Читать книгу Восточная быль Шахерезады - Андрей Ланиус - Страница 13

Друзья Джанджигита не присутствовали в полдень на базаре, но стоустая молва донесла и до них известие о триумфальном проходе влюбленных, равно как и о страшной клятве Черного Хасана.

Да, отцы были правы! Надо спешить!

Но лишь под вечер понедельника им удалось перехватить Джанджигита, когда тот подъехал к своей калитке на самосвале и вылез из кабины с двумя тяжелыми сетками, в одной из которых была отборная баранина – редкий продукт в этом доме. Впрочем, соседи якобы уже приметили, что в последние дни Джанджигит приезжает домой не с пустыми руками.

Несмотря на то, что он находился днем за рулем, на нем и сейчас был тот самый светлый костюм, купленный в универмаге и уже тронутый кое-где пятнышками масла. На носу сидели те самые темные очки в золотой оправе, делавшие его взрослее и мужественнее.

– Эй, Джанджигит! – вышли они ему навстречу из тени. – Остановись на минуту! Надо поговорить!

Он глянул на них с новой своей высокомерной усмешкой:

– Зачем?

– Не отталкивай нас, мы твои друзья и хотим тебе добра!

Он кивнул:

– Ладно, поговорим! Подождите немного здесь.

Он вошел в свой дом, неся сетки, и даже не пригласил друзей войти следом, так что они остались терпеливо ждать его на улице. Эх, совсем другим человеком стал в считанные дни их тихий приятель!

Ждать пришлось довольно долго. Еще недавно они, не задумываясь, вошли бы во двор и расположились бы на айване, поджидая, пока он освободится. Но сейчас какая-то странная сила удерживала их перед калиткой.

Наконец, появился Джанджигит. Он прошел мимо них к самосвалу, открыл дверцу, поставил ногу на подножку и только тогда снисходительно кивнул:

– Говорите!

Друзья без утайки поведали ему о том, о чем в эти дни толковал весь город. Может, ослепленный любовью, сам он ничего не слышал? О тайной комнате с дырочками для фотографирования, а также о влиятельных московских гостях они, конечно, говорить не стали, но то, что Мухаббат – не племянница Черному Хасану, это подчеркнули особо, рассчитывая на его сообразительность. Стержнем же их разговора стала страшная клятва Черного Хасана, успевшая уже обрасти жуткими подробностями.

– Ох-хо! – усмехнулся Джанджигит, не дослушав до конца. – А может, не такой он и страшный, этот ваш Черный Хасан? Может, просто пугает? А вот посмотрим, твердо ли держит он свое слово!

У друзей мурашки пробежали по спине.

– Опомнись! Тебе ли тягаться с Черным Хасаном?! Спасайся, пока не поздно! – наперебой заговорили они. – Вот, возьми на дорогу! – и они протянули ему деньги, которые передали им отцы и к которым они добавили от себя, сколько смогли. – На первое время тебе хватит. И еще: не волнуйся насчет семейных долгов.

– Теперь я понимаю! – недобро рассмеялся Джанджигит, поглядывая на радужные бумажки с величайшим презрением. – Вас послали ваши отцы, так? Переживают, что Черный Хасан зарежет меня, и тогда долг останется невыплаченным? – Тут его брови изогнулись, придав лицу злое и одновременно по-детски обидчивое выражение: – Передайте же им, чтобы не волновались! Я сполна рассчитаюсь с ними и, быть может, скорее, чем они того ожидают!

Наступил весьма щекотливый момент в разговоре.

Дело в том, что покойный отец Джанджигита брал в долг у многих людей, в том числе у отцов его друзей. Теперь за все долги отвечал Джанджигит, как старший в семье. Надо еще сказать и о том, что кредиторы ему достались весьма покладистые, они особенно не торопили с уплатой, понимая, что парень сначала должен встать на ноги.

Что же касается друзей Джанджигита, то никто из них и в мыслях не держал, что между ними могут стоять эти старые долги. Долги были сами по себе, а приятельские отношения – сами по себе.

Поэтому обидные слова Джанджигита, да еще пропитанные ядом и желчью, были просто несправедливыми, притом, что его добродетельные кредиторы вовсе не относились к числу богатеев или ростовщиков и, давая некогда взаймы, отрывали от своей семьи, делились последним, не рассчитывая в будущем ни на какую выгоду.

Неосторожные слова, вроде тех, что позволил себе сейчас Джанджигит, нередко ведут к тяжелым ссорам, даже вражде.

К чести друзей Джанджигита, они проявили выдержку, ибо осознали вдруг с глубокой печалью, что их товарищ обезумел, как Меджнун, и видит события в искаженном свете.

– Вернись на землю, Джанджигит! – взмолились они. – Мы ведь желаем тебе только добра! Как и наши отцы… Эти деньги от чистого сердца. Беги, Джанджигит! Спасайся один или вместе с Мухаббат, раз уж не можешь без нее! Мы же клянемся тебе позаботиться о твоих домашних.

– Ах, какое благородство! – еще язвительнее скривился он. – У меня прямо слезы потекли из глаз! А если я скажу что Черный Хасан у меня вот где?! – и он решительно сжал свой худенький кулачок.

Такого ответа друзья не ожидали. Тут уж впору постучать пальцем по лбу.

– Джанджигит, ты безумец, маймун…

– Скоро вы все узнаете! Скоро узнают все! – с этими словами он заскочил в кабину и сорвался с места, газанув так, что друзья долго еще смахивали пыль со своих шевелюр, жестких, как стальная проволока.