Читать книгу Игрожур. Великий русский роман про игры - Андрей Подшибякин - Страница 3

Уроки литературы всегда были для Юрки Черепанова серьёзным испытанием. «Разве ж это, – думал он про себя, рисуя на третьей обложке общей тетради робота-убийцу с планеты Крулл, – литература… Унылая пора, очей что-то там такое… Очи какие-то вообще. Почему не сказать просто – глаза! Просто и понятно!» Училка Дина Зуфаровна по прозвищу Динозавр прохаживалась вдоль галереи портретов мрачных бородатых русских классиков и читала с выражением вслух про печальную красу; процесс захватил её настолько, что класс давно уже не обращал на неё внимания и занимался своими делами. Юрик высунул от усердия кончик языка и пририсовал роботу пятую руку, держащую топор. Для убедительности с лезвия топора стекали крупные капли крови.

– Слышь, Гной, – прошипели сзади. – Шпалу хочешь?

Кличка Гной намертво прилепилась к Юрке ещё в первом классе – причин теперь никто не помнил, да и было это совершенно неважно. Поначалу он страдал, что пропадает такая козырная фамилия – ведь, казалось бы, сам бог велел звать его красиво: Череп!.. Но вскоре смирился. Иногда Юрке казалось, что даже учителя, вызывая его к доске, как-то странно запинаются на фамилии. На одноклассников же обижаться было сначала бесполезно, а потом и опасно: к десятому классу те из них, что не разбежались в «колледжи» и «академии» (так теперь стало принято называть профтехучилища), стали здоровыми лосями, не склонными к сантиментам.

– Короче, лошара, – донеслось из-за плеча. – После уроков на площадке подходи на шпалу. Гха-гха!

Юра моргнул и промолчал. Самое унизительное заключалось в том, что не пойти было нельзя: в случае такой вольности качок и хулиган Лёша Корявый (а шипел именно он) назавтра навалял бы ему таких пиздюлей, что… Нет, даже думать об этом было неприятно. Юра сосредоточился на мыслях о хорошем: дома лежал новый томик боевой фантастики «Космический крейсер «Коловрат», а сегодня вечером в киоске «Союзпечать» должен появиться новый номер смысла Юркиной жизни – лучшего в мире (хотя других он, вообще-то, не читал) журнала о компьютерных играх «Мания страны навигаторов»!.. От предвкушения Гной даже зажмурился: он обожал сдирать с издания целлофан, выкидывать в мусорное ведро диск (домашний его компьютер всё равно тянул только максимум Quake II, а в районном игровом клубе «Матрица» посторонние CD приносить не позволяли), бережно откладывать в сторону наклейки и постеры, вдыхать волнующий запах типографской краски и…

– Ни до, ни после русская поэзия не порождала ничего подобного, – донёсся сквозь грёзы голос толстого очкастого Динозавра. – Удивительное чувство языка, легчайшая меланхолия…

Юрик решил, что настала пора проделать Манёвр. Он дождался, пока училка продефилирует мимо, вывернул шею и аккуратно покосился на первую красавицу 10Б Алину Петрозаводскую. На ухо ей, чуть отодвинув белокурый локон, что-то шептала страшненькая подруга и соседка по парте по кличке Буратино (сокращенно – Бура). Прекрасные серые Алинины глаза смеялись. Под синим свитером угадывалась неприлично большая для десятиклассницы грудь.

Дольше нескольких секунд Манёвр обычно не длился, но тут Гной замешкался: он подумал, что, наверное, если Алину сначала раздеть, а потом нарядить в металлическое бикини и железный крылатый шлем, то получится вылитая эльфийская воительница из игры Baldur’s Gate… Тут маленькие карие глазки Буры заблестели, а шёпот стал громче. Улыбка Алины, наоборот, чуть померкла. Юрка замер, как парализованный удавом кролик. Серые очи (тут он понял, что действительно бывают глаза – и бывают очи) посмотрели на него в упор. Скульптурные розовые губы сложились в тихие, но предельно чёткие слова.

– Отвернулся, упырь. Быстро.

Гной залился густой краской и уткнулся в робота-убийцу. Рисовать больше не хотелось. В глазах щипало, в горле стоял комок. От волнения ему стало жарко, под мышками зелёного свитера со словом BOYS начали расплываться предательские пятна. Кулаки сжались. Юрик смотрел перед собой невидящими глазами и думал, как в другом, параллельном мире футуристический витязь-киборг Юрий Череп в эту самую минуту сносит мечом голову слизистого гнидогадоида с планеты Назалия – за секунду до того, как тварь сотворила бы с Алиной (белый лёгкий скафандр с декольте, развевающиеся волосы, пылающий взор) страшное! Или нет! Как Алина сама валится ему в ноги и говорит: «Отныне я только твоя, Великий Череп!» И начинает расстёгивать скафандр. А он, Гной, то есть, тьфу, Череп, заносит над ней меч и громовым голосом говорит: «Сука!..» Что сказал Череп дальше, Юрик придумать не успел: прозвенел звонок.

На спортивную площадку Гной брёл без особых эмоций: если первое время раздача шпал собирала восторженных зрителей, то сейчас, в середине учебного года, явление это было будничное, как урок труда. Впрочем, в свете школьных окон, едва разгонявших ноябрьскую темноту (в Западносибирске в шесть часов вечера в это время года стояла уже конкретная ночь), было видно: Лёша Корявый не один.

– Сюда иди, вася, – донёсся со стороны брусьев незнакомый, но неприятный голос.

Сфинктер Юры нехорошо сжался. Целлофановый пакет со сменкой вдруг стал весить две тонны. Тощий рюкзак, украшенный дискетой на унитазной цепочке, гнул к земле. Чебурашковый мех воротника куртки, которую Гной предпочитал называть «бомбером», начал привычно пропитываться потом. Убегать было бесполезно: догонят, будет хуже. Это витязь-киборг Юрий Череп знал на инстинктивном уровне, ровно зверь.

На брусья картинно опирался Корявый, рядом с ним курил незнакомый тип, по виду – явно «академик» из соседнего со школой Колледжа операторов станков с числовым программным управлением, который его обитатели называли просто: «бурситет номер восемь». Толстой джинсовой задницей на брусьях расплылась Настюха; подруга Корявого равнодушно смотрела в сторону, к куртуазным развлечениям бойфренда она давно привыкла.

Лёша был настроен повеселиться.

– А чо, Гной, – начал он с заговорщицким видом, – Настюхе подруги сказали, что ты походу пидор!

Юрик промямлил, что ничуть нет. Корявый в театральном притворном удивлении вскинул редкие брови, похожие на переехавшие из-под его носа этажом выше усики.

– То есть ты мне буровишь, что Настюха пиздит, да?

Юра обречённо посмотрел на лёхину пергидрольную джульетту.

– Не, лох, – заключил Корявый, – так дела не будет. Раз ты вот говоришь, что не пидор, возьми у Великого сигаретку покури. А? Чо? Очко жим-жим?

Было, конечно, не время и не место задумываться о таких вещах, но Юрик ощутил укол досады: вот зовут же кого-то Великим за непонятные заслуги…

– Слы, Корявый, завязуй, – вдруг гулко сказал «академик». Лёша осёкся. Гной было воспрянул, но не тут-то было.

– Деньги есть, дрыщ?

Денег у Юрки было в обрез на «Манию страны навигаторов» – он и эти-то 120 рублей долго откладывал из тех денег, что мать давала ему на обеды. Перед глазами пронеслись сладостные картины: рубрика «Почта» и её длинноногая ведущая Анна, с которой Гной состоял в регулярной (хоть и односторонней) переписке… «Информативные обзоры», исполненные божественных словосочетаний вроде «игровой процесс» и «ребята из студии Blizzard»… Его любимые авторы, скрывавшиеся за псевдонимами Мистер Гейтс, Ваня Дристохватов и Cyber Demon aka Death Knight… Всё это рушилось в тартарары. Тут Юрик услышал собственный плаксивый голос:

– Мальчик… У меня нет денег…

В параллельном мире кибернетический богатырь Череп нёсся один на несметные полчища слизистых ящероидов. Его имя было Смерть. В деснице он сжимал рунный энергетический меч. В ошуей (хотя этого слова Юрик, конечно, не знал) – разрывной лучемёт. За его спиной вставали сразу три кроваво-алых солнца.

В реальном мире Юрик Гной получил по уху так, что в куда-то в грязь улетела его чёрная вязаная шапочка с логотипом «Чикаго Буллз». Великий бил не кулаком, а так, раскрытой ладонью, «лещом» – было не столько больно, сколько унизительно. Из глаз Юрика самопроизвольно хлынули слёзы.

– В натуре пидор, – уверенно заключил Великий и брезгливо пнул Гноя сапогом. – Пошёл на хуй.

Что тот и сделал. Следом, повинуясь пинку ловкого Лёши, из темноты прилетела грязная шапочка. В мозгу Юрика пульсировала только одна мысль: «Не отдал деньги! Куплю «Страну навигаторов»!..» Надо было, впрочем, спешить: киоск закрывался в семь.

Но зарёванному и шмыгающему носом кибер-витязю предстояло в этот вечер претерпеть ещё одно испытание.

Рядом со школьным подъездом стояла чёрная «бэха-треха» с наглухо затонированными стёклами. Вокруг прохаживался небритый носатый брюнет в кожаной куртке. Гной замер. Он не мог, конечно, знать, что машине мало того что пять лет, так ещё и три из них она провела в угоне – да и если бы знал, что бы это изменило? Для Западносибирска тонированная BMW была чем-то вроде сияющего космического флаера, опустившегося…

Додумать метафору Юрик не успел.

Из школьных дверей вышла стройная фигура в короткой светлой дублёнке – Алина. Гной узнал бы её в любом ракурсе, не говоря уже про походку: только Петрозаводская умела выписывать бёдрами такие удивительные восьмёрки. Носатый у «бэхи» оживился, выкинул в сугроб искорку окурка и побежал открывать Алине пассажирскую дверь. Юрик почему-то вспомнил, как почти случайно проходил мимо женской раздевалки перед физкультурой и нечаянно заглянул в замочную скважину; после этого девчонки долго называли его мудаком, извращенцем и другими неприятными словами. Самым обидным было то, что разглядеть Алинину грудь ему так и не удалось: зрелище застилала жирная Солодовникова по прозвищу Туша, наряженная в колготки с начёсом и мешковатую майку со словами YES и NO соответственно на груди и на спине.

Пока всё это прокручивалось в Юриковой голове, носатый что-то шепнул смеющейся Алине и по-хозяйски шлепнул её по юной заднице. Гной видел этот жест как в замедленном воспроизведении: вот ладонь пошла на замах, вот соприкоснулась с тканью юбки, вот волной разошлась лёгкая вибрация…

Мир рушился вокруг кибер-витязя. Под похабный гогот Алины одно за другим гасли красные светила. Слизистые полчища подминали его под себя, не давали дышать, выкручивали руки с рунным лучемётом и разрывным мечом.

Юрик очнулся только у киоска, вынимая из носка заветные 120 рублей. Недовольная бабушка уже закрывала «Союзпечать» на замок, да и чрезмерного доверия Гной в тот вечер не внушал: виноваты были криво напяленная изгаженная шапочка, след от грязного сапога на фалде «бомбера» и общий ошалелый вид.

– Пожалуйста… Мне надо, – проскрипел Юра, протягивая бережно скрученные трубочкой купюры и показывая на яркую обложку.

Ооо, что это была за обложка! Дизайнер разместил на ней крупным планом Лару Крофт, наряженную в простыню. Вокруг теснились завлекательные надписи: «Sex-символ тысячелетия!», «150 лучших обзоров!», «Федька и Василий Петрович спасают Галактику» и «Исповедь Гэймера». Юрик поискал глазами любимый слоган: «ПК и только ПК навсегда!». Нашёл, впервые за вечер улыбнулся. Он ненавидел и презирал тупых консольщиков прежде всего потому, что у приставочных игр нет души. Ну и ещё по одной более прозаической причине: он точно знал, что приставки ему не видать как своих ушей, как ни упрашивай маму. Их домашний компьютер был маминым рабочим – на нём она сводила какие-то свои бухгалтерские таблицы; 3D-ускоритель «Вуду» Юрик выпросил себе год назад на день рождения. Папу Гной не знал: лет до шести мама говорила, что он уехал в командировку на Северный полюс, а потом как-то само собой стало понятно, что командировка затянулась навсегда. Мама, по её собственному выражению, «поднимала ребёнка» одна – правда, некоторым опосредованным образом в этом ещё участвовал мамин начальник Виктор Сулейманович, плюгавый мужчина с тараканьими усами и «политическим зачёсом» на лысину. Он помогал Юриковой матери сводить дебет с кредитом – так это официально называлось. Впрочем, когда Гной однажды в одиннадцатом часу вечера столкнулся с ним в прихожей (Виктор Сулейманович был одет в несвежую майку-«алкашку» и сатиновые длинные трусы), многое про этот дебет стало понятнее.

Домой Юрик летел, как на крыльях – да что крылья!.. Как на мощном антигравитационном флаере с фотонным приводом! «Манию страны» он прижимал к груди: положить журнал в рюкзак, к изрисованным роботами общим тетрадям и учебникам для 11 класса средней школы было бы немыслимым кощунством и даже предательством.

Матери не было; Гной отпихнул кота, сбросил «бомбер» (Лёша Корявый обычно называл его «чуханским кожухом»), включил торшер и плюхнулся на диван. Руки дрожали. Любимый журнал он начинал читать с конца: там был раздел «Хумор» с анекдотами про программистов и смешными карикатурами про Лару Крофт и игру Doom; иногда журнал эпизодами публиковал бессвязную сказку графомана Ванечки Дристохватова про ослика – после этого Гной злобно пролистывал рекламу (её он ненавидел почти так же, как консольщиков), открывал первую страницу и погружался в слово редактора.

О, редактор был мощен!

«Дорогой геймер, – начинал он свою колонку, – от всей души, от всей нашей большой редакционной души мы рады приветствовать тебя на страницах твоей любимой «Страны навигаторов»!..» Дальше Пётр Поплавский (а именно так звали главного бога Юриковой вселенной) в четырёх абзацах довольно толково пересказывал своими словами содержание номера, опубликованное тут же, на соседней странице. Когда Гной добрался до строчки «а знаешь, что самое дорогое для нас, журналистов? Нет, это не игры. Это ты, наш дорогой читатель! И я жму твою руку!», глаза его слегка увлажнились. На самом деле, от номера к номеру колонки Поплавского отличались друг от друга только порядком слов в предложениях (да и то не всегда), но Юрик о таких вещах не задумывался. Ему казалось, что главный редактор обращается лично к нему – причём не как к равному, а снизу вверх, с некоторой даже подобострастной интонацией. Становилось понятно: судьба лучшего в мире журнала о компьютерных играх зависит только от него, Юрика Черепанова!.. Колонку венчала размашистая подпись Поплавского, к которой зачем-то были пририсованы глаза, и скромный адрес электронной почты: guru@stranavigatorov.ru.

Дальше было самое волнительное – раздел «Почта». Прочтя каждый номер журнала, Гной неизменно садился за обстоятельное письмо с, как это было принято называть, «конструктивной критикой». Для начала он непременно проходился по рекламе: в каждом номере её становилось всё больше, и это означало, что за свои кровные 120 рублей Гной получает всё меньше полезной информации! «В прошлом номере, – писал он на выдранном из тетради листе в клеточку, – было 120 страниц статей и всего 15 страниц рекламы. В этом номере рекламы уже вдвое больше, а количество статей уменьшилось на 10 страниц! Если это будет продолжаться дальше, я просто перестану покупать ваш журнал!» Угроза виделась действенной: вон как заискивал Поплавский в редакторском слове. Они не могут позволить себе потерять постоянного читателя, думал Юрик. Это было бы равносильно катастрофе!

Вторым важным пунктом письма были жалобы на «недостаточную информативность написания статей». Юрик укорял авторов, что своё самовыражение они ставят выше пользы читателя: из потока сознания какого-нибудь Мистера Гейтса становилось всё труднее вычленить «информацию о необходимости покупки той или иной игры». Вообще-то, игры Юрик не покупал: то, что в принципе могло у него запуститься, он выпрашивал у знакомого сисадмина клуба «Матрица», ну и раз в несколько месяцев тратился на пиратский сборник «128 лучших стратегий». Но надо же было одёрнуть зарвавшихся борзописцев!

(Слово «борзописцы» он тоже вычитал в любимом журнале. Что оно означает, было понятно не вполне, но явно ничего хорошего, – с тех пор борзописцами Гной мысленно называл вообще всех людей, чем-либо ему не угодивших.)

Дальше в письме обычно шли несколько вопросов («Когда выйдет Command&Conquer 3 и будет ли русская версия?») и снисходительная похвала: мол, ладно, всё равно вы лучший журнал в мире и России; осталось только исправить мелкие недостатки. Дальше Юрик расписывался, пририсовывал подписи глаза (он считал, что так делают все настоящие журналисты) и вкладывал письмо в конверт с изображением грозного силуэта Западносибирского шарикоподшипникового завода. Первые несколько раз он для убедительности рисовал на конверте робота, космический корабль и гипербластер, но потом бросил: ещё, чего доброго, божественная Анна примет его за ребёнка!

Анной звали девушку, отвечавшую в «Мании страны навигаторов» за переписку с читателями. Вживую Гной её не видел – раздел «Почта» был украшен её карандашными рисунками. Огромные голубые глаза, волнистые светлые волосы, идеальные шары чуть прикрытых маечкой грудей, нескончаемые ноги с тонкими лодыжками… При мысли, что реальный прототип берёт тонкими пальчиками его письмо, Гноя прошибал ледяной пот. Ответа он, правда, пока ни разу не дождался, но попыток не оставлял.

С мыслями об Анне Юрик перевернул страницу и вздрогнул, как собака от близкого взрыва петарды. Глаза отказывались передавать в мозг сигналы об увиденном.

В журнале было опубликовано его письмо.