Читать книгу На оленьих упряжках к Полюсу холода - Андрей И - Страница 4

Заранее мы с Мариной договорились о следующем. Она снимает основной камерой эффектные постановочные планы. Для этого требуется определенная подготовка в конкретном выбранном для съемке месте – установка камеры на штатив, объяснения всем участникам кадра их точных действий…. С этой целью Марина села на последние нарты, чтобы видеть весь караван в перспективе его движения. В случае необходимости передать по рации Андрею Замятину, ведущему всю процессию, просьбу об остановке. Тогда у нее будет, допустим, возможность спокойно подняться на возвышенность и снять красивый общий план с проезжающим мимо караваном. Я должен был работать вспомогательными маленькими камерами, снимая эффектные кадры во время движения. Помимо этого, у меня было два фотоаппарата. Все это я разместил и привязал на нартах. Марине было сложнее – у нее был громоздкий кофр и штатив.

Итак, мы тронулись в путь вверх по реке Томпо (это в переводе с эвенского «нитка» – речь идет о ее извилистости). Олени бежали. Их крейсерская скорость – около тридцати километров в час. Это скорость движения быстро едущего велосипедиста. Я сидел на третьих нартах, а первые нарты всего каравана вел Андрей Замятин. Весь прошлый день мы ехали по относительно ровной поверхности льда. Но сегодня река начала петлять, и Андрей стал спрямлять курс.

В процессе очередного такого маневра, не сбавляя скорости, мы взлетели на двухметровую высоту берега. Я успел вцепиться в нарты и не упал, но все мое привязанное снаряжение расползлось по нартам, грозя оказаться за бортом. По мере возможностей я стал все приводить в порядок. Не успел я этот процесс закончить, как увидел, что в нескольких десятках метров впереди берег заканчивается небольшим обрывом, а дальше угадывается ледяной простор реки.

Скорость оставалась прежней, и я решил, что спуск будет пологим. Но когда олени с первыми двумя нартами неожиданно прыгнули куда-то вниз, я успел только крепко схватиться за нарты. За своими оленями я полетел вниз на лед с полутораметровой высоты. На кроссовом мотоцикле я легко преодолеваю и большие барьеры, но там мягкая подвеска, и ты не пытаешься в воздухе ухватить все свои съемочные кофры. После удара о замерзшую поверхность я решил, что сейчас выплюну часть позвоночника, а привязанные к нартам сумочки снова разлетелись во все стороны. Через сотню метров караван неожиданно остановился. Я подумал: «Как удачно, сейчас я все привяжу иначе».

Оказалось, что Марине повезло меньше. Караван остановился, потому что на прыжке с крутого спуска Марина выпала из нарт. Она не сильно ушиблась, но видно было, что это падение не входило в ее планы. Степан Лебедев крепче привязал кофр и штатив. Я сделал то же самое со своим оборудованием, и мы двинулись в путь. Снимать стало неудобно – из крепко привязанного кофра камеру долго вытаскивать. Пока я обдумывал ситуацию, караван снова встал. Оказалось, что Марина увидела красивое место и сообщила по рации просьбу остановиться. Но рации замерзли и выключились. Андрей остановился, только когда ему передали об этом по цепочке.

Несмотря на то, что мы проехали далеко вперед от намеченного места, Марина отвязала кофр с камерой со штативом и отправилась на высокий берег. В глубоком снегу ее хватило на двадцать метров. Марина расправила штативные ноги, но их пластмассовый фиксатор тут же лопнул. Не отчаиваясь, Марина потянула за одну из ножек штатива – та легко отвалилась вместе с пластиковым креплением, которое на морозе лишилось минимальной эластичности.

Пока Марина всем этим занималась, я решил поснимать маленькой камерой детали. Для этого снял рукавицы и достал камеру из кофра. Включить мне ее не удалось – она была ледяная. Та же участь постигла и фотоаппараты. Пока я возвращал их в чехлы с «одубевшими» замками из черного пластика, то понял, что руки теряют чувствительность. Еще чуть-чуть, и я не смогу закрыть на последнем кофре замок.

В этот день съемки закончились, так и не начавшись. Но думал я уже не об этом. При очень серьезном физиологическом желании, пока караван стоял, мне надо было провести сложную операцию над многочисленными штанами под условным названием «расстегивание ширинки». Я чувствовал, что этот первый этап, возможно, осилю… Но вот заключительная фаза может выйти из-под контроля. Следующую остановку я ждал, как благость небесную, согревая руки в пуховых рукавицах. Наверное, в уюте домашнего тепла этот эпизод, наполненный определенным натурализмом, может вызвать у кого-то «эстетическое отторжение», у кого-то улыбку. Уверяю уважаемых читателей, что тогда, с окоченевшими руками, мне было не до эстетики и, тем более, не до улыбки.

В этот день первого откровенного знакомства с Его Величеством Холодом не состоялся и прямой эфир с радио «Виктория» – низкая температура не пощадила и спутниковый телефон.