Читать книгу История и баланс событий. Выпуск 5 - Андрей Константинович Гоголев - Страница 10

Арабески

Как сообщается в «Летописце Российских Князей…» Москва сильно горела отнюдь не единожды: в 1633 году (Алёше Романову исполнилось 4 года), в 1636-ом и особенно сильно в 1648 году, когда 19-летний царь мог лично наблюдать, как «июля в 2 день на Москве горело: Петровка и Дмировка, Тверская, Никицкая, Чертолская и Арбат, по Тресвяцкие ворота и по Неглинку погорели все дворы и лавки и церкви Божии и полаты обгорели и людей много пригорело».

При всём при том и через три года после своего восшествия на престол царь Алексей «почему-то» не услышал стонов обычных людей по итогам разгильдяйства служек частных церквей кремлёвских магнатов, не увидел кивков на целевые поджоги кланами торговой мафии рядов конкурентов; Кремль даже не сподобился просто выслушать мнение обычных жителей столицы о крайне неудачном выборе мест расположения мини-фабрик москательных товаров в центре города, основным продуктом производства которых был порох, от внезапного возгорания которого и случился пожар 1636 года.

Как и всегда запреты были наложены исключительно на трудящихся, причём по якобы их же и просьбам; в данном случае – были наложены ограничения на график топки жилых помещений.

При этом казённые пороховое, винокуренные и другие пожароопасные производства из центра города на окраины не были переброшены, пруды в городе отрыты не были, улицы не расширены, ну а про разгильдяев-попов частных церквушек, которые с завидной периодичностью по пьяни забывали тушить на ночь свечи и фитили перед иконами, Романов вообще «забыл»: в теократическом государстве разве можно было в чём-либо упрекать Церковь? Если что и приключалось, то ведь мантра «На всё воля Божья!» уже была припасена. Что ещё надо?

Николаас Витсен, 1664

Под Ригой. Мы чувствовали себя все очень вяло, сильно болела голова от слишком натопленных помещений, к чему мы не привыкли.