Читать книгу Книга Тьмы (сборник) - Андрей Дашков, Генри Лайон Олди - Страница 26

…Метель.

Настоящая.

Мокрый снег липнет к стеклу. За окном царит белая карусель, вовлекая в себя дома, машины, людей, скрепляя мир цементом пляшущих хлопьев. Поднятые воротники, такси буксуют в сугробах. Глядя в окно, улыбаюсь. После чего возвращаюсь в постель. В нагретую, обжитую берлогу. Хорошо болеть в январе! Во второй половине. Елки-палки, лес густой закончились – Дед Мороз скоро станет никому не нужен. До проводов зимы, когда паркам города понадобятся мои услуги, еще далеко. Всех денег не заработаешь. Можно славно погрипповать: чай с малиной, перцовка на растирку и внутрь, забота жены, вялое сочувствие сына. Безделье облагораживает.

Я лежу, болею, сразу веселею…

Звонок телефона. Ну просил же, если уходите, оставлять трубку рядом, на подушке! Тихо стеная, покидаю благословенное лежбище. Тащусь в столовую.

– Да! Слушаю!

– Валерий Яковлевич? Доброе утро!

– Кто? Кто это?

– Качка!

– Какая качка?!

– Девичья у вас память, Валерий Яковлевич! Качка, Матвей Андреевич!

– Подполковник? Вы?!

– Уже полковник. Вашими молитвами. Ну что, вспомнили?

Матвей Андреевич говорит без умолку. Беспокоится хрипами в моем голосе. Рекомендует горячее молоко пополам с «Боржоми». Еще добавить масло какао, и всю ангину… Поддакиваю, смеюсь, киваю. Поздравляю с новой «звездочкой». Разумеется, я помню его. Разумеется…

А еще я помню лучший катарсис своей жизни.

Метель за окном. Пух тополей. И я, счастливый, боясь лишний раз вздохнуть, смотрю из зала – пятый ряд, третье место! – как Не-Я, Тот-Кто-На-Сцене, звонит нотариусу. В ожидании последнего забавляет Кожемяку-младшего анекдотами и походными байками. Открывает дверь. Внимательно следит, как «северное сияние», приехав за полчаса, оформляет дарственную. Вот Не-Я платит свою половину пошлины. Берет у Кожемяки-младшего деньги. Спектакль стремительно близился к финалу. И когда дверь захлопнулась за ними, за неприятным больным парнем и нотариусом, а на сцене в полной тишине остался Не-Я, когда тень от Не-Меня съежилась, скорчилась, втянулась в шар, образованный скругленными кулисами и падугами, когда Тот-Кто-На-Сцене кинулся к телефону – звонить подполковнику Качке! – и после минутного разговора, положив трубку, вытер пот со лба…

Зал встал.

Овация.

Я боялся, сердце лопнет от восторга.

– …а вам спасибо, Валерий Яковлевич! Это ведь вы предупредили: приглядитесь к молодцу. Я, грешным делом, решил, что вы просто засуетились. Но сказал кому надо. Вы, дорогой мой, как в воду глядели!

Горло начинает очень болеть. Очень.

– Убил? Он действительно убил кого-нибудь?!

Качка смеется:

– Ну почему сразу убил? Нет, Валерий Яковлевич, никого ваш пассия не убивал. Просто крупная афера, левые кредиты, то да се… Три дня назад закончился суд. Семь лет с конфискацией.

– Семь лет? Он же несовершеннолетний!

– Был несовершеннолетним. Детки растут, знаете ли.

Ну да, конечно. С августа прошлого года…

– С меня коньяк, Валерий Яковлевич. Вы выздоравливайте…

Мы прощаемся. И я успеваю, успеваю, успеваю крикнуть, терзая больное горло, ворваться прежде, чем Качка повесит трубку:

– Погодите! Вы сказали «с конфискацией»? Это как?

– Вы странный человек, Валерий Яковлевич. Как обычно. Имущество отчуждается в пользу государства.

– Все? Все имущество? А… шарик? Вы помните: тот шарик?!

– Который вы ему подарили? – успокоившись было, Качка вновь начинает хохотать. – Да, и шарик. В пользу государства. А что, надумали выкупить? Могу посодействовать…

Долго стою у телефона. Гудки в трубке. Метель за окном. Отчуждается. В пользу. Государства.

Мне кажется, скоро в зале будет аншлаг.

Завтра?

Через год? два? пять?!

Хлопает входная дверь.

– Тебе эпистола! – кричит Наташка, отряхивая снег с капюшона и воротника дубленки. – Поминальная!

Не поддерживаю шутки.

– Дай сюда.

Долго смотрю на белый конверт. Бюро Иммиграции и Натурализации.

…отчуждается в пользу государства.

– Лерка, ты чего? – Наташка волнуется. Трогает ледяной рукой мой лоб. – Поднялась температура?

Мне бы очень хотелось, чтобы все оказалось горячечным бредом.

Смотрю на конверт.

– Знаешь, Ната… Я боюсь, что из этой страны скоро придется линять.

– Лера…

Метель за стеклом колотится в окна.

Май 2001 г.