Читать книгу ЛонДон - Андрей Халов - Страница 3

Едва покинув самолёт и оказавшись в пассажирском терминале Хитроу, Александр Битлер тут же бросился получать свой багаж, серьёзно опасаясь за состояние Вероники: шутка ли, провести в чемодане столько времени!.. Да ещё в таких условиях!..

«Лишь бы была жива!» – всю дорогу молил он, чувствуя себя как на иголках.

От непреходящих переживаний за неё он не мог даже по-настоящему расслабиться и насладиться полётом и первоклассным сервисом, когда тебя несёт за тысячи километров внутри своего уютного чрева огромная серебристая птица, и ты можешь помочь перелёту лишь тем, что пару-другую раз что-нибудь выпить или съесть.

«Лучше бы я летел в этом чемодане! – иногда думал он, но потом тут же сам себе отыскивал оправдание. – Хотя я вряд ли поместился бы в нём!»

Да и с какой радости ему было лезть в чемодан?! У него был дипломатический паспорт, да и, вообще, всё в жизни прекрасно!.. А вот она!.. Девочка запуталась в своих проблемах! И Битлер, как джентльмен и рыцарь, взялся их решить. Вот так и оказалась она в чемодане, – голая и без паспорта!

Даже идея побега была не его! Нет, в самом деле, помогая в Москве Веронике, он и не думал, что план всё-таки удастся, и ей несколько часов придётся провести закрытой в тесном чемодане, закутанной в телогрейку и ватные штаны, в холодном грузовом отсеке, где и герметичность была намного хуже.

«Всё-таки, Вероника – экстрималка!» – ухмылялся то и дело Битлер на протяжении всего полёта.

Это был безумный план, который могла придумать только женщина. Взвесив все за и против, в спокойной обстановке от такой идеи стоило бы отказаться в девяти случаях из десяти. Да и в том, единственном оставшемся, следовало бы человека накачать чем-нибудь до беспамятства. Да и вынести такое путешествие под силу только специально натренированному человеку, и уж никак – не женщине!

Битлер вдруг представил себя запертым в тёмном, тесном чемодане, который куда-то везут, швыряют. А потом в нём становится ещё и холодно, и дышать нечем!.. Даже само замкнутое пространство, в котором, чтобы поместиться, надо было принять позу зародыша и пролежать в ней без движения несколько часов подряд, уже порождало в душе панику, едва только стоило представить себе всё это воочию!

Александру казалось, что если бы на выбор ему предложили провести полёт в этом чемодане или в гробу, он выбрал бы последнее, хотя и от одной только мысли об этом на него находила жуть. Он вроде бы не замечал за собой клаустрофобии, но чем больше представлял себя на месте Вероники, тем страшнее ему становилось. А не думать об этом у него уже не получалось.

«Какой же страшной должна быть жизнь человека, тем более, женщины, чтобы согласиться бежать от неё таким жутким способом и в таких нечеловеческих условиях!» – рассуждал он, стараясь всё-таки примоститься в широком и мягком, просторном, как диван, кресле бизнес-класса самолёта, мчащего его в Лондон, поудобнее и хоть немного поспать. Но беспокойные мысли снова и снова возвращали его к Веронике.

Наконец он воочию увидел свой чемодан, огромный и даже с виду – тяжёлый, вращавшийся на резиновой ленте транспортёра по овалу, вокруг которого стояли прилетевшие пассажиры с носильщиками. Тот как-то очень медленно подъезжал к нему, и, пока время словно остановилось, Александр по внешнему виду пытался понять, всё ли там, внутри, в порядке. При беглом осмотре казалось, что всё хорошо, но ему не терпелось его поскорее открыть.

Битлер показал носильщику, нанятому минуту назад, на свой чемодан, и тот удивился, попытавшись его поднять, тяжести багажа.

– Осторожнее! – предупредил Битлер. – Там очень хрупкий груз!..

– С вас двойная такса! – огрызнулся в ответ носильщик. – Это не чемодан!.. Это комод с кирпичами!..

Ему не терпелось прямо здесь и сейчас, немедленно узнать, что там с Вероникой. Но Битлер, хотя это стоило ему больших усилий, всё-таки держался понимая, что нужно дождаться, когда останется один. А пока следовало вести себя как ни в чём не бывало, как тысячи остальных вокруг.

Продвигаясь по терминалу, лавируя между толпами пассажиров, Александр нарочито внимательно старался «вжиться» в суету и атмосферу, царившие в терминале, пристально разглядывая не только людей, но и рекламу – везде, где та только была, и даже обратил внимание на то, что другим, наверное, уже «замылило» глаз: на каждом шагу, при каждом повороте головы взгляд его натыкался на какой-то дурацкий с виду плакат, присутствовавший, казалось бы, везде. На нём огромная, разляпистая, отталкивающая, – в готическом стиле, – надпись сообщала, что некая «знаменитая» группа AC/DC, – которую, впрочем, Битлер даже и не знал, да и вряд ли хотел знать, – выступит на электростанции БаттерСи с большим, незабываемым концертом, посвящённым двадцатилетию со дня трагической гибели в Лондоне её легендарного солиста Бона Скотта, чей неподражаемый голос до сих пор волнует сердца миллионов фанатов. Самым примечательным и странным в огромной афише было то, что в ней обещали выступление во второй части концерта самого Бона Скотта. Этим Лондонским концертом группа AC/DC собиралась начать мировое турне под одноимённым с намеченным выступлением названием: Cold's Golds.

Конечно, в мире было много странных вещей. А уж это зазывающее обещание о выступлении почившего двадцать лет назад певца и вовсе выглядело дешёвым и откровенно жульническим пиар-трюком. Однако аэропортом дело не ограничилось. По дороге из него плакаты с AC/DC продолжал прыгать на Битлера с каждого билборда, с каждого придорожного рекламного щита, мимо которого проезжала машина, без устали, раз за разом, километр за километром повторяясь. Александр даже решил подсчитать, во сколько могла обойтись такая агрессивная реклама в Лондоне, и, получив сумму в районе семи-восьми нулей, крайне удивился: кому бы это могло взбрести в голову?!.. Ему-то было ясно, что никакой, даже самый массовый концерт на огромном олимпийском стадионе не окупит таких затрат на рекламу. «Кто же это мог так бестолково и бесшабашно выкинуть столько денег на такую малоизвестную группу?!» – невольно и почему-то одновременно недовольно спросил он сам себя, когда, уже в конце пути, заметил, что билборды и рекламные щиты с AC/DC, наконец, закончились.

Такси привезло Битлера к загородному дому. Машина въехала на широкую аллею, в парк за решётчатым забором, и остановилась в его глубине у подъезда двухэтажного здания, – старинного замка в стиле рококо, – позади круглого белого фонтана, на одной из дорожек, посыпанных крупной мраморной крошкой. Они звездообразно разбегались от его неглубокой полированной чаши с тёмной, по-зимнему отталкивающей водой, похожей с виду на ртуть, в серую, подёрнутую дымкой чёрных ветвей сбросивших листву деревьев сень окружающего дом обширного сада, больше похожего по размерам на парк.

На крыльце показался слуга, пятидесятилетний русский эмигрант, которого Битлер приютил много лет назад, однажды буквально подобрав того на улице.

Александр вышел из машины и распорядился:

– Иван Аркадиевич! Занесите чемодан ко мне в спальную комнату! И осторожнее с ним!.. Там хрупкая вещь!

– Хорошо, сэр! – слуга слегка наклонил голову в знак того, что понял и принял распоряжение к исполнению, затем подошёл к багажнику, попробовал взять чемодан. – Ого, … какой тяжёлый! – удивился он и, видя, что один с багажом не совладает, стал искать на подмогу садовника.

Наконец Битлер остался один на один с чемоданом в своей просторной спальной. Он тут же в нетерпении бросился к нему, будто бы только и ждал этого момента, положил его на бок и с такой расторопностью открыл его пластиковые створки, будто бы пошли последние секунды, которые решали всё, и в следующее мгновение было бы уже поздно.

Вероника лежала в чемодане свёрнутая калачиком, без сознания, и было не понятно – жива ли она вообще. Засохшие струйки крови, вытекшие из норок ноздрей и ушных отверстий, короткие и пугающие, застыли на её бледной, с нездоровым зеленоватым отливом, но всё-таки молодой и нежной коже лица.

– Вероника! – позвал он её. – Вероника!..

Александр тронул её за лоб, выбившийся из-под шапки-ушанки вместе с прядью её русых волос, приложил тыльную сторону ладони, сняв с руки перчатку. Он был едва тёплым. Её милое, почти детское, личико заворожило его, и несмотря на всю серьёзность промедления он с трудом оторвался от созерцания очаровательных его черт! Надо было спасать возлюбленную!

Его вдруг посетила мысль отчаяния, как будто он где-то в далёкой стране украл полюбившуюся ему куколку и, старательно оберегая её всю долгую дорогу, в надежде потом, – дома, – насладиться игрой с ней, аккуратно и бережно вёз эту драгоценность, но что-то не досмотрел. И от желанной игрушки осталась лишь уродливая куча пластмассовых деталей и внутренних железяк и механизмов.

Битлер прогнал дурацкое наваждение прочь: «Она будет жить!..» С этой мыслью он осторожно поднял её из чемодана, перенёс и положил на свою большую, широкую двуспальную кровать с балдахином, потом стремительно выбежал в коридор, закрыл дверь и, наконец, словно очнувшись от какого-то морока, позвал на помощь слугу:

– Иван Аркадиевич!.. Срочно!.. Несите нашатырного спирта!.. Скорее!..

Однако нашатырный спирт не помог, и Битлеру всё-таки пришлось вызвать экстренную медицинскую службу, которая едва не увезла Веронику в больницу.

Но всё обошлось: врачи смогли привести её если и не в чувства, то хотя бы вернуть к жизни её тело. А потом…

Потом она очнулась.

Радости его не было предела. Но… Едва придя в себя, Вероника тут же впала в крепкий сон, похожий на забытьё. При этом она обильно потела и иногда, временами, даже бредила нечто бессвязное, отчего казалось, что пытается заговорить с ним. И от того несчастный Битлер весь оставшийся вечер, когда она, после укола, который он не хотел и всё медлил ей делать, наконец, успокоилась и тихо уснула, просидел у камина, потягивая понемногу скотч и рассуждая о том, в какую нехорошую историю влип.

Поступки, диктуемые чувствами, как всегда шли вразрез с логикой и здравым смыслом, с его рациональным мышлением. Битлер почти физически ощущал, как они снова тянут в какую-то неизведанную пучину, в тёмную бездну неизвестности и напрасного риска, стаскивая его с островка благополучия, к которому он уже привык и который успел полюбить, которого так давно жаждал.

Впрочем, всё ещё было ничего! Вот если бы Веронику всё-таки пришлось везти в больницу! Тогда бы обнаружилось, что у неё нет никаких документов, и, хотя она хорошо говорила по-английски, всё-таки, это был бы не тот язык, на котором ведут разговор люди, хоть какое-то время пожившие в Англии. Это сразу бы выдало в ней нелегальную эмигрантку. И у неё, а, значит, – в первую очередь, – у Битлера, возникло бы множество новых очень серьёзных проблем, последствия которых были, вообще, непредсказуемы. В любом случае, ничего хорошего ждать не стоило.

Но теперь, когда опасность вроде бы миновала, и всё худо-бедно обошлось, он позволил себе немного расслабиться: бутылка скотча быстро пустела. Вскоре Битлер бросил её в корзину, прошёл на кухню, взял в буфете другую, вернулся к камину и продолжал так сидеть, глядя на волшебную пляску пламени над аккуратно сложенными «в колодец» дровами, понемногу, губами отмеряя по несколько капель и потягивая из горлышка бутылки спиртное и всё больше пьянея.

Поскольку в его спальной комнате была Вероника, он сам так и уснул в кресле у камина. В спальню Грейс без неё заходить было не принято. Мешать же отдыху Вероники, которая едва пришла в себя, Александр позволить себе не мог.

Проснувшись среди ночи, когда огонь потух, и стало довольно прохладно, он перебрался на белоснежное канапе и, укрывшись красным полосатым шерстяным пледом, забылся там до утра.

На следующий день Веронике стало лучше, но она по-прежнему была слаба и не могла даже приподняться на постели.

– Привет! – улыбнулась она, когда он подошёл к кровати.

Несмотря ни на что, лицо её светилось неподдельным счастьем, и на нём читалось радостное: «Я вырвалась! Я свободна!..»

– Привет!.. С прибытием в Англию, моя принцесса! – улыбнулся ей Битлер. – Тебе удалось то, что, казалось, было обречено на провал с самого начала! – он подсел к ней на край кровати и говорил, наблюдая, как внимательно слушает она его английский и старательно пытается безошибочно перевести беглое произношение. – Я удивляюсь до сих пор, как это всё, вообще, получилось! Честно говоря, до последнего момента я думал, что ты сама откажешься от этого замысла! Залезть, согнувшись в три погибели, в чемодан и провести там без движения в темноте и тесноте столько времени! Для этого должна быть веская причина!.. Такая, что сравнима разве что со смертью! Я бы никогда не отважился на такое!.. Но теперь, в любом случае, у тебя появился шанс начать другую, – новую, – жизнь! Не упусти его!.. Я обещаю помочь тебе!..

Вероника слегка покачала головой из стороны в сторону:

– Если бы мне сказали, что будет так плохо, я бы ни за что этого не сделала!

– Сделала бы! – возразил, продолжая улыбаться, наклонившись над ней сверху, Битлер. – Я, между прочим, тебя предупреждал!.. Разве не помнишь?!..

Она ничего не ответила, было заметно, что ей ещё трудно говорить.

– Признаться, ты уцелела просто чудом! – заключил он и неожиданно подвёл итог разговору. – Впрочем, … мне надо в Лондон! Я оставлю тебя до завтра. С тобой будет Иван Аркадиевич, мой слуга. Он всем распоряжается в этом доме! Хорошо?!..

Вероника в согласии едва кивнула головой.

– Тебе нужно … что-нибудь особенное на время моего отсутствия? – поинтересовался он у неё, уже дойдя до двери из спальни и собираясь удалиться. – Не поесть: Иван Аркадиевич отменно приготовит тебе любое блюдо, какое только пожелаешь! Ну, а что вдруг не сможет, – хотя, вряд ли, – закажет в ресторане!.. Я имею в виду нечто другое…

– У тебя Библия есть? – поинтересовалась Вероника. – Желательно православная, на русском языке.…

– Ты же, вроде на английском неплохо шпаришь?!

– Знаешь, такую книгу мне лучше на русском читать!

– А зачем? – удивился Битлер. – Ты что?.. Будешь молиться?!..

– Глупенький ты, Саша, мальчик!.. Такой большой, а всё равно глупенький! – как-то снисходительно качнула головой Вероника, отчего он почувствовал прилив нежности и любви к этой молодой женщине, – не страсти, а именно нежности, любви и обожания, чего-то ласкового и тёплого. Это было странное ощущение, будто Вероника была одновременно и его мамой, и его ребёнком, и его любовницей! – Молятся по молитвослову!.. А Библию… Её просто читают!..

– И зачем же ты будешь её читать? – удивился Битлер.

Он не мог поверить, что, – пусть не по своей воле, но всё же – проститутка! – будет просить у него Библию. Ему даже показалось, что Вероника пытается обелиться в его глазах. Хотя… Он ведь любил её не за непорочность и чистоту!.. Но вдруг ей в голову пришла идиотская мысль: изобразить, – раз она попала в Англию, – что стала такой «правильной»?!.. Если так, то это наигранный вздор!..

– Привычка у меня такая, Саша! – ответила Вероника.

Ему вдруг показалось, что – или он разговаривает вовсе не с молодой, всей в соку, женщиной, от одного взгляда на которую всё внутри трепещет и рвётся в бой, а с какой-то старой «перечницей», или его разыгрывают.

– Откуда ж у тебя такая привычка?

– Профессьон де фуа, как сказано в одном фильме… Профессиональная обязанность! – отшутилась Вероника, виновато улыбнувшись.

– Не понял?!..

– Саша, ну что ты не понял?! – удивилась теперь уже она. – Ты спросил: «Что тебе нужно особенного»?! Я ответила!.. Теперь куча вопросов каких-то!..

Наверное, Вероника рассердилась даже: улыбка исчезла с её милого, прекрасного личика.

– Ну, объясни, пожалуйста, зачем тебе Библия?!

– Я же сказала: привычка у меня такая! – снова спокойно повторила она.

– Но откуда?..

Вероника ничего не отвечала, что-то про себя размышляя.

– Саша, – наконец, произнесла она, – ты, хоть, знаешь, из скольки тел состоит человеческое существо?..

– Знаю!.. – удивившись вопросу, ответил Битлер. – Из одного!..

– А вот и нет!.. Из семи, Саша, … из семи!

– Это как?..

– Физическое, эфирное, астральное, ментальное … и ещё три высших тела, в совокупности составляющих неуничтожимую монаду – душу в христианской вере: каузальное, буддхическое, атмическое…

Вероника, говоря это, загнула по порядку три пальчика. Битлер вернулся от двери и присел на край кровати:

– Ты откуда такая умная взялась?

Александр был удивлен. В самом деле! Всё это время он видел в ней всего лишь симпатичную куколку, которая была бесподобна в постели и делала с ним такие вещи, по сравнению с которыми секс с Грейс, например, был просто тупым лежанием рядом. Но теперь у этой куколки стали прорезаться зубки! В ней обнаруживалось нечто такое, что было ещё неведомо ему… В ней!.. В ней было содержание, духовность!.. Да кто из его знакомых, – обыкновенных людей: хоть англичан, хоть немцев, хоть итальянцев, – религиозных фанатов среди них не водилось, – стал бы добровольно читать Библию?!.. Про русских и говорить было нечего – сплошь атеисты! Вот и он, Битлер, – тоже из партийных, правда, давно уже сбросил с себя эту шелуху, но всё же привычки читать Библию от этого не появилось!.. А тут … проститутка!.. И теперь ещё … Какие-то загадочные вещи говорит: «Человек состоит из семи тел!» Это было что-то невообразимое!..

– Откуда привёз, Саша, оттуда и взялась! – ответила Вероника, чувствуя, что удивила его и произвела на своего кавалера ошеломляющее впечатление. Ей это, наверное, даже польстило. И она с удовольствием купалась теперь в лучах внезапной и мимолётной славы. – А ты разве не знал, что меня «мама» Библию штудировать заставляла?!..

– Да ты что?!.. Зачем?!

– Э-э-э!.. Саша! Я потом тебе покажу… Ты хоть знаешь, что Авраам был женат на собственной сестре?!..

– Нет! – удивился Битлер. – Я, вообще, не знаю, кто такой – Авраам!..

– А ты знаешь, что обе дочери Лота забеременели от своего отца и произвели от этого на свет два народа?

– Да я не знаю даже, кто такой Лот! – возмутился он.

– Это праведник, живший в Содоме и Гоморре, которого два ангела господних вывели из города перед тем, как обрушить с небес на это место огненный дождь из серы! Хоть что-нибудь про Содом и Гоморру слышал?!..

Битлеру стало неловко от того, что Вероника его поучает как шкодливого школяра, и потому он решил отвлечься от религиозной темы:

– А что ты там про семь тел говорила?!

– Человек состоит из семи тел! И каждому из них нужна своя пища! Физическому телу нужна еда. Эфирному телу нужна циркуляция жизненной энергии Цинь и производных от неё, женской Инь и мужской Янь. Астральному, телу эмоций чувств и желаний, требуется для развития духовная энергия. Ментальное, мыслительное тело жаждет очищения мыслей и расширения сознания. И если не питать одно из тел его пищей, оно будет паразитировать на другом, брать энергию у него. Поэтому люди болеют, со временем теряют нормальные формы, расплываются, делаются либо тучными, либо очень худыми, хотя в юности почти все были нормальными.

– Ну, и причём здесь Библия? – поинтересовался Битлер.

– Чтобы питать ментальное тело, надо ежедневно читать, минимум пятнадцать минут! Но чтение тоже разное бывает, как и пища. А Библия – самое экологически чистое питание для ментального тела!.. Понял?..

– Понял! – согласился Битлер.

– Ну, так что?!.. Библию-то найдёшь?!

Он задумался. Дома у него таких книг не водилось.

– Православную?.. На русском языке? – переспросил он на всякий случай, словно ещё раз пытаясь убедиться, что всё это происходит на самом деле.

– Ага, Саша! – кивнула головой Вероника.

– Да здесь, в Англии, одни протестанты да католики! – возмутился Битлер. – Да и то, постоянно между собой враждуют!.. Может, что-нибудь у них взять?!..

Вероника посмотрела на Битлера долгим, пристальным взглядом, а потом сказала:

– Принеси мне то, что я попросила, или, вообще, … забудь о моей просьбе, хорошо?

– Ладно, – согласился Битлер, – но только завтра вечером!.. Такую книгу в Лондоне отыскать будет, пожалуй, трудно! Впрочем… Поищу!

Он наклонился к ней.

Вероника, с трудом подняв с подушки голову и вытянув шейку, подставила ему свои прелестные губки, но Битлер, лишь едва коснувшись, поцеловал её только в щёчку и тут же заспешил вниз, где его уже ждала машина: со вчерашнего вечера, – когда он принялся за скотч, в голове зудела мысль о Грейс.

Из дома он вышел озадаченный.

– Иван Аркадиевич, – обратился он, не уверенный в результате ответа, к слуге, стоявшему на крыльце дома и провожавшему его, – у вас Библия имеется?

– Читаем-с.

– Православная?.. На русском?!..

– Точно так, сэр! – ответил Иван Аркадиевич.

– Вот и здорово!.. Одолжите на пару деньков?!..

– С удовольствием, сэр!

– Ну, так отнесите её Веронике, моей гостье! Она просила!

– Слушаюсь, сэр! – кивнул головой слуга.

Битлер сел в вызванную из гаража персональную машину, примостившись на заднее сиденье.

– Куда вас, мистер Битлер?! – поинтересовался шофёр.

– Домой! – задумчиво произнёс финансист.

Когда они отъехали, Битлер машинально поинтересовался у шофёра:

– Что новенького?! – хотя ему было всё равно, что тот ответит: его мысли просто разрывались между Вероникой, работой и Грейс, с которой предстояли объяснения: почему, прилетев вчера, явился домой только сегодня…

Да, Грейс!.. Если она узнает, что он привёз из Москвы какую-то женщину, да ещё и проститутку!.. Это будет конец света!.. И тогда он в одночасье из делового человека превратится в бездомного бродяжку, вместе с Вероникой побирающегося на улицах Лондона: доступ к банковским капиталам, получаемый посредством тестя, закроется, как водопроводный кран, – лёгким мановением руки его экс-супруги…

Брр! Битлера передёрнуло…

Шофёр что-то говорил, говорил, – рассказывал, то и дело, озираясь на своего привычного пассажира, – но Битлер его всё же не слушал и только соглашался с ним изредка, машинально, в такт его речи, кивая головой.

Он вдруг заметил, что через несколько минут будет уже около дома, а никакого вразумительного и правдоподобного объяснения, которое бы устроило Грейс, пока не придумал.

«Что же сказать?! – лихорадочно соображал он. – Мотался по делам?.. Скажем, в Оксфорд?! Или куда-нибудь подальше?! Но что за глупость, едва вернувшись из далёкой поездки, снова куда-то мчаться, даже не заехав домой?!.. Грейс ни за что не поверит!»

Супруга слишком хорошо знала его спокойный и неспешный, медлительный и даже вальяжный характер, настолько расположенный к размеренности жизни и поступков, что сразу заподозрила бы что-то неладное.

Битлер схватился за голову: «Зачем он это сделал?!»

Да, Вероника нравилась ему! Быть может, даже больше, чем нравилась! Она словно околдовала его своими чарами! И тем сильнее, чем меньше пыталась это сделать! Его влекло к ней, как мотылька на свет в ночи, и всё получалось как бы само собой! Ради её красы он готов был простить ей всё! Да нет!.. Нет же!.. Её красота затмевала, слепила его сознание настолько, что он просто ничего больше не видел вокруг и даже порой плохо соображал!.. Он любовался каждой чертой её лица, каждым движением, впрочем, замечая в ней множество недостатков, специально выискивая их, но от того ещё сильнее увязая в их созерцании. Он пытался даже понять, как так получается, что видит и всё равно не может оторваться от их ежесекундного впитывания. Как будто Вероника была источником чего-то такого, что он очень давно, – быть может, даже прежде рождения своего, – потерял и никак не мог найти. А вот теперь нашёл! И всё, что потерял, когда-то давно, было теперь в ней! И даже то, что она была проституткой, Битлер воспринимал просто как недостаток! Но пытался понять: как?! Как такая красивая, – да нет, не просто красивая, а такая… слов даже не находилось, способных описать сущность того, что видел, глядя на Веронику, – может заниматься проституцией?!.. Это было не правильно! Это был нонсенс! Его ум как-то даже не принимал до конца, не верил в то, что Вероника, в самом деле, – проститутка! Её образ просто не вязался с продажной женщиной! Хотя… по сути она ей и не была! Да, Вероника была тем, кем была! И эта естественность очаровывала его!..

– Вам нездоровится, сэр?! – поинтересовался шофёр, прервав свой рассказ.

– Нет, нет, Дэйв, всё хорошо! – отмахнулся рукой Битлер: водитель мешал ему сосредоточиться.

Битлер глянул за окно машины. Ещё пара кварталов, и … он будет дома!

– Гарри… то есть, Дэйв!.. Останови!..

Водитель, и без того ехавший медленно и осторожно, тут же свернул к тротуару и притормозил.

Битлер вышел на улицу и стал прохаживаться по булыжной мостовой взад-вперёд, стараясь сосредоточиться и придумать, наконец, почему его так долго не было по приезду в Лондон. Ведь любой нормальный человек из поездки первым делом возвращается куда?.. Домой!..

Ничего путного на ум долго не приходило! Но тут его осенила дикая, бесшабашная просто мысль: он вспомнил о Кантемирове. «Учёный, изобретатель!.. Недавно эмигрировал из России!» – так его представил Рей Соулт, приятель Битлера, журналист, специализировавшийся на освещении экологических проблем, в том числе, и таких животрепещущих, как глобальное потепление и даже опасность затопления Лондона при подъёме уровня Мирового океана. И теперь тот изредка докучал ему своими бредовыми идеями, пользуясь поддержкой Рея и тем, что они «всё-таки» земляки.

Боясь потерять тонкую паутину мысли, ведшую к распутыванию клубка проблем, Битлер бросился к машине.

– Поворачиваем! – крикнул он шофёру.

– Что-то произошло, сэр?! – удивился водитель.

– Да!.. Я забыл сделать кое-что очень важное!.. В корпункт Би-Би-Си!..

Машина развернулась и поехала в обратном направлении.