. А почему так поступаем, непонятно. И если закон не может объяснить те удивительные вещи, которые происходят вокруг, то мы их не замечаем. Словно их нет. Но они ведь есть. Легче жить не думая и знать, что порядок превыше всего. А я думаю, мир больше, чем империя.

– Конечно же больше, – согласился Чинча, чтобы не разозлить солдата: все-таки у него в руках было копье.

– Я и так понимаю, что размерами он больше. Но я не о размерах. Я о том, что мы не хотим знать, насколько он велик. Вот, например, люди Солнца.

«О! – подумал Чинча. – Наконец-то ты заговорил о том, что на самом деле тебя волнует».

– Люди Солнца, – продолжал солдат. – Они нас разгромили не потому, что были сильнее нас, а потому, что знали, как играть в сражение, как нагнать на нас страх и как обвести вокруг пальца.

Чинча хмыкнул. Его раздражали люди, побеждающие других с помощью обмана.

– А ты не смейся, человек, – сощурил глаза солдат. – Они умные и знающие люди. А мы? Мы предпочитаем не замечать очевидные явления вместо того, чтобы двигаться вперед.

И воин сплюнул, а потом снова запустил шар. Он покатился, ударив своего более массивного товарища, и занял его место. «Это нужно использовать», – задумался строитель. Твердый шар стал центром мира. На одно бесконечно долгое мгновение.

А потом, разобравшись в своих чувствах, Чинча вдруг обнаружил, что солдат его раздражает своими рассуждениями. «У каждого свое место, у каждого свой цвет накидки, каждый подчиняется порядку и тем, кто его олицетворяет», – говорил Чинча сам себе. Другая половина его сознания робко спорила с этим, напоминая строителю, что сам он низкого рода, а ведь пробился же наверх, – ну, не на самый, конечно, а так, подобрался к вершине, – и вот сегодня его принимал сам Великий Ума в священном храме под сенью золотых деревьев. Строитель хотел было одним произнесенным словом поставить много воображавшего о себе воина на место, но осекся. Почувствовал, видно, что не то наступило время в Тавантинсуйу, чтобы напоминать друг другу о незыблемой иерархической пирамиде. К тому же она оказалась не такой уж и незыблемой, если простой копьеносец может поносить империю на центральной площади Куско. И он, Чинча, тоже хорош. Заявил под сенью золотых деревьев (впрочем, сень деревьев уже появлялась в мыслях строителя), что природа устроена совсем не так, как думали Великие Инки, начиная с древних времен и заканчивая современностью. Так что же, архитекторам можно сомневаться и делать открытия, а солдатам нельзя? Да, нельзя, спорил Чинча сам с собой, и однажды все вернется на свои места. А значит, я сделаю это.

– Встать, – произнес Чинча вполголоса.

Мачу-Пикчу, затерянный город инков, был обнаружен в 1911 году археологом Хирамом Бингхемом. Настоящее его название неизвестно. Мачу-Пикчу (то есть Старая вершина на кечуа) – это название горы, под которой и стоят эти удивительные строения. По их архитектуре можно понять, каков был первозданный вид зданий в столице империи Куско

Солдат поморщился от непонимания. Послышалось, что ли?

– Встать! – сказал архитектор тверже.

На этот раз воин встал. Но не для того, чтобы выполнить унизительный приказ. Его ладонь сомкнулась на копье. Одним резким движением солдат рванул оружие на себя и направил его на этого наглого прохожего. Чинча сделал ответное движение, и в руке у него оказалось – нет, не копье, и даже не нож. Из-за перевязи, которая сжимала легкую накидку на поясе, Чинча достал нечто, что произвело на солдата гораздо большее впечатление, чем любое оружие. Увидев этот предмет в руках Чинчи, воин бросил копье и упал на колени, закрыв ладонями лицо.

– Я же приказал тебе встать, а не падать, – почти примирительно промолвил архитектор.

Солдат убрал ладони от лица и испуганно переводил взгляд то вниз, то вверх. Вот оно, лицо прохожего, а вот и то, что у него в руке. Но так быть не должно. Или это знак меняющихся времен? Предмет в руке у Чинчи, словно каменный шар, нанес удар по сознанию слишком мудрого солдата, и он в одночасье отупел. Не иначе.

– Встань, – начал злиться Чинча.

Воин встал.

– Возьми в руки копье.

Солдат выполнил приказание.

– А теперь идем со мной. Ты нужен Тавантинсуйу. И ты нужен мне.

В самом центре огромной площади остались причудливые узоры траекторий, сплетенные каменными шарами на вулканическом песке.