Читать книгу Пёс - Андрей Хорошавин - Страница 10

Луч солнца коснулся его щеки. Он почувствовал тепло, но глаз не открывал. Как будто кто-то гладил его тёплой ладошкой по лицу.

Всё изменилось. И он почувствовал это. Он лежал, не открывая глаз, и прислушивался к себе. Прошлое ушло. Ни тревог, ни страхов. Всё сделалось ясным и понятным. Сердце стучало ровно и спокойно, и не отдавалось болью в висках. Дышалось легко и приятно. Покой, чистота, и ясность. Он почувствовал окружающий мир, ощутил его реальность. Теперь он точно знал, как нужно жить.

Открыв глаза, он сразу понял, что не один в комнате. Легко приподнявшись на локтях, он повернул голову. Она сидела на краешке кровати, и строго смотрела на него большими тёмными глазами. Бледное лицо. Чуть вздёрнутый нос. Между сдвинутыми бровями, пролегла тонкая как волосок неглубокая складочка. Тёмные волосы едва не доставали до плеч. Руки она скрестила на груди. Синее платьице разошлось по шву над правым плечом. Грязные мокрые трусики валялись на краю кровати. Она качнула ногами и вздохнула:

– Ты забрал меня к себе и теперь я всегда буду с тобой. Только из-за тебя я описалась, и мне нужны другие трусики. У тебя ведь есть трусики? Ты принесёшь их мне? – Она произнесла всё это скрипучим голосом. Её рот почти не открывался, а посиневшие губы едва шевелились.

Он вскочил на ноги, и было бросился в сарай за коробкой. Но она остановила его:

– Погоди! – Он замер в дверях. – Сначала умойся и надень всё чистое, а то я не буду играть с тобой. Ты ведь больше не «Рвотный порошок»? А потом всё тут прибери. – И она кивнула головой, указывая, что нужно убрать. И тогда он заметил липкую грязную, размазанную по полу жижу и исковерканное посиневшее тельце. – Сам напачкал – вот и убирай.

Осклабившись одной половиной рта, он закивал головой, и бросился снимать со стены старую оцинкованную ванну. Быстро растопив печь, он поставил на неё два ведра с водой. Потом из третьего ведра половину вылил в эмалированный таз.

– Сначала убери вот это. – Она указала пальцем на труп. – Возьми лопату и закопай в погребе под ящиком с картошкой. Только копай глубоко. И всю свою грязную одежду то же закопай туда. И мои трусики.

Когда он уже без одежды, весь в земле, выбрался из подполья, она указала ему на таз.

– Теперь возьми тряпку и помой пол. Наболтай в таз мыла.

Он всё исполнил в точности. Мыл старательно, даже вспотел весь. Ему нравилось делать то, что она ему говорила. Как тогда в садике, в песочнице.

– Теперь наливай воду в ванну и мойся с мылом.

Он вылил успевшую подогреться воду из вёдер и забрался в ванну.

– Сначала помой голову. С мылом. На два раза. Потом уши, и хорошо потри шею вихоткой. Та-ак. Теперь руки. Лучше три локти. Намыль вихотку ещё. Вот та-ак. Теперь спину и всё остальное. Хорошо намыль письку. Потри. Теперь коленки. Вот. Пятки. Между пальцев. Всё. Ополоснись и вытрись.

Он выполнил всё. Надел чистую одежду. Сбегал в сарай и принёс ей коробку с трусиками. Она выбрала с синими зайчиками. Потом он вынес воду из ванной на улицу. Потом ели. Потом спали, играли, и она давала ему трогать трусики. Убирались по дому, во дворе. Потом он зашил ей платье и повесил во дворе качели, потому, что она всё время хотела играть.

Его это радовало. Но постепенно, что-то начало меняться. Она начала капризничать. Говорила, что ей скучно. Она не давала ему покоя ни днём, ни ночью. Всё дергала за одежду и говорила противным скрипучим голосом:

– Ты взял меня к себе, вот и играй со мной. Зачем тогда ты взял меня к себе. Мне скучно-о. Не хочу больше в песочницу. Качеля скрипит. Вставай играть….

У него снова начала болеть голова. И в самой глубине головы тихо застучал молоточек. Он просил, что бы она дала ему поспать. Но она не унималась:

– Ты уходишь на работу, а я одна. Я не могу играть одна.

Она скрипела, а он мычал от злости, махал руками, и не знал, что делать. Снова появились страх и неуверенность. Он уже боялся её скрипучего голоса. Но однажды среди ночи, она вновь разбудила его и с улыбкой проскрипела:

– Ты должен взять к себе ещё одну девочку. Она будет моей сестрёнкой. И тогда мы будем играть с ней.