Читать книгу Памятное. Испытание временем. Книга 2 - Андрей Громыко - Страница 16

Во время одного из моих визитов во Францию в программу пребывания включили поездку в Санлис – небольшой город, находящийся в полусотне километров к северу от Парижа.

Главное, что интересовало и интересует нас, как и многих наших соотечественников, – это то, что с Санлисом связана жизнь Анны, дочери великого киевского князя Ярослава Мудрого. В 1044 году отец выдал ее замуж за Генриха I, и она стала королевой Франции.

Удачно передал колорит той эпохи Киевской Руси драматург Иван Кочерга в драматической поэме «Ярослав Мудрый», за которую он был удостоен Государственной премии СССР. Автор писал ее в годы Великой Отечественной войны, и патриотическая пьеса шла в театрах нашей страны. Анна Ярославна по ходу действия произносит такие слова:

Да, в те стародавние времена Русь славилась как процветающий край высокой культуры. Недаром скандинавы называли ее Гардариком – «страной городов». Париж XI века по сравнению со стольным градом Киевом был действительно совсем небольшим городом.

Для своего времени Анна считалась весьма образованной женщиной, говорила и писала на нескольких языках, в том числе на греческом, латинском и церковнославянском. Между тем ее супруг – французский король и почти все его придворные оставались неграмотными. Об этом говорят французские источники.

Вскоре после того, как у Анны в 1053 году родился сын Филипп, она в честь этого события построила в Санлисе церковь Святого Винсента, на основе которой впоследствии было создано одноименное аббатство. В настоящее время в нем размещена школа. На портале церкви привлекает к себе внимание и сегодня скульптура изящной женщины в полный рост. Под нею надпись: «Анна русская, королева французская, основательница собора в 1060 году». Это – запечатленный на века образ Анны Ярославны. Мы стояли у этой скульптуры и мысленно говорили:

– Здравствуй, прекрасная землячка.

Лет двадцать назад я посетил в Париже советско-французскую выставку документов, относящихся к истории развития связей между нашими двумя странами. На ней выставлялась фотокопия письма Анны своему отцу.

По источникам, которые дошли до нашего времени, ее жизнь на чужбине оказалась несладкой. После смерти в 1060 году Генриха I и возведения на престол малолетнего сына Филиппа I – он властвовал как король Франции до 1108 года – Анна удалилась в Санлис. Спустя некоторое время она стала женой графа Валуа. Но этот брак папа римский признал незаконным. Через пять лет умер и новый супруг.

В письме, копию которого я видел на выставке, Анна обратилась с просьбой к отцу позволить вернуться на родину, в Киев, так как ей тяжело жить среди «дикарей» французов.

Что же произошло дальше? И вот тут источники проявляют удивительный разнобой. Он тем более поразителен, что от Анны последних лет жизни странным образом как бы открещиваются исследователи – и во Франции, и в нашей стране.

Средневековые французские историки утверждают, что она уехала в Киев и последние семь-восемь лет жизни прожила там. Поэтому и нет ее могилы во Франции. Об этом, в частности, пишет Ф. Мезере в своей трехтомной истории Франции с древнейших времен до 1588 года. Сам труд вышел в середине XVII века.

Один экземпляр этого трехтомного старинного фолианта сохранился в Государственной библиотеке имени В.И. Ленина в Москве. В переводе со старофранцузского текст в нем об Анне гласит:

«Генрих I не имел ни детей, ни жены. Он, понимая собственный немолодой возраст – а было ему 39,– разделял озабоченность своего Совета, который требовал от него наследников для королевства. До него дошли слухи о прелестях княжны, достойной завоевать сердце великого монарха. То была Анна, дочь Ярослава, прозванного Мудрым, князя Руси, называемой нашими современниками Московией. Воодушевившись от одного рассказа о ее совершенствах, он послал в 1044 году епископа де Мо с большим и помпезным посольством, предлагая свою руку.

Его предложение было принято с такими почестями, которые можно адресовать только такому государю. Княжна была передана епископу, который отвез ее во Францию. Бракосочетание отпраздновали со всеобщей радостью, так как все надеялись, что этот брак будет более счастливым, чем брак с первой женой короля – Матильдой.

Однако надежды добрых французов оправдались не сразу: прошло восемь лет, а детей все не было. Франция, прождав так долго счастья, уже начала терять надежду: король был от этого в большом огорчении, а Анна, огорченная еще более, чем он, безутешно скорбела. Перепробовав все существовавшие лекарства, она обратила свои молитвы к небу, уповая на святого Винсента – заступника французов. Анна почувствовала результаты этого и перед концом 1053 года родила мальчика, которого назвали Филиппом.

В признательность Анна построила церковь святого Винсента в Санлисе. У нее было еще двое сыновей – Роберт, который умер до смерти отца, и Гуго, который стал графом де Вермандуа, женившись на наследнице графства. Была также дочь, имя которой не сохранилось, так как она умерла в детстве.

После смерти короля в 1060 году Анна уехала в Санлис, в котором любила жить из-за близости к монастырю святого Винсента. Она прожила там недолго, так как Рауль де Перон, граф де Крепи-и-Валуа, похитил ее и женился на ней. Неизвестно, сделал ли он это с ее согласия. Анне исполнилось тогда всего 34 года.

А так как первая жена графа была еще жива, духовенство отлучило его от церкви за этот брак, который признали незаконным. Однако такие меры не смогли принудить графа расстаться со своей новой супругой, и только его смерть, после пяти лет супружества, разделила их.

Оставшись вдовой во второй раз и, как надо думать, презираемая французами за то, что она, королева, снизошла до такого союза, Анна вернулась в свою страну, где прожила еще семь или восемь лет»[3].

Однако вопрос о том, где закончила свои дни знаменитая дочь Ярослава, нельзя считать решенным. В этом отношении наблюдается весьма любопытная особенность.

Большинство источников, которые датируются первыми шестью столетиями после смерти Анны, утверждают, что она закончила свой жизненный путь в Киеве. Об этом же пишет и такой советский специалист по Киевской Руси, как профессор С. Высоцкий[4].

Однако, чем ближе к нашему времени, тем больше историков в последние триста лет считают, что Анна Ярославна умерла во Франции. «Она предпочла остаться во Франции, чем вернуться в свою страну»[5],– утверждал в 1816 году известный французский историк Дюрдан в своем пространном труде об истории России со времен Рюрика, посвятив Анне Ярославне лишь два небольших абзаца.

Большинство советских историков тоже считают, что Анна закончила свою жизнь во Франции и на Русь не возвращалась. Стоит заметить, что наиболее осторожные из них вообще обходят этот вопрос. Например, такой весьма авторитетный историк, как академик Б.Д. Греков, в своей книге «Киевская Русь» выделил специальный раздел «Киев и Франция» в главе «Киев и Западная Европа при Ярославе». В нем всего шесть с половиной строчек, где говорится о ее двух браках, о сыне Филиппе – короле Франции, о том, что она собственноручно подписывала французские документы, и ни слова о ее дальнейшей судьбе. Может быть, такое отношение в некоторой степени оправдывает замечание самого академика в начале главы о том, что сюжет ее «не разработан как следует» и «помещаются только самые общие сведения, дающие лишь контуры международного положения Киевской Руси»[6].

Напомню, что у нас, в Советском Союзе, создан кинофильм «Ярославна – королева Франции». В нем рассказывается о том, как Анна Ярославна уезжает во Францию, и ничего – опять, полагаю, под влиянием наших историков – о ее возвращении в Киев.

Есть, наконец, в исторической науке и еще одна – пожалуй, полуфантастическая – версия. Ее придерживается исследователь Д.Д. Кулинич, утверждая, что Анна, возвратившись в Киев и встретив там из-за происходивших между сыновьями Ярослава междоусобиц плохой прием, вернулась вновь во Францию[7].

Пишется так, будто путешествие королевы по Европе XI века было легкой увеселительной прогулкой. Будто и не было в те далекие времена кровавых и частых войн, разбойных нападений грабителей, множества диких зверей в густых чащобах. А ведь такое путешествие длилось обычно несколько месяцев.

Итак, ни во Франции, ни на Руси могила Анны не найдена – загадка окончательно не решена.

Правда, в 1825 году во Франции вышел сборник документов об Анне Ярославне[8]. Их собрал и предпослал им предисловие князь Лобанов-Ростовский, любитель французской старины.

Он со ссылкой на французских авторов тоже пишет о том, что Анна «вернулась в Россию». А затем заявляет, что в 1682 году некий отец Менестрье обнаружил ее могилу в церкви аббатства Вилье, неподалеку от Парижа. Эта точка зрения просуществовала почти век, а потом ее поставили под сомнение: новые исследователи стали утверждать, что эта гробница – просто памятник, воздвигнутый в честь королевы, что-то вроде того, который существует в Санлисе.

Однако сам Лобанов-Ростовский поддержал гипотезу Менестрье о том, что памятник вдове Генриха I является гробницей Анны Ярославны. Вот что при этом любопытно: с тех пор – а прошло уже более полутораста лет – никто из историков категорически не утверждал, что могила Анны находится во Франции, никто всерьез не воспринимал ни «находку» Менестрье, ни догадки князя Лобанова-Ростовского.

В этих условиях, видимо, и я могу высказать свое суждение по этой проблеме, тем более что любой научный интерес к отношениям между нашей страной и Францией уже сам по себе заслуживает внимания.

Французские источники той поры – речь идет об XI веке – не могли не зафиксировать смерть такой личности, как королева Франции. А Анна для своего времени считалась личностью незаурядной. Она не только являлась королевой – женой французского короля, но была одно время и королевой-регентшей, подписывая все государственные документы за малолетнего сына. Так неужели ее смерть во Франции обошли бы молчанием историки тех лет, не оставив потомкам даже никакого следа о том, где ее могила?

Специалистам во Франции я задавал вопрос:

– Неужели нет никаких свидетельств того, что Анна Ярославна умерла во Франции?

– Нет, – отвечали они, – мы таких свидетельств не знаем.

Таким образом, хотя и существуют две версии последних лет ее жизни, есть основания считать, если со временем не обнаружатся убедительные данные противоположного характера, что более правдоподобен вариант возвращения Анны в Киев. А то, что следов и письменных источников не сохранилось, объясняется весьма просто. Деревянный Киев несколько раз горел, подожженный завоевателями, и немудрено, что до нас, в двадцатый век, не дошли детали событий одиннадцатого… В пользу Киева остается еще один, и весьма немаловажный, фактор – свидетельства средневековых историков, которые по времени жили ближе к Анне, чем историки последних столетий.

Гид, дававший пояснения, отмечал, что королева Анна оставила о себе добрую память.

Впечатлениями, вынесенными от посещения Санлиса, я поделился со своими французскими собеседниками, не преминув подчеркнуть:

– Вот видите, какие давние связи между Россией и Францией. А жизнь и деятельность во Франции дочери великого русского князя – прекрасное подтверждение этого.

Полушутя, полусерьезно с обеих сторон мы высказывали убеждение в том, что наши предки – и русские, и французские – понимали значение связей между двумя народами, а что касается упреков Анны по адресу французов, то это, как говорится, «преданье старины глубокой».