Читать книгу Тайна старой усадьбы - Андрей Посняков - Страница 2

СССР. Окрестности Озерска. Сентябрь 1943 г.

– Партизаны! Герр штурмбаннфюрер, партизаны!

Заглянув в подвал, унтер – увалень в промокшем дождевике и каске – вытянулся, ожидая приказа.

Штурмбаннфюрер СС Курт Брюкнер, сутулый, с бледным узким лицом, раздраженно обернулся и, посветив фонариком, посмотрел вверх:

– Партизаны? И далеко?

– Километрах в пяти, за озером, – озабоченно доложил унтер. Круглое, с красными щеками лицо его чем-то напоминало бульдожью морду. – Хельмут и Ханс утром на рыбалку отправились. Вот и увидали.

– Увидали! – Брюкнер язвительно усмехнулся. – А охрану выставить как следует не пытались? А, господин Ланге? На рыбалку… Или вы думаете, что вы сейчас во Франции, в сороковом году. Увы! Это даже не Эстляндия…

– Так… Посты выставлены в соответствии с уставом строевой службы, господин штурмбаннфюрер! – Ланге выпятил грудь, пытаясь оправдаться.

Вообще-то он был хорошим унтер-офицером, исполнительным и добросовестным служакой… правда, не более того. Но и не менее. А этого уже немало! Попробуйте еще толкового унтера подобрать.

– Ладно, Герхард, вы все сделали правильно. Лучше и впрямь, как говорят русские, соломку подстелить… – Фонарик в руке штурмбаннфюрера вдруг замигал и погас.

– Черт! – выругался в темноте Брюкнер. – У вас есть фонарик?

– Да, господин штурмбан…

– Так давайте же! Осторожнее, не свалитесь с лестницы…

Заскрипели ступеньки. Яркий луч фонаря осветил сваленный в углу хлам: холсты, подрамники, кисти…

– Ага… Спасибо, Ланге.

Перехватив фонарик, Брюкнер поблагодарил и тут же распорядился отправить к озеру двух человек – наблюдателей.

– Уже отправлены, господин штурмбаннфюрер! – молодцевато выкрикнул унтер. – Ефрейторы Райс и Хайнегер. Хорошие бойцы.

– Хорошо. Докладывать каждые полчаса.

Узкий луч метнулся к лестнице.

– Пока свободны, Ланге. Благодарю за службу!

– Хайль Гитлер!

– Хайль… Да, постойте-ка! С чего вы взяли, что партизаны обязательно заглянут в усадьбу?

– У них подводы, господин штурмбаннфюрер. – Голос унтера прозвучал глухо как в подземелье. Так здесь и было подземелье – подвал, вернее сказать, – потайная комната, обнаруженная Брюкнером только вчера.

Заброшенную усадьбу, где располагался приданный Брюкнеру взвод ваффен СС, штурмбаннфюрер присмотрел еще в конце лета и решил приспособить ее под штаб – в обширном подвале было удобно держать пленных и подозрительных. Жалко, от города далековато, да и дороги вот-вот развезет. Впрочем, в последнее время и ситуация изменилась: теперь не о допросах надо думать, а о том, как бы самим ноги унести. Заодно прихватить кое-что из обнаруженных в потайной комнате ценностей, в свое время так и не доставшихся большевикам. Старинные канделябры, серебряная шкатулка – увы, пустая, – пара портретов в больших золоченых рамах и еще кое-что по мелочи. Все для великой Германии, а как же!

– Говорите – подводы? – Герр Брюкнер никогда не разделял насмешек некоторых своих коллег насчет «русиш телеген». И в самом вермахте гужевого транспорта хватало, здоровенные битюги даже пушки таскали, не говоря уж о всем прочем, да и дороги здесь были такие, что иногда только на лошади и проедешь. Даже «Опель Блиц» – на что уж неприхотливая машина, – и тот не выдерживал, застревал.

– Подводы, господин штурмбаннфюрер, – осторожно понимаясь по лестнице, подтвердил унтер. – Хельмут с Хансом видели две. Плюс еще конники – человек двадцать, все с оружием. Думаю, бандиты отправились за продуктами в ближайшее село. А дорога туда одна – как раз через усадьбу. Эх, да где ж эти мадьяры? Союзнички, черт бы их побрал…

С небольшим венгерским отрядом под командованием капитана Гезы Фаркоша люди Брюкнера должны были встретиться еще несколько дней назад, но так и не встретились, и, где носило этих мадьяр, один дьявол знает.

– Понял… – Штурмбаннфюрер кивнул и прищурился. – Докладывайте, и вот еще что… Всем собираться и быть наготове.

Увалень обернулся, удивленно приподняв брови:

– Я верно понял? Мы собираемся уезжать, господин штурмбаннфюрер? Не дождавшись мадьяр?

– Да, уезжаем. И как можно скорее. Фаркоша мы, похоже, не дождемся, а я вовсе не собираюсь сражаться за эти чертовы развалины в одиночку! Думаю, они не стоят крови наших солдат. А с партизанами мы еще повоюем, успеем! Так что действуйте, Герхард.

– Яволь!

Шаги унтера гулким эхом разнеслись по коридору. Скрипнула дверь… Со двора донеслись команды…

Подводы…

Герр Брюкнер покачал головой и еще больше ссутулился. Впрочем, серая полевая форма с серебристыми рунами в петлице очень шла ему. Подтянутый сероглазый брюнет, всегда тщательно выбритый, пахнущий дорогим французским одеколоном, Курт всегда нравился женщинам, а вот жена постоянно пилила ее за сутулость… Ну и что с того? Отвоюем – выпрямимся!

Подводы… Пять километров… А три дня кряду дождило – значит, дорожка та еще. Час, может, даже два… Или не уходить? Просто разбить к чертям всю эту лесную банду? Два десятка бандитов плюс пара подвод… Поставить пулемет на развилке, стрелков – по кустам, рядом… А потом получить свой заслуженный Железный крест! Это если все получится… А если – нет? Если в руки партизанам попадут секретные папки с агентурой? Кого тогда назначат виновным? Правильно, его – Курта Брюкнера, штурмбаннфюрера СС, первого заместителя начальника озерского гестапо. Сам же начальник и сдаст – штандартенфюрер Крюге тот еще лис, от себя беду отводить умеет. За счет подчиненных, само собой… Так что ну их всех к черту, эти дурацкие подвиги, куда лучше действовать по-русски – соломку подстелить…

Итак, минимум час еще есть. И есть еще фургон «Опель Блиц», грузовик вполне надежный. Служебный легковой «Мерседес-Бенц» Бюкнер, отправляясь в леса, благоразумно оставил в Озерске. От усадьбы до шоссе – километра четыре по бездорожью. Грузовик еще ничего, справится, а вот легковая…

Что еще прихватить? Что-нибудь бы для себя, такое, небольшое, чтоб не было этих алчных солдатских взглядов…

Что тут еще осталось-то?

Курт посветил фонарком…

Да, похоже, больше ничего ценного. В углу – пара старых икон, пыльные рамы да детские рисунки – дегенеративная мазня, – все какое-то размытое, в цветных пятнах. Ну и художники, верно – да, рисовал ребенок. Ребенок, не умеющий рисовать. Так, наляпал что-то. Едва угадывается усадьба – только контур да далекий лес – почему-то синий. На другом рисунке – вообще совершенно дикая мазня! Какие-то ворота, дома, чернота и яркие желтые пятна. Вероятно, огни. Или звезды. Тьфу!

А вот иконы, пожалуй, тоже нужно прихватить. Только не для великой Германии – для себя лично. Отправить посылкой домой, в Дрезден…

Черт! Что еще за шаги?

– У них броневики, господин штурмбаннфюрер! – склонившись над люком, нервно доложил унтер. – Наверное, наши, захваченные. Очень скоро будут здесь!

– Едем! – Сунув иконы под мышку, Брюкнер заторопился по лестнице. – Вы идите, идите, Ланге. Я догоню…

Поднявшись, штурмбаннфюрер захлопнул люк, или, вернее, лаз. Крышка закрылась быстро и плотно, так что и подумать невозможно, что внизу – потайная комнатка. Большевики – те не догадались, а Брюкнеру просто повезло. На стене, в нише, висела картина, изображающая индейцев. Все как полагается – мустанги, томагавки, перья. Только вот компания там была изображена какая-то странная. Судя по прическам и перьям, гуроны и делавары. Вместе, рядом. А ведь эти племена никогда не дружили – заклятые враги! Курт в детстве зачитывался Карлом Маем, играл с друзьями в индейцев и гуронов с делаварами уж никак не спутал бы. Это же полный позор.

Вот и здесь, на картине… Когда пригляделся внимательнее, заметил, что все воины смотрят вниз… куда – на картине было не видно. Но ведь куда-то ж они смотрели? Зачем-то художник так вот нарисовал? Мало того что смотрели, так один делавар еще и прямо указывал томагавком! Словно бы на пол, в этой вот самой нише…

Курт не поленился, встал на колени, пошарил руками… И нашел-таки небольшую зацепочку, потянул…

Правда, найденная «пещера Лехтвейса» оказалась не столь уж и богата сокровищами, больше – всяким хламом. Однако кое-что нашлось… Эти старинные иконы явно чего-то стоят – их можно продать. И может быть, весьма выгодно… Пусть этим займется жена Марта…

Кстати, здесь, в этой комнате, в случае чего можно спрятать вывезенные из соседнего села папки с агентурными делами – архив. Тамошнее отделение гестапо пришлось спешно эвакуировать – опасно стало. Эту миссию и поручили Брюкнеру, а уж в заброшенную усадьбу местного графа Возгрина он заехал сам, присматривая новое место для своей конторы…

– Господин штурмбаннфюрер!

– Иду же. Иду.

«Опель Блиц» уже стоял с заведенным двигателем, все солдаты сидели в кузове. Это так говорится, что взвод, на самом деле осталось всего-то восемь человек, включая унтера Ланге и самого штурмбаннфюрера. Задние двускатные колеса, матерчатый тент, выкрашенная в серо-голубой цвет «фельдграу» кабина, лопата на правом крыле. Машина надежная, даст бог, и сейчас не подведет…

Ланге лично уселся за руль. Брюкнер, забравшись в кабину, оглянулся, бросив последний взгляд на усадьбу, чем-то похожую на финскую мызу. Фундамент из мощных замшелых камней, само же здание – деревянное, выстроенное в стиле классицизм, с колоннами и портиком. Когда-то тщательно выкрашенная, усадьба, верно, смотрелась нарядно, даже с некоторым изяществом. Сейчас краска давно выцвела и облезла, даже какой был цвет изначально, угадать уже было сложно, левое крыло здания покосилось, провалилась крыша, стекла оставались только в правом крыле – до войны его использовали местные колхозники во время уборочной и сенокоса.

– Броневики! – Тронув машину, Ланге бросил взгляд в зеркало. – И это точно не мадьяры!

Сзади послышались выстрелы.

– Партизаны! – переключая передачу, напряженно выкрикнул унтер.

Брюкнер поправил на голове фуражку и усмехнулся:

– Надеюсь, наши солдаты не забыли, зачем им пулемет? Или ожидают приказа?

– Нет, – перекладывая руль, дернул шеей Ланге. – Им приказано стрелять по готовности…

В этот момент послышалась очередь. Машину затрясло – в кузове словно заработала мясорубка или циркулярная пила – так прозвали недавно появившийся на фронте пулемет «МГ-42»!

– Есть! – глянув в зеркало, радостно возопил унтер. – Задымил броневичок! Да с таким пулеметом нам сам черт не брат!