Читать книгу Методика и архитектоника медиаисследования. Учебно-методическое пособие для студентов, аспирантов и исследователей медиа - Андрей Леонидович Дмитровский - Страница 3

1.1. Систематизация наук по их онтологическим объектам

А.В.Соколов в «Общей теории социальной коммуникации» [Соколов: 441—442] даёт наиболее полную и чёткую систематизацию наук по их онтологическим объектам (возникших естественным путём в ходе антропогенеза самостоятельным, но взаимосвязанным «мирам»). Эти четыре объекта («мира») обусловили формирование четырёх комплексов научного знания:

1) X – природа, данная нам в ощущениях и, соответственно, комплекс естественных наук (естествознание); очевидно, что такие науки как физика, химия, биология, астрономия и другие, имея общий онтологический объект различаются именно по предмету познания и в свою очередь делятся на более конкретные дисциплины, образуя циклы химических, физических и т. д. наук.

2) Y – умозрительно постигаемые смыслы и комплекс умозрительнообобщающих наук; обобщающие науки оперируют дематериализованными смыслами, не привязанными к чувственно воспринимаемым явлениям и вещам. Здесь выделяется три научных цикла: философия, богословие и математика.

3) I – личностный психологический мир и комплекс человековедческих наук; здесь предметом служат различные грани человеческой личности. Циклы наук: психология личности, педагогика, валеология («общая теория здоровья»), акмеология (феноменология развития человека: от «акме» – «вершина», [в смысле «вершина зрелости»]), психиатрия, геронтология, педиатрия. (Особенно богатым источником познания человек выступает также для искусства)

4) S – социальная реальность и обширный комплекс обществоведческих наук. Научные циклы: экономика, политика, социология, социальная психология, история, этика и мораль, юриспруденция, эстетика и искусствоведение, филология, журналистика [медиалогия], литературоведение, лингвистика и другие.

Помимо вышеперечисленных комплексов, А.В.Соколов выделяет три подкомплекса, образующиеся на стыке основных наук и имеющие интегральный характер. К таковым он относит:

1) IX – биогуманитарный подкомплекс, интерес которого сосредоточен на гранях соприкосновения естественной природы и личностной субъективной реальности (медицина, физиология, этнопсихология, психогенетика и другие, например, биологическая антропология, изучающая биологическую эволюцию хомо сапиенс);

2) IS – культуроведческий подкомплекс: науки, объектом которых выступает взаимодействие и взаимосвязи личности и общества (культурология, её история и социология, семиотика, теория массовой коммуникации, археология, библиотековедение и другие);

3) SX – подкомплекс технических наук, нацеленных на преобразование природы в интересах общества (автоматика, информатика и вычислительная техника, радио и телевизионная техника, телефония и телеграфия, полиграфия, радиолокация и радионавигация и т.д.).

Завершив классификацию, автор справедливо отмечает: «С развитием научного познания <…> проблематика социальной коммуникации начинает занимать всё более значительное место в предметах обществоведческих, человековедческих наук и соответствующих подкомплексах интегральных стыковых наук. Более того, есть основания считать некоторые из научных дисциплин социально-коммуникационными науками по существу, ибо они изучают не что иное, как различные грани коммуникационной деятельности, разновидности коммуникационных каналов и социально-коммуникационных институтов» [Соколов: 443]. Закономерно, что современными философами отмечается приоритет коммуникационной проблематики в западной философии второй половины XX века, обусловленный тем, что функция самой философии осмысляется не как горделивое навязывание людям абстрактных сверхистин, а как осмысление общих принципов человеческого бытия, как роль посредника, который бы взялся обеспечить сотрудничество между разными, обособленными ныне, формами познания – наукой, религией, философией, медиа, мифологией, политикой, искусством, моралью.

А всякое сотрудничество есть коммуникация.

Для нас это справедливо и по другим причинам. За последние 20—30 лет Россия проделала огромный путь от жёсткого административно-командного общества к обществу демократическому, информационному: при этом медиа в нашей стране стали очевидным «интегратором» социальной модернизации. Результат – формирование полноценной медиасреды – своего рода «транзита» к построению открытого информационного (сетевого) общества будущего («Нейромира»). Общества, где информационно-коммуникативные технологии (ИКТ) будут играть ключевую роль, а различные формы духовного общения и социальной коммуникации станут основой трудовой деятельности людей.

С другой стороны, медиасреда сегодня представляет собой сложнейшую структуру – как вертикальную: взаимовложенность медиасреды «глобальной», общероссийской и региональной, – так и горизонтальную: телевидение (эфирное, кабельное, спутниковое), печать, кино и видео, DVD, сотовую связь, различные мессенджеры, компьютерные каналы и Интернет. То есть сама медиасреда требует осмысления, поскольку являет миру огромный и сложный организм, включающий в себя массу компонентов, ответственных за социализацию человека: социальные институты, массовое и общественное сознание, духовную и материальную культуру, экономику…

В-третьих, автор «Энциклопедического словаря СМИ» А.А.Князев отмечает: «Важным аспектом любой отрасли научного познания является определение ее понятийного и терминологического аппарата. В этимологическом отношении терминология коммуникативистики строится на исходных понятиях, заимствованных из аппарата теории журналистики, информатики, кибернетики, компьютерного программирования, социологии, литературоведения и лингвистики, а также понятиях, сложившихся в современной массмедийной сфере. Коммуникативистика в значительной мере вырастает именно из журналистики <…>» [выделено нами. – А.Д.]. [Князев: http://evartist.narod.ru/text16/069.htm].

Журналистика сегодня представляет собой бурно развивающуюся отрасль: к традиционной триаде печать-телевидение-радио добавилась ещё одна, как минимум, ветвь – on-line-журналистика. Осваивая громадные площади социального пространства, последняя производит массу неизвестных ни широкой публике, ни даже профессиональным журналистам терминов и дефиниций, что зачастую мешает нормальному взаимодействию как внутри круга специалистов различных СМИ, так и в целом общению СМК с широкой публикой. Подобное взаимопроникновение различных разновидностей СМИ (традиционных через on-line-версии в Интернет, а материалов on-lineжурналистики в печать и эфир традиционных и жанрово устоявшихся СМИ) ставит остро вопрос уточнения, систематизации дефиниций и, соответственно, проблему выработки и овладения специалистами унифицированным понятийно-терминологическим аппаратом.

В новом обществе, основанном на ИКТ, информация и коммуникативные процессы занимают главенствующее положение: нашей глобальной цивилизации некуда больше развиваться, как только «внутрь», в «виртуал», «гиперпространство», то есть в сферу медиа. Инфосфера, медиапространство единственная сегодня «территория», среда, где свободно могут взаимодействовать отдельные люди, социальные общности, власть и бизнес. На повестке дня – рождение новых наук: речь идёт, например, о медиалогии, призванной по словам её апологетов дать систематическое знание о медиальности и современной медиакультуре, или медиаобразовании (медиапедагогике), призванной научить современного человека справляться с потоками медиавоздействия и манипулирования. Широкое признание получили коммуникативистика и медиафилософия.

Можно, наверное, действительно утверждать, что мы до конца не осознаем, что живем в новой цивилизации, основу которой составляют «цифра», «информация», «коммуникация». Мало кто даже десять лет назад мог предсказать роль сети Интернет, не просто объединившей мир в глобальную деревню, но начавшую активно формировать новую философию и новое «ноосферное» сознание (например, «сетевого неокоммунизма» – всепланетного сообщества, основанного на роботизации производства, справедливом распределении ресурсов, экологичности промышленности и реальном гуманизме).

Правда, эта же «цивилизация медиа» породила и невиданные доселе проблемы: чего стоит, например, её «принудительно-коммуникативный» характер, когда эталоном служат жизнерадостные, отчасти бесцеремонные гипер-общительные персонажи, «всегда готовые» исполнить любую социальную роль (работника, члена семьи и т.д.). При подключённости через коммуникаторы к миру 24 часа в сутки, у людей хронически не хватает времени на уединение, на коммуникацию с самим собой, на тишину, на то, чтобы позаботиться о себе, о своём личностном росте (духовном, а не карьерном) и саморазвитии.

Угроза есть и для культурных сообществ и даже для отдельных цивилизаций – например, актуальна задача сохранить идентичность «русского мира», не потерять себя. В том числе (и особенно) в рамках общемировой тенденции к глобализации и унификации культур. Не зря Мануэль Кастельс говорит о том, что современный социум структурируется (конструируется элитами) иначе, чем ещё пятьдесят-сто лет назад: в рамках биполярной оппозиции между Сетью и «Я», в рамках выбора между жёстким принципом «универсального инструментализма» и поиском «идентичности», коллективной или индивидуальной (то есть традиционными «скрепами», мировоззренческими кодами – Бог, государство, семья, нация).

Несколько десятилетий назад мы уже столкнулись с подобными явлениями в методологии журналистики, когда «нормативные теории» западного образца смели традиционные представления о журналистике, выработанные советскими теоретиками. Сегодня наметилась положительная тенденция к девестернизации научных теорий, концепций и доктрин. Нам действительно нужна новая, современная, индигенная общая (мета-) теория журналистики.

1.2. Объект и предмет общей теории журналистики

Прежде чем говорить о метатеории журналистики, определимся с понятием самой журналистики. Журналистика есть коммуникативноинтегрирующая деятельность, направленная на формирование, поддержание и развитие общественного сознания и его имманентного выразителя – общественного мнения. Говоря проще – журналистика это поддержание единства общества через культивирование общественного сознания. Но способствуют интеграции общества и другие социальные институты, в том числе, и воздействуя на массовое и общественное сознание. Следовательно, необходимо ответить на вопрос об объекте и предмете общей теории журналистики.

С точки зрения методологии науки, под объектом познания понимают явления внешнего мира (как материального, так и нематериального), существующие вне нас и независимо от нашего знания о ней. Как правило, мы имеем об объекте лишь ограниченные знания: их хватает чтобы назвать объект, перечислить его внешние отличительные признаки и начать в принципе бесконечное его изучение. Понятно, что объекты обладают различным масштабом, но говоря об окружающем нас мире философия выделяет четыре важнейших: Природа, Общество, Человек и Мир разума. Как мы убедились выше, охватить подобный онтологический объект – во всех его многообразных связях и отношениях, бесчисленных свойствах и аспектах – невозможно ни одной науке. Поэтому познающая мысль выделяет для рассмотрения одну или несколько граней – предметов познания.

Важно отметить, что предмет познания выбирается исследователем не произвольно, а в зависимости от научных установок, персональной исследовательской парадигмы и даже личной этики последнего1. Кроме того, предмет познания не существует в самой объективной действительности (познаваемом объекте), но является продуктом деятельности сознания познающего субъекта. И формируется путём абстрактного мышления исследователя в соответствии с традициями и методологией данной науки (учения, теории или парадигмы).

Таким образом, изучающие один и тот же объект науки различаются по своему предмету: и раз всякий объект содержит в себе бесконечное количество граней, возможно сформулировать сколь угодно много предметов для всё новых и новых наук. Так, общество изучается социологией, политологией, экономикой, этнологией и археологией, филологией, этикой, социальной философией, языкознанием и социальной психологией… Список можно продолжить. Факт в том, что различен предмет каждой из них (несмотря на один и тот же объект).

Человеческое общество выступает объектом познания и в общей теории журналистики (метатеории журналистики).

Американский социолог и философ Толкотт Парсонс, разбирая структуру современного общества, убедительно доказал наличие четырёх основных институтов, поддерживающих существование социального организма (человеческого сообщества): экономики (отвечающего за адаптацию к среде обитания), политики (отвечающего за целеполагание), культуры (ответственного за воспроизводство) и четвёртого, отвечающего за интеграцию общества, сохранение его целостности, обозначенного им неопределённым термином «социетальная система». То есть «системы мотивов и стандартов поведения людей», сохраняющих «нормативный порядок»: устойчивый комплекс правил, норм, установок, регулирующих человеческое поведение и преобразующих его в систему ролей и статусов. По нашему мнению речь идёт непосредственно о журналистике, поскольку именно она и выступает механизмом институализации «образцов ценностных ориентаций». То есть, говоря проще, выступает механизмом (системой) внедрения в массовое сознание того или иного мировоззрения (совокупности ценностей, норм и оценок происходящего вокруг) с целью системного и осмысленного влияния на поведение и сознание масс.

Следовательно, определив журналистику как «коммуникативноинтегрирующий социокультурный феномен, являющий себя в общественном сознании (и его имманентном атрибуте (продукте, результате) – общественном мнении)», мы описали объект метатеории журналистики, поскольку он существует в реальной социальной действительности независимо от других наук. Коллективный разум, коллективное сознание (позже массовое и общественное) и неотъемлемое от него коллективное поведение (позже – общественное мнение и социальное действие) возникли естественным путём в ходе антропогенеза (становления и развития человечества) и являются онтологически объективным феноменом.

Что же представляет собой предмет Общей теории журналистики?

С точки зрения методологии науки, метатеория (общая теория чеголибо) выступает обобщающей теорией, сводящей знания различных отдельных дисциплин (не способных самостоятельно объяснить отражаемый метатеорией объект – в данном случае, журналистику) в единое целое. Другими словами, метатеория занимает центральное и главенствующее место в системе частных социально-коммуникативных дисциплин так или иначе затрагивающих (исследующих) её (метатеории) онтологический объект: общественное сознание и его неотъемлемый атрибут – общественное мнение.

Следовательно, предметом общей теории журналистики служит не конкретное исследование разнообразных явлений и аспектов функционирования общественного сознания (и связанного с ним общественного мнения), а знания о феномене общественного сознания (во всех его проявлениях и аспектах), добытые другими науками и частными дисциплинами.

1.3. Общая теория журналистики и система социально-

коммуникационных наук

Какие же науки и социально-гуманитарные (дисциплинарные) направления могут быть использованы, чтобы получить на «пересечении» их предметных полей цельное, интегративное (междисциплинарное) знание о журналистике, которое позволило бы, по мнению, например, профессора В.А.Сидорова, «взглянуть на журналистику как на общее для всех нас объективное свойство общественной жизни, которое в своём значении и своей практике гораздо шире экономических, социологических или политических выкладок»2?

Прежде всего, ни в коем случае нельзя отказываться от богатого наследия тех наук, что традиционно применялись для изучения журналистской практики, например, социологии. Однако, понимая под журналистикой достаточно узкий «круг вопросов практического характера» (некую «прикладную деятельность» и не более того), социологическая мысль фактически тратит свою мощь впустую, ограничиваясь практическим и эмпирическим уровнями медиаисследований. Характерный пример: в предисловии ко второму изданию своего большого труда «Социология СМИ» (2012 г.), И. Д. Фомичёва отмечает две причины, почему содержание данной книги (как и других авторов) не меняется:

«Первая: за четыре года, прошедших со времени выхода в свет 1-го издания, революционных перемен в науках о СМИ не произошло. В основном некоторые теоретические положения пришлось связать с набравшими силу в мире и в России новыми медиа, прежде всего Интернетом.

Вторая: не вина, а беда автора и его коллег то, что в научный обиход за несколько прошедших лет не вошёл новый корпус эмпирических данных и выводов. Увы! По-прежнему доминируют рейтинговые исследования – индустриальные медиаизмерения»3. Это вполне объяснимо, поскольку и сама «общая социология» находится в критическом состоянии: философ Андрей Фурсов в многочисленных лекциях убедительно говорит о том, что кризис социологии (как и политологии) связан с демонтажом современным финансовым капиталом традиционного буржуазного общества (элита – средний класс – маргиналы), для исследований которого и разрабатывались данные науки.

Тем не менее, социология журналистики, при её «подстройке» к современным тенденциям, вполне может обеспечить ОТЖ базовыми знаниями об обществе, истории его развития, современных социальных тенденциях, процессах трансформации личности и т. д. Богатый практический инструментарий исследования действительности вполне пригодится не только учёному – исследователю медиа, но и непосредственно журналистам в их повседневной работе.

Кроме того, сегодня остро стоит сверхзадача самоопределения общей теории журналистики (ОТЖ). Для подобного самоопределения ОТЖ необходимо ответить на ряд важнейших философских вопросов: о своей сущности (онтологический уровень), о своих предмете и объекте (гносеологический уровень), о собственных методике и методологии познания и анализа социальной реальности (методологический уровень), обратить, наконец, внимание на ключевой вопрос метатеории журналистики – проблему человека (антропологический подход), ну и затем уже разобраться в ценностно-этических аспектах журналистской работы (аксиологический и деонтологический уровни). Ясно, что без опыта социологов здесь не обойтись.

Следующая важнейшая дисциплина – психология журналистики. Методологи науки отмечают, что метатеории не обойтись без центральной категории, вокруг которой (и от которой) будет отстроен весь её будущий категориально-терминологический аппарат. Анализируя эту проблему, М.Н.Ким, например, предложил категорию «деятельности» и соответствующий ей «деятельностный подход». Однако такой подход был справедливо подвержен сомнению, поскольку журналистика гораздо шире какой-либо конкретной деятельности и включает в себя трудноисчислимый массив разнокачественных деятельностей – творческих, коммуникативных, социальных и профессиональных и т. п.

Придерживаясь философско-антропологического подхода к пониманию журналистики, мы предлагаем категорию «личности» как квинтэссенции явленности «чистой» экзистенции человеческого бытия в мир. Как индивидуально-неповторимого бытия отдельного индивида (журналиста, героя), так и бытия личности коллективной – общественного сознания («читателя»): организованной (структурированной) и связанной через единое мировоззрение совокупности читателей-зрителей-пользователей.

Фактически речь идёт об «антропологическом треугольнике»:

– автор-журналист («навигатор»)

– герой («лидер мнений», «культурный образец»)

– читатель («конформист», «грамотный потребитель»), тесно взаимосвязанном через решение так называемой «этической дилеммы» (или их совокупности – «общественной проблематики») – ситуации экзистенциального выбора, когда решение «познавательной задачи» осуществляется через выбор того или иного, как правило, антагонистического морального принципа («казнить нельзя помиловать»). Яркий пример – «Кемеровская трагедия»: уже через несколько часов мнения пользователей соцсетей поляризовались на сторонников официальной «случайной» версии событий и критиков «путинского режима» (правозащитники, пятая колонна).

При этом Читатель в журналистике всегда не столько отдельная персональная личность, сколько личность собирательная (отчасти массовая), коллективная: не вдаваясь в сложные объяснения – представитель общественного сознания, а в идеале – супераудитории.

Также практически неизученным остаётся сам журналист: например, профессиограмма включает в себя достаточно формальный и случайный набор качеств – лидерство, интеллигентность, общительность, широкий кругозор, эрудицию, достаточный уровень активности поведения, артистизм; а также профессионально важные качества: коммуникабельность, бесконфликтность, стрессоустойчивость, активность, тактичность, наблюдательность, настойчивость в достижении цели, прекрасную память, вежливость, внимание, развитость аналитического и образного мышления, креативность, принципиальность, высокую общую культуру, выносливость (физическую и моральную), лидерские качества, способность воспринимать и перерабатывать большие объемы информации4.

С точки зрения психологии личности данный и подобные ему номенклатуры качеств никак объяснить нельзя, поскольку строятся они по принципу «всё включено»5, а не на основании конкретной модели личности журналиста6. Как видим, для психологических исследований феноменов массмедиа (как массовых, так и личностных) открыто широчайшее поле возможностей. В частности, в задачи медиапсихологии входит изучение поведения личности под воздействием средств индивидуальной и массовой коммуникации, а также анализ влияния медиасреды на развитие и становление личности и психологическое самочувствие человека. Так, анализируя разнокачественное влияние на современных подростков телевидения и Интернета, московские исследователи Е. И. Пронин и Е. Е. Пронина, отмечают:

«По-видимому, определяющее значение имеют не столько сами по себе цифровые технологии и современные СМИ, сколько те формы мышления и массовой коммуникации, которые они формируют. Примечательно, что стремление к независимости и самодетерминации теснее связаны с участием в социальных сетях и активным взаимодействием с другими пользователями, чем с простым поиском информации в Интернете». – И добавляют: «До сих пор эти феномены не становились предметом серьезного научного осмысления. Дело ограничивалось более или менее смелыми догадками, слухами и многозначительной недосказанностью, а время от времени возникавшие в СМИ сенсации раскачивали маятник эмоций от страха к надежде, от воодушевления к мрачному пессимизму. <…> Но для большинства это были лишь частные, локальные феномены, которые не влияли на сложившуюся систему понятий и структуру знания»7.

Учитывая нарастающую в геометрической прогрессии медиатизацию общества, можно уверенно утверждать: основой будущей ОТЖ должна стать именно категория личности – как индивидуальная («Человек»), так и массовая, коллективная («Общность»): их адаптация (бытие) в постоянно меняющейся реальности, самоидентичность в мультикультурном мире и обретение жизненных смыслов в условиях «медиальности» как новой реалии. Надо отметить, что данный «фазовый переход» – от привычной тысячелетней «реальной реальности» к едва только осознаваемому состоянию «гиперреальности» («глобальному цифровому пространству», «медиареальности», «виртуальности»), привёл к кардинальным, парадигмальным сдвигам в структуре и самоорганизации общества. Рассуждая о «кристаллизации» новой парадигмы, исследователи писали:

«Речь шла в том числе о смене парадигм науки – смене, равноценной переходу от ньютоновской физики к квантовой механике и от линейного детерминизма к нелинейной причинности. И подобно тому, как феномен квантовой нелокальности привел к рождению физики элементарных частиц и волновой теории, так феномены цифровой эры стали точкой «кристаллизации» новой парадигмы в психологии, теории журналистики, массовой коммуникации. Перед наукой возник новый Эверест – проблема психической нелокальности»⁸. Это порождает отношения «дополнительности и взаимосвязанности» двух ипостасей психики, их коэволюцию и самоусложнение. Это ставит перед медиапсихологией ряд сложных задач, связанных с выработкой нового языка и новых способов осмысления окружающей действительности. Возможным решением этой проблемы может стать эссеизм как универсальный способ осмысления мира, как относительно новый вид философской рефлексии «вне концепций и систем».

Тесно связана с социологией и психологией массовой коммуникации и политология