Читать книгу Игра в отрезанный палец - Андрей Курков - Страница 9

Яркая луна за кухонным окном освещала землю бледным тусклым светом. В этом свете замершие на ночь недостроенные многоэтажки казались руинами недавно окончившейся войны. С высоты восьмого этажа эта странная панорама выглядела особенно впечатляюще. За недостроенными башнями виднелась сказочная неподвижная деревня, два озерца, отражавших лунный свет, несколько одиноких уличных фонарей.

Виктор сидел на кухне с выключенным светом – луны хватало, чтобы видеть, где у чайной чашки ручка, а для того, чтобы размышлять, свет был не нужен.

В тишине квартиры тикали только настенные часы, висевшие на кухне. Показывали полтретьего ночи. Жена и дочь спали. Спал город за кухонным окном, и спала подмятая под себя городом деревня, название которой Виктор не знал.

За последние два дня «знакомство» Виктора с покойным генералом в отставке Броницким углубилось. Правда, этому углублению способствовало другое знакомство – совершенно нормальное – с судмедэкспертом по фамилии Ройтман. После получасового разговора, во время которого Ройтман почему-то защищался, хоть на него никто и не нападал, Виктор наконец узнал некоторые дополнительные сведения о трупе генерала. Умер он, оказывается, скорее всего вечером двадцатого мая, перед этим предварительно плотно и качественно поужинав, запивая чем-то крепким. Ужинал в спешке – плохо прожеванные и не успевшие перевариться куски балыка, салями, блинов с красной икрой все еще были в желудке, когда он отправился в полет. Канат на его шее завязали, когда он уже был мертвым. Причина смерти – обширный инфаркт. Но, уходя в отставку, генерал Броницкий прошел тщательную медкомиссию и был признан полностью здоровым. Ему и было всего сорок семь лет. Пил мало, увлекался байдаркой и охотой.

После поездки в лабораторию судмедэкспертизы Виктор посетил вдову Броницкого. Интеллигентно посидел у нее на кухне. Держала она себя в руках, налила следователю и себе по пятьдесят коньяка, помянули покойного. Посетовала, что еще не похоронили его. «Тело пока не отдают. Сказали, что надо провести разные анализы». Виктор пообещал ускорить проведение «анализов».

Жене Броницкого было лет сорок. Одета была хорошо, по-домашнему. И отвечала на его вопросы спокойно, словно был их разговор чем-то совершенно обычным.

– Друзей у него не было. Раньше, в штабе, были. А когда перешел в советники – не стало. Очень любил сына – Володьку. Он сейчас в Англии, в колледже учится. Только-только улетел, за два дня до этой ужасной новости. Может, и хорошо, не надо ему ни похорон, ни расспросов. Ему только восемнадцать, он такой впечатлительный… Я сперва испугалась, у него ведь обучение только на полгода вперед оплачено, но приходили тут коллеги, пообещали за госсчет до конца учебного года все оплатить. Потом вернется, будет здесь доучиваться…

Сейчас, спокойной киевской ночью, вспоминая этот разговор, Виктор насчитал по крайней мере еще пять вопросов, которые надо было задать. Даст бог, он с ней еще поговорит. Она словно сама ему помогала – просто рассказывала примерно то, что должно его интересовать. Теперь уже было понятно, что ее длинный монолог ни на один серьезный вопрос, пожалуй, и не ответил.

На цыпочках Виктор прошел в комнату, вышел на открытый балкон. Проверил, на месте ли машина. «Мазду» он теперь ставил под своими окнами. Так было спокойнее. Хотя от окон до машины было добрых двадцать с лишним вертикальных метров.

Вернувшись на кухню, проделал две дырки в банке пайковой сгущенки. Присосался по старой привычке. Запил остывшим чаем.

Из коридора донеслась телефонная трель.

Виктор в три шага подскочил к висевшему на крючке пиджаку, вытащил из бокового кармана мобильный телефон, нажал зеленую кнопку и, только вернувшись на кухню, поднес телефон к уху.

– Алло! – прошептал Виктор.

– Это я, Георгий. Привет!

– Привет, – ошарашенно ответил Виктор.

– У меня бессонница, вот решил звякнуть. Как там, с вдовой познакомился?

– Да.

– И что-то узнал?

– Почти ничего.

– Это потому, что разговаривал на ее территории. Знаешь, как в футболе: победа на поле противника считается двойной… Тебе надо ее куда-нибудь пригласить. В кафе какое-нибудь. Утром, часиков в одиннадцать, чтобы она уже привела свой внешний вид в порядок, а мысли чтоб были еще разбросаны… Понимаешь?

– Ну да…

– Ну, раз понимаешь, позвони ей завтра часиков в десять утра, скажи, что заедешь за ней в одиннадцать, и по-деловому положи трубку. Чтобы ей некуда было деваться… У тебя, я вижу, тоже бессонница?

– Да, – признался Виктор, и тут же какое-то подозрение закралось в его мысли.

Он выглянул в окно, осмотрел неподвижную ночную панораму – все тихо и мертво.

– Ну ладно, до связи. Я поехал! – произнес знакомый мужской голос, и на его место пришли короткие гудки.

Виктор опустил трубку на стол. Уставился в окно и вдруг увидел, как у забора соседней стройки какая-то машина зажгла фары и стала видимой. Выехала на «дорогу жизни» и не спеша покатила к трассе.

Утром он полчаса стоял под холодным душем, приходя в бодрое состояние.

– Ты на черта похож! – сказала ему за завтраком жена. – Под глазами – синяки, бледный, как мертвец!

– Ничего, сегодня отосплюсь, – пообещал скорее сам себе Виктор, кромсая ножом трехглазую яичницу.

Из комнаты донесся плач дочурки, и жена, на ходу расстегивая верхние пуговицы халата, побежала туда. У Яны тоже наступило время завтрака.

Ира, вспомнив, что ночью кормила ее левой грудью, сейчас поднесла к правой.

Виктор выпил в кухонном одиночестве чашку кофе. Вышел на балкон, посмотрел с высоты восьмого этажа на свою красную «мазду». На стоявшие чуть поодаль аккуратной шеренгой соседские «москвичи», ЗАЗы и примкнувший к ним древний «мерседес». Хоть он и понимал, что машина – не его, а служебная, а удержаться от высокомерной ухмылки не смог.

Сходил еще раз умылся холодной водой. Посмотрел на часы – без пятнадцати девять. Зашел в спальню, посидел минутку около Иры и Яны, присосавшейся к правой груди жены. Почувствовал себя «третьим лишним». Вернулся на кухню.

В полдесятого, когда «дорога жизни» уже опустела и только несколько соседских ребятишек с пластмассовыми автоматами в руках играли на ее обочине в «новых русских», Виктор взял мобильный телефон и позвонил вдове Броницкого.

Твердо и вежливо он пригласил ее на кофе, попросил спуститься в десять на улицу и, не дав ей времени на ответ, попрощался.

Когда красная «мазда» остановилась у второго подъезда ведомственного «генеральского» дома, вдова Броницкого уже сидела на скамеечке, в длинной черной юбке и блузке изумрудного цвета. В руках держала маленькую сумочку.

На «мазду» она не обратила внимания, пока из нее не вышел Виктор. По ее реакции можно было легко понять, что следователя она ожидала скорее увидеть пешим или в крайнем случае на помятых «Жигулях», чем на новенькой иномарке.

Виктор, отметив про себя ее удивление, улыбнулся. Поздоровался и, держа деловой ритм, сразу открыл ей дверцу машины.

– А в газетах пишут, что в милиции такая беднота, – проговорила Броницкая, глядя на следователя, который ей вдруг показался посимпатичнее, чем в первый раз.

«Первое впечатление часто обманчиво», – подумала она, вспомнив о дне знакомства со своим будущим мужем.

Бар «Седой кот», видимо, только-только открылся. Ступеньки были еще мокрыми от тряпки уборщицы. Внутри – никого. Только молодая барменша, снова переусердствовавшая с косметикой.

«Слишком рано встает», – подумал про нее Виктор.

Галантно усадил Броницкую за тот же столик в углу, за которым он сидел здесь с Димой.

– Кофе? – спросил вдову.

– И коньяк, – добавила она, улыбнувшись.

Уже в первые минуты разговора Виктор оценил правоту позвонившего ночью «мобильного» Георгия. Действительно, заданный утренний ритм уже приносил свои плоды. Броницкая была в минорно-романтическом состоянии, но при этом часто улыбалась и, как казалось Виктору, кокетничала с ним. При этом спокойно, как бы между прочим отвечала на его вопросы. И отвечала по-настоящему. Он уже узнал о тех старых друзьях ее мужа, которые исчезли после перехода его на работу в аппарат президента. Исчезли они не просто так – оказывается, в штабе случился переполох, какая-то утечка информации. Назревал большой скандал, и его пытались замять. В конце концов замяли, но в результате этого «замятия» один полковник покончил с собой, пропала без вести вольнонаемная секретарша и три человека из командования штабом оказались в Москве. Оказались очень быстро, при этом их посадочная полоса была заранее подготовлена и, пока скандал разгорался, их семьи преспокойно переехали в белокаменную столицу и заняли неплохие квартиры на Кутузовском проспекте. Один из этих троих – Максим Ивин – и был лучшим другом Броницкого. Он несколько раз звонил после переезда, а до скандала часто бывал у них дома. Броницкий в старые добрые времена ездил с ним на охоту, в преферанс играл.

Когда Виктор сказал, что для преферанса надо как минимум три игрока, вдова игриво махнула рукой.

– Они за карты обычно садились ночью, когда я уже спала. Максим вызывал по телефону своего сына или кого-то из подчиненных. Утром встану, а мужики кто на диване, кто на креслах спят. Только посмотришь, кого они ночью вызвали, и в ванную…

Взяв еще кофе с коньяком, Виктор продолжил разговор, но то ли утро заканчивалось, то ли коньяк оказывал на Броницкую затормаживающее воздействие, но она говорила все меньше, паузы между вопросом Виктора и ее ответом удлинялись. Виктор понял, что на этот раз хватит, пора сворачиваться, чтобы закончить разговор на приятной ноте.

– Вы обещали ускорить дело с похоронами, – напомнила вдова. – Неудобно как-то, звонят коллеги мужа, соседи. Спрашивают… Хотят попрощаться.

Виктор еще раз твердо пообещал помочь.

Когда Виктор с Броницкой уже встали из-за стола, в бар пришла еще одна пара посетителей – двое мужчин лет пятидесяти: один в дорогом темно-синем костюме, второй налегке – в черных брюках и белой рубашке с ярким шелковым галстуком.

Вдову Виктор подвез под ее парадное и на прощание получил приятную, обещающую дальнейшее общение улыбку.

В райотделе, куда он приехал только к часу, его ждала новость – труп Броницкого исчез. Ночью кто-то отключил допотопную сигнализацию и вломился в здание, где находилась лаборатория судмедэкспертизы. Украли только труп, все остальное было на месте.

Быстро записав на листе бумаги все самое важное, что он услышал в баре от вдовы, Виктор выбежал к машине.