Читать книгу Вещи в теле. Психотерапевтический метод работы с ощущениями - Андрей Ермошин - Страница 9

НАПРАВЛЕНИЕ СПРАШИВАНИЯ

Оглавление

Два пространства

В соматопсихотерапии вопросы имеют особую направленность – топографически-структурную: «где что?» – на первом этапе и «куда что?» – на втором. Психотерапевт стремится помочь пациенту найти ощущение, связанное с определенным переживанием, в особом пространстве – пространстве ощущений. Оно отличается от того, в котором расположены реалии предметного мира. Стол, за которым я сижу, дерево, которое я вижу, небо над нами – находятся вне этого пространства ощущений. Пространство вещей и пространство ощущений дополняют друг друга. Оба они находятся в составе реальности сознания. Реальность, связанную с первым пространством, можно назвать «реальностью открытых глаз», связанную со вторым – «реальностью глаз закрытых».

Психокатализ осознавания пространства ощущений выявляет три сферы этого «психогенетического» мира, параллельного миру материальному.

Три области самоощущения

Мир феноменов, открывающихся при обращении к «реальности ощущений», богат. Это внутрителесные ощущения, ощущения целостного тела, «пейзажные» ощущения.

Мы будем говорить в основном о внутрителесных ощущениях. Для начала упомянем «граничные» и «заграничные» ощущения. Что имеется в виду?

Вот некто держит плечи приподнятыми.

– Что держишь на плечах?

– Валун (камень). (Или «мешок», или «бревно», или «коромысло с ведрами», или «свою мать» и т. п.)

(Чувство невротической, психопатической ответственности или ситуационно обусловленное ощущение забот).

Диалог с другой пациенткой – молодой женщиной.

– Ты кто?

– Ананас.

– Где ты?

– На плантации.

– Все у тебя в порядке?

– Кожура подпорчена.

Вот некто протянул руку вдоль спинки дивана, на котором сидит, как бы обнимая кого-то невидимого. Стоит его спросить:

– Кого ты подсадил?

И можно услышать ответ:

– Кошку. (Или: «Своего друга».)

– Для чего?

– Для успокоения. (Или: «Для подкрепления своей позиции».)

Еще вариант: рука человека, идущего ночью, поджата.

– Что-то держишь в руке?

– Пистолет.

– Будешь стрелять в случае чего?

– Нет.

– Что будешь с ним делать?

– Выброшу.

Бросает. С удивлением обнаруживает, как из руки начинает высыпаться целый «арсенал» оружия как современного, так и средневекового, включая секиры и т. п. А как левая рука? Оттуда вываливаются совсем первобытные орудия: дубины, камни… Разоруженный, пошел под высшей защитой. Руки легкие и свободные.

Субъективное пространство каждого человека, как показывает работа в описываемой парадигме, насыщено сущностями, вещами, и каждый из элементов этого мира жив только благодаря некоему энергетическому току, которым субъект, его носитель, питает его.

Возможно, именно это Юнг называет смысловым полем[19], Менегетти – психосемантическим полем, Арнольд Минделл «полем – областью в пространстве, внутри которой действуют линии силы»[20], Василий Налимов – «Семантической Вселенной»[21].

Предлагаемая работа концентрирует внимание на феноменах самоосознания человеком собственного психического пространства, а именно – внутрителесного. Зная о возможности разговаривать о «галлюцинациях», соматопсихотерапия предпочитает интересоваться тем, что «субсидирует» их бытие, какой заряд в теле сознания. «Где находится то, что заставило вооружиться?» (Страх в животе). «Где ощущается то, что заставило взвалить ношу на плечи?» (Чувство вины в груди).

Корреляции

Приведем несколько иллюстраций корреляции друг с другом осознаний «состава тела», ощущения собственного целостного образа и «пейзажа».

Женщина, ощущающая, что причиной ее смертельной усталости, на которую она жаловалась первоначально, является жадность, реализующаяся в скрюченных руках с когтями, запущенных в мешок, завязанный на ее запястьях и оказавшийся на поверку пустым, в целом осознает себя крысой, несущей все в свою нору.

Другая женщина, восемь лет не покидавшая дома из-за страха описаться на людях, в животе ощущает горячий, тяжелый ком, стягивающий на себя все силы организма так, что остальные части тела ощущаются как абсолютно опустошенные, холодные, трясущиеся, а в целом ощущает себя пушистым зверьком-куницей, запертым в клетку.

Молодой человек двадцати лет, страдающий из-за невозможности реализовать свои сексуальные потребности и переживший опыт неудач при знакомствах с девушками («Как о волшебстве мечтаю о том, что у других уже давно есть!»), ощущает на руке браслет с шипами вовнутрь, причиняющий ему боль, – образ ранящих обстоятельств, не позволяющих получить столь нужное ему тепло («Я замерзаю, мне холодно!»), – в груди носит черное облако с ядром в виде твердого черного куска льда.

Существуют естественные корреляты и у хороших состояний, возникающих по завершении работы. Они, как правило, характеризуются ощущением легкости, потери границ тела, слияния с простором: водой, воздухом и т. д. БЭСТ, о котором мы уже упоминали, также поощряет выявление этих «недостающих звеньев» образного восприятия не только внутренних ощущений, но и «граничных» и «заграничных» («На чем лежите?» – «На песке».).

«Ты кто?» и «Где ты?» – опробованные заходы работы, но не излагаемые в данной книге. Они являются дополнительными к заходу «Что в себе ощущаешь?». Поскольку в последующем мы будем обсуждать подход, который я считаю более эффективным и коротким, и у меня не будет возможности проиллюстрировать заходы «Ты кто?» и «Где ты?», приведу один из примеров такого рода работы, причем не только с диагностическими, но и терапевтическими частями.

Вырвалась из плена

Пациентка Л.М., 1953 года рождения, долго мнется перед тем, как начать рассказывать. «Вы меня не так поймете… У людей к этому такое отношение!.. Я засыпаю каждый раз с одним желанием – не проснуться».

Она ощущает, что многотонный гранит высотой с семиэтажный дом раздавливает ее, лежащую на животе. Тело распластано, руки-ноги даже не двигаются, но голова способна вращаться.

Что под ней? Тоже камень. Голова как в пропасти, а внизу – горная река. Обрыв глубиной метров 30. Постоянная зажатость. Ни АТ, ни АТ с реланиумом, ни другие препараты и процедуры не помогают.

– Когда Вы зажаты, какое состояние Вы испытываете?

– Полная безысходность. В этом состоянии я уже несколько лет.

Об обстоятельствах, при которых она оказалась придавленной гранитной скалой, вспоминает следующее: «Я работала в школе и всегда желала делать все на совесть. (Я училась в интернате, и наша директор – я ее очень любила и уважала – воспитывала нас: кем бы вы ни были – хоть дворником, хоть министром – вы должны работать на совесть. Многие ее слова я забыла, но эти – помню.) Не имея ни методики, ни опыта, я оказываюсь классным руководителем. Выпуск получился хороший. Второй класс тоже я полностью вела. Ответственность. Параллельно – учеба в институте, дочки были маленькими… Вдруг – конфликтная ситуация. На школу выделили одну путевку в Артек. Дочка была в совете дружины. Я знала, сколько она там делает… Встает вопрос о том, кто поедет. Направляют дочь секретаря парторганизации. «Но она же ни в чем не участвует!» – стала возражать я. Поехала все-таки она, а директор сказал мне: «Уходи сама, иначе мы тебя раздавим».

Ушла в педучилище. Думала, что на повышение. Новая обстановка, новая работа. От семилеток перешла к восемнадцатилетним… Классное руководство… Я всегда была уверена в своих силах, а тут в первый раз столкнулась с тем, что… мне идти на лекцию, а я ничего не помню. Произошел надлом.

Через месяц ушла. Диспансер. Капельницы, таблетки. Три месяца на больничном – один месяц работы – снова три месяца на больничном… Даже есть было трудно. Алушта. Не разговаривала. Спала. Муж был удивительно тактичным: заставлял купаться в море, гулять, но если замечал в моих глазах протест, то мягко уступал. Начала разговаривать, улыбаться. И только через год пошла на поправку.

С тех пор как только возникает стрессовая ситуация – меняю работы. Десять мест поменяла. Больше полугода нигде не работаю».

Возвращаемся к актуальному. В скале нельзя дольше оставаться: это угрожает смертью. Пациентка думает, что делать, думаю и я. Может быть, ей стоит кого-то позвать на помощь?

– Кричали?

– Что кричать, если знаешь, что здесь люди не пройдут?

– Может быть, кто-то проходил, – продолжаем мы разговор в поисках более реального выхода.

– Голова над горной пропастью, река шумит, и я слышу то, что сзади… – уточняет Л.М.

– Может, двинуться в обратном направлении?

– Невозможно.

– Просто расслабиться, принять тяжесть? – предлагаю я (имея в виду умереть, чтобы возродиться, пережить свою смерть, чтобы жить).

– Это для меня неприемлемо.

Получается, надо в кого-то или во что-то превратиться (как в сказках), чтобы выбраться, – приходим мы к совместному заключению.

– Ручейком? Птицей? Змеей?

– Ручейком в горную реку, – решает Л.М. и тут же высказывает опасение: – по скале растекусь, до речки не доберусь…

Все-таки потекла. Делает выдох.

– Вы уже на просторе?

– Да, но душа там осталась. Желание взять нож и соскоблить. Это воздушный шар какой-то… Не соскабливается. То место, где было тело, представляется теперь пещерой. Душа в ней, наблюдает сверху. Я не вижу себя. Какой-то шар, который надо вытолкнуть, отодрать от этих стенок. Прозрачный. Там внизу – будто огненная река. Я раньше этого не замечала… Может быть, душа боится? Нет голубой прохлады, а есть огненные языки пламени, как лава.

– Может быть, пойти направо или налево, если поменять объем? – предлагаю я.

– Направо, потому что «наше дело правое».

– Кем же?

– Муравьем! – восклицает Л.М. и продолжает описание: – Выхожу из этой пещеры (для муравья это огромное пространство!), иду направо. Вижу трещины на почве, на камнях… Длинная дорога. Не вижу ни неба, ничего другого больше, – недоумевает пациентка.

– Вы же муравей, – догадываюсь я, – поэтому Вы и не видите дальше поверхности камешков и почвы!

– Маленький камешек уже покорен, – докладывает Л.М. и делает выдох, – а ведь он показался целой горой!

Л.М. не понимает, куда идти дальше.

– Назад?

– Нет. Внизу – река. Вправо! Все-таки вправо (дорога «правая»)… Вот я уже в своем обычном облике. Пытаюсь идти направо. Ни людей, никого, ничего. Но у меня есть предчувствие, что если я пойду туда, то должна куда-то прийти. Должна найти… Будем идти по этой дороге, – сама заключает сеанс и открывает глаза, которые блестят уже совершенно другим блеском.

Комментарий. Выявление «сказки», в которой живет человек, может быть продуктивным. Контакт с этой пациенткой прервался по внешним причинам после небольшого цикла встреч.

Для меня было очевидно, что невротический фасад скрывает (или открывает?) серьезные конституциональные проблемы: эмоциональную неустойчивость, чувствительность. Ведущим характерологическим радикалом был циклоидный, «прописанный» во внешности в округлой форме лица, пышности. Тонкая шея и повышенная способность обижаться коррелируют между собой. У Л.М. тонкая шея, что заставляло сомневаться в ее способности к успешной адаптации без поддерживающей работы.

Почти через четыре года я снова разговаривал с ней. Л.М. засвидетельствовала, что благодаря нашим занятиям она почувствовала себя способной во многих случаях прервать развитие переживаний вопросами: «Что ощущаю? Буду ли питать это или нет?» и т. д. И таким образом уберегла себя от многих нервных трат. Однако полного душевного комфорта все же нет. Более того, полгода назад лежала в больнице, лечилась амитриптилином, располнела.

Психотерапию после нашего расставания не проходила. Работала еще в двух местах. В одном случае уволилась из-за трудностей освоения новой работы, в другом – по причине расформирования фирмы. Испытывала обострение переживаний из-за трудностей приобретения дополнительных навыков и квалификации на новых местах работы и из-за проблем с близкими, в частности, с дочерью.

Я попросил Л.М. рассказать также о теперешних «пейзажных» ощущениях. Она без труда продолжила описание:

– Высокий обрывистый берег. Внизу река. Впереди солнышко светит. За спиной густой лес – пройти тяжело. Есть куда уйти – вправо, влево. Состояние – глубокое раздумье.

Вспоминает, что долгое время осмысливала фразу: «Нельзя дважды войти в одну реку», пока не решилась поговорить мужем. Ей хочется войти в эту светлую реку, а обрыв такой высокий и крутой!

– Что символизирует для Вас река?

– Это символ будущего.

– Предположим, что Вы уже вошли в реку, что произошло?

– Если бы я вошла в реку, мне было бы, наверное, легче.

– В чем именно?

– Я почувствовала бы себя как спасенный от жажды, от жары.

– То есть в настоящее время Вы чувствуете жару?

– Страшный зной. Душа горит.

– Угли или открытое пламя?

– Пламя.

– Какое Ваше состояние оно выражает?

– Тревогу за близких.

– Сколько всего у Вас тревог?

– Пять: неудачное замужество дочери; то, что я не работаю, страх перед работой; отношения со свекровью; неописуемые переживания за мужа, за его здоровье; за младшую дочь.

– Сколько процентов сил на это уходит?

– Пятьдесят, не меньше. Постоянно думаю об этом. Когда с кем-то разговариваю и вспоминаю о проблемах, переживание разгорается. Когда хорошо поговорю (есть у меня соседка, умеющая успокаивать) – пламя утихает. Когда с дочкой разговариваю, – прямо полыхает.

Комментарий. Обратите внимание на то, что все переживания Л.М. актуальные и реальные. Ее дочь, например, по-настоящему несчастна в браке: она находится в положении рабыни при скупом муже, который значительно старше нее и к тому же шантажирует, угрожая отобрать ребенка.

Само по себе реагирование Л.М. – естественно. Но интенсивность переживания нерешенных вопросов явно вредит состоянию ее здоровья и самому решению проблем.

Диагноз циклотимии в данном случае не исключен, учитывая конституциональные особенности пациентки.

Мне как врачу было отрадно слышать, что она безвозвратно покинула «пещеру в гранитной скале». Ее нерешительность при вхождении в реку будущего представляет проблему. Работая «пейзажно», нужно было бы добиться сглаживания откоса, нивелировки перепада уровня, чтобы она опробовала себя в непосредственной близости от воды, либо в самой воде.

Хотя «пейзажная» работа может быть эффективной, она, на мой взгляд, не самая лучшая. Удобнее всего добиваться «сглаживания откоса, нивелирования перепада уровня» за счет выявления целесообразности таких трат на переживания, путем перенаправления ощущений тепла-тяжести внутри тела. С внутренним успокоением переменится и пейзаж.

Камень в водорослях

Работа с образами «ты кто?» и «где ты?» подобна работе с концентрическими кругами от камня, брошенного в воду. Если хочешь достать камень, закрывающий дно водоема, лучше нырять в центр. Водоросли, растущие вокруг, могут оказаться очень спутанными, а поиски под водой – весьма сложными.

Преимущество обращения к внутрителесным ощущениям заключается в том, что именно они передают информацию о главном – о состоянии того, кто видит все остальное непосредственно, а не опосредованно. По описанию пейзажа у Тургенева можно определить эмоциональное состояние героя, но все же состояние героя определяет пейзаж, а не наоборот – каждый оказывается в том «пейзаже», к которому он «готов».

Можно, конечно, воспринимать обстоятельства синхронистично, как равносмысленные состоянию. Дзэн-буддисты, как известно, ставят знак равенства между выражениями: «Жарко, поэтому я потею» и «Я потею, поэтому жарко» (Алан Уотс). И это абсолютно правильно, если исходить из убеждения, что от воли человека ничего не зависит. Однако если в европейском духе придерживаться «активной жизненной позиции» и выбирать то, что зависит от человека не опосредованно, а напрямую, то тезис «Начни с себя» все же возымеет смысл. Среди прочего возможен вопрос: «Буду ли я потеть или возьму зонтик?»

Ф. Перлз подразделяет «сознавание» на три зоны: сознавание себя, сознавание мира и сознавание того, что лежит между тем и другим[22]. Он же провозгласил принцип работы «от актуального», однако то, что предлагается пациенту сознавать в гештальт-терапии, скорее представляет собой «реальность вещей». Д. Симкин свидетельствует, что стремится настроить своих пациентов на восприятие того, что происходит «здесь и теперь», при этом пациент «может видеть комнату, в которой мы находимся, слышать звуки или ощущать свое тело, которому удобно или неудобно в кресле и т. п.»[23]. Смещения в «чудное» осознание при таком подходе не происходит.

Подведем итог этой главы.

Первично то, что внутри

Закрывая глаза, внутренним зрением человек начинает видеть состав своего мира. Причем обнаруживается корреляция между тем, какие вещи, заряды он в себе носит, и тем, в каком мире он живет, где находится, кто и что его окружает.

Исследуя в первую очередь характер своей заряженности, он может выбрать, что питать, а чему «перекрывать газ». С помощью этого внутреннего превращения он предуготавливает свое вхождение в новый мир. И новый мир появляется, как только его участник готов.

Соматопсихотерапия делает акцент на проработке внутрителесного компонента ощущений.

19

Юнг К.Г. Синхронистичность: Сборник – М.:Рефл-бук, К.: Ваклер, 1997.

20

Минделл Э. Психотерапия как духовная практика. – М.: Независимая фирма «Класс», 1997.

21

Налимов В.В., Дрогалина Ж.А. Реальность нереального. Вероятностная модель бессознательного. – М.: Мир идей, АО АКРОН, 1995.

22

Хрестоматия по гуманистической психотерапии /Сост. М. Папуш. – М.: Институт общегуманитарных исследований, 1995.

23

Там же. с. 251.

Вещи в теле. Психотерапевтический метод работы с ощущениями

Подняться наверх