Читать книгу В поисках тайн - Андрей Павленков - Страница 4

День начался удачно, но с вечера все пошло верх тормашками. Луме хотелось ничего не знать по поводу, а просто взять и провалиться куда-нибудь. Не знать о том, что случилось, кто это сделал и виновен в этом. Но с порывом перебороть все эти чувства для неё был сущий пустяк. Ей хотелось узнать больше и чем скорее, тем лучше, чтобы броситься на поиски и избавиться от жажды мести.

– И что там написано? Кто виноват? Скажи! – чуть ли не повышая голос, девушка готова была сорваться с цепи, но лишь бы услышать ответ.

– Конкретно сказать не могу, точно не указано кто это, но есть подозрения, – повернув голову в сторону девушки и заглянув ей в глаза.

– Так скажи мне, кто! – девушка еле сдерживалась, лишь бы не схватить Эундора начавшего эту малоприятную беседу, за воротник рубашки.

– Сядь и выслушай меня для начала, – указывая рукой на противоположный конец стола, за которым сидел Эундор. – Пожалуйста.

Выполнив просьбу опекуна, девушка, немного успокоив себя на этом, присела напротив него.

– Слушай, я понимаю, что ты огорчена, и хочешь поскорее выяснить все, но не так-то это просто. Все что мы знаем это только то, что происходят странные вещи.

Он не стал затягивать с объяснениями в этой беседе, но заметив, что Лума уже вникла в понятие разговора, он перешёл конкретно к делу.

– Видишь ли, я скажу только то, что знаю сам. Приблизительно год назад мы стали замечать небольшие атаки на границе. Они совершались на посты, незащищённые деревни, как твоя, например. Мы выслеживали, выясняли, но понять не могли, кто этим всем занимается. Словно кто-то прощупывал наши позиции намереваясь ударить в самое слабое звено. В основном совершались нападения ночью, а из живых никто не оставался. Меня пару раз вызывали на совет для выяснения обстоятельств, хоть я уже не солдат, но привилегию имею. Когда вновь все стихло, мы решили, что у противника закончились силы и ресурсы. Тогда дело прекратили и на случившееся просто закрыли глаз. Конечно это позволило нам укрепить позиции, но это сама понимаешь, требует не мало усилий. Предположения выходили, что противник, кто бы это ни был, он просто пытается ослабить силы такими мелкими атаками. Но получив это послание, я понял, что все так просто не закончиться…

– А что в нем? – перебив рассказ, девушка поинтересовалась, но затем вновь умолкла, чтобы дослушать историю.

– Здесь было сказано, что вчера на соседний пост, что находиться южнее нашего городка, было совершено нападение. Естественно там почти никто не выжил, и поэтому завтра вновь хотят собрать совет для принятия решения.

– Но почему ты считаешь, что в это виновны те, кто сжёг мою деревню?

– А ты чем слушала? Я сказал «почти» никто не выжил. Остался только один, которого прислали оттуда, чтобы он все рассказал. Я сегодня успел сходить проведать его и задать пару вопросов. По его описанию, очень сильно похоже, что это те, кто и лишил тебя дома. Завтра он будет говорить совету, как все было.

– А мне тем временем, что прикажешь делать?

– Лучше иди, ложись спать, думаю, завтра будет тяжёлый день и для тебя, и для меня.

Встав со стола, Эундор уже направлялся в свою комнату, как голос за спиной заставил его обернуться.

– А зачем ты мне все это рассказываешь? Для меня это что. Чтобы я сидела, только и, думая, как поскорей бы всех их там перебьют?

– В жизни всегда есть момент, когда нужно узнать правду. – На последнем слове он обернулся, уходя в свою комнату.

Услышав, как закрылась дверь в коридоре, Лума ещё долго смотрела на горящий в камине огонь, и переваривая сказанные слова опекуна, продолжала обдумывать все услышанное за этот вечер. Вскоре веки стали сами закрываться и поняв, что уже нет сил дальше тут сидеть, девушка направилась в сторону своей комнаты. Завалившись в свою комнату и бросив прочие мелочи по подготовке ко сну, рухнула в одежде на кровать. Заранее снятые сапоги остались в зале у двери. Веки давили вниз своим грузом, и все вокруг вскоре обволокло темнотой, девушка провалилась в сон.

Пробудившись, девушка обнаружила, что оказалась на поляне ночью в лесу под дождём. Оглянувшись по сторонам, она приметила эту поляну, как знакомое ей место. Все находилось так, как и было тогда, в ту ночь, когда она заблудилась. И почему-то эти детали ясно отдавались в памяти. Словно это было тоько вчера. На пеньке в этот раз никто не сидел, а дождь лил все сильнее, не давая полного обзора. Наконец обнаружив незамысловатую тропку, девушка двинулась по ней пока не вышла к широкому заросшему кусту заросшего. Раздвинув в стороны ветки, которые в свою очередь обрызгали Луму каплями, лежавшими на листьях, ей удалось пройти сквозь него. Преодолев преграду, она оказалась на более просторной тропе ведущей в обе стороны. Тропа вновь всплыла в памяти девушки, сердце забилось сильнее, не понимая того, что происходит. Направившись в ей знакомую сторону, девушке хотелось думать о чем-нибудь другом, но мысли наплывали одна за другой, что она наткнётся на когда-то существовавшую ее деревню и увидит все сначала. Хотелось просто взять и повернуть обратно, и бежать-бежать как можно дальше. Пытаясь прогнать воспоминания прочь. Но стоило ей только подумать об этом, ноги непослушно двигались намеченной цели. Лума пыталась повернуть, сойти с тропы, но не чувствуя ног это сделать не удалось. В дали у выхода из леса стал пробиваться тусклый мерцающий свет. Ноги вновь обрели контроль, но сворачивать никуда уже не хотелось. Перейдя на бег, Лума мчалась по тропе. Из-за сильного дождя, на бегу капли летели прямо в глаза. Стараясь не щуриться, она прикрывалась рукавом. Свет становился все яснее и чётче. В воздухе ощущался запах горелого. Сердце забилось в непрерывном такте не из-за бега, а от нарастающего волнения. Вскоре тропа закончилась, и девушка оказалась на границе леса. Перед ее взглядом предстала деревня, охваченная пожаром, от которой возвышались черные клубы дыма, уходя вверх. Девушка пыталась заплакать, но ощущалось, что глаза будто были сухими, только лицо было мокрое от бившего по нему дождя. По всему телу пробежала дрожь. Резкая слабость в ногах и будто кто-то подставил подножку, она упала на колени, устремив взгляд в землю.

Вдруг перед девушкой стали раздаваться тяжёлые шаги, отдававшиеся металлическим лязгом. В голове мыслей по поводу кто это не было, думать совершенно не хотелось. Звук становился громче и ближе, пока не достиг Лумы. По звукам остановившись перед ней, сердце вдруг вернулось в прежний спокойный ритм. Она медленно поднимала голову, увидев устрашающие металлические сапоги. Не обращая внимания на броню, Лума решила взглянуть на стоящего перед ней. Все что она смогла увидеть это единственное глаза, светящиеся ярко-красного цвета, пробивающегося сквозь темноту в шлеме, и столб пара, выходящего при каждом его выдохе. Больше разглядеть не было возможности. Воин, стоявший перед девушкой, был ей знаком, ведь именно в эти глаза она заглянула убийце матери. Воин, недолго смотря на отчаянную, поднял над собой более устрашающий меч. Нанося удар прямо по ней рассекая воздух, лезвие пронеслось перед лицом. Она проснулась.

Очнувшись со сбитым дыханием и потом на лбу, она озиралась по сторонам, чтобы осознать, что это еще не сон. Вспоминая все детали приснившегося, она проверила на месте ли голова. Обхватив ее руками, девушка с облегчением выдохнула.

Ну и сон. Надо такое присниться.

Поднявшись с кровати, она вышла в коридор. Завернула в ванную комнату и уделил минуту на то чтобы умыться и привести себя в порядок. Вернувшись в коридор, она заглянула в комнату Эундора. Его же самого в ней не оказалось, а кровать была аккуратно сложена. Видимо она задремала так, что не услышала, как он уже скорей всего ушёл на совет. В этот момент в животе заурчало, выдавая себя о том, что пора завтракать. Пройдя в гостиную, она почувствовала приятный запах, говоривший о том, что стол уже накрыт. Живот дал о себе знать вновь нахлынувшим урчанием. Не став себя больше мучить, девушка присела на скамейку и оглядела красоту стола. На этот раз, на завтрак Эундор похоже решил удивить Луму. Гречка с мясом всегда была любимым блюдом с детства. Правда довольствоваться им, было очень мало, хоть и говорили ей, что это придает сил, но увлекаться не стоит. Обычно этим блюдом приходилось радоваться только по праздникам, и то только по очень важным. Кроме этого рядом стояла миска с тушёными грибами, овощной салат и чашка с чаем. Мучить себя вопросом, когда он успел все это приготовить, с трудом давалось. Аромат от гречки был просто нестерпим. Но взглянув на часы, на которых уже показывало двенадцать часов, все само по себе прояснилось. Лума хорошенько проспала, когда тут происходил кулинарный поединок. Тянуть не хотелось, аромат с каждой минутой дразнил рецепторы все сильнее, и противостоять этому уже не было сил. Взяв ложку и зачерпнув гречку с кусочком мяса, девушка переместила себе в рот. Прожевав как следует, на неё накатило блаженство. Последующие порции каши Лума распробовала, наслаждаясь каждым моментом. Не заметив, как тарелка с кашей оказалась пустой, она перешла на грибы и салат, но решила оставить половину на Эундора или, в крайнем случае, на обед. Запив все творчество кулинарии чаем, девушка пересела в кресло на отдых.

Отдохнув с пол часика, она убрала со стола, оставив только оставшийся салат и грибы. Пройдя в кухню чтобы помыть посуду, девушка заметила, что помимо ее посуды нужно помыть и ту в которой готовил Эундор завтрак. Он готовил хорошо, но мыть посуду всегда оставлял за ней, но это ничуть не расстраивало ее. Домыв последнюю ложку и расставив посуду по местам, Лума вернулась к себе в комнату.

Открыв дверной шкаф в своей комнате, она предполагала, какой лучше наряд одеть. Перед ней предстал, конечно, не большой выбор, всего пара плащей-дождевиков, обтягивающие штаны, и рубашки, развешанные на деревянных вешалках. Наконец ее взгляду попался свободный для ее фигуры костюм. Всего на всего зеленоватого цвета рубашка, коричневые штаны. Переодевшись в идеально подошедший наряд, Лума отправилась на пробежку в лес.

Продолжая бег по тропе, через десять минут она выбежала на обширное поле, усеянное разных видов разноцветных цветов.

Переведя дух, и немного отдышавшись, Лума прилегла на цветущий ковер. Устремив взгляд в безоблачное небо, и наблюдая за пролетающими временами птиц, она закрыла глаза. Теперь можно было услышать, как пролетающий ветер играет с листьями на деревьях, заставляет шелестеть траву и цветы. Немного передохнув, Лума медленно приоткрывала глаза, привыкая к дневному свету. Взглянув на место, где секунду назад она довольствовалась окружающими звуками, она направилась вглубь поля, где располагался могучий старый дуб. Чем ближе она подходила к нему, тем больше он становился в размерах. Распуская могучие кроны, под ним из-за его густой листвы образовывалась большая тень.

Подойдя к стволу на расстоянии полу вытянутой руки Лума аккуратно прикоснулась правой ладонью к его стволу и выполнила обход дуба по часовой стрелке не отрывая руки, и поглядывая себе под ноги, чтобы перешагнуть через толстые корни, расползающиеся от дерева во все стороны. Выполнив полный круг, девушка направилась вдоль одного из корней тянувшегося по земле к ровно срубленному широкому пню. Когда-то это был ещё один дуб, но не доживший до времён своего старшего брата. Пень был срублен ближе к земле, так что от земли до верхушки всего было несколько десяток сантиметров.

Уместившись на пне подобрав под себя ноги для медитации и положив руки на колени, девушка повернулась лицом в сторону поля, так чтобы дуб был прямо за спиной. Закрыв глаза, Лума медленно дышала, успокаивая свое тело и разум. Достигнув полного успокоения, ощущался только ветер, порой приподнимающий распущенные темного цвета волосы Лумы на плечах и носивший по полю аромат цветов. Где-то недалеко стрекотали насекомые, а наверху щебетали пролетающие стрижи.

Выждав еще пару минут ветер стал немного стихать и вскоре вовсе перестал дуть.

– Я рада, что ты здесь, – оттягивая уголок рта в улыбке, не раскрывая глаза.

В это момент послышался шелест миллионов крыльев насекомых, пролетающих совсем рядом, но звук разносился со всех сторон. Вскоре звук исчез так же неожиданно, как и появился.

– А уж я-то, как рад, – послышался мужской голос с низкой интонацией. Давненько ты сюда не приходила.

– Прости, не было времени, – продолжая держать глаза закрытыми, девушка опустила голову.

– Ладно, я не расстраиваюсь. Можешь открыть глаза, а то мне как-то неловко.

– Но ты же говорил, что не особо любишь себя выдавать, – протягивая правую руку вперёд с раскрытой ладонью.

– От тебя я не буду прятаться, – взяв Луму за руку.

Коснувшуюся деревянную руку, Лума без боязни взяла в свою. Послушав голос, она все же открыла глаза и увидела перед собой державшего ее за руку одно из волшебных существ.

Это был Корн, один из жителей священного леса, располагавшегося далеко отсюда. Жителей этого леса называли себя карнеолами. Это были полулюди, полу деревья. На человека они были похожи только телом. Кожа их была корой деревьев, пальцы больше похожи на корни, волосы им заменяли листья, а глаза похожи на два ярко-зеленных светлячка. По урокам в школе о знаниях различных существ говорилось, что они рождаются каждый от своего дерева, и оно являлось им как домом. Связь между деревом и его корниловцем была очень сильна, ведь если с деревом что-то произойдёт, то это отразится на его жителе.

Здесь он оказался ещё до Луменого рождения. Семя от корниаловского дерева, каким-то образом оказалось здесь. Причин было много. Это мог быть какой-нибудь путешественник или солдат, пришедший из далёкого похода, птица или ещё какое-нибудь животное, которое занесло в эти края и пронеся семя в своем оперении или шерсти.

– Гляжу, подрос корешок, – с игривостью в голосе Лума пожала руку Корну.

– И ты подросла, кожа да кости, – ответив с юмором.

Закончив приветствие, ещё парой шуточек друг о друге, которыми часто пользовались в детстве собеседник присел на пень. Продолжая глядеть Луме в глаза, Корн неловко со вздохом почесал затылок:

– Тебя что-то беспокоит? Раньше ты приходила сюда за советом и успокоиться, что теперь случилось?

Поняв, что никакие слова не нужны, чтобы признаться, Лума просто отвернулась, опустив голову.

– Сколько мы с тобой дружим уже? – уже большей с грустью, чем с весельем был задан вопрос.

– Я ещё помню день нашего знакомства, – углубляясь в прошлое Корну было приятно вспоминать каждый момент той встречи. – Ты тогда заблудилась в лесу.

– Да, я расстроилась из-за несправедливого решения Эундора, – дополнив рассказ, девушка перевела взгляд на простирающееся перед ней поле.

– Ты была сильно расстроена. И я хотел тебя развеселить…

– Хм…, пустив тучку разноцветных мотыльков. Да я это хорошенько запомнила, особенно, как один из них запутался в моих волосах, – указывая пальцем на волосы в том месте, где это произошло.

Рассказ Корна так увлёк Луму, что она, позабыв о грусти даже стала улыбаться, и порой слышался смешок. Заметив приподнимающееся настроение его слушателя, Корн не стал останавливаться:

– И пока ты была занята мотыльком, появился я…

Не устояв против нахлынувшей радости Лума еле слышно рассмеялась, прикрыв лицо ладонями. Но даже через них можно было услышать ее шутливый смех.

– Что? Что не так я сказал?

– Да, нет, ни чего, просто я вспомнила этот момент, – убирая руки от лица. – Ты тогда был ещё растущим деревцом. Как пятиклассник, сам маленький худенький, пальцы тоненькие.

Заразившись, Корн сам еле сдерживался от смеха.

– Вот! Ты так же засмеялась, когда меня увидела, – указывая на Луму.

– Да, но ты сделал подарок, подарил букетик цветов.

– Это единственное что мог сделать.

Вспомнив ещё пару моментов, завершающих историю их знакомства Корн старался не нарушить момент:

– Что случилось? Признавайся.

– Есть новость о том, кто виновен в убийстве моей матери, – голос девушки вновь стал серьёзен.

– Прости, я не должен был спрашивать.

– Нет, все в порядке. За этим я как раз сюда и пришла, – взглянув на него решительным взглядом.

– Хочешь найти его?

Не подтверждая, Лума вновь устремила взгляд в поле. Выяснив решительность девушки, Корн поднялся с пня и, сделав несколько шагов вперёд так, чтобы он попал под обзор Лумы, повернулся к ней.

– Что же, я тебя просить отказаться от задуманного не буду, – сделав небольшую паузу. – Но и соглашаться с твоим выбором не стану. Ты пришла за советом… – указывая пальцем на Луму. – Ты его получишь, а выбор должна сделать ты.

Заметив жесты, она перевела взгляд на него. Приготовившись к ещё одному рассказу Корна, которым он столько раз помогал ей сделать правильный выбор для себя.

– В нашем мире, чтобы добиться чего-то, надо что-то предпринять. Возьмём это дерево, – указывая на дуб. – Он часть меня, и если с ним что-то случиться, то и со мной что-то произойдёт. Его осаждают вредные насекомые, делая больно и мне, и я стараюсь, чтобы птицы селились на ветках дуба. Они питаются этими насекомыми, помогая мне. Они конечно могут и сами вить гнезда, но я делаю, чтобы они не покидали их, не перелетали на другие деревья. А при смене сезона, я их берегу и потом помогаю делать новые. Я не сижу и не жду, пока они сами прилетят, я стараюсь сделать все, чтобы это место они могли считать домом. Надо действовать, а не ждать пока оно само собой не пройдет.

Закончив, Корн подошёл к Луме и встал на корточки, чтоб поравняться с ней взглядом. Заглянул ей в глаза. Его глаза светлячки успокаивающе переливались цветом.

– Так что ты будешь делать?

Посмотрев ещё пару секунд в глаза, Лума поднялась с пня и отошла от собеседника.

– Эх, – тяжело выдыхая из себя, девушка стояла спиной к Корну. – Даже не раздумывая, не тянув время, я бы бросилась на поиски, но лишь бы найти виновного…

С каждым словом из уст девушки, с болью вырывавшихся, она старалась не растеряться.

Пытаясь взять себя в руки, Лума крепко сжала кулаки.

– …Но разве я смогу? Меня здесь столько всего держит. Я просто не хочу всех покидать. Здесь мой дом, друзья, знакомые, а главное Эундор. Я же единственное что у него есть. Я ему… – прижимая руки к груди, слезы сами накатились. – …Как дочь. Он этого не говорит, но я это вижу. В его поступках, словах. Он меня любит, учил, воспитывал, а я что, вот так за его заслуги и старания просто возьму и уйду? – обернувшись, к Корну, который все это время не менял положения и стоял на том же месте. – Что ты молчишь? – подойдя на шаг ближе, голос дрожал от несдерживаемых чувств.

– Этого не будет, – негромко произнес он. – Если он и вправду тебя вырастил как свою дочь, и любит тебя, так как ты считаешь… – остановившись на фразе, Корн медленно приблизился к ней, взял ее за руки, охватив их так, что они спрятались в его ладонях.

Задержав их ещё на мгновение, Корн заглянул прямо в глаза Луме. Ощущалось тепло, все волнение по отношению к друзьям и близким в особенности к Эундору, которых придётся оставить из-за поисков, все просто исчезло, улетучилось, ничего не оставляя о себе знать. Словно ветер, что пробегающий по полю унося за собой лепестки цветов.

Ощутив лёгкость от переживаний Лума приобняла Корна.

– …Он сам отпустит тебя. Посчитав это нужным, – произнёс шёпотом в ухо Корн, оказавшись в объятьях Лумы.

– Спасибо, – уткнувшись лбом в грудь Корна.

Отпрянув от здоровяка легонько прикоснулась ладонью к его щеке.

– Ты мне так помог.

– Не стоит, я просто дал совет, который ты просила.

Улыбнувшись в ответ, девушка убрала руку. Собравшись возвращаться, ее плеча коснулись.

– Стой, – держа Луму за плечо, негромко произнёс Корн. – Полагаю, ты кое-что забыла, – повернувшись боком и указывая рукой на пень.

Взглянув, девушка заметила красивый букет, собранный из цветов, растущих на поле. Откуда он мог взяться, можно было легко догадаться. Важно, когда он успел его собрать для нее? Но старясь не забивать голову лишним, она улыбнулась другу, подошла к пню, подобрав букет.

– Ой, а я забыла, спасибо что напомнил.

В ответ Корн только благодарно кивнул.

Забрав букет, девушка двинулась обратно в лес, откуда и вышла. Двигаясь по полю, она обернулась всего один раз, чтобы на прощание Корну. Издали он казался маленьким деревом по сравнению с дубом. И лишь ответно помахав девушке рукой, казалось, что это ветер сильно раскачивает ветку.

Посмотрев на провожающего ещё раз, девушка отвернулась. За спиной вдалеке послышался шелест крыльев, который сильно разнёсся всего на секунду, затем стал медленно стихать. Она остановилась, пытаясь прислушаться, но, когда шелест совсем стих, она обернулась. На месте, где только что стоял Корн никого не было видно. Казалось, что он просто исчез. Как он обычно делал, когда они расходились. Это своего рода было его фишкой. Оглядев полянку под дубом и удивившись, что там никого нет, девушку постигла мысль: «И как это у него получается?».

Выбравшись на тропу, Лума направилась в сторону дома. С каждым шагом поле за спиной было все дальше и дальше. Задумавшись о словах Корна, что, если он прав и Эундор отпустит ее в неизвестные края, в которых она даже и не бывала. И не известно, сколько времени уйдёт на все эти поиски. Голова была забита вопросами, которые требовали ответа и самый главный вопрос, на который можно было найти ответ, лишь достигнув цели – что будет дальше, когда удастся и вообще удастся ли найти виновного. Об этом сейчас сильно думать не хотелось. Как говорил Эундор: «Ответ на вопрос, который ты ищешь, ты узнаешь, когда придёт время, и что делать дальше ты сама поймёшь». Отвлечься от всех этих вопросов девушке помог букет. Показав букет перед собой, девушка прильнула лицом к букету. Аромат прекрасных цветов успокаивал и даже придавал настроение.

– Знал же корешок, – с улыбкой произнесла Лума.

Двинувшись дальше по тропе, почувствовалась лёгкая свежесть и прохлада. Пройдя ещё пару метров, вдали слышался шум волн. Тропа немного брала вверх, и уже достигая вершины, шум раздавался отчётливее. Забравшись на вершину, перед девушкой предстало море, по поверхности которого блистало солнце. Оглядев побережье, взгляду предстала, когда-то существовавшая деревня – Лумин дом. Но сейчас это место трудно было назвать деревней. За последние шестнадцать лет – это место сильно изменилось. Теперь оно было похоже, как на картинках в книжках по истории носившее название «руины». Здесь человек уже не живёт, жизнь в этом месте взяла на себя природа. Дома и заборы были окутаны лианами и мхом. Во дворах, где выращивали цветы и овощи заросли сорняками и высокой травой, только некогда срубленные фруктовые деревья стали вновь здесь прорастать. Жизнь наполняла это место различными животными и насекомыми. В траве стрекотали кузнечики, над площадью заросшей густой растительностью летали бабочки всех видов и цветов, представлявших из себя яркий весёлый танец. Под крышами еле уцелевших домов и сараев приют себе нашли обитатели неба. Птицы свили гнезда, а по ночам из-под крыш здесь парили летучие мыши. Под завалявшимися досками прятались змеи и ящерицы. На берегу моря около рыбацких хижин лежали рыбацкие лодки и плоты, но даже и они стали домом. Несколько перевёрнутых лодок, лежащих днищем к верху, были заселены ракушками и моллюсками. На волнах у берега катались выброшенные на берег медузы и водоросли. Чайки прогуливались по берегу, выискивая себе еду.

Теперь это место делили между собой морские и земные обитатели, превратив из когда-то сгоревшей и заброшенной деревни кусочек зеленного оазиса.

Направившись чуть правее деревни, Лума оказалась на возвышенности, с которой открывался чудесный вид на море, деревню и все вместе взятое. Это место было выбрано не случайно. Лума стояла около могилы матери, которая за время немного изменилась ещё с похорон. Вокруг могилы появился заборчик, а крест, смененился с уцелевших брусков, на крепкие дубовые доски. На крючках он был увешан сплетенными венками из различных цветов. Под крестом лежал уже за время увядший букет и лепестки которого большинство опавших. Девушка, аккуратно встав на колено поменяла на выданный ей букет. Увядший, она отложила в сторону. Оставаясь в таком положении, она принялась наводить порядок, вырывая сорняки и сметать прилетевшие листья.

Прибрав место, девушка вновь вглядывалась в висевшие венки. Лума молчала, ей хотелось в последний раз побыть с матерью наедине, ведь когда она снова сможет ее навестить не известно. Морской ветер лёгкими порывами играл с ее волосами. Порой волосы лезли в глаза и рот, она просто поправляла их. С каждой минутой Лума все больше входила в некий транс, в котором перематывались все ее воспоминания ее детства. Перед ее глазами снова всплыл образ мамы, такой, какой она ее помнит, весёлый, добрый, заботливый. Ее голубые чарующие глаза. Они снова вместе, идут на ярмарку, мама держит дочь за руку. Вокруг мелькают весёлые лица друзей и соседей. Люди водят хоровод, прилавки забиты всякой красотой и всячиной. По всей площади слышна музыка, в воздухе летало настроение праздника.

Но сейчас, вместо аромата свежей выпечки в нос забил горький запах дыма. Вместо музыки лишь панические крики. Лица с радости сменились на страх и горе. Вся деревня вмиг запылала, закрывая голубое небо красными, как кровь облаками. Жители метались, повсюду пытаясь спастись, и убежать как можно дальше. Вскоре среди толпы с диким писклявым смехом появлялись гоблины. Зелёного цвета кожи народец с потускневшими жёлтыми глазами, и заострённые вверх ушами. Ростом они достигали не выше семилетнего ребёнка. Из-за их маленького роста, но проворства и ловкости они были превосходными охотниками, опасными противниками, особенно то, что гоблин в одиночку никогда не сражается.

Мотаясь между людей, сверкая глазами, они бросались на каждого. Вдруг за руку, что-то дёрнуло и потянуло прочь с площади в одну из улиц. Взглянув на ведомого, виднелась спина мамы, спешащей увести ребенка подальше. Прямо по улице выкатилась горящая телега, вокруг которой прыгали, плясали и смеялись несколько этих омерзительных тварей, махающими в воздухе своими маленькими копьями и саблями. Заметив их, мама резко остановилась и, не двигаясь, смотрела на зеленые создания. Заметив чужаков, зеленые быстро выстроились для атаки, вместо этого двое стоящих ближе к углу левого дома резко отскочили в сторону. Из-за угла вышел массивный силуэт, сопровождаемый тяжелыми звуками доспех. Теперь перед ними предстал вновь тот самый воин, убийца, которого ждет участь, на которую он обрел всех, кого она знала.

Остававшись в трансе Лума чувствовала, как сильно сжимаются ее кулаки. Всматриваясь в женщину с ребенком красными глазами, воин наблюдал за ними. При его присутствии даже гоблины замолчали и остались недвижимы, ожидая команды своего господина. Плавно подняв правую руку указательным пальцем, направил в сторону уходящей дальше улице. Не задерживая выполнение приказа, зеленые коротышки направились дальше по улице с неразборчивыми возгласами. В его левой руке возник лук, который до этого девочка не замечала. Натягивая стрелу на тетиву, воин готовился к выстрелу. Дальше все было резко сменяющимися картинками. Они бегут в сторону леса. Мать силой толкает вперед, роняя ее на землю. Стрела в спине окрашивает в красное ее светло-голубое платье.

– Лума, посмотри на меня, – лежа на боку, мать смотрела в глаза дочери. – Ты сейчас побежишь в лес и спрячешься…

– Нет! Это уже было, – раздавался детский девичий голос. – Я тебя не оставлю…

– Лума! Ты должна, я знаю, ты сильная, у тебя все получится, я…

Не успев договорить, мама лишь успела только сделать короткий вздох. Тело матери обмякло, лишь из оставшихся сил напоследок погладив Луму за щеку. Девочка смотрела на черную верхушку стрелы с потрепанными перьями торчавшей из спины ее мамы. Глядев на обездвиженное тело, она не заметила, как к ней подошел воин. На этот раз картина сменилась недавним сном. Всплыл кусочек фрагмента, как воин, взмахивая мечом, рассекая воздух, дошел до ее шеи.

В этот самый момент ее отвлек раздавшийся поблизости выкрик вороны.

Придя в себя от испуга, Лума пыталась отдышаться. Повернув голову налево, она заметила ворону, усевшуюся на заборе и поглядывающую в ее сторону черными глазками. Мотая головой по ее взгляд оставался на девушке.

– А ну кыш отсюда! – взмахнув рукой на ворону.

Птица, замахав крыльями, взмылюсь вверх. Лума наблюдала на ее уносящийся силуэт пока он вдалеке не превратился в еле различимую черную точку.

Вернув внимание на плиту, Лума сжав кулаки, приняла решение:

– Я сделаю это. Я найду убийцу. Ради тебя, ради тех, кто еще пострадал от его руки, – негромко прошептав себе, так чтобы она услышала себя.

День уже клонился к вечеру. Об этом говорило заходящее за горизонт солнце, заливавшее небо ярко-оранжевым оттенком. В доме уже горел свет. Скорее всего, Эундор уже вернулся с совета. Подойдя к двери, девушка заметила, как под проемом двери на свету металась тень из стороны в сторону. Распахнув дверь, на входе она оказалась права в своих догадках. По комнате мотаясь из стороны в сторону, Эундор с задумчивым видом уткнул взгляд в пол. «Его что-то мучило» – подметив про себя, наблюдая за реакцией. Эундор был так углублен в своих мыслях, что просто не заметил стоящую в дверном проходе девушку.

– Сколько верст уже прошел? – с ухмылкой спросила девушка.

Остановившись посередине комнаты, Эундор с удивленным видом глядел на Луму.

– А-а, ты пришла. Как пробежка?

– Хорошо, – выдохнула она. – А ты, когда пришел?

– А-а-а.… – взглянув на часы с загадочным видом.

Эундор в голове просчитывал прошедшее время. Видимо он даже не заходил на кухню и не решался отдохнуть.

– А, я и не помню, – махнув на часы, Эундор присел на скамью.

– Как прошел совет? – закрыв за собою дверь, девушка подошла к нему и присела перед ним на корточки, взяв его за руку.

Эундор перехватил взгляд Лумы и взял ее руку в свои.

– Совет хочет отдать часть гарнизона на удержание форта. Я им пытался объяснить, что это верная гибель для наших солдат. Но меня никто не слушал, никто не хотел слушать. Большинство было против моего мнения.

– Ты молодец, ты сделал все что мог.

– Но никто меня не послушал! Упрямые феодалы! Ничего не понимают в войне! Кто вообще выбрал их на этот пост!?

Подсев рядом, Лума приобняла его, пытаясь его успокоить. С нравом ее опекуна было тяжело совладать, тем более успокоить. Девушка чувствовала, как его наполняла злость, но держать себя под контролем Эундор умел всегда и старался поделиться этим опытом с ней, считая, что это одна из важнейших качеств настоящего война. Держать себя под контролем в любой ситуации – важнее, чем пытаться выплеснуть ее разом, ведь в порыве гнева и ярости мы не можем осознать того что делаем и это может стоить даже жизни.

Опустив голову, стало заметно, что он уже успокоился. Погладив девочку за руку, Эундор решил рассказать, что именно принял совет:

– Может эти феодалы и богатые лентяи, но спасибо что они слушают хоть каких-то военачальников.

Переждав небольшую паузу, Эундор повернулся к Луме.

– Ситуация такая. Через два дня, наш гарнизон выступает на восток. Мы хотим стянуть все резервы с округи, чтобы укрепиться здесь. Остальные под командованием генерала Картоса отправятся к форту.

– И ты тоже? – выпустив из объятий Эундора.

– Дорогая, совет так-то не дурак, чтобы отправлять своих лучших военачальников невесть куда на смерть. Я им буду нужнее здесь. Сейчас людей нам увозить некуда. Поэтому мой опыт пригодится для защиты.

– Я хотя бы буду знать, что с тобой будет все хорошо, – успокоив себя на этом.

Заглянув ему в глаза, девушка опустила голову. Сложив свои руки вместе в кулак, нервно прибирала большими пальцами.

– Эундор, я хочу уйти, – продолжая глядеть в пол и перебирать пальцами.

– Рано или поздно ты должна была это сказать, – понимающе произнес он.

Такой ответ оказался для нее неожиданным. Бросив перебирать пальцами, она посмотрела ему в глаза. Опекун глядел на ее умеренно и смиренно. Оказывается, отчим ждал такого исхода событий, и уже успел подготовить себя к подобному разговору. Видимо он знал, чем это все обернется, сказав ей о последних событиях.

– И ты не пытаешься меня отговорить? Упреками заставлять остаться здесь в безопасности?

Он смотрел куда-то в сторону, облегченный тем, что сказал ей это. Эундор облакотился об стену.

– Довольно-таки скоро здесь будет не безопасно, так как ты думаешь. Я знал, что это время наступит, когда ты была еще ребенком. В тебе было столько порыва и стремления, что я не мог этого не заметить. После твоей трагедии я сам не знал куда деваться.

– И поэтому ты стал меня тренировать? – перехватив его мысль, девушка пересела на скамью рядом.

– Да. Я это увидел, еще, когда ты пинала палкой чучело в доспехах, – оттягивая уголок рта в улыбке.

Опекун негромко смялся, расплываясь в улыбке. Он не отрывал взгляд от приемной дочери. Лума сама негромко рассмеялась. Видя, как отчим рад той, которая сидит напротив него. Она опустила голову вниз, и ее распущенные волосы сползли с плеч, закрыв ее лицо.

На штанине девушки стали проявляться маленькие мокрые пятна. Каплями стекающие с ее закрытого лица. Отпрянув от стены, отчим повернул ее к себе придерживая за подбородок. Он увидел наполненные слезами глаза. Девушка, не сдерживаясь, смотрела прямо на него.

– Что случилось?

Взглянув в заплаканные глаза девушки, отчим нежно приобнял ее.

В объятиях, девушка дрожащим голосом произнесла:

– Я знаю. Ты хочешь меня отпустить, но я не могу просто уйти, – прижимая его к себе все крепче, чтобы удержаться от нового фонтана слез. – Здесь для меня вы все стали близкими людьми, которых я не хочу терять. Снова.

Выбравшись из объятий, она глядела ему прямо в глаза. Она слышала свой дрожащий от боли голос, и как дрожали ее губы.

– Особенно ты. Ты стал для меня настоящим отцом. И всегда так считала, просто сказать не могла, не могла подобрать подходящего случая. Боюсь, что другой у меня возможности не будет, поэтому скажу сейчас. Вы стали для меня настоящей семьей. Которую я потеряла, но обрела вновь.

Сил сдерживаться не было. Девушка прикрыла глаза, по которым уже целыми ручьями текли слезы по щекам.

Эундор прижал ее к плечу.

– Знаешь, до тебя у меня не было детей, а о семье я даже не задумывался. Я был погружен с головой в военное ремесло, чем добился таких успехов. Но благодаря тебе, я осознал, что значит быть хорошим отцом, который воспитал такую прелестную дочь.

Взглянув в этот момент в его добрые глаза, девушка поняла, что он стал тем человеком, которого у нее никогда не было. Отцом. Детство она провела с матерью, и истории про ее настоящего отца она никогда не слышала. А стоило девочке завести этот разговор, мать уходила с темы и с простотой переключала внимание ребенка на другое. Так она и не узнала, какого это быть любимой дочерью не только матери, но и отца. Эундор хоть и не кровный родственник, но он воспитал ее так, чему она будет ему обязана до конца.

Она вновь ощутила себя той семилетней девочкой, которая секунду назад бежавшей в поле усеянным одуванчиками, споткнувшись, упала. Она вот-вот собиралась заплакать, но перед ней появился Эундор. Внутри чувствовалось, что это не незнакомый человек, это ее отец. Он, присев на корточки и вытянув к ней руки ласково говорил, и каждое его слово отдавалось эхом:

– Вставай. Ну давай, подымайся, – с ласковой интонацией эхо продолжало раздаваться. – Не ушиблась? Ты как?

Девочка, немного приподнявшись, почувствовала, как сильные руки обхватили ее за подмышки и легким движением помогли ей встать на ноги. Эундор обхватив ее одной рукой, второй он сорвал ближайший одуванчик и протянул девочке. Приняв подарок, девчушка улыбнулась, на что в ответ Эундор ответил ей тем же.

– Значит, я могу теперь спокойно, без боязни и волнения называть тебя своим отцом? – Лума все еще боялась, как на это ответит ее опекун.

– Конечно, – вновь приобняв ее за плечо. – Ничего так не успокаивает, как разговор с любимой дочерью.

Оба заулыбались, от приятных ощущений. Они теперь почувствовали себя настоящей семьей.

– Ну, раз уже все решили, надо подготовиться к твоему уходу, и придумать, как тебе покинуть город. Сейчас это не так просто, всю окраину взяли под замок.

– А ты разве ничего не можешь сделать?

– Видишь ли, – медленно выдыхая с натяжкой, произнес Эундор. – Меня оградили только здесь, чтобы командование не принимала поспешные действия.

Они оба уставились в пол. Голову Лумы начали посещать мысли о том, что первым делом на пути к выполнению своей цели, будет каким способом покинуть город. Кто бы мог подумать, что уже начнется тяжелое время пути. А мы еще только даже окраину города не перешли.

Мысли Лумы перебил голос отца:

– Я, кажется, знаю, кто сможет помочь.

Взглянув на девушку с надеждой в глазах, которую она смогла на секунду увидеть.

– От меня что-нибудь требуется?

– От тебя, ничего. По крайней мере, сейчас.

Поднявшись с места, Эундор направился в сторону вешалки расположенной на стене около двери.

– Это куда ты собрался в такое время? – с недопониманием спросила Лума глядя, как отец забирает свой плащ.

Сняв темно-зеленого цвета плащ с крючка, он закинул его себе плечи, закрепив подвязками, чтобы он не слетел.

– Как куда? – обернувшись к девушке завязывая подвязки. – У нас еще куча дел, которые нужно сделать.

Закончив, он накинул капюшон, на голову, закрыв тем самым верхнюю часть лица. На прощание он мягко улыбнулся. Это можно было увидеть из-под капюшона. Развернулся и открыл дверь.

Не успев ступить за порог, Лума подскочила вслед за ним с фразой:

– Если ты в таверну, то я тебя одного не отпущу.

Запустив руку за дверь, она быстро нащупала свой плащ, прихватив за собой. Закрыв за собою дверь, она увидела, что Эундор ждет ее на крыльце. Спускаясь по ступенькам, она медленно накидывала плащ, так же закрепляя подвязки, но обойдясь без капюшона.

– А ты думала, я в таверну пойду? – Неловко косясь на нее.

– А, я-то думала… – продолжая удивляться, медленно подошла.

Приобняв ее за плечо, отец вышел с ней на улицу.

– Давай-ка я тебя введу в курс дела. И лучше возьми свой плащ. Сегодня ночка прохладная.

Покинув двор, вдвоем они направились с сторону городка. Отец задумал сделать хитрый ход тем, что первым шагом надо добиться ее выпуска из города. Выпросит разрешающий документ можно только у отца Горна, поскольку только с ним есть еще вероятность, что на постах не возникнут вопросов. Затем необходимо обзавестись маскировкой, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Погруженные в свои решения планов, они не заметили, как оказались у ворот города. На улице уже давно скрылось солнце. На арке ворот уже горели факела, для освещения пространства перед входом. Так же на постовой будке был установлен еще один факел, а рядом горел небольшой костер. От костра веяло приятным запахом съестного. Присмотревшись, Лума заметила небольшой кусок мяса, обжарившегося над костром. Выйдя на освещенную часть, из будки вышел новый охранник.

Охранник не сразу принял за своих пришедших гостей. При слабом освещении девушка не смогла целиком рассмотреть доспехи, в которые был тот облачен. Только кожаные армейские сапоги, легкую кольчугу, поверх которой была одета фиолетовая мантия с изображением всадника на коне, державшего в одной руке узду, а в другой меч, направленный вперед. Кольчуга закрывала почти все тело, начиная с чуть ниже пояса, далее покрывая руки до локтя и заканчивая макушкой головы, удерживаемой всю эту защиту специальным венком, охватывающим голову. На лицо ему было лет двадцать пять, с небольшой щетиной и коротко подстриженными волосами.

– Стоять! Пароль! – положив руку на рукоять меча, охранник всматривался в темноту.

– Какой пароль солдат!? Своих не узнаешь? – выходя на свет с приподнятыми руками прикрикнул Эундор.

Стражник, услышав знакомый голос, немного засуетился и принял. – Простите сэр, я не знал, что это вы. На дворе уже так темно, хоть глаз выколи.

– Ты ни в чем не виноват. Служба на посту она такая, так что так держать. А теперь можно попасть внутрь? – указав рукой на ворота.

Понимающе кивнув, охранник потянул веревку в будке и снова раздался колокольный звонок за воротами.

После звонка Лума решилась выйти на свет костра, наслаждаясь запахом обжаренного мяса. Она склонилась ближе, глубоко вдыхая пробуждающий голод аромат.

Только сейчас вспомнилось, что последний раз она ела аж утром. До этого занятая делом она не вспоминала за перекусы. А завтрак давно провалился вниз.

– Привет Лума, – охранник приветливо подошел к девушке.

Подняв голову уже при лучшем освещении от костра, она заметила на нем еще кожаный пояс с подвязанным на левой стороне мечом. И кожаными перчатками.

– Привет, – нежно улыбнувшись охраннику. – Вкусно пахнет. А можно кусочек? – указав на манящий кусок мяса.

– Конечно, – вынув из пояса нож, который был спрятан за спиной, аккуратно протянулся к мясу.

Отрезая небольшой кусочек из него потек сок. Стекая по мясу капельки падали в пламя костра от чего издавался шипящий звук. Наблюдая за процессом, у Лумы заурчал живот.

– Прошу, – протягивая девушке кусочек, насаженный на кончик ножа.

Получив ароматное угощение Лума аккуратно надкусывала, чтобы не обжечься.

– Лума! Хватит, есть! – раздался голос Эундора у приоткрывающихся ворот.

– Я проголодалась! После пробежки я ничего не ела! – с набитым ртом ответила она, продолжая жевать мясо.

– Ладно, пошли, – махнув следом за собой, он вошел в ворота.

Благодарно кивнув охраннику за угощение, вернула ему нож и Лума побежала следом.

Догнав отца, они вместе вошли за ворота. Сразу за спиной лязгнули ставни и ворота вновь пришли в движение, но на этот раз они закрывались. Осмотрев караульный пост, девушка заметила, что стража удвоилась, с момента вчерашнего ее ухода. Видимо из-за последних происшествий они объявили военное время. Как только закрыли ворота, пару внимательно обыскали несколько охранников. Во время обыска удалось заметить, что помимо городской стражи здесь присутствовала пара дозорных. Это рыцари в составе небольших групп, экипированных в тяжелые доспехи вместе с лошадьми, осматривали территории за пределами города. Обычно они проверяли порядки на сельских полях и селениях, расположенных за стенами города, в его окрестностях.

Несмотря на то, что Эундора знал каждый солдат в лицо, в рамках безопасности они проверили, что мы не являемся вражескими шпионами. После обыска Эундор пожал руку к подошедшему ему капитану. Одетый в массивные доспехи дозорного с изображением золотого орла на груди и рыжими волосами они перекинулись парой фраз, которые она не смогла услышать. Отец, указав рукой на Луму, что-то ему сказал, после чего тот понимающе кивнул. Они разговаривали тихо, ей было видно, как они шевелят губами, из которых выходили беззвучные слова.

Перешептывания продлились не долго. Лицо капитана стражи понимающе кивало и принимало мимику озадаченности. В то время стражники безмолвно стояли рядом с девушкой, ожидая дальнейших указаний. Девушка боялась даже шелохнуться рядом с ними. Закончив шептаться, капитан кивнул своим людям и те немедленно отступили от девушки. Отец, кивнув следовать дальше направился вверх по улице. Нагнав его, девушка спросила:

– А о чём вы с ним разговаривали? И зачем они проводили эту проверку, если они и так нас знают?

– Капитан и так рисковал тем, что впустил нас. После совета они удвоили охрану и приказали проверять всех без исключения на предмет шпионажа.

– Это я заметила. Облапали со всех сторон!

– А что ты хотела? Приказ есть приказ, как-никак. Тем более из того, что я тебе во время твоего обучения говорил сама знаешь, что дозорные группы по такому поводу цацкаться не станут. В общем, мы сможем уйти только утром. Нам дали право войти, а вот выйти…

Опекун не закончил фразу, но девушка и сама все прекрасно поняла. Дальше ей объяснять не нужно.

Опускалась ночь. На улице уже горели во всю уличные фонари. В окнах жилых домов горел теплый свет от горящих каминов или потолочных люстр. Все магазины были закрыты и погружены во тьму. Казалось, они тихо спят, ожидая нового рабочего дня, когда в них снова начнут входить покупатели, а уходить с приобретенным товаром. На улицы вернется городская суета, а бегающие детишки будут заглядывать в витрины, внимательно разглядывая их содержимое с большим интересом. Лишь некоторые магазины попадали под свет фонарей освещая кусочек витрины и того что на ней. А вырезки, расположенные над входом, слегка отбрасывали свою тень на фасад зданий.

Они свернули с торговой улицы и попали в жилой район. Миновав еще несколько домов Эундор остановился и остановил за собой девушку.

– Дальше я сам. Раз уж мы тут на всю ночь остаемся, сходи и переночуй у Элен, а я со всем разберусь.

– Но…

– Никаких, но. Сходи, отдохни, поболтайте о чём-нибудь. О чём вы девушки обычно болтаете? Или какими-нибудь женским занятием займитесь, а я пошел.

Успев ухватить Эундора за локоть, она повернула его к себе глядя в глаза.

– Чтобы не пил, – пригрозив большим пальцем перед его носом.

Слегка улыбнувшись, Эундор выбрался из захвата Лумы. Поцеловав ее в лоб, и одобряюще кивнув, направился дальше по улице.

Под пристальным взглядом девушки силуэт Эундора то пропадал во тьме, то вновь всплывали очертания под светом фонарей. Оглянувшись, на этой улице кроме ее самой никого не было, а дом Элен был совсем не далеко, сразу за следующим поворотом. Свернув за угол дома, девушка увидела знакомую дверь. В окне горел свет, значит, хозяйка еще не спит.

Оказавшись у двери, Лума слышала голос подруги. Значит она не одна. Через дверь доносилась оживленная беседа подруги не давая вставить слово собеседнику. Томить себя в ожидании не было желания, пока не ответит второй голос. «А может он там не один?» Возможно, Элен не давала сказать нескольким лицам.

Лума постучала, голос Элен в это мгновение затих. Наступила пауза. Девушка второй раз поступала, но уже чуть сильнее. После этого за дверью раздались шаги около двери, щелкнул засов и дверь открылась. Немного ослепив девушку светом, от чего она прищурилась, но разглядела, что ее на пороге встречает Горн.

– Кто это пришел? – за спиной Горна в дальне части комнаты раздался голос Элен.

– Ты, не поверишь, – не меньше удивленный ответил друг, глядя на девушку. – Лума решила нас навестить. Проходи, не стой на улице, – освобождая проход перед ней.

Она вошла внутрь, развязывая подвязки плаща.

В комнате летал приятный запах. Закрыв за Лумой дверь, Горн взял ее плащ и повесил на вешалку. Элен в это время металась по кухне с подвязанным белым фартуком.

– А как ты здесь оказалась? – вновь послышался голос Горна за спиной.

– Мы с Эундором сюда вошли. Ну и стража здесь у вас.

– А что прикажешь? Ребята с боевым опытом. За то с ними не пропадешь.

– Хватит уже о своих делах, – раздался голос Элен из кухни. – У меня уже почти все готово.

В центре зала расположился украшенный стол, накрытый белой скатертью и заставленный столовыми приборами. Ребята собирались ужинать. Сначала девушка подумала, что она нарушила их вечерний ужин на двоих, который так редко ребятам так выпадает. А тут еще и она объявилась. Как-то неловко теперь здесь находиться и смущать друзей своим присутствием.

Но тут было единственное отличие. Горн был в своей же служивом обмундировании. Обычно на такие вечера он одевал, что поприличнее. Значит это второй случай. Элен всегда любила готовить и хвастаться своей стряпней. Каждый раз, когда она узнавала какой-нибудь новый рецепт блюда в кулинарных книгах или же на занятиях по домоводству, бросалась готовить. Кухня всегда была готова к работе и не знала отдыха. Но и содержалась в идеальной чистоте. После готовки ей всегда было интересно мнение других о ее новом блюде. Эта роль выпадала на Горна. Во-первых, его пост был не так далеко, поэтому он мог быстро сюда зайти, перекусить и оценить ее шедевры. Во-вторых, он всегда был не прочь поухаживать за ней и провести пару лишних минут наедине под предлогом первого пункта. Сегодня как раз такой день. Только дегустировать будет и Лума. Тем более, кроме того кусочка мяса на посту после пробежки было последнее, что Лума ела за вечер. Да и идея переночевать у подруги была совсем удачна.

– Ты сказала, что Эундор здесь, – уточнил Горн, доставая стаканы с полки шкафа.

– Да, он пошел сюда по очень важным делам, – не раскрывая всех подробностей, чтобы избежать лишних вопросов. – Я думала он в таверну пойдет, поэтому я здесь. И до утра отсюда не выпустят.

– Тогда оставайся ночевать у меня, – возник голос Элен за спиной.

Обернувшись, к ней из кухни приближалась подруга, вытирая руки белым полотенцем и в слегка запачканном фартуке. На лице хозяйки виднелась улыбка. Закинув полотенце себе на плечо, подруги приветственно обняли друг друга.

– Спасибо. Надеюсь, я не составлю тебе хлопот.

– Ой, какие хлопоты, – махнув рукой в сторону. – Сколько раз ночевала, а тут хлопоты.

На лице Лумы появилась благодарная улыбка.

– А куда Эундор пошел? – спросил Горн, поставив стаканы на стол. – У меня есть пару вопросов.

– Даже не думай смыться! – грозно произнесла Элен, сверля его настораживающим взглядом. – Я для чего вес день на кухне проторчала?

Хоть Элен с Горном не были женаты и даже не встречались, но наблюдая за их поведением друг к другу, всегда приходила такая мысль. Элен часто звала его к себе на ужин с новыми блюдами. Он же постоянно ей помогал: купить на рынке что-нибудь, или же еще какие другие мелкие просьбы. Временами их можно было застукать прогуливавшихся вместе, но в ответ слышалось только слова, «Мы просто гуляем». Но от Лумы этот фактор было невозможно скрыть. И отвечая им с хитрецой, ей было приятно наблюдать за ими обоими. Поднимать с кем-то тему касательно их серьезных отношений, она не желала. Тем более, что они сами не маленькие, сами все решат. А вникать во все это, ей самой не было какого-либо желания. Сватовство, свадьба, дети, хозяйство. Нет. Все это чуждо, хоть и постоянно напирают с вопросами: «А когда свадьба?», «А есть жених?», «Небось все парни за тобою бегают». Бросало в дрожь и лишь бы не вспоминать такие разговоры. А то точно придется уехать отсюда, лишь бы не задавали такие вопросы.

Замерев на секунду у стола, парень изменился в лице. Видеть Элен в порыве недовольства было очень редким явлением. А значит, когда она была чем-то не довольно, то лучше спрятаться и не высовываться. Естественно и расстраивать хозяйку тоже не вежливо. В итоге Горн молча присел за стол, разведя руки в стороны.

– Ладно. До утра он никуда не денется, – признав правоту Элен, он умолк.

– А ты ужинать не хочешь? – переключившись на Луму, у хозяйки заблестели глаза. – Я сегодня не стала сильно кухарить, поэтому приготовила все по скромному.

Живот выдал себя первым гулким урчанием. Лума неловко улыбнулась, а вот подругу этот звук даже порадовал. С игривостью улыбнувшись, она направилась в сторону кухни.

– А ты чего расселся? Принеси еще приборы, у нас же гостья, – пригрозила она на Горна, возвращаясь на кухню.

Горн, улыбнувшись Луме, кивнул головой давая понять, что такое с ней бывает. Он поднялся с занятого им места и двинувшись вслед за Элен скрылся на кухне. Вернулся он уже с приборами. Положил перед девушкой деревянную миску и столовые приборы такие же, что и были на местах друзей. Вернулся в комнату и достал еще один стакан для Лумы.

В это момент к столу подошла Элен, в руках держа объемную чугунную кастрюлю, накрытую крышкой. Из него тянуло приятным ароматом грибов. Элен сняв крышку, в нос ударило еще сильнее долгожданным ароматом ужина. Живот вновь заурчал. А на физиономии Горна сидела блаженная радость, говоря о том, что в нем проснулся аппетит не меньше, чем у нее.

Элен не солгала. Сегодня она приготовила ужин скромнее. Угощала она своим фирменным грибным супом. Который давался ей с самого начала, когда она только начинала готовить. После этого за ней закрепилось имя владычицы кухни, которой наградил ее Горн. Съев две тарелки, парень просил добавки еще, но кухонная фея отвечала, что это еще не все, что она приготовила. После горячего Лума помогла убрать грязную посуду и принести с кухни запеченное мясо с овощами.

В это время Горн достал припасенную бутылку вина, под предлогом, что у них не каждый день получается собраться вместе за ужином. Да и к мясу оно будет кстати. Разлил по бокалам, решив, что так будет более праздничнее. Кружки предложил оставить под самый конец, на чай с пирожками с ягодной начинкой так же приготовленные хозяйкой.

На дворе было уже совсем темно и часы, пробив десять часов напомнили, что вечер подходит к концу. За столом троица разлив оставшееся вино по бокалам в тишине обсуждали незначительные дела. Элен как всегда допрашивала о своих кулинарных богатствах, и лишь удавшись увести ее от темы, она переходила к более простым темам для рассуждения. Горн дополнял компанию, рассказывая о забавных случаях, произошедших у них в казарме и смешные моменты на службе. Он с самого начала службы любил армейский юмор и всегда был не прочь им поделиться с другими.

За время посиделок Луму все еще тревожило то, что ей еще предстоит сделать. Возможно, это ее последний вечер с лучшими друзьями, с которыми нужно было дорожить каждыми минутами вместе.

– Эй, Лума ты чего? – отвлек от мысли голос Горна.

Девушка, облокотившись об спинку стула, раскачивала вино в половине наполненного бокала. Наблюдав за плавными движениями приятной на вкус жидкости, была сильно погружена в мысли, что не услышала первое обращение к ней.

– Лума, – подруга, взяв девушку за руку, попыталась выяснить, что ее беспокоило.

Ощутив прикосновение, девушка отвлеклась от своих раздумий.

– С тобой все в порядке? – спросил с беспокойством Горн, заметив взволнованный взгляд Элен.

Лума встряхнув головой, переключила свое внимание на напряженных друзей.

За минувшие часы хмель давал о себе знать. Мысли путались и выговорить хотелось многое. Высказать Элен, какая она прекрасная хозяйка, как она божественно готовит и является лучшей подругой, которая у нее когда-либо была. Горну, за его помощь и содействие, за его юмор, всегда уместный в любой компании и поднимающий любому настроение.

Оглядев присутствующих за столом, девушка тяжело вздохнула.

– Я собираюсь покинуть город, – с трудом выговаривая, борясь с воздействием хмеля.

Пара удивленно переглянулась, и вновь обратила внимание на нее.

– Что ты собираешься сделать? – почувствовав, как сильнее руку сжала Элен.

– Что ты такое говоришь? – добавил к вопросу Горн.

– Друзья, спасибо вам за все, что вы для меня делали, но в моем выборе вы ни в чем не виноваты. Это связано с моим прошлым.

– Ты имеешь в виду… – растягивая фразу, сказал Горн.

– Да. Тот, кто напал на форт, причастен с гибелью моей деревни и моей семьи.

– Лума, ты даже не знаешь они ли это. Может это банда разбойников, – взволнованным голосом сказала Элен, боясь на дальнейшую реакцию подруги.

– Разбойники не могут захватить, целую крепость, – прямым тоном ответила Лума.

Сердце девушки билось сильным темпом от недопонимания своих друзей.

Горн облокотился на стуле, опустил свой взгляд. Элен от напряженного голоса Лумы отпустила ее руку, и сама сжалась на стуле.

– Ребята, простите меня за мою строгость, – вернув разум от неугомонного хмеля.

– Мы тебя ни в чём не обвиняем, – произнес напротив сидящий Лумы вояка. – Вижу, что Эундор тебе все рассказал.

Девушка, кивнув головой, взглянула на сжавшуюся, на стуле подругу. Взгляд Элен туманно глядел на стол, не реагируя ни на какие действия.

– Элен, прости, – взяв подругу за руку, девушка глядела ей в глаза.

Зеленые глаза Элен были наполнены слезами. Готовыми дорожками скатываться вниз по ее щекам. Для нее это было ударом. Вечер не должен был так грустно заканчиваться. Лума всячески ругала себя, что все-таки сказала о своих планах. Дабы успокоить ранимую хозяйку, Лума обняла ее. Подруга глухо всхлипывала, от чего ее плечи дергались вверх, а рубашка Лумы на плече промокала от ее слез.

– Я не хочу. Ты не можешь так поступить, – пробиваясь сквозь эмоции, выдавливала из себя подруга.

– Элен, пойми, я должна. У меня нет выбора. За меня не беспокойся, – отпрянув, она обхватила подругу за голову, заглядывая ей в глаза. – Со мной ничего не случится.

Спустя время, компания, немного успокоилась от эмоций. Все переросло в глубокие обсуждения выбора девушки. Когда настало время для чая, и хмель развеялся, Лума во всех деталях рассказала их план с Эундором. Все, что они запланировали, зачем сюда пришли, что отец собирается сделать перед отправкой. И самое важно, что он признал ее своей дочерью. Пускай даже не кровной, но от этого ее охватывали приятные эмоции.

Часы пробили уже час ночи. Застолье затянулось и от всех этих разговоров Луму потянуло в сон. Да и продолжать посиделки уже не было смысла, так как на столе из всего, что осталось – остывший чайник, полупустая тарелка с пирожками и ваза с фруктами, за время, которого из него взяли всего одно яблоко. Элен предложив подруге, пройти в выделенную ей комнату для гостей. Она согласилась в полусонном состоянии.

Оказав помощь, подруга проводила на второй этаж. Поднявшись по лестнице девушки попали в небольшой холл, по обе стороны которого были расположены четыре двери. Проведя в первую левую дверь, Лума оказалась в небольшой комнате. Элен прошла первой, зажгла свечу на столе, осветив половину комнаты. Но света хватало достаточно, чтобы осмотреть обустройство. Мягкая одноместная кровать, тумбочка, расположенная возле нее, двухстворчатый нарезной шкаф и стол у стены. В комнате имелось окно. Но по размерам помещения дневного света вполне хватало, чтобы не использовать дополнительные источники света.

Сев на край кровати, сопротивляясь усталости, девушка скинула сапоги и упала на подушку. На предложение подруги о том, чтобы раздеться, Лума махнула рукой и отвернулась к стене. Еще секунду еле освещенная комната погрузилась во мрак. Элен потушила свечу и уходя, закрыла за собою дверь. Послышались глухие шаги, отдаляющиеся все дальше вниз по ступеням. Глухие голоса были чуть слышны, но разобрать, о чем шел разговор, было достаточно трудно. Но вникать и вслушиваться не хотелось. Разговор вели ее друзья, и не исключено, что речь шла на счет ее выбора.

Пусть обсуждают, дело на раздумье времени не ждет. Все начнется через два дня. И другого пути нет. Кто сможет остановить этих неизвестных убийц, продолжающих грабить и убивать неповинных людей. А королевская власть ничего не предпринимает. Все! Хватит всего этого! Выбор сделан. Обещание надо сдержать.

Дальше поток мыслей и конечных раздумий оборвался. Сон поглотил разум Лумы и она поплыла в мир грез. Сегодняшний день полностью утомил ее. За сегодня было сделано столько дел, и проведено уйма разговоров. А сколько предстоит еще сделать.