Читать книгу На оленьих упряжках к Полюсу холода - Андрей И - Страница 5

Наступил вечер, когда Холод преподнес нам щедрый бонус в приобретении опыта и проверки своей силы воли. Уже темнело, а нам по графику пробега обязательно сегодня необходимо было достичь определенной точки для ночлега. Мы двигались уже восьмой час, но олени продолжали бежать в прежнем ритме.

Несмотря на теплую одежду, после нескольких часов сидения стало зябко. Я выработал для себя определенную систему движений (корпусом и плечами), чтобы согреваться. Но в какое-то время наступил критический порог теплопотерь, когда интенсивные движения в сидячем положении перестают помогать. А в темноте бежать рядом с нартами невозможно. Впрочем, и днем это более чем проблематично. Так или иначе, но очень хотелось тепла.

Наконец, караван остановился. Вокруг была абсолютная темнота – луна еще не встала. Раздался хруст шагов по снегу, и уже через пару минут я услышал стук топора, потом второго…. Где-то за моей спиной послышались новые шаги. После остановки началось всеобщее движение, уже не связанное с бегом оленей. А те, уставшие и нераспряженные, уже копытили ягель. Я включил налобный фонарь и пошел на звуки этой новой деятельности. Римма Замятина, разгребавшая снег для установки палатки, передала лопату мне – это занятие стало согревать. Но мысли строили внутри сознания гигантскую башню вопроса: неужели здесь, среди темноты и пятидесятиградусного мороза, удастся обустроить ночлег?

От мыслей меня отвлекла подошедшая Марина. По ее заторможенным движениям и угрюмому молчанию было понятно, что она совершенно окоченела. Марина взяла у меня лопату и в интуитивном стремлении к теплу продолжила мою работу….

Айта дала мне топор и поручила рубить сучья. Тем временем Андрей и Степан уже подтаскивали к очищенному от снега месту четырехметровые жерди лиственницы.

Когда я возвратился с охапкой веток, палатка уже стояла. С этого вечера я стал понимать, что у эвенов-кочевников в походной жизни продумано все. Римма показала, как правильно надо носить заготовленные ветки: собранная охапка протыкается одним крупным сучком и в таком «нанизанном» виде не разваливается при транспортировке. Когда я притащил новые лиственничные сучки, то из железной трубы уже шел дым. Ровным слоем Римма укладывала на притоптанный снег ветки. Рядом с палаткой Игнат Прокопьевич раскалывал в ведре куски речного льда.

Через час олени были отпущены пастись, нарты разгружены, и мы, усевшись на шкурах, уже пили чай. Так или иначе, но маленькая радость чаепития была недолгой. Отогревшись, мы с Мариной заставили себя заняться самым главным – зарядкой аккумуляторов для видеокамер и фотоаппаратов. Камеры в кофрах уже висели под потолком, отогреваясь. Марина принесла зарядные шнуры – они были каменными от мороза. Но это было делом поправимым, печальнее было другое – шнур зарядки спутникового телефона оказался самым тонким и от транспортных нагрузок сломался. Настроение от этой неприятности не улучшилось, и я стал настраивать себя до поры не накручивать сознание образовавшимися проблемами. Эта психологическая установка оказалась вполне своевременной – бензиновый генератор, уже долго стоявший около печки, к этому времени нагрелся… но, как мы ни пытались, он так и не завелся.

Спать ложились с недобрыми мыслями: мы остались без света, связи с внешним миром и самое главное – без заряженных аккумуляторов, а значит, снимать мы не можем!

Но все это было только началом бонусного подарка от Дедушки Холода.

Надо сказать, что еще в Якутске, узнав о конструкции палатки – согласно определенной логике – мы решили, что если в палатке есть печка, то ее будут топить. Увы, это оказалось роковым заблуждением….

В условиях экспедиции, даже в присутствии других, далеко не близких людей, процесс укладывания в спальник – это ситуация до определенной степени интимная. Тем не менее, занявшись приготовлением ко сну, боковым зрением я отметил, что Марина залезла в спальник, оставив на себе лишь термобелье – по сути, теплую футболку с длинными рукавами.

Психологически столь смелый шаг Марины был вполне оправдан – в это время в центре палатки в печку подбрасывал дрова Игнат Прокопьевич. От нестерпимого жара, исходящего от нагретой докрасна печки, я спрятался в спальник. Забытое тепло умиротворило и тело, и сознание. Я моментально заснул… Мне кажется, что после этого я моментально проснулся.

Надо уточнить. Магазин «Серебряный ручей» оснастил нас с Мариной замечательными спальными мешками из овчины. По конструкции они глухого типа. То есть ты забираешься внутрь и с окружающим миром тебя связывает только поперечный разрез на уровне лица, клапан спальника. Главное – удачно расположить этот разрез.

Я проснулся от какой-то суеты рядом, в соседнем спальном мешке. В темноте, по резким движениям понял, что Марина стремительно одевается. От того, что я двинулся, разрез в спальнике приоткрылся, и мне в физиономию ударило совсем свежим и совсем нетеплым воздухом. Настолько нетеплым, что на какие-то секунды у меня от неожиданности перехватило дыхание. Удивление заставило меня высунуть голову из спальника. Копошащаяся Марина меня уже не интересовала, и луч налобного фонарика сразу наткнулся на черную и явно остывшую печку. Без дедушки Игната она выглядела очень одиноко. Храп Игнатия Прокопьевича солировал в общем хоре голосов.

Я вернул голову в мешок и посмотрел на светящийся циферблат часов – стрелки показывали два часа десять минут ночи.

«Как же так? Прошло всего два часа, как мы легли спать, а температура уже около минус двадцати»?