Читать книгу Бусидо и русский путь - Андрей Николаевич Савельев - Страница 3

В отличие от тех молодых людей, с которыми я сталкиваюсь в зрелых годах, моя собственная судьба в юности была сплошным "агоном" – состязанием и в спортивных дисциплинах, и в учебе. Чем-то надо было быть, особенно на глазах сверстников. Не скажу, что я был каким-то отчаянным "агонистом", скорее наоборот. Состязательность в моей юности была увядающей традицией. Для властей разного рода любительские соревнования были строкой отчетности. Вялость власти передавалось обществу, которое все скептичнее относилось к спорту, к физическим нагрузкам вообще. Тем не менее, духом соревновательности была пронизана атмосфера моего детства и моей юности – 70– 80-х годов ХХ века.

В пионерском лагере мы дни напролет играли в настольный теннис – плохими ракетками на плохих столах. Мы до умопомрачения играли в шахматы, хотя не были знакомы с шахматной теорией. И когда проходили соревнования, неказисто организованные пионерским начальством, мы даже не думали отлынивать – участвовали все.

Одна из моих детских агональных неудач – успех в соревнованиях на стометровке, которые я выиграл, но не был оценен. Все меня поздравляли с победой, но когда пришло время вручать грамоты (принято было делать это не в конце соревнований, а в конце смены, когда все готовились разъезжаться по домам), мой результат куда-то пропал, и грамоту получил другой мальчишка. Сотоварищи посмотрели на меня с недоумением, а я слегка обиделся, но даже не подумал "качать права". Слишком незначительным был этот эпизод. Да и одно дело – выиграть соревнования, и совсем другое – получить за это славу. Слава – это дело взрослых, не нашего детского ума. Так, вероятно, я рассуждал, не рискуя включаться в соревнование при раздаче дипломов, когда испытания на боговой дорожке давно закончились. Игра важнее, чем выигрыш. Мне и до сих пор непонятна "спортивная злость", готовность ради медали или приза пойти на все. Это уже "агон" иного типа – болезненное превращение радости спорта в престиж, богатство и непрочную славу. Представьте себе, что греки 12 веков раз в 4 года определяли своих чемпионов по многим видам спорта. Где их имена, где их слава? Осталась только слава Греции и очень небольшой перечень имен выдающихся героев состязаний.

Что взрослые не были особенно внимательны к детству моего поколения, свидетельствует такой эпизод: в соседней школе открылась секция настольного тенниса, и мы с другом тут же записались в нее. Народу в зале было полно, тренер только несколько раз предложил перекинуть шарик через сетку, и мы были зачислены. Но дальше свою роль сыграл случай и детская растерянность перед изменениями ситуации, которую определяли взрослые. Вдруг время занятий перенесли, а поспрашивать у взрослых, когда теперь приходить, или поискать объявления, как-то мозги не повернулись. И этот вид спорта был предан забвению.

Шестиклассником приятель затащил меня на конькобежную секцию стадиона "Наука". Занятия вела в прошлом прославленная чемпионка, которую по каким-то анкетным данным так и не выпустили на мировую арену. Теперь она была уже в достаточно преклонном возрасте (как нам казалось) и возилась с детьми. Вероятно, нереализованный потенциал физической мощи, так и не растраченный в соревнованиях, каким-то образом приводил к особой строгости к подопечным. Тренировки были тяжелыми и скучными. Мой приятель ушел из секции еще до зимы. А я остался. Как-то стыдно было все бросить. Но удовольствия от тренировок я не получал – слишком все было однообразно. Лишь однажды я уловил чувство полета, когда пришел на каток вечером во внеурочное время. Каток был открыт для свободного посещения, и я влился в негустую толпу, наматывающую круг за кругом по стадиону, покрытому гладким льдом. Скорее всего, повлияла атмосфера – приятная музыка, размеренный шелест коньков, волшебный блеск льда, отражающего огни прожекторов. Я ощутил легкость и свободу. Только через много лет такое же чувство возникло вновь – когда хорошая физическая форма позволяла бежать долго и быстро, и дорожка будто сама катилась под ноги. На коньках такое чувство у меня было лишь раз, и больше уже не повторилось. И даже проверить, что же мне дал целый сезон тренировок, так и не удалось. В намеченный день контрольных забегов разразилась ранняя оттепель, лед размок, и скользить по нему было невозможно. Через пень-колоду, практически без скольжения я пробежал дистанцию, кое-как дотянул тренировки до летних каникул, а в следующем году решил заняться чем-то "более серьезным" – борьбой.