Читать книгу Бухгалтер 2, или Всё наперекосяк - Андрей Ильин - Страница 3

Василий шагал широко, совершенно не заботясь, смогут ли остальные так идти. Остатки экспедиции торопливо топают сзади, каждый видит широкую спину и развернутые плечи настоящего вожака. Его уверенность постепенно передается и остальным. Солдаты идут с оружием наизготовку, настороженно осматривая каждый кустик. Стволы двигаются синхронно с направлением взгляда. Каждый готов стрелять в любой подозрительный предмет, на шорох или крик. Через два часа непрерывного марша сквозь джунгли вышли к развалинам. Василий приказал всем укрыться в кустах и отдыхать. Отобрал троих, самых крепких, коротко объяснил, что надо сделать. Еще раз подозрительно осмотрел временный лагерь, повел троих солдат в лес. Хорошо помнил, где располагались полуголые стражи трехголового бога, повел группу туда. Осторожно, стараясь не шуметь, пробрались по зарослям, вплотную приблизились к поляне. Василий поднял руку, приказывая замереть, внимательно всмотрелся. Никаких следов проживания людей не видно. Пещера выглядит совершенно нежилой. Но многочисленные следы на песке указывают, что люди были здесь совсем недавно. Василий вышел из укрытия, внимательно рассмотрел следы.

– Вот заразы! – прошептал.

Следы начинались с той стороны, где расположились остатки экспедиции, а заканчивались за пещерой. Неопытного это смутило бы, навело на самые нелепые и фантастические предположения. Василий еще раз внимательно всмотрелся, усмехнулся: глубина следа и наклон ясно говорили, что здесь прошли в обратную сторону. Группа недоумков старательно топталась задом наперед, намереваясь обмануть таких же придурков, как сами. Выпрямился, отряхнул ладони, губы растягиваются в жесткой улыбке.

– Жить станет лучше, жить станет веселей! – пробормотал тихонько. Ведет солдат в сторону, противоположную той, куда ведут следы…

Песок быстро кончился, но обнаружить следы на траве так же легко, как и на земле. Солдаты уже догадались, в чем дело, осторожно крадутся сзади. Постепенно лес редеет. Прогалы стали попадаться чаще, вскоре деревья вовсе исчезли. Василий вывел группу так, что ветер дует в лицо. Взмахом руки приказал затаиться, вести наблюдение. Стал за дерево, замер. Ноздри расширяются и сужаются – окружающие запахи могут многое рассказать. Запах имеет любой зверь, даже самый чистоплотный. Человек, грязный от табака, водки, плохой еды и косметики, вовсе воняет. Охрана святилища состоит не из чистоплотных охотников на дикого зверя, а из немытых фанатиков. Запах кислой псины и табака ясно указал Василию, где они. Совершенно не зная языка, жестами и мимикой объяснил солдатам, что надо делать. И они поняли его, как воины воина. Осторожно ставит пулемет на земле. Пальцы сжимают нож. Извиваясь, как змей, ползет, замирая, чтобы вслушаться в чужие звуки и внюхаться в чужие запахи. Напоминает гигантского ящера с острова Комодо на охоте. Запах немытого тела то усиливался, то ослабевал под порывами ветерка. Вонь пошла мощным потоком. Василий замирает, осторожно приподнимается на руках, точно, как ящер. Доносится чмоканье и чавканье, потом видит – сидящий на корточках человек в лохмотьях что-то торопливо пожирает, давясь от жадности. Барабанщиков сделал три бесшумных шага, вытянул руки. Быстрое движение, будто руль повернул на крутом повороте, страж утыкается лицом в землю. Василий осмотрелся – оружия нет. Решил, что дурак отложил автомат в сторону, чтобы не мешал есть. Пинком перевернул труп, видит на поясе мешочек с маленькими стрелами и длинную трубку. Точно, как была у Хо. Холодок запоздалого страха царапнул под ложечкой – от ядовитой стрелы спасения нет! «Хорошо, что дурак проголодался, – подумал Василий, – а то бы хреново получилось». Отцепил мешочек со стрелами, тщательно вытер оба конца трубки. Осмотрелся, снова втянул воздух. Знал, что в таком густом лесу стража или солдаты, все равно, располагаются на удалении зрительной связи друг с другом. Проще говоря, чтобы видеть товарища. Чем гуще лес, тем ближе. В таком месте, прикинул он, шагов пять, не больше. Второго обнаружил не сразу. Стражнику надоело сидеть неподвижно, пошевелился и Василий уловил движение. Вгляделся, увидел желто-коричневое тело и лохматую башку. Осторожно достал ядовитую стрелу, вставил в трубку так, как это делал Хо. Скривился от брезгливости, что есть силы дунул. Стрела с едва слышным хлопком вылетела, наконечник впился в бок стражника. Василий опасался, что заорет или начнет трепыхаться, но напрасно. Стражник дернулся и как замороженный свалился. Барабанщиков облегченно вздохнул, сплюнул, ядовитое оружие лесных дикарей прячется в карман. Снова, как варан, медленно поплыл над камнями, непрерывно осматриваясь во все стороны.

Убрать тихо третьего не получилось. Василий полз, поднимался на руках и осматривался. Запахи перемешались и уже не помогали. Поднявшись в очередной раз, наткнулся прямо на стражника. Сидел в полутора метрах, как солдат новобранец на очке и таращился на незнакомца. Все решило мгновение – пока страж разевал пасть для крика, Василий без размаха швырнул булыжник, случайно попавший под руку. Смачно хрястнул проломленный череп, кровь и мозги выплеснулись на траву, стражник без звука свалился на землю. В тишине звук удара прозвучал, как гром с ясного неба. Из кустов, вопя и размахивая руками, выскочили полуголые дикари. За спиной загрохотали автоматы солдат, стражники падают один за другим. Совершенно не ожидали отпора, растерялись. Три ствола расстреливают в упор без промаха и бой заканчивается за секунды. Солдаты, разгоряченные скоротечной схваткой, осмотрели заросли, добили раненых. Один принес пулемет, уважительно протянул Василию. Тот кивком поблагодарил, отправил за остальной экспедицией. Осмотрелся. Почти ничего не изменилось с тех пор, когда он, Алика и Хо прошли здесь, только зелени добавилось.

Задолго до появления основной группы ученых и солдат Василий услышал хруст, треск и голоса. Из леса вышли люди, остановились на краю поляны. Трое солдат, что уже были здесь, громко хвастали, как перебили толпу злобных стражей. Ученые встревожено разглядывали убитых, удивленно качали головами. Василий сидел на плоском камне, в руках очки. Они немного великоваты и постоянно сползали на нос или вовсе спадали. Чтобы закрепить, нужна резинка. Недолго думая, подошел к убитым, достал нож. Выбрал какого почище, склонился. Начал аккуратно резать что-то на животе. Ученые ошеломленно замерли… Аспирантка не выдержала, заверещала:

– Что вы собираетесь делать?

– Да вот отрежу одну штуку. Надо мне. А то очки спадают, – пояснил Василий, деловито распарывая лохмотья.

Солдаты понимающе ухмылялись.

– Причем здесь очки? – пролепетала белая аспирантка.

– Я же сказал, спадают! – раздраженно буркнул Василий.

Все замирают… С треском распарывает чуть ниже пупка, сует пальцы. Что-то нащупывает и, довольный, тянет серое, тонкое и длинное… Археологи отворачиваются, не в силах видеть такое. Аспирантка издает странный горловой звук, зажимает рот ладонями, стремглав бросается в кусты… Василий недоумевающе оглядывается, негромко произносит:

– Во дура!

В пальцах болтается… резинка от трусов. Привязывает к дужкам, надевает. Теперь очки держатся хорошо, не спадают. Археологи переглянулись. Профессор Каверин поправил свои, хмыкнул и засмеялся. Василий Барабанщиков, огромный и мускулистый, с пулеметом на плече, выглядел настолько чудно в обыкновенных пластмассовых очках, что профессор просто ржал от хохота, как конь. Остальных тоже понемногу отпустило и вскоре вся экспедиция покатывалась со смеху.

Когда все наконец успокоились, Василий оглушительно хлопнул в ладоши:

– Ну, все, пора! Теперь идем в развалины и быстро там работаем! – зычно провозгласил он и пошел первым.

Его догнал запыхавшийся профессор:

– Почему же быстро? – спросил Каверин. Он все время оступался на камнях и поэтому шел, как обезьяна, помогая руками.

– Мы перебили не всех, – объяснил Барабанщиков, – предатель сказал, что есть еще бандиты. Они вернутся. Нам надо успеть забрать изваяние трехголового бога и уйти. Вернемся с батальоном пехоты.

Профессор вынужден был согласиться.

К удивлению Василия, дыра, в которую он провалился, исчезла. На ее месте растет трава, маленькие кустики. Каменных плит нет вовсе.

– Ага, фокусники сраные! – презрительно зарычал. Наклонился, пошарил по земле. Что-то нашел, ухватился, уперся ногами и начал медленно, с хрустом выворачивать из земли здоровенный кол. Вместе с ним от земли отделился большой кусок дерна с травой и кустиками. Дыра оказалось закрытой бамбуковой плетенкой. Верх обложили землей, посадили кустики. В теплой и влажной атмосфере джунглей растительность буйно разрослась и получилась отличная маскировка. Василий выворотил бамбуковый кол, приказал солдатам разбросать остальное. Когда отверстие полностью очистили, закрепили веревочную лестницу. Солдаты заняли круговую оборону, археологи торопливо полезли вниз. Василий не захотел спускаться в темноту. Объяснил профессору Каверину, как идти и остался наверху. Прошло уже полчаса. Василий начал беспокоиться. Пора убираться отсюда, а то точно явиться какой нибудь отряд «красных кхмеров» и тогда всем тут кранты.

Подошел к яме, солидно прокашлялся. Раздался зычный рев:

– Э-эй, матема… тьфу! … археологи! Давай наверх, пора!

Его услышали. Через минуту снизу послышался голос Орлова:

– Бросайте веревки!

Василий сбросил самую толстую веревку. Внизу долго возились, пыхтели и даже поругивались. Наконец крикнули:

– Тяни!

Василий позвал троих солдат, вчетвером потянули. Радостные и возбужденные археологи быстро, как мартышки, вылезли из пещеры и бросились помогать. Общими усилиями выволокли наверх золотое изваяние на мраморном постаменте, осторожно поставили на землю. Скоренько соорудили носилки из бамбука. Василий только уважительно поднял брови, когда увидел, как впряглись и резво понесли тяжелые носилки археологи. Люди торопились выйти к дороге засветло. Туда должен вернуться транспорт с охраной и забрать их и найденное сокровище. Мраморный постамент с хрусталем весит не меньше пятидесяти килограмм, а три головы – семьдесят килограммов чистого золота! Да еще огромные глаза из драгоценных камней! Все это стоит астрономическую сумму. Долго держать такое в джунглях очень опасно. Археологи быстро выдохлись и носилки подхватили солдаты. Так, меняя друг друга, несли около получаса. Все устали, взмокли. Василий послал самого юркого солдатика вперед, на дорогу. Он скоро вернулся, привел с собой сержанта и десять солдат. Новые руки взяли носилки. Солдаты с изумлением и страхом смотрели на золотое божество, тихо переговаривались. Вышли на дрогу. Водитель и солдат охранник при виде грозного Барабанщикова вытянулись, как суслики у норок и даже моргать перестали. Василий мотнул головой, мол, нечего тянуться, бегом помогать! Солдаты бросились на помощь. С большим трудом и великими осторожностями загрузили божество в кузов. Археологи не пожелали расставаться с бесценной находкой и расселись на уцелевшие лавочки в машине. На засыхающие лужи крови старались не смотреть. Тихонько тронулись в путь. Чувство тревоги стало расти, грызть изнутри. Василий покрикивал, торопил водителя, но понимал, что быстро по лесной дороге не поедешь. Водитель и так давил на газ, машину нещадно трясло на ухабах, но никто не жаловался. Постепенно дорога становилась лучше, лес редел. Наконец, выбрались на открытое место. Василий нахмурился, снял дурацкие очки на резинке – до придорожных кустов шагов сто, с другой стороны заросшее травой болото. Орлов, давно растерявший весь свой гонор, вдруг повернулся:

– Так вам гораздо больше идет! Можно купить очки лучше, я знаю хороший магазин, – начал лебезить, но раздавшийся грохот бросил на дно кузова. Василий молча метнулся прочь, кубарем укатился в кусты. Напавшие знали, что везут и стреляли только по колесам и кабине. Покрышки разлетаются в клочья, машина заваливается на бок. Кабину изрешетили в драбадан, она буквально рассыпалась на куски. Василий заорал:

– Огонь! – и стал длинными очередями расстреливать нападающих, укрывшихся за кустами. Его сразу заметили и весь огонь сосредоточился на нем. Это дало возможность остальным укрыться за машиной. Солдаты быстро заняли позицию, открыли ответный огонь. Вокруг Василия пули ложились так густо, что пришлось откатиться за придорожный булыжник. Не имея возможности даже поднять головы, он с бессильной злостью наблюдал, как погибают один за другим солдаты. На него непрерывно сыпется трава, комья земли, какая-то труха, так что смотреть невозможно. Дотянуться до пулемета нельзя. Видит, как из кустов выбегают люди, тащат изваяние божества из машины в лес. Огонь сразу пропал, как обрезал. Весь в земле и древесной трухе, Василий поднимается в полный рост, отряхивается, как пес после купания. Непрерывный грохот стих, вокруг оглушающая тишина, только что-то тоненько пищит в ухе. Оглядывается: вокруг трупы, перепаханная земля и догорающая машина.

– Да, – вздохнул, – лихо нас уделали.

Писк усиливается. Сообразил, что это не в ухе, негромко приказывает:

– Эй, вылазь, кто живой!

Из травы выползает аспирантка. Это она пищала. Зашевелилась грязь, поднимается Орлов. Из-за горящей машины выходит профессор. С него дождем сыпется мелкое стекло. Профессор отряхивался, топал и так ругался, что Василий сразу зауважал ученого человека. Уцелело еще несколько солдат. При первых звуках стрельбы они вслед за Барабанщиковым бросились с кузова сломя голову и потому остались живы. Теперь нервно посмеивались и оглядывали друг друга.

– Отняли все-таки, заразы! – произнес Василий, ни к кому не обращаясь. – Что теперь делать?

Профессор уже отвел душу и, почти успокоившись, неожиданно ответил:

– Надо бы вернуть вещицу, стыдно возвращаться с пустыми руками.

Василий вытаращил глаза – он спросил просто так, не ожидая ответа, а тут профессор выдал такое!

– Господин проф… э-э… Анатолий Петрович, вы предлагаете отбить статую?

– Конечно! А что вас так удивляет? Я не всегда был профессором и археологом. В свое время я отслужил в ВДВ старшиной, – с металлом в голосе ответил Каверин.

– А-а, ну да… хм… тогда да, конечно, – пробормотал Барабанщиков.

Повернулся к солдатам и жестами показал, что надо догнать напавших, оторвать им все, что отрывается и вернуть изваяние. Солдаты без колебаний согласились. Василий почувствовал, как тяжелеет челюсть и смещается вниз.

– Чудны дела твои, Господи! – тихо пробормотал, не веря глазам и ушам. – Что деется!

При себе оставили только оружие и патроны, лишнее бросили. Сторожить оставили аспирантку. Профессор Каверин пообещал, что если она будет вести себя хорошо и сохранит вещи (в смысле, никуда не удерет), то поможет защититься.

– Кандидатская – железно будет! – рыкнул он.

Друг за другом, по-волчьи, группа солдат и ученых бросается в погоню. Расчет на то, что похитители уверены в безнаказанности и далеко с таким грузом не уйдут. Так и вышло. Уже через полчаса бега по джунглям открылась прямо-таки идиллическая картинка: на живописной полянке, на берегу озера, расположилось человек сорок. Кто сидит, кто лежит, четверо вовсе залезли в воду и беззаботно плещутся. Василий расположил людей короткой полукруглой цепью. Профессор оглушительно свистнул, с пятидесяти шагов солдаты и археологи открыли ураганный огонь. Растерявшиеся бандиты вскакивали, хватали оружие, но пули безжалостно секут всех подряд, на землю падают мертвые и тяжело раненные. Кто поумнее, пытается отползти. На изумрудно-зеленой траве всех отлично видно. Бандитов расстреливают на выбор – по одному и пачками. Как только автоматы стали замолкать, Василий крикнул:

– В атаку, вперед! – и первым побежал на противника, на ходу достреливая последнюю ленту.

Рукопашный бой получился коротким – ободренные успешным нападением, солдаты опрокинули остатки банды в озеро, добили штыками и короткими очередями. Ученые тоже вспомнили, чему учились в далекой молодости, дрались не хуже. Стихли последние выстрелы. Василий огляделся. Его люди не получили ни одной царапины. На поляне валяются десятки трупов, раненые. Озлобленные гибелью товарищей, солдаты добивали бандитов. Василий поморщился, но вмешиваться не стал – это местные разборки. Но солдаты собрались покончить и с живыми. Согнали к берегу, приготовились топить.

– Не надо! – крикнул Барабанщиков и показал на изваяние, – тащить будут.

Солдаты сразу заулыбались, закивали и погнали пленных к статуе.

– Теперь надо быстренько уходить, Анатолий Петрович, – обратился к профессору Василий.

– Разумеется, Василий Иванович, они же вертолет ждали.

Солдаты быстро обшарили карманы убитых, собрали трофеи, группа тронулась в путь. Теперь носилки с тяжелой статуей тащило восемь человек и двигались куда быстрее. Остановок на отдых не делали, пленные помалкивали – понимали, что иначе пристрелят. По пути прихватили аспирантку. Вся зеленая от страха, стойко несла службу по охране имущества археологов. Через полтора часа первый привал. Пленные уже шатались и едва не падали с ног. Вышли на опушку и Василий сразу завертел головой, высматривая вертолет. Профессор заметил его беспокойство, подошел:

– Думаете, прилетят?

– Обязательно, – уверенно ответил Василий, – такую ценную вещь надо вывезти из страны. Нам пытались помешать в прошлый раз с использованием вертолета. И сейчас будет что-то подобное.

– Тогда надо где-то спрятаться, занять оборону и послать гонца за помощью.

– Так уже послали, – напомнил Василий, – но еще один не помешает, лучше двое. Пошлите Орлова с аспиранткой.

Каверин сморщился, но согласился. По команде пленные подняли носилки и группа снова отправилась в путь. Шли недолго, несколько минут. Далекий гул моторов возник в небе, стал приближаться.

– Накаркал! – сплюнул Василий. – К роще бегом! – крикнул он и рукой показал, куда бежать. Ученые и солдаты побежали. Пленные сделали попытку саботажа, мол, тяжело, не можем и все такое… Сержант молча пристрелили двоих. Остальные подхватили носилки и вприпрыжку помчались к зарослям. На горизонте нарисовались две темные точки, медленно вырастая в белые вертолеты. Машины прошли прямо над головами, разошлись в разные стороны. Одна пошла на посадку, вторая с боевого разворота открыла пулеметный огонь. Пленные бросили носилки, разбежались. Все залегли. Василий заметил, что пулеметчик стреляет так, что бы не повредить носилки со статуей. От приземлившейся машины уже бегут черные фигурки, стреляя на ходу. Барабанщиков ткнул профессора в бок, махнул рукой. Пригибаясь и падая, бросились прочь от носилок. Василий понял, что нападающие ввязываться в бой не станут – им изваяние нужно. План в голове созрел мгновенно. Используя кусты, ямы и просто густую траву, по широкой дуге бегут к вертолету.

Рев второй машины усилился, стал приближаться к земле. Вертолет садился прямо на носилки, как показалось Василию. Взглянул на профессора, тот кивнул – пора! Оба изо всех сил бросаются к вертолету. Все были заняты погрузкой и никто не обратил внимания на бегущих людей; наверняка свои, чужие попрятались. За считанные секунды добегают до вертолета, влетают в салон. Через мгновение оба пилота с воплем выпадают из машины на землю. Грохнул захлопнутый люк, двигатель мощно ревет, набирая обороты. Только пилот первой машины заметил неладное. Заорал в салон, начал поднимать машину в воздух. Двое не удержались, с криком выпали из салона. Оставшиеся захлопнули люк. На земле растерянно мечутся фигурки в черном. Опомнившиеся солдаты начали стрелять, завязывается бой. Василий окинул глазами кабину, выругался – на его машине не установлено оружие, это простой транспортник. А на другой есть пулеметы! Не раздумывая, направляется к взлетающей машине с расчетом зайти в хвост. Пилот заметил и сразу понял маневр – у него оружие только спереди. Начал отчаянно маневрировать, но высоты слишком мало, ничего не получилось. Василий намертво вцепился в хвост и ни за что не хотел подставляться под пулемет. Вскоре бесполезное кружение прекратилось и первая машина с набором скорости пошла прочь. Теперь начиналось соревнование на скорость – кто отстанет, тот погиб. Пилоты выжимали из машин все, на что способны. Обе машины на предельной скорости несутся над землей, едва не сшибая верхушки деревьев. Василий кивнул профессору на рацию. Попытка включить окончилась ничем – аппарат незнакомой конструкции. Летели долго. Василий окончательно успокоился и твердо держал двадцать метров дистанции. Топлива полные баки, он проверил и потому спокойно повис на хвосте. В первой машине поняли, что от них не отстанут. Вести с собой наглого свидетеля экипажу вовсе не хотелось. Пилот занервничал, стал бросать машину в стороны, подниматься вверх и на бреющем уходить почти вплотную к земле. Василий, сцепив зубы, точно повторил все выкрутасы первой машины. Двигатель работал на пределе и он всерьез стал опасаться, как бы не отказал. Первая машина ничем не лучше, Василий видел, и ее пилот тоже перестал прыгать, как полоумный. Так и летели, словно привязанные.

Лес расступился, перед глазами открылась огромная ровная площадка. Узкая полоса лысой земли пересекает точно посередине и утыкается в зеленую стену джунглей. На краю одиноко белеет маленький самолет. «Аэродром, где хозяин ждет»! – с недоброй ухмылкой понял Василий. Повернулся к профессору, подмигнул. Пилот первой машины делает последнюю попытку зайти в хвост преследователям. Начинает кружиться, бросать машину туда-сюда, по спирали подниматься и опускаться, но потом плюет на это дело и заходит на посадку. С земли несколько человек с удивлением наблюдали, как две неуклюжие машины внезапно начали какие-то странные танцы, вроде брачных игр летающих бегемотов. Пулемет на первой машине затарахтел, пули легли рядом с самолетом, вверх летят палки, листья. Люди бросаются, кто куда. Один на бегу достал рацию, истошно заорал в микрофон. Споткнулся, с размаху шлепнулся на землю, как раз лбом на пластмассовую коробочку. Громко хрустнуло, от радиостанции осталась кучка пластмассы. Оглушенный падением человек медленно поднимается на четвереньки, ошалело смотрит в небо… прямо на него с истошным ревом несется вертолет и бледно-серое брюхо вот-вот раздавит. Человек сделал попытку встать, не получилось, так на четвереньках и побежал по траве, разинув пасть и беззвучно вопя от страха в оглушающем реве падающей машины. Василий отчаянно пытался что нибудь придумать. Обернулся к Каверину, крикнул:

– Посмотри в салоне, что можно швырнуть на винт!

Профессор пробежал по салону и вернулся – ничего. Василий громко выругался и застонал сквозь зубы от бессильной злости – сейчас статую погрузят в самолет, он улетит, а вертолет поднимется в воздух и беспрепятственно расстреляет их. Или просто улетит, куда ему надо и Василий ничем не сможет помешать. Крикнул Каверину:

– Сядьте и пристегнитесь! – и повел машину резко вниз. К приземлившемуся вертолету уже подбежали люди, открыли входной люк, когда машина Василия зависла в трех метрах над ней. Воздух от работающего винта бьет по земле с силой урагана. Профессор и Барабанщиков со злорадным удовлетворением наблюдали, как подбегающих людей расшвыривает, словно сухой мусор. Опустил вертолет чуть ниже. Экипаж в панике кинулся прочь, ураган подхватил, покатил по земле вместе с травой и вырванными с корнями кустами. Долго держать тяжелый вертолет в таком положении очень трудно. Василий немного не рассчитал, опустился еще ниже. Лопасти несущего винта нижней машины задели шасси, вертолет сильно затрясло и начало закручивать вокруг оси. Василий вцепился в штурвал, дал обороты и стал подниматься вверх. Вертолет по крутой спирали подбросило в небо, вращение замедлилось, но земля еще крутится перед глазами. Тем временем на земле опомнились, открыли огонь по взбесившемуся вертолету. Несколько пуль ударило по лобовому стеклу, едва не попали профессору в голову. Барабанщиков вынужден поднять вертолет выше и уйти в сторону. Вдвоем с Кавериным бессильно наблюдали, как завернутую в брезент статую погрузили в самолет. Он торопливо вырулили на старт и после короткого разбега взлетел.

– Улетел-таки, зараза! – с чувством сказал старшина ВДВ запаса, профессор Каверин.

– И нам пора, – глухо произнес капитан Барабанщиков. – Ладно, сделали, что могли… тьфу!

На следующее утро встретились в фойе гостиницы. Тихие, скромные и какие-то даже усохшие, Орлов и Дементьева сидят рядышком на диванчике. Потускневшие золотые волосы завязаны в кукиш, рубашка болтается, как на вешалке, голубые лосины сморщились под коленями, сидят криво, на туфле не хватает каблука. Черные джинсы кандидата наук топорщатся грубо пришитыми заплатками, рубаха в пятнах, карманы оторваны.

– Что будете делать, Василий? – спросил Каверин.

– Вернусь в Москву, – ответил Барабанщиков, – мне ведь было приказано только отвести вас к месту раскопок и все. Да и командировка моя как раз закончилась.

– А мы остаемся, – вздохнул профессор. – С бандитами пусть разбирается правительство, это их дело. Покопаемся в храме, может, найдем что-нибудь интересное.

– Ну, успеха. Приятно было работать с вами, профессор, – протянул руку Василий.

– И вам успеха, капитан, – ответил рукопожатием бывший старшина ВДВ Каверин.

Вернувшись, Василий на следующее утро прибыл на доклад. Пока воевал в Камбодже с неведомыми злодеями, кабинет подполковника Береговой волшебно преобразился. Исчезли дубовые панели, стол под зеленым сукном а ля Феликс Эдмундович… «Царица Тамара» восседала на роскошном кожаном троне эргономичного дизайна. Мебель и обстановка в стиле хай-тек превосходно гармонировала с мундиром старшего офицера и царственным выражением лица кавказской владычицы. Василий в который раз подивился вкусу и необыкновенной красоте женщины. Подробно рассказал обо всем. Береговая ни разу не задала вопросов, молча выслушала.

– Хорошо, к вам претензий нет. Разве только… не стоило так рисковать. Вам следовало только проводить экспедицию к месту обнаружения статуи.

– Да так получилось, – стал оправдываться Василий, – налетели внаглую, начали палить, шуметь, драться… Ну, не сидеть же сложа руки! Да и защищать надо наших граждан, обязан…

– Да, слышала, – усмехнулась Береговая. – Трупы из леса машинами вывозили, как дрова.

– Это преувеличение, – скромно потупил глазки Василий.

– Ну хорошо, Василий Иванович, – поднялась с места Береговая. – Пока вы там упражнялись в стрельбе по бегущим… или бегающим? … кабанам на пару с господином профессором, мы тоже этим делом занимались. Нам помогли коллеги из отдела по розыску и возврату предметов искусства МВД. Открылись очень интересные обстоятельства…

Жили-были на берегу теплого моря старик со старухой. Старички не простые, а потомственные дворяне. Предки бежали из России в революцию и более не родину не возвращались. Старик со старухой были урожденными французами и сын тоже был француз по имени Андре и русской фамилией Бибикофф. Небогатым родителям удалось дать сыну приличное образование в Сорбонне. Но на протяжении всей учебы склонности к наукам так и не появилось, хотя учился мальчик хорошо. Получив диплом, молодой Бибикофф оказался на распутье, ибо скучная государственная служба его тоже не привлекала. Однако зарабатывать как-то надо. И Андре, вняв уговорам престарелых родителей, поступил на службу в муниципалитет небольшого городка, в котором проживали. Около семи лет перебирал бумажки, принимал входящие и отправлял исходящие. Исправно получал скромное жалование, тратил исключительно на содержание родителей. Повышения по службе ожидалось не ранее, чем к годам к сорока. Жениться и тем самым поправить дела Андре решительно не желал, так как был убежденным холостяком и не доверял женщинам, особенно блондинкам с голубыми глазами. Иногда позволял себе сыграть партию в покер в местном казино. Немного выигрывал, немного проигрывал, но не деньги были главным. Он изучал психологию. Андре достаточно наслушался придурошных профессоров в университете. Их заумные разглагольствования и глупое жонглирование именами Юнга, Фрейда и прочих светил наводили хандру. Куда больше нравилось наблюдать и делать выводы самому.

В игре, когда душу сжигает огонь азарта, человечка видно насквозь. В казино Андре не столько играл, сколько наблюдал и анализировал поступки людишек. Стал разбираться в механизме человеческих суеверий, разного рода примет и знаков. Научился точно распознавать блеф игроков. Это помогло несколько раз крупно выиграть. Отдал деньги престарелым родителям. От интереса к психологии и суевериям один шаг к изучению религии. Заново перечитал Библию, познакомился с Кораном. Одно время посещал сборища сатанистов, но быстро разочаровался – слишком примитивно и полная антисанитария. Андре хотел понять, что влечет человека к вере. Наблюдал, сопоставлял факты и анализировал. Постепенно начали вырисовываться некоторые закономерности. Например, выяснил, что наиболее восприимчивы к внушению люди слабохарактерные, что легко поддаются гипнозу и вообще внушению. Такие даже рекламе верят. Особенно легко ломаются те, кто недавно перенес трагическую гибель близких. Изломанная душа висит в пространстве, не имея опоры и буквально кричит от страха. Вот такую душу надо найти и поддержать, утешить, да так, что бы утешение стало повседневной потребностью. Как наркотик. И привяжется к тебе сломленный человечек, и будет он тебя почитать и слушаться больше, чем мужа, жену или отца с матерью. Одиноких да надломленных вокруг много. Еще больше тех, кто боится жизни, свободы, боится ответственности за поступки. Такие сами хотят стать рабами. Духовными рабами, ибо только такое состояние освобождает от необходимости мыслить, отвечать на проклятые вопросы «что делать» и «как быть». А самое главное – от совести освобождает. Зачем она? Пусть отец и хозяин небесный (или подземный, кому как!) разбирается.

Так постепенно в голове Андре начал складываться план, как стать… богом. Много раз обдумывал, что и как надо делать и каждый раз откладывал исполнение. Пугала простота, смехотворная простота задуманного! Окружающие оказались настолько глупы и примитивны, что не верилось! И тем не менее пришлось исполнить задуманное. Проклиная себя в душе, называя авантюристом и дураком, приступил к работе. Кстати, план заключался в следующем: создать маленькое общество, где люди станут в доверительной обстановке делиться своими горестями и совместно решать проблемы. В непринужденной, дружеской обстановке. Вместе проводить свободное время, развлекаться, – этакий клуб общения. Самое главное, что бы у каждого было горе – смерть близкого, ушел муж (жена), болезнь, неудачи на работе и т. д.

Начал с немолодой вдовы. Муж недавно разбился на собственном самолете, детей нет – горе дамы безутешно. Симпатичный, обаятельный Андре быстро вошел в доверие женщины. Мило беседовали вечерами у камина. Он рассказывал о студенческих годах, о милых родителях и несчастной любви. Она сочувствовала, как старший товарищ делилась опытом и наставляла. Андре не делал малейших попыток соблазнить даму или дать понять, что нравится. Умная женщина сразу догадалась бы о корыстных побуждениях молодого человека. Именно бескорыстие и неподдельное внимание к чужому горю – вот главный козырь в игре. Нашлись подруги, замученные неудачным замужеством, непослушными детьми и болячками. И со всеми Андре мил и обаятелен. Вначале трудно было слушать однообразные истории о неудачах и расстройствах. Просто надоело и по-человечески противно. Как во внутренностях копаешься. Но со временем привык, душа загрубела и, как вид крови не пугает опытного хирурга, так и Андре с печальной улыбкой выслушивал чужие горести. Обиженных жизнью, (но не материальным благополучием!) оказалось достаточно. Для встреч вдова предоставила свой немалый дом. Андре, как единственный мужчина, оказывался в центре внимания. В беседах совершенствовалось искусство оратора, проповедника и утешителя. Библия цинично использовалась как справочник. На любой вопрос находил ответ, цитировал псалмы. Евангелие очень скоро знал почти наизусть. В беседах мягко намекал на грехи отцов церкви, но оправдывал их слабостью и изначальной греховностью человека. Когда почувствовал, что его не просто слушают, а внимают, стал меньше обращаться к Библии, больше говорил сам. Начал сеять семена сомнения. Они скоро дадут всходы неверия и тогда души этих убогих – его! Андре продолжал строго придерживаться главного принципа – бескорыстия. Состоятельные люди очень неглупы, сразу увидят обман. Надо подождать, сами дадут. Но прошло несколько лет, прежде чем Андре получил то, ради чего все затевалось. По-прежнему избегал подарков, предложений соединить жизнь с экзальтированной богатой дамой – ей еще и родить непременно хочется! – жил исключительно на жалованье служащего. И вот… Однажды в дом пришел адвокат. Вежливый господин в безупречном костюме разложил на столе бумаги, из которых следовало, что господин Бибикофф является единственным наследником одинокой вдовы, с миром почившей в бозе, той самой, с которой все начиналось. Сумма в миллион франков и дом переходят в его собственность. В завещании выражалась надежда, что деньги пойдут на благотворительность и помощь страждущим, в доме поселятся бездомные старики. Андре подписал все бумаги. После короткого размышления решил, что пожелания усопшей следует непременно исполнить. В ее доме поселил престарелых родителей – бездомные старики! – а сам, как страждущий, купил дом в пригороде Парижа. Именно там и началась основная деятельность. Андре быстро обзавелся знакомыми, появились поклонники и поклонницы. На одной, лет семнадцати, женился, так как времена изменились и теперь равнодушие к женщинам вызывало нездоровый интерес. Подрыва авторитета Андре допустить не мог. Продолжил активное пастырское служение, организовал несколько благотворительных проектов по облегчению участи бездомных, детей сирот и эмигрантов из Африки. Деньги потекли такой широкой рекой, что пришлось большую часть финансов направить на покупку недвижимости в разных странах и ценных бумаг нефтяных компаний, а то бездомным и детям сиротам слишком жирно будет. Интерес к духовности пропал, долго скрываемая страсть к наживе пересилила. Да и люди оказались на удивление примитивными, изучать психологию приматов оказалось и то интересней. Андре съездил в Вашингтон на встречу с главой общества « Сторожевая башня». Доверительная беседа двух мошенников закончилась подписанием договора о сотрудничестве в смысле спонсорстве, и вскоре общество Андре Бибикоффа целиком вошло в общество свидетелей Иеговы. Избавившись таким образом от надоевших «агнцев», Андре занялся тем, что захватило по настоящему – коллекционированию предметов культа. Собрал огромную коллекцию религиозных раритетов. Иконы, статуи, картины и всевозможные изображения богов и божков разных народов и времен.

Пришлось купить огромный кусок земли в Африке, обозвать национальным парком и разместить там коллекцию. Когда продажный режим в стране пал и на смену одним жуликам пришли другие, Андре решил, что устроить настоящий заповедник будет дешевле, чем каждый раз платить очумелым вождям новой революции. Пригласил ученых, привезли животных, территорию закрыли для посторонних. Для чудаков ботаников-биологов это был настоящий рай. Они безвылазно паслись в парке в естественных условиях саванны, сочиняли диссертации и делали открытия. Андре получил кучу благодарностей от ЮНЕСКО, разных академий наук и прочих гринписов. Лучший участок парка занимала коллекция, частью под открытым небом, частью в помещениях. В центре высился дворец. Вооруженная до зубов охрана сторожила днем и ночью собрание истуканов, среди которых действительно было немало бесценных произведений искусства. Эта же охрана вместе с полицией охраняла и национальный парк. Работал Андре с размахом – храмы покупались целиком, разбирались по бревнышку и собирались на новом месте. Ставить отдельно царские врата или алтарь он считал дурным тоном. Через полтора года на площади в несколько гектаров разместились церкви, скульптурные изображения богов, языческие капища и целые рощи идолов. Не забыл Андре и историческую родину. Весь пантеон языческих богов древних славян расположился в роще кленов в натуральную величину. Даже Баба-Яга, богиня смерти с домом домовиной на толстых ногах птицы Рух. Коллекция пополнялась. Для этого создана мафиозная сеть в разных странах. В Камбодже для сбора информации и изъятия ценностей использовали «красных кхмеров». Одичавшие коммунисты были рады любым деньгам. Под видом религиозного «общества Иисуса» она существовала и в России. Главная задача – контрабанда предметов искусства религиозного содержания. Заодно одурачивание простофиль и вытягивание из них денег. Не за свои же оплачивать услуги воров!

Либеральный закон о свободе вероисповедания очень способствуют такому бизнесу в России.