Читать книгу История одной творческой личности - Андрей Ланиус - Страница 10

Но вот лязгнул засов. Вошел какой-то хмырь, принес воду, бритву, металлический таз. После утреннего туалета мне подали завтрак, но есть я не мог. Воображение рисовало одну и ту же картину: резкий щелчок, острый удар по мышцам, мгновенная боль и – сознание проваливается в бездну, душа отлетает от обезглавленного тела Вадима Ромоданова. Недолог был твой век, мечтатель…

Между тем, появился Китель, одетый с иголочки и весь какой-то торжественный. Чуть ли не обнюхал меня.

– Чего такой бледный?

– Волнуюсь… – через силу пробормотал я. – И еще ухо болит…

– Я тоже волнуюсь, – признался он. – Ты мне очень нужен, приятель. Не дури, и всё будет хорошо. Это я тебе обещаю. А я умею держать слово. А от боли вот тебе таблетки. Глотни пару штук, будет легче.

Тип, приносивший завтрак, обработал мою ранку, аккуратно наложил свежий пластырь. Таблетки сняли боль. Мне помогли облачиться в строгий черный костюм, а зловещий обруч замаскировали цветным шейным платком, да так ловко, что он стал совершенно незаметен.

Я посмотрел на себя в зеркало: молодой респектабельный активист.

По мере приближения заветного часа Китель нервничал всё заметнее. Ходил из угла в угол, набычившись, ссутулив плечи и сцепив за спиной сильные руки, – ни дать ни взять борец-тяжеловес перед решающей схваткой.

Наконец в каморку просунулась чья-то лохматая голова:

– Привезли!

Китель шумно выдохнул:

– Пора! Ну, с богом! Вперед!

Я не ошибся, предположив, что меня содержат в подвале. По крутой, выщербленной лестнице мы поднялись наверх и оказались на захламленном дворе, буйно заросшем высоченным бурьяном и крапивой. Яркий солнечный свет, которого я был лишен более суток, слепил глаза. Свежий воздух пьянил.

Напротив приземистого бетонного бункера, из которого мня только что вывели, тянулось полуразрушенное кирпичное здание барачного типа, в стороне ржавело несколько раскуроченных тракторов без гусениц. Вокруг покосившегося, но высокого деревянного забора, обтянутого поверху колючей проволокой, задумчиво шумели о чем-то стройные сосны. Местность была явно загородной.

Перед распахнутыми металлическими воротами стояли две «Волги» – молочная и салатовая. Рядом тусовались с полдюжины подручных Кителя. Среди них – Макс.

В салоне одной из машин я разглядел сидевшую там Алину. Но черты ее лица искажались сияющим на солнце стеклом, и я тщетно силился разгадать, какую весточку она принесла.

– Готов? – хрипло спросил Китель.

– Да… – кивнул я. – Остается сделать самое главное: перенять энергию у Алины. Эту процедуру я совершу на ваших глазах, но прошу ничем не отвлекать моего внимания. Ваши люди должны отойти подальше. И, если вы не хотите испортить дела с первого шага, то прикажите им воздерживаться от комментариев.

Как ни удивительно, Китель воспринял мои требования с полной серьезностью. Тут же отдал распоряжение, и мордовороты гуськом потянулись за ворота. Сам Китель отступил к бараку.

Я остановился в центре двора и сделал Алине знак. Она выбралась из машины. Мне сразу не понравились ее затуманенные глаза.

Вот она подошла вплотную.

Растопырив ладони, я соединил их с ладошками Алины, прижался лбом к ее лбу. Пусть эти подонки считают, что я колдун. Дистанция, на которой ни находились, позволяла нам с Алиной переговариваться шепотом без особой опаски.

– Говори!

– Его нет…

Вот этого-то я не ожидал!

– Я заходила несколько раз. Днем, вечером. Соседка сказала, что видела его с чемоданом. Я всё равно зашла еще ночью, потом еще несколько раз с утра. Его нет! Оставила записку соседке, попросила передать лично в руки только ему, но… – На ее глаза навернулись слезы. – Миленький, что же будет?

А ничего уже не будет. Конечная станция. Просьба освободить вагоны. Самое многое через час Китель убедится, что я водил его за нос. Никаких отговорок он больше не потерпит. Похоже, не пощадят и Алину, мою «ассистентку». Но мне это уже без разницы.

Тем не менее, я поцеловал ее в румяную щечку.

– Прости меня, Алина!

Обвел взглядом сосны, небо, причудливые разводы облаков… Неужели я вижу это в последний раз?

– Эй, у вас готово? – нетерпеливо поинтересовался Китель.

Отнекиваться не имело смысла.

– Порядок…

– Тогда по машинам! Ты, гипнотизер, садись в белую, а девка – в зеленую.

Мордовороты в свою очередь тоже двинулись из-за ворот к машинам. Впереди вышагивал Макс: наглый, самоуверенный, безжалостный. Его глаза – острые, с

желтинкой, светились радостью: казалось, он заранее знал о моем предстоящем крушении и предвкушал желанную расправу.

Все мои переживания минувшей ночи, крах надежд, позор и унижение, боль и обида сошлись на этом двуногом.

Сволочь, с холодной яростью подумал я. Торжествуй, скотина, блести золотыми зубами, поглаживай свои холеные усики! Твое счастье, что я утратил свой дар. Уж я не пожалел бы на тебя энергии! Ты у меня поплясал бы! Землю бы носом рыл! Ну! Ну!!!

И тут…

Встав на четвереньки, Макс принялся энергично разгребать пыль. Носом! Вся компания, за исключением Кителя, развеселилась.

Ослепительный фейерверк вспыхнул у меня внутри. Значит, мой дар воскрес?! Биополе работает?! Я не понимал, что случилось, но факт не подлежал сомнению. Я спасен! Ура-а-а!!!

Китель крякнул:

– Ну и шутки у тебя!

– Контрольный замер, – нагло ухмыльнулся я.

– Работать нужно красиво, – резюмировал Китель. – А ты – одного майонезом перемазал, второму нос своротил набок… Про эстетику слыхал? – Но, кажется, «эстет» был доволен, сделав вывод, что я играю честно.

Зато Макс осатанел вконец.

Размазывая по лицу грязь, он ринулся на меня.

– Назад! – грозно осадил его Китель. – Знай свое место!

Рыча, как побитый пес, тот повиновался. Но было ясно, что отныне в списке его личных врагов я занял почетное первое место. Ну и плевать!

Нам с Алиной завязали глаза повязками из плотной черной материи. Вся группа расселась по машинам, и вот мы тронулись в путь, навстречу новым приключениям.

Ехали около получаса. Сначала автомобиль двигался без остановок, из чего можно было заключить, что мы катили по какой-то загородной малоезжей дороге. Но вот отовсюду начали наплывать городские шумы. Один поворот, второй, третий – я сбился со счета. Еще немного, и с меня сняли повязку.

Мы въезжали на центральную площадь.

– Значит, так, – пыхтя, повернулся ко мне Китель. – Сейчас пойдем к одному большому человеку. Очень большому. И очень нужному. Но вот, понимаешь, какая беда: не любит он меня! На порог не пускает. А я хотел бы, чтобы он для меня в лепешку расшибся. Если это очень трудно, я не настаиваю. Но вот эту бумаженцию, – Китель достал из черной кожаной папки какой-то документ и показал мне, – он должен подписать не глядя. Ты понял? Считай, это первое твое испытание. Выдержишь – дальше будет легче.

– Сначала мне нужно увидеть этого человека, – уклончиво ответил я, придерживаясь заранее намеченной тактики. Пусть Китель думает, что каждая акция требует тщательной подготовки.

– Девка нам с собой нужна?

– Обязательно!

– Хорошо! Айда! И не забывай о своем положении. – Он многозначительно показал на обруч.

– У вас скверная привычка пугать сотрудников, вместо того, чтобы их вдохновить, – не удержался я от укола, отыгрывая очко за его недавнюю нотацию о «красивой»

– работе.

Мы выбрались наружу, из второй машины выпорхнула Алина, бросив на меня вопросительный взгляд, полный тревоги.

Я ободряюще улыбнулся (теперь я мог себе это позволить без всякой натяжки), мол, выше голову, мы снова на коне.

Китель повел нас к респектабельному парадному подъезду с множеством золотисто-пурпурных вывесок у входа.

Мы миновали милицейский пост, где Китель предъявил какие-то пропуска с красной косой полосой, поднялись на третий этаж, прошли по длиннейшему коридору, устланному идеально вычищенной ковровой дорожкой, и оказались в просторной приемной, где при желании можно было играть в футбол.

За внушительным полированным столом, напоминающим пульт управления энергосистемой (десяток разноцветных телефонов, селектор, факс, компьютер, бывший тогда в новинку), сидела хрупкая самоуверенная шатенка с гладким фарфоровым лицом.

– Здравствуйте, Зиночка! – рассыпался мелким бесом Китель. – Петр Поликарпович у себя? Мне только на минутку… Важный вопрос… – Он откровенно заискивал.

Хм! Непривычная роль для нахрапистого деляги.

– Петр Поликарпович занят, – ответила секретарша хорошо поставленным голосом. – Не велено никого пускать.

– А если… – заикнулся Китель.

– Никого!

Китель, смешавшись, посмотрел на меня.

Я направил на Зиночку легкую волну своего биополя. Она мило улыбнулась, поднялась из-за стола и заговорщицки шепнула:

– Я попробую. Может, для вас он сделает исключение. Иногда он такой чуткий…

Я подмигнул Кителю. В ответ он подмигнул мне. Следом за Зиночкой мы устремились к кабинету, куда вели двойные дубовые двери.

Китель почти дружески сжал мой локоть, давая понять, что оценил мои способности.

В огромном кабинете за необъятным столом сидел худенький большеголовый человек в строгом синем костюме.

При нашем появлении он грозно зыркнул очами. Но было уже поздно. Истосковавшись по экспериментам, я обрушил на него ударную волну.

Хозяин кабинета быстренько выбежал из-за стола – росту в «большом человеке» оказалось метр с шапкой – и помчался мимо Зиночки к Кителю, раскрыв объятья.

– Кого я вижу! Друг мой сердечный, вы ли это? – Приподнявшись на цыпочках, он облапил Кителя и поцеловал, после чего потащил к столу с такой энергией, что Кителю пришлось даже упираться.

Ошалевшая Зиночка тихонько, как в трансе, вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой обе двери.

Не менее ошалевшим выглядел и Китель. Столь бурного проявления чувств он явно не ожидал.

Алина хихикнула. Мне тоже было весело.

– Ну, рассказывай, как живешь? – заинтересованно вопрошал между тем Петр Поликарпович, продолжая обнимать Кителя за локти. – Почему не заходил? Я уже

соскучился. Все дела да дела. А отвести душу не с кем. Может, за грибами как-нибудь вместе выберемся? В баньке попаримся? А после баньки и «мерзавчик» пропустить бы под семгу, а?

Алина снова хихикнула.

Петр Поликарпович строго посмотрел на нас.

– Кто это?

– Мои помощники, – Китель. Он только-только начал приходить в себя. – Да ты не обращай на них внимания, Поликарпыч! Они ребята смирные.

– Ладно, пусть посидят! – Петр Поликарпович тут же утратил всякий интерес к нам и снова обратился к Кителю.

Воспользовавшись моментом, я нашептал Алине номер телефона Мамалыгина, а затем детально растолковал, какую именно информацию она должна передать.

– — Так это бомба! – громко воскликнула она, притрагиваясь пальчиком к обручу через шейный платок. – Бедненький…

– Тише, милая! – Я покосился на «друзей».

К счастью, им было не до нас.

– Ну, рассказывай! – настойчиво требовал «большой человек». – Какие заботы гложут? Чем могу помочь? Друг ты мой сердечный…

Китель быстренько достал из папки заветную бумажку.

– Можешь, Петр Поликарпович, очень даже можешь. Подпиши, сделай милость!

Тот заглянул в текст.

– Стройматериалы? Ты же знаешь наши фонды. А тут такие цифры… Но… никому не подписал бы, а тебе – с превеликим удовольствием, потому как знаю тебя, твою

чистую и честную душу. – Он витиевато расписался в уголке. – Держи!

Китель принялся торопливо прятать бумагу, как бы не веря, что дело сладилось.

– Спасибо, Петр Поликарпович! Век не забуду. Не стану тебе мешать, ты ведь человек государственный…

– Заходи в любой момент! – пылко отозвался.– Моя дверь всегда для тебя открыта. Мой дом – твой дом. Приходи, друг, пролей бальзам на душу, порадуй сердце!

Он с почетом проводил нас до выхода и перед порогом еще трижды облобызал очумелого Кителя.

В приемной какой-то вальяжный тип канючил возле стола неприступной секретарши:

– Зиночка, ну, пожалуйста… Вопрос жизни и смерти…

– Не принимает! – стойко оборонялась та.

– При нашем появлении на ее бесстрастном кукольном личике промелькнуло новое выражение: испуга, смешанного с любопытством.

– Спасибо за содействие, Зиночка. – Китель прижал руку к сердцу. – С меня причитается…

Она машинально кивнула, уставясь на него, как на чародея. Не на того смотрела…

На лестнице Китель долго утирался платком.

– Что-то ты чересчур зарядился… Но – хвалю, хвалю… Ловко это у тебя выходит, ай да гипноз, ай да наука! – Он выудил из черной папки документ и уставился на него взглядом пирата, раздобывшего карту с координатами острова сокровищ и все еще не верящего в свою удачу. Полюбовавшись, бережно спрятал. – Хвалю! – Похлопал меня по плечу. – Сейчас заедем еще в одно место. Задача примерно такая же. Только, знаешь, – он скривился, – давай без этих поцелуев, понял?

Против отмены поцелуев я не возражал, но решительно воспротивился тому, чтобы браться сегодня еще за одно «дело», не желая обнаруживать перед обнаглевшим хапугой легкость моих побед.

– Вся моя энергия растрачена. Алина тоже пустая. Не забывайте, что пришлось воздействовать и на Зиночку. А до нее – на Макса.

– Хорошо… – согласился Китель. Удачный визит к Петру Поликарповичу сделал его более покладистым. – Сколько тебе требуется, чтобы восстановить эту самую энергию?

– Неделя! – нахально потребовал я.

Он вдруг крепко схватил меня за больное ухо.

– Не хитри! – Кажется, я переоценил его благодушие. – Машину с Максом ты долбанул через день после ресторана. Какая, к дьяволу, неделя! Даю тебе сутки. И чтобы без фокусов!

– Я не хитрю, – обиделся я. – Просто хочу действовать наверняка. Макс – это так, баловство, детские шалости. А вы-то требуете серьезных дел. Да еще с большими людьми. А на тех и заряд нужен помощнее.

Короче, дополнительный день я выторговал. Эх, знать бы, надолго ли уехал Мамалыгин! Впрочем, теперь ситуация изменилась, и не исключено, что я сумею выкрутиться сам. А это куда заманчивее. С Мамалыгиным-то надо объясняться.

Когда мы вернулись к машине, злобная харя Макса выдала его разочарование. Видимо, он полагал, что из этого здания меня вынесут ногами вперед. Я понял, что ради мести он пойдет на любую авантюру. Даже нарушит запрет хозяина. Чрезвычайно опасный тип…

Мне снова завязали глаза. Пользуясь тем, что Китель сидел ко мне спиной, я напустил туману на охранявшего меня мордоворота, и тот, затягивая повязку, слегка задрал ее. Образовалась узкая щелочка, через которую я мог незаметно наблюдать за дорогой.

Мы попетляли по городскому центру, затем пересекли район новостроек и выехали на Восточное шоссе. На тринадцатом километре «Волга» свернула на заброшенную лесную дорогу. Еще несколько километров, и мы въехали в уединенный двор, откуда началось наше путешествие. Так вот где находится моя темница!

До чего же не хочется вновь очутиться в затхлом бункере! А что если мягко нажать на Кителя?

Кажется, получилось. Мафиози повел нас с Алиной к бараку.

Я уже отмечал, что снаружи это строение выглядело полуразрушенным

Но, войдя внутрь, мы ахнули.

Коридор был отделан не хуже, чем в солидном офисе.

Китель открыл одну из дверей. Мы увидели вполне прилично обставленную комнату: мягкая мебель, ковры, телевизор, магнитофон, холодильник…

– Ну что, уютное гнездышко? – осклабился Китель. – Я же говорил, что со мной можно иметь дело! Только служи верой и правдой! – Он открыл холодильник, набитый продуктами и бутылками: – Это заморить червячка. А горячее вам принесут.

– То есть, у нас новоселье? – уточнил я.

– Ха-ха! То ли еще будет! – Он толкнул узенькую боковую дверь. – Здесь санузел. Совмещенный. Ванны нет, но душ имеется. Ничего, ребятки, будете паиньками,

– заживете по-человечески…

Мне стоило трудов утаить усмешку.

Он достал из холодильника бутылку марочного коньяка, а из серванта – три хрустальных бокала.

– Давайте обмоем удачу! Эх, завидую вам: молодые, красивые, свободные… А у меня каждая секунда на счету. Кручусь, как та белка… Да еще ты, гипнотизер, с твоим

– упрямством, столько времени отнял!

– Позволю себе, однако, заметить, – тонко ввернул я, – что вы не слишком огорчены сегодняшней потерей времени.

– Ха-ха! – залился тот булькающим смехом. – А ты, приятель, не лезешь в карман за словом, а? Ну, будем! – Он выпил, вернее, влил в себя, не глотая, содержимое бокала, затем глянул на часы: – О, мне пора! Через пять минут отчаливаю. Говори, гипнотизер, что делать с твоей ассистенткой…

Еще по дороге у меня сложился новый план, диаметрально противоположный тому, который я нашептывал Алине на ушко в кабинете «большого человека».

– Для начала неплохо бы пообедать. Алина останется со мной. В дальнейшем можно обойтись без ее отлучек, если вы выполните одну мою просьбу.

– Говори, пока я добрый.

– Нельзя ли убрать Макса? Куда-нибудь подальше? Он тревожит и меня, и Алину, а это отнимает часть энергии.

– Макса? Не проблема! Считай, его уже здесь нет. – В голосе Кителя проскользнули нотки пренебрежения, из чего я заключил, что хозяин невысокого мнения о своем холуе.

С души свалилась огромная булыга.

– Захотите горячего или чего другого, нажмите вот эту кнопку. Человек все принесет. Но помни, гипнотизер, тебе ни в коем разе переступать порог нельзя! Иначе… —

Он провел рукой по горлу.

Едва за Кителем защелкнулся замок, как Алина прильнула ко мне.

– Миленький, а как же Мамалыгин?

– Забудь о нем.

Да, я решил отказаться от помощи Мамалыгина. Зачем она, если мой дар восстановился? Выкручусь сам. Окажу Кителю еще пару услуг, подобных сегодняшней, он воспылает ко мне доверием, станет уступчивее и снимет с меня ненавистный обруч. А уж тогда я что-нибудь придумаю. Макса рядом нет, остальные менее опасны.

Алина не стала утомлять меня расспросами. Похоже, она беспредельно уверовала в мою магическую силу.

– Миленький, я так соскучилась! Люби меня сейчас! Пойдем под душ!

Ближе к вечеру нежданно пожаловал Китель.

– Решил поужинать вместе с вами, голуби.

Молчаливый служка быстро накрыл на стол.

Ужин подали отменный: свиные отбивные величиной с лапоть, картофель фри, соус из шампиньонов, не было недостатка и в холодных закусках.

Китель сиял. Видимо, бумага, подписанная Петром Поликарповичем, являлась венцом его давних тайных мечтаний.

Он выпил полбутылки коньяку, и у него развязался язык. Мы услышали немало любопытных историй из жизни торговой мафии, хлесткие характеристики отцов города. Кстати, как литератор могу засвидетельствовать: рассказчик он был отменный.

– Держитесь за папу Кителя, голубки, – то и дело повторял он. – Со мной не пропадете. Пристрою вас к стоящему делу. Хватит фокусами заниматься. Помяните мое слово: лет через десять-пятнадцать эта система лопнет, как мыльный пузырь, вот тогда-то мы, настоящий купцы, развернемся во всю силу. Не нужно будет таиться да кланяться всякой шушере. Этот Петр Поликарпович сам будет ждать меня под дверью как собачонка. В открытую заживем! На выходные – в Париж, зимой – в жаркие страны… Это тебе не в «Волне» щи хлебать! – он слегка похлопал Алину по руке: – Всё от вас зависит, голубки, только от вас. Иные ждут крупного везения – болваны! Умный человек сам организует свое везение. Кем я был в твоем возрасте? – он ткнул меня пальцем в грудь. – А никем! Но, по счастью, встретился мне человек, который открыл передо мной всю мудрость жизни, самый ее сокровенный смысл, и повел за собой. А сейчас я сам хозяин! А вот ты, Вадька, никто. Хотя и дар имеешь. Не обижайся уж. Служи мне честно, и я выведу тебя в люди. Далеко можешь пойти!

Пользуясь его настроением, я закинул удочку:

– Константин Петрович, нельзя ли снять обруч? Спать мешает.

Он развел руками?

– Не могу, приятель. Хотел бы, да не могу. Тебе же хуже выйдет. Потерпи малость. Недолго уже осталось.

– Сколько это – недолго?

– От тебя зависит. Может, завтра и снимем…

Он поднялся, пыхтя как паровоз:

– Ладно, голуби, отдыхайте. Кувыркайтесь, пока молоды! Значит, встречаемся, как договорились… Бывайте!

…Всю ночь Алина не давала мне сомкнуть глаз. Она проявляла такую неистощимость и изобретательность, словно предчувствовала, что это наша последняя ночь. Что ж, в определенном смысле чутье ее не обмануло… Впрочем, не буду забегать вперед.

* * *

И вот мы готовимся к новой поездке. Действующие лица те же, кроме Макса.

В центре двора мы с Алиной совершаем безобидный и бесполезный ритуал «передачи энергии». Садимся в машины. Опять повязки, езда, смачные реплики Кителя…

Очередной нашей жертвой стал начальник железнодорожной станции, который, как выяснилось, недооценивал Кителя и не выделял ему нужного количества вагонов. Это был расплывшийся, но все еще могучий мужчина, похожий на борца, покинувшего арену, но хранящего ей верность. Черная железнодорожная форма едва сходилась на его животе.

Китель запретил мне «поцелуи», и все же, будучи в озорном настроении, я решил похохмить.

Во время доверительной беседы начальник то и дело сдувал со своего кителя пылинки, оглаживал его и поминутно повторял: «Ха-а-роший китель! Ха-ароший! Ах, какой у нас славный кителек!» Именно с такой интонацией владельцы собак и кошек гладят своих любимцев.

Бумага тем не менее была подписана. Однако Китель смотрел на меня как-то странно. Неужто обиделся?

Пожалуй, я перегнул палку. К чему эти эскапады? Хоть прощения проси.

Мы вернулись к машинам.

Некоторое время Китель сидел молча, затем сказал, не оборачиваясь:

– Выйдите все, кроме гипнотизера.

Водитель Нечитайло – широколицый улыбчивый мужичок в кожанке – и мой охранник Серый – долговязый парень с челочкой «под Кителя» – оставили нас одних.

Я ожидал упреков.

Но Китель сказал совсем другое:

– Молодец! Все было нормально. Но, по-моему, энергии сейчас ты потратил негусто? Думаю, еще на разок осталось?

Желая его умаслить, я кивнул:

– Да.

– Вот и хорошо…

Он надолго задумался, затем проговорил с расстановкой:

– Вижу, залучать друзей ты умеешь. Два больших человека меня полюбили. Есть еще парочка кандидатур, но думаю, с ними потерпит. А теперь пришла пора заняться

– врагами.

– Они вас тоже полюбят, – с наивной беспечностью заверил я. – От всей души и от чистого сердца.

– Враг не может полюбить, – отчеканил Китель, – Врага надо уничтожить.

У меня мурашки пробежали по коже. Только сейчас до меня дошло, что он загодя приготовил ловушку, и я попал в нее, как кролик.

– Я покажу тебе одного человека, – продолжал Китель, буравя меня острым взглядом. – Он должен отбросить копыта. Сегодня.

– Лучше давайте я сделаю из него вашего друга! – взмолился я.

– В задницу таких друзей!

– Но зачем вам брать грех на душу?!

Китель хрипло рассмеялся:

– На мне греха не будет. Грех ляжет на тебя. Ведь это ты замочишь его. – От так крепко взял меня за грудки, что рубашка затрещала по швам. – Да-да! – продолжал