Читать книгу Угарит - Андрей Десницкий - Страница 11

Нет, Венька, конечно, пытался заставить меня держаться в сторонке, но не тут-то было. Что я, буду стоять и смотреть, как друга и соратника убивают? Особенно когда этот доисторический придурок свалил его нечестным приемом и пытался прирезать своей ржавой железякой!

Короче говоря, когда битва была закончена, горло у меня изрядно саднило, а ладони были покрыты чем-то скользким и противным – похоже, наши противники не обременяли себя излишним пристрастием к чистоте.

Но самое примечательное, как оказалось, ждало нас впереди. Венька возглавил трехсторонние переговоры, неожиданно присмиревший вождь агрессоров начал предъявлять претензии нашим хозяевам за нарушение торговых договоренностей, а почтенный Имра-как-его-там изо всех сил отбояривался, мол, пришелец в одностороннем порядке повысил цены, не проинформировав о этом контрагентов в установленные сроки. Короче говоря, плавали-знаем, ну чисто мои беседы с Меценатычем. Разве что ближневосточный темперамент добавил им колорита. Я и Веньку раньше таким не видала, как он руками, оказывается, умеет размахивать… В Израильщине, видать, без этого никак не получается.

Ну и что бы они без меня, спрашивается, делали? Хотя Венька на меня и злился, что все переводить приходится, а сам бы нифига не догадался, из-за чего весь сыр-бор разгорелся. Я, правда, сама тоже не сразу врубилась, в чем дело, но когда до меня дошло, что хозяева наши никак не могут расплатиться за груз египетских бусин, вот тут впала я в состояние бурной радости, которую было просто необходимо разделить с соотечественником.

Поначалу Венька никак въехать не мог, что за ценность такая великая – бусины, чтобы из-за них устраивать подобные танцы с песнями. Пришлось объяснять и про историю стекла, и про египетские украшения, и про страшную дефицитность товара, который позволить себе могли далеко не все желающие. Удивительно вообще, как в этой захудалой деревушке на такую покупку могли решиться. Не иначе, для культовых целей, потому как ни на старейшине, ни на женщинах его дома подобных ценностей я до сих пор не видела.

Говорить пришлось, естественно, по-русски. Почтенный Имра уже привык маленько, а буйный сын моря, раскрыв рот, слушал речи на неведомом наречии, да еще, кажется, не слишком одобрял мое активное участие в разговоре.

В конце концов, какой-никакой, а консенсус нашли. Воинственный вождь согласился поумерить аппетиты и даже даровал нашим односельчанам довольно приличную отсрочку. Достопочтенный Хоттабыч остался весьма доволен этим решением, а я утащила Веньку в сторонку на очередные сепаратные переговоры.

– Венечка, миленький, попроси их показать мне бусины, ну пожалуйста…. – ради такой редкости я готова была стать воплощением нежности.

– Да зачем тебе? – буркнул парень, которому я, похоже, малость поднадоела.

– Ну ты не понимаешь, это же редкость такая…

– Я не прощу себе, если не увижу. Ну это… это как тебе пройти мимо оружейного салона и даже не посмотреть на самую последнюю модель «узи», – наобум выпалила я.

– Насмотрелся я на них по самое нехочу – пробурчал Венька, но, что надо было, сказал. В мои руки легли бусы. Как же их обрисовать-то, чтобы понятно было? Да, конечно, по меркам современным бусины эти были весьма неказисты – неровные, различающиеся по размеру, но они были – живые. Их с любовью делал вручную мастер, а не штамповал безличный станок. И еще они были – первые, самые ранние, новорожденные стеклянные бусины. И делать их умели только в Египте. – Венька, ты не представляешь, это же потрясающая редкость! – зашептала я, борясь с отчаянным деланием заныкать хотя бы пару штук на память. – Они же чудовищно дорого стоят… то есть, стоили… ну, тьфу, короче ты понял. – И украшения из них толком умеют делать только в Египте…

Парень только фыркнул. Ну да, чего от них ждать, от мужчин?

– Слушай… – я ненадолго задумалась, – А может, помочь им расплатиться? – Кредиткой.

– Да ну тебя, вечно ты со своими шуточками… Не, серьезно, что-то такое, что они смогут дорого продать…

Венька на полминутки призадумался, а потом сказал такое, что у меня глаза на лоб полезли:

– Фотоаппарат!

Он даже не спрашивал, а почти приказывал мне. Я возмутилась:

– Да ты что! Там же все фотки! Я же ими всю карточку забила, хорошо еще одна запасная есть…

– Запасная? – обрадовался парень, – пустая, да? Ну вот ее и вставь. А эту себе сохрани на память.

– Да ты что! – продолжала возмущаться я, – а сколько мы тут всего еще увидим! Разве можно!

– Батарейки, – скучно и просто ответил он.

– Что батарейки? У меня вон запасной комплект был, только что вставила…

– Мы в ближайшие три тысячи лет увидим место, где можно купить пальчиковые батарейки, как ты думаешь?

– Ну… а мы что, три тысячи лет тут будем сидеть? – ошарашено спросила я. В самом деле, мне как-то не приходило это в голову.

– Я не знаю, Юль, – как-то устало и очень серьезно ответил он, – мы с тобой в древнем мире. Тут ценятся серебро, умение владеть оружием, а главное – родовые связи. Все эти наши побрякушки – они совсем не для этого мира. Как мы будем отсюда выбираться, я понятия не имею. Но я совершенно точно знаю, что мешочек серебра и благодарная толпа деревенских жителей помогут нам в этом гораздо больше, чем дохлый фотик без батареек. А сдохнет он скоро. Вот и впарим его любителю халявы и приключений. Я бы еще мобильник свой ему продал, с рингтонами всякими, да он уже разрядился. Куй железо…

– Не отходя от кассы, – грустно ответила я. Фотика было безумно жалко, но Венька был прав. И вообще… Я вдруг ощутила эти три тысячи лет – ну вроде как в раньше на самолете летела, знала, что десять тысяч метров отделяют меня от земли, и ничего, а тут оказалось, что надо прыгать – и каждый метр из десяти тысяч всей кожей враз прочувствуешь. Я знаю, я один раз сигала с парашютом для прикола – не с десяти, конечно, тысяч, и даже не с одной, но все-таки…

Молча достала я из сумки сменную карточку памяти, тщательно убрала основную в маленькую коробочку и отдала фотик Веньке. Пусть сам с ними торгуется. И отошла в сторонку. Ну чего им видеть, как я реву? Подумают, фотика жалко. Ну и да, жалко! Только дело вовсе не в фотике!

Следующие полчаса у мужчин прошли в оживленной дискуссии, из которой я разбирала только охи, ахи, причмокивания и прочие междометия. К концу, правда, слышно стало и повторявшееся слово «шекель» – я еще удивилась, неужели израильская валюта такая древняя. Это потом Венька мне объяснил, что шекель был мерой веса, общей для всего Ближнего Востока, примерно десять граммов, и что шекелями серебра измеряли цену любой крупной покупки. А я тогда слишком переживала, чтобы о таких вещах задумываться.

– Перекредитовались! – радостно завопил Венька, когда дискуссия, казалось, готова была перейти в мордобой, – на самых выгодных условиях! Деревня платит половину цены баранами и рыбой, а другие полцены – этот фотик! И нам с тобой бонус, смотри, – довольный Венька потрясал передо мной каким-то кожаным кошелем.

– Это бусы? – с надеждой спросила я.

– Какие бусы? – не понял парень.

– Ну, я же бусы хотела у них выменять?

– Ах, ну да, – недоуменно сказал он и снова повернулся к финикийцам, уже бережно упаковывавшим свое приобретение. Вот они, мужчины! О самом главном и думать забыл. Но тут в разговор неожиданно вступил почтенный старец.

– Он говорит, – перевел мне Венька, – что половина всех бус, которые только есть в деревне – это дар владычице, как они тебя по привычке называют. А если кто из местных девок пожадничает, Ибирану ей лично задаст!

– Оставьте вы бедных женщин в покое! – крикнула я, выбежала за ворота и яростно зашагала прочь от деревни в сторону, куда глаза глядят.

Вот есть же такие вещи, которые за три тысячи лет совершенно не изменились, блин.