Читать книгу Дом с приведением - Андрей Глущук - Страница 11

Старенький трамвайчик устало дополз до конечной остановки, надрывно заскрипел тормозными колодками и остановился. Несколько секунд он собирал силы, потом, как штангист на выдохе с шипением откатил двери. Видно и ему, железному пенсионеру, было утомительно раскатывать по городу, прорубаясь сквозь густой летний зной.

Два десятка пассажиров с облегчением вывалились из душного салона.

Я взвалил на плечо сумку, сгреб пакеты и довольно лихо спрыгнул на горячий асфальт остановки. Мои дамы замешкались.

– Выходи быстро!

– Ма-а-а, у меня билетик упал.

– Двигайся, говорю. Все уже вышли.

– Подожди!

– Да брось ты его!

– Он счастливый!

– Он грязный. На полу валялся. Выходи, трамвай сейчас поедет!

– Он не грязный! Он счастливый! Он на сидении лежал! Я его съем!

– Ага, съешь! А потом живот будет болеть! От счастья…

Ребенок с очевидным ускорением появляется в проеме дверей.

– Живот от счастья не болит, – обиженно бубнит Настя и начинает осторожно спускаться по высоким трамвайным ступенькам. Я подаю ей руку. Влажные детские пальчики крепко цепляются за мою ладонь. Я ощущаю себя человеком: большим, сильным и полезным.

– Нет счастья в жизни? – сочувствую Наське.

– Нет, – соглашается она и смотрит на меня сердитыми, влажными от ожидания слез, глазами.

– Топай, философ, – Моя Женщина – грамотный политик. Она на корню пресекает любые попытки создания какого-либо союза за ее спиной.

А я и не пытался. Интриги – не мое оружие.

– Отойди, я сама. – Женщина почти зло отталкивает мою протянутую руку, и я превращаюсь в маленький, никчемный и бесполезный придорожный булыжник.

Трамвай вздыхает и шипит приводом дверей уже не устало, а раздраженно, будто отгоняя всех от вагона. Тупо смотрю на исчезающие за дверью ступеньки и думаю, что словосочетание «конструкторская мысль», наверное, не про трамваи. В самом деле: кто на них ездит? В основном пенсионеры. Взобраться по отвесной круче трамвайных ступенек для них все равно, что здоровому человеку среднего возраста влезть по стенке на второй этаж. Спуститься – равнозначно прыжку с парашютом. Добавьте к этому испытанию еще сумки и тележки – вечные спутники российских стариков и скажите: в чем здесь мысль?

– Мороженное будешь? – Моя Женщина усиленно толкает маятник отношений с дочерью от точки «почти скандал» к зоне «близкие подруги».

– Нет, – продолжает дуться Настя.

Женщина тянет ребенка к киоску мороженного.

– Вот смотри: твой любимый «Лунтик»!

– Не хочу.

– Давай: тебе «Лунтика», а мне эскимо.

– Нет! – Настя пытается вырвать руку из маминой руки, но получив легкий, скорее символический шлепок, идет на уступку, – Я тоже эскимо.

– Купишь нам эскимо? – Вопросом ко мне Женщина фиксирует боевую ничью. А я понимаю, их мир снова оплачен из моего кошелька.

Заглядываю в маленькое окошко. Потная, красная от духоты продавщица смотрит куда-то сквозь меня, и я начинаю волноваться: может быть, я заразился дома от Маленького Злобного Существа и тоже стал приведением?

– Два эскимо!

Продавщица фокусирует на мне свой взгляд. В черных зрачках легко читается, что ей надоела жара, мороженное, назойливые покупатели, неудавшаяся жизнь и что она с большим удовольствием торговала бы мышьяком, цианистым калием и синильной кислотой.